Рассказ №11 Простота хуже воровства

Поговаривают, что людям тяжело войти в доверие. Почти невозможно убедить незнакомца проникнуться эмпатией. Так говорят. Иногда, злые языки оказываются правы. Бывают люди бдительные, бывают привередливые, бывают просто тупые. И непонятно – хорошо ли, когда человек тупой или плохо. С одной стороны, его легче провести вокруг пальца, но с другой – он с перепугу может засунуть этот палец в самое неожиданное место.
Так рассуждал Робин Дуг, смотря на ненавистный мобильный телефон. Только что он убедил колхозника-ворюгу из администрации перевести себе крупную сумму денег. Достаточно крупную, чтобы она была заработана нечестным путём. Ну как убедил, представился службой поддержки банка. Схема классическая, описывать её не стоит. Безотказная, как швейцарские часы и простая, как две извилины в голове у колхозника, который не ходил на арифметику. И колхозник ошибся. Отправил деньги не на тот номер. Робин ещё несколько секунд держал в руке раскладушку, в которой мерзкий голос что-то пищал. Дуг не был вспыльчивым и умел контролировать свой гнев. Но не всегда. Схватив телефон второй рукой, он сломал его пополам, бросил на пол и несколько раз попрыгал на ненавистном устройстве. Все в закусочной замерли. Они с удивлением и интересом смотрели на разыгрывающуюся сценку. Робин опомнился, остановился, собрал всё оставшееся от телефона, забрал недоеденный бургер и спешно ретировался.
Он шёл по главной улице, длинной, пересекающей весь город, и думал. Думал, какой он идиот, что где-то допустил ошибку. Робин по памяти прогонял разговор вновь и вновь, и убеждался, что идиот не он. Что всё сделано правильно, даже грациозно. Конечно, на крючке была такая толстая рыба, упустить шанс было нельзя. Но по стечению обстоятельств, ничего не вышло.
Робин шёл по аллее и мыслил, где можно найти, хотя бы, столько же. Азарт подогревал. Его не устроило досадное поражение. Недавно опустилась осень. Улица Пушкина, самая красивая улица города, утопала в свежих, опавших, жёлтых листьях. Влажный воздух и лёгкий ветерок продували старенькое пальто Робина насквозь. Он поглубже укутался в него, и продолжил шаг по Пушкинской. Погрузившись в раздумья, он и не заметил, как вышел к администрации. И безумная авантюра осенила его. Он воспрял духом, передёрнул плечами от холода улицы и огня азарта, распалившего его сердце, и пошёл к огромному зданию.
Внутри охранник пристал с расспросами. Кто, куда, откуда, зачем и почему.
– Я Растяпа Душин, к Матвею Алексеевичу Краснобородько, с улицы, за работой, замёрз.
Охранник, большой, добродушный дядька пожал плечами и дал пройти. Ещё бы – Растяпа выглядел как явный Душин, которому только дворником и работать. Давно небритый, не спавший, осунувшийся, в старых, облезлых вещах. Внушал доверие почти бездомного. По крайней мере, человека в великой нужде.
Первый стратегический эшелон пройден. Осталось самое сложное. Направить палец в правильное место, и не засунуть его, куда не надо.
Немного поблукав, Робин Растяпович вышел к нужному кабинету. «Начальник по дворникам». Бумажка приклеена, очевидно, доброжелательными коллегами. Дуг Душинович постучал. Ему ответил неприятный, писклявый голос колхозника-толстяка. Кандидата в дворники вошёл и обомлел. Не так ему представлялась комната человека, у которого на счету хранятся миллионы. Старые, облезшие стены, дырявые деревянные стулья, страшный худой стол и за ним пухленький, невысокий, лысенький, на лице написано добрый-предобрый мужичок.
– Привет, Растяпа, присаживайся, в ногах правды нет, чаю? – пропищал, поднимая брови и складывая лоб в доброту колхозник.
– Спасибо, Матвей Алексеевич, с удовольствием, замёрз малёха.
– Конечно, Растяпа, конечно, сейчас принесу! – сказал он и подпрыгнул со старенького, потёртого кресла.
Пухляш с таким рвением выбежал в коридор, что у Робина чуть челюсть не отвалилась от удачи. Колхозник был так рад, что забыл свой телефон на столе. Да, к тому же, забыл его заблокировать. У Робина загорелись руки и уши. Он мигом взял телефон, зашёл в приложение банка, и обомлел второй раз…
– Пароля нет… Как ты вообще дожил до своих лет?
Дальше дело заняло десять секунд. Отмена операции, перевод на другой счёт, удалить последние две операции. Всё. Робин положил телефон на место и вернулся туда, где стоял. Подумал несколько мгновений, снова подошёл к столу, заблокировал телефон, и без проблем разблокировал.
– И тут нет. Просто пузатый кошелёк.
Растяпа встал на своё место аккурат в тот момент, когда вернулся колхозник. В руках администрации было две кружки со свежесваренным чаем.
– Чайник, понимаешь, у них старенький, сами сидят в своих айфонах последних, а на чайник скинуться не могут, жлобы! – сетовал начальник по дворникам, садясь за стол.
– Да, мошенники, Матвей Алексеевич, понимаю… – ухмылялся Робин.
– Да ещё бы ты не понимал, Растяп, такое творится, такое творится… Дворники все поувольнялись – сказали, мол, платят мало, работать не будем, работа сложная, будем в кофейне кофя, да чая разливать! Ты представляешь, в кофейню дворников – и тех берут!
– А я всё думал – почему на Пушкинской листья не убирают…
– Да-да, именно поэтому! Знаешь, какой у нас штат дворников? Один человек. Я. Представь! Выхожу мести дворы! По крайней мере, ближайшие к администрации. А зарплату шлют ту же, что и при полном штате, представь! Я говорю, вот, смотрите, все договоры порвали, никого нет, чёрным по белому показываю, они знаешь, что отвечают?
– Что? – боролся со мехом Робин.
– Говорят, у нас план. Какой к чертям свинячим план?! У меня пол сотни метёл… метлы… короче метла у меня пятьдесят штук, а работать некому… что делать – не знаю. – развёл руками главный дворник. – Спрос-то с меня будет. Посадят. А их, – показал он кулаком в сторону айфонистых чайников – похвалят и премию дадут… Ладно, хоть перед Господом душа будет чиста. Вчера зарплата за весь штат пришла, а сегодня какие-то мошенники пытались счёт банковский взломать. Спасибо сотрудникам банка – они вовремя среагировали. Сейчас деньги вернутся – я себе одну зарплату дворника оставлю – заработал, а другое в детдом отправлю.
Ухмылка медленно сползла с лица Робина.
– И много детдомов вы так проспонсировали?
– Ой, Растяп, штуки четыре по-моему. Я и до этого по возможности помогал им, но теперь деньги девать просто некуда. Зарплаты дворника и должности в администрации мне хватает с головой. Но мы отвлеклись. Будешь работать? По зарплате договоримся, денег много, не обижу.
Робин почесал затылок. Он пришёл забирать деньги у богатых, но забрал у бедных. Сирот.
– Большое спасибо за предложение, но… – он отхлебнул чай и задумался – А, впрочем, почему и нет?
– Отлично, отлично Растяп! Запиши мой номер и завтра выходи на работу! – запрыгал от радости на кресле пухляш.
– Я бы с радостью, но телефон сломал…ся. Недавно. Дайте свой, запишу номер.
Администрация послушно, с удовольствием передала телефон. Через некоторое время Робин вернул его.
– Приятно иметь с тобой дело, Растяп! Завтра в восемь утра жду!
Робин улыбнулся и протянул руку. Они крепко, почти по-дружески пожали руки. Робин остановился в дверях от радостного крика Матвея Алексеевича.
– О, вернулись деньги! В хорошей мы стране живём, Растяпа, честной, доброй! – радостно прокричал Робину вслед Матвей.
В ответ Робин улыбнулся, кивнул и удалился.
Он шёл по длинному коридору администрации. Такой же коридор был в детдоме, откуда он попал на улицу, а его сестра в больницу. Закусив рукав старого, покусанного пальто, он держал слёзы, которые проливным дождём рвались на волю. Он видел сестру, которой нужна операция. Видел её худую, бледную, вялую, безжизненную руку. Пустые, большие, голубые, но красные глаза. Всю жизнь он работает, ворует, мошенничает ради неё. Она – его единственный родственник, лучик света и добра, родная кровь в этом отвратительном, бесчестном и злом мире. Он встал у окна. И завыл.
На следующий день Робин занял у Матвея Алексеевича немало денег. И принялся усердно отрабатывать долг в несколько смен. А ещё, за небольшие вознаграждения находил людям пропавшие из их карманов вещи. Так и собрал достаточно. Сестра вылечилась. Былой красоты не вернула, но Робин благодарил спасителей за то, что она осталась жива.