Рассказ №4 Моя Геночка

– Тебе нужна девка!

– Да я понимаю.

– Ну так найди! А, Генка? – босс продолжил своё наступление.

Генка растерялся и почему-то очень осторожно начал посматривать на своё отражение в огромном настенном зеркале. Он и сам был огромным, накачанным и широкоплечим, с гигантскими ручищами. А густые брови и лохматая шевелюра дополняли его облик.

Генка был вольным ценным счетоводом. Пока что «вольным». И его статус мог поменяться в любой момент.

– Может я девку куплю? – спросил он у босса.

– У кого?

– Да у кого угодно, – продолжил счетовод. – Здесь в Москве все хорошо живут. У лучших московских мужчин – полные подвалы девок. А уж гаремы…

– Смеешь Хозяев критиковать?

Босс говорил не зло и несерьёзно, но именно это и настораживало.

Правда, Генка и сам понимал всю опасность ситуации. Ему уже исполнилось двадцать пять. Для Вольного это – критический возраст. Если нет женщины – значит идти в невольные, или в изгои.

– Значит так, Генка… Сейчас август, – продолжил босс. – А времени я даю тебе до конца декабря… Не найдёшь себе бабу – сделаю невольным.

Генка всё понимал и молча смотрел в пол.

– Ты должен поохотиться на бабу – поймать её! Докажешь миру, что ты Вольный! Это же обычаи! Это выше нас!

– Скажите, а вот раньше тоже были такие обычаи? Не смог девку заарканить – быть тебе самому невольным?

– Ну-у, Генка, – усмехнулся босс. – Это же ты у нас умник и книгочей. Тебе виднее. Вот и обдумай…

Счетоводу и так было ясно, что обычай выражал простую биологическую мудрость: поймал самку – значит, ты сильный самец. К тому же, такой обычай помогал сократить популяцию одичавших людей.

– Тебе поможет «Заяц», – босс указал куда-то вглубь зала.

«Заяц» слышал весь разговор, просто, затаившись в древнем кресле с высокой спинкой.

– Пойдём, Геннадий, – он встал и жестом поманил за собой. – Всё мы с тобой сделаем правильно.

Генка знал Зайца. Они были из разных каст, но у них всегда находилось что-то общее, и темы для бесед.

Что-то их роднило.

И вот сейчас они пошли по длинной галерее – к лестнице, ведущей на дорогу.

«Заяц» неуловимо напоминал девушку, которая хотела бы выглядеть как парень. На вид ему было лет двадцать. Но это – обманка. На нём ставили опыты: в начале пришествия Высоких он получил терапию трансгенного ребилда, на основе гена какой-то вполне земной медузы. Так он навсегда и завис в одном возрасте. А с некоторых пор Зайца подтянули к себе Хозяева.

– Бери велик!

– Далеко? – осторожно спросил Генка.

– Следуй за мной! Не отставай и слушай советы!

И они поехали по грунтовке.

Базой босса было величественное кирпичное здание, окружённое полями и садами. Известно, что раньше оно называлось «палаты Нарышкиных» – в честь каких-то аристократов далёкого прошлого. Во времена реконкисты против союза эмиратов Турана и Кавказа здесь шла танковая битва, а этот дом был единственным, что уцелело на улице по имени «Петровка».

У Зайца имелась похожая база в красивом старинном доме. Но они сейчас ехали не туда.

Заяц держал путь на восток.

– Поедем в сторону Иваново… Не на великах, конечно.

– Зачем? – спросил Генка, когда они оба сбавили скорость.

– Когда в Москве закончились девки, мужчины ломанулись в сторону Иваново… Была когда-то такая шутка, что это – «город невест». Вот они ловили себе самок в тех местах.

– И-и-и?

– Сейчас все считают, что баб там не осталось. И никто их там не ловит! Понимаешь? И ещё! Все ловят девок осенью… Потому что осенью дикие делают запасы топлива и продуктов на зиму и не могут прятаться без дела. Ну? А мы приедем летом, когда этого никто не ожидает.

– Ты – умнейший человек!

Они резко ускорились и рванули вперёд.

Мельницы, сады, руины небоскрёбов – типичные внутримосковские пейзажи.

Кое-где возвышались крепкие дома Хозяев. Некоторые – под защитными колпаками, похожими на стеклянные кубы.

А вдали виднелись плотные гряды, поросшие соснами и кустарниками. Каждый холм – в километр высотой. Когда-то их создали из останков окраинных зданий, уничтоженных гравитационными волнами. И теперь холмы защищали Москву от зимних холодных ветров.

Как-то очень быстро велосипедисты добрались до этих искусственных гор. Генка только сейчас оценил, насколько крутую мускулатуру он развил благодаря боссу.

– Ещё немного! – кричал Заяц.

Они проехали по туннелю, прорезанному сквозь недра холмов.

В Москву, по встречке, заходил какой-то большой караван. Погонщики ослов, в свете ламп, завистливо рассматривали беззаботных парней на великах.

Все понимали, как хорошо живётся хозяевам: еда, выпивка, рабы и девки. Главное – следить, чтобы никто не баловался электричеством и не вредил Высоким.

– Ну вот и всё, – Заяц подошёл к молодому дубу и снял сетку невидимости, состоявшую из прозрачных шнуров.

Под сеткой – машина.

– ЗИС… «первопроходец Памира», – с восторгом сказал Заяц.

– Почти нет электроники? Поэтому и работает, – прокомментировал Генка.

– Важно – совсем не мешает Высоким.

– Заяц, тебе же много лет? – спросил счетовод, когда они сели в машину.

– Ну-у-у… Хе-хе.

Грузовик двинулся с места. Вперёд – на северо-восток.

– Как в твои времена девок ловили?

– Клубы… общаги… Тиндер… Баду… – Заяц вспоминал ушедшую эпоху.

– Это как?

– Ну, ты лайкаешь девочку… Показываешь, что она тебе нравится.

– И хватаешь?

– Если она захочет.

– Да-а?

– Вдруг, ты ей не понравишься…

– У девок было право выбора? Самки жили как сейчас Вольные?

– Конечно.

– Да, я читал о таком в книгах… – Генка погрузился в раздумья. – Но я согласен с тем, что «девки – это добыча».

Заяц усмехнулся и ничего не ответил.

Дальше они ехали молча.

Через час миновали пустошь, на месте которой когда-то был город «Ногинск».

Ещё через час – такие же места за знаком «Петушки».

Дальше разбитое шоссе пролегало сквозь леса.

Генка успокоился и задремал. Вскоре вообще заснул. Ему снился сон, как он стал одним из Хозяев, захватил себе дворец с гаремом и библиотекой. Во сне его все боялись и уважали.

Во сне Генка видел себя боссом своего босса.

Он видел много хороших снов.

Иллюзорный мир рассыпался, когда машина начала дрожать и орать на волнистых ухабах.

– Всё окей. Спи дальше.

– Где мы?

– Дорога закончилась. Едем мимо Владимира…

Старинный ЗИС ехал по кромке пустыни. Генка знал название: «Владимир-Суздальские пески». Над барханами блестели остатки позолоченных церковных куполов на руинах церквей. А сухие павшие деревья лежали повсюду, как трупы солдат.

Безумно хотелось спать.

– Спи, – заботливо шептал Заяц. – Спи-и… Ещё немного…

Генка снова задремал. Снова сны о силе и гаремах.

«Надо найти девку!» – это мысль резала сознание сквозь сон.

Потом – чувство падения в своё собственное тело. И счетовод проснулся.

Машина остановилась у подножья высоченной дюны.

– Дальше – пешком, – сказал Заяц.

«Иаахахаа!» – послышалось нечто, похожее на эхо или чей-то жуткий голос.

Заяц отвёл Генку вокруг дюны. Там снова начинался густой лес, и это место выглядело как самый райский пляж. А дюна казалась волной, устремившейся на этот чудесный берег.

– Раздевайся полностью, если не хочешь порвать одежду, – сказал Заяц.

Генка послушался.

«Иаахахаахаа!» – рёв стал чуть ближе, а потом снова отдалился.

– Это будет наше место, – продолжил Заяц. – Просто сложи тут вещи… Ага… Итак, самое важное: никакого секса сразу после ребилда. Надо выждать хотя бы сутки.

Счетовод понимал, что это всё – дельные советы, заточенные реальным опытом.

Заяц начал процедуру.

Шприц с жёлтым веществом – временный трансгенный ребилдер, который превращает в хищника. Шприц с серым веществом – антиребилдер, который делает ребилд лишь временным явлением.

Полминуты – два укола.

– Я приеду сюда ровно через неделю…

Генка уже не слушал. Начался ребилд.

Закружилась голова, и книгочей упал на песок. Он орал от боли. Его череп менялся прямо на глазах, приобретая звериные черты. Тело покрылось шерстью. Вырос хвост. Зубы выпали в песок, а на их месте выросли массивные клыки.

Заяц невольно прикусил губу. Сейчас трудно было поверить, что антиребилдер подействует уже через несколько часов.

– Ыарх! Ыарх! – орал Генка.

Он выглядел как гибрид пантеры и медведя.

– Теперь ты хищник. Эти часы – это твоя охота! – Заяц осторожно гладил коричневую голову зверя. – Ты найдёшь себе девку. Ты отыщешь её по запаху…

Генка рванул вперёд. Он чувствовал невиданную свободу.

Его зрение не ухудшилось. А новый нюх подарил ему целый мир запахов: возбуждающих и враждебных, расслабляющих и вкусных.

Он бегал по лесу.

Отыскивал тайные тропы.

Лазил по деревьям и оврагам.

Прыгал над ручьями.

Это был фонтан адреналина.

И день пролетел очень быстро.

А сумерки принесли желанную вещь.

«Она… Женщина! Самка!» – в звериной голове мелькали волнительные мысли.

Он промчался через поляну и запрыгнул на крышу избы – одним движением заполз в окно чердака.

И всё.

Потом была вспышка боли, и нечто, похожее на совсем краткий сон.

– Ыаиахахаахаа! – жуткий голос был совсем рядом.

Генка очнулся, подполз к окну и увидел фигуру, замотанную в какое-то тряпьё, поверх которого было натянуто платье невесты.

– Пусть ходит, когда ей хочется. Пусть всё считают, что здесь живёт монстр, – сказала та, которая сидела в нескольких шагах от него.

Генка повернулся в сторону своей добычи.

Совсем голая невысокая девушка, грязненькая, с взъерошенными волосами.

Он жаждал её.

Как раз, к нему вернулся его человеческий облик.

– Она оглохла и ослепла из-за Высоких, когда они прилетели, – сказала девушка. – Наверно, она сошла с ума… Она уже была такой, когда я была маленькой.

– Ты её знаешь?

– Она меня родила.

– Твоя мать? Она тебя вырастила?

– Меня вырастила, научила писать и говорить, Софья Петровна… Она была… э-э-э… пре-е-по… преподавательница… – девушка мечтательно улыбнулась. – Из Москвы.

– Где она?

– Её поймали, как всех других женщин в округе… Кроме моей мамы, – в словах был глубокий упрёк. – Поймали такие как ты.

Генка промолчал.

Они, оба обнажённые, тихо сидели у распахнутого окна. На ночном небе можно было рассмотреть великое строительство Высоких. Пришельцы создавали огромный город на орбите. Их корабли напоминали ожившие искры.

Парень и девушка любовались своими богами. Это была возможность, которую не имел никто из людей прошлого. Древние иудеи не могли наблюдать за своим Саваофом, а боги Олимпа были невидимы для эллинов.

– Моя мама исчезла, когда я был совсем маленьким, – неожиданно сказал счетовод. – Если выжила, то стала рабыней… А папу я вообще не помню. Мама говорила, что его убили военные, потому что он не захотел идти в ополчение.

Девушка ласково положила ему руку на плечо.

Она первая его поцеловала.

Ласкала его тело и облизывала бугры мускулов.

Он ответил ей нежностью.

Сложение девушки казалось немного детским и неполноценным. Зато все органы – как в старых учебниках биологии.

Генка получил наслаждение и уснул.

Ему снова снились дворцы и машины. Могущество.

Он проснулся от криков слепоглухой.

Уже было утро.

Счетовод потянулся на соломенном матрасе и тихо зевнул.

Девушка ещё дремала.

Он погладил её. Задумался. И сорвал дырявое покрывало.

Из спины у неё, чуть выше попы, торчал бурый хвост, похожий на кошачий.

Генка аж подскочил.

Самое ужасное – она теперь не была девушкой.

– Мерзость, – сказал Генка.

Самое худшее – он сам больше не был самцом.

Сразу вспомнились слова Зайца: «Никакого секса после ребилда».

– Млять, – все чувства вышли в одном слове.

Теперь дороги назад не было. В Москве Генку ждал позор и чей-то гарем, или даже подвал.

– Хоть я теперь больше не добыча, – сказал «девушка», когда проснулся. – Ну что, теперь мы, наверно, вместе навсегда.

Они стали семьёй. Настоящей семьёй.

Муж её полюбил и всегда называл нежно: «Геночка».

– Моя Геночка!

«Ыах-Ыах» – ласково поддакивала мать мужа.

У Геночки выросли здоровые яичники, и весной она родила дочь.

Бывшая счетоводка пыталась забыть своё прошлое.

А до Москвы дополз слух, что в ивановских лесах живёт огромная дикая баба, очень боевая. Мускулы стали дряблыми, но её тело ещё хранило в себе нужную силу и мощь.

Заяц иногда приезжал и выслеживал её у той самой дюны, к северу от Суздаля.

Он, то и дело, пытался подойти к ней поближе.

И Геночка истерически орала: «Пойди прочь!» И убегала в слезах…