Босые ноги отталкивались от пола, покрытие пружинило и легкий бег казался насмешкой над искусственной гравитацией. Если бы не две полосы светильников, затмевающих свет звезд, казалось бы, что паришь в открытом космосе.
Лена бегала каждое утро. Она не воспринимала бег, как спортивное упражнение, делала это лишь развлечения ради. Идеальной дорожкой ей служила центральная галерея “Креатора”: длинный коридор с прозрачными стенами, прозрачным потолком. Шесть минут в одну сторону – к торцевому окну в двигательном отсеке, шесть минут в другую – к гермоворотам, ведущим в рубку управления. И так несколько раз, пока хватало сил, пока было настроение бежать среди миллиардов холодных искр.
Наконец Лена склонилась, упираясь руками в колени, восстанавливая дыхание. Потом подхватила брошенное на пол полотенце, вытерла со лба бисеринки пота. Вспышка, мелькнувшая над прозрачными плитами потолка, заставила ее поднять голову: очередной обломок астероида – или кометы? Черт его знает! – сгорел в поле Дрейка, окружающего корабль.
– Доброе утро, Елена Николавна!
– Доброе утро!
– Доброе…
– С добрым утром!
– Здравствуйте, Елена Николаевна.
Она уже не удивлялась тому, что к пробежке собирались любопытные, в основном молодежь и, конечно, больше парни, чем девушки. Оно и понятно, долгий космический переход штука скучная, утомительная, а тут такое шоу – молодая, красивая, во всем обтягивающем, да еще и в должности капитана корабля. Грех не полюбопытствовать!
Все обтягивающее ей хотелось снять немедленно – потное тело просилось в душ. Но для этого предстояло еще вернуться в капитанскую каюту. Каждый раз Лена старалась использовать разные маршруты и вовсе не для того, чтобы скрыться от любопытных глаз – на это ей было решительно наплевать, – а лишь ради изучения самого корабля.
“Креатор” – модульный транспорт. Генераторы защитного поля, жилые отсеки, грузовые трюмы и вообще все, что только могло прийти в голову заказчику, навешивалось огромными коробками на ажурную конструкцию ферм и стрел, оплетающих центральную галерею. Не знаючи точного маршрута можно и заплутать. А Елена Николаевна знать хотела. Весь транспорт от и до.
– Доброе утро.
Она кивнула в ответ. Чуть замедлила шаг. “Милый мальчик. Раньше я его не замечала. Впрочем… В экипаже почти тысяча человек”. Посмотрела мимоходом на дверь каюты, рядом с которой он стоял. Там мелкими буквами было написано “Второй помощник инженера…” Дальше прочитать не успела, прошла мимо. Да и какая разница? Этих помощников на “Креаторе” вагон и маленькая тележка. Но запомнила. Отметила где-то на периферии сознания тот коридор и ту дверь.
Душ. Кофе. Рубка. Рабочий день начался.
– На борту порядок?
Вопрос, адресованный сразу всем, кто по штатному расписанию имел право находиться в помещении, был задан скорее по привычке, чем из опасения, что дела могут быть не в порядке.
– С ящичком что-то странное, – вполголоса заметил седобородый дядька, сверкающий гладко выбритой лысиной.
Лена посмотрела на него, удивленно приподняла одну бровь.
– С ящичком? Странное?
– Да. С кубикулумским артефактом, который нам всучили перед отправлением. Он активизировался. Датчики фиксируют волнообразную вибрацию и повышенное радиационное излучение.
– Сильно повышенное?
– Пока не опасно, да ведь он потому и в ящичке. Излучение стенки не пробивает.
Она окинула взглядом остальных, но никто в рубке не подал виду, что прислушивается к их тихому разговору. Лена наклонилась ближе к лысому.
– Беккер, давайте его достанем! Потыкаем в него какими-нибудь приборами – ну, как это у вас там принято. Красные провода, синие провода…
– Елена Николавна, вы капитан корабля. Ваше дело – привести “Креатор” к цели. А все, что касается научных задач экспедиции, это уж мое.
Она улыбнулась, снова откинулась в капитанском кресле.
– Я пошутила! Не берите в голову.
Вести “Креатор” к цели было несложно. Все знания капитана могли пригодиться при маневрировании в густонаселенных системах, когда корабль выруливал на стартовый прыжок, или в месте прибытия, особенно если оно малоосвоенное. Но между стартом и финишем вряд ли стоило ожидать серьезных неприятностей. Посему Елена Николаевна откровенно, неприкрыто скучала. Вплоть до того, что стала потягивать из картонного стаканчика что-то свое, капитанское. Как и вчера, и позавчера, и, пожалуй, с самого первого дня путешествия. Она даже не пыталась обманывать подчиненных, выдавая это за сок или чай.
Беккер, второй человек на корабле, иногда поглядывал в ее сторону, отвлекаясь от чтения. В конце концов он забрал у нее стакан, поставил подальше, чтобы не с руки было тянуться.
– Елена Николаевна, Департамент Освоения мало кому доверяет в тридцать пять-то лет командование кораблем класса “А”.
– О, да-а… – согласилась она, облизнула губы и взглядом попрощалась с недопитым пойлом. – Мы даже знаем – почему. Так ведь?
Беккер промолчал.
– Потому что больше никто не соглаша-ался! – ответила она сама себе и улыбнулась. – Никто не хочет попасть в черные списочки.
– Ерунда. Вы прекрасный специалист, очень дотошны в своем деле. Это хорошо. И рейс не будет для вас последним. Но сейчас вам лучше… – он прервался, подбирая в уме подходящее слово, – отдохнуть.
Лена молчала несколько минут, насупившись оттого, что ей сделал выговор сотрудник рангом ниже, да еще и вежливо попросил убраться с рабочего места. Потом снова наклонилась к нему, спросила тихо:
– Вы же знаете, что это такое? – показала глазами на телеметрию артефакта. – Почему нам его навязали? Почему сначала забрали с Кубикулума, привезли на Землю, а теперь мы тащим его назад?
Беккер смотрел на нее испытующе, в этом взгляде читалось – “если тебе не рассказали, то и нечего выпытывать”.
– Нет, я не в курсе, что это такое. И почему привезли на Землю – не знаю. И зачем решили вернуть – тоже.
Она недовольно скривилась.
– Да бросьте. Не можете вы совсем ничего не знать.
Лысый бородач еще раз проверил телеметрию. Сам потянулся к Лене, отвечая еще тише, чем она спрашивала:
– Правда не знаю, зачем забрали. Наверное, вид его показался интересным. В назначении разобраться не смогли, только зафиксировали излучение. На Земле он тоже излучал и…
Беккер снова искал нужные слова.
– Что?
– Не хочу плодить мифы, поскольку прямо мне об этом не рассказывали. Так только – на уровне сплетен. В общем, в ученых кругах поговаривали, что артефакт проецировал.
– Проецировал?
– Какую-то сущность. Не картинку, а именно сущность. Неуверенно и мимолетно, однако что-то такое было. Потому, видимо, его и решили вывезти на родную планету. Безопаснее будет эксперименты ставить.
– А на “Креаторе” он не может? Проецировать?
– Не думаю. В кейсе несколько слоев изоляции, глушители. Волнение только внутри происходит.
Беккер вздохнул. Снова сказал:
– Идите отдыхать, Елена Николавна. Мы справимся.
“Действительно”, – подумала она. – “В каюте стаканчик некому будет отбирать”. Молча встала, показала на точку импланта в ухе – мол, звоните, если что.
Переходы между отсеками были заполнены людьми – не прошло еще и половины дневной смены. Лена с пренебрежением относилась к своей репутации, но и ей не хотелось на глазах у всех возвращаться в каюту – рабочий день в разгаре, а она уже домой идет, да еще навеселе.
Спустилась на уровень ниже, едва не споткнулась на лестнице, обматерив и ее, и себя.
– Стоп!
Шаг назад. Надпись на двери “Второй помощник инженера-установщика”. Створка чуть приоткрыта, внутри горит свет. Лена посмотрела по сторонам – в коридоре никого. Подняла руку и, усомнившись лишь на мгновение, постучала.
– Есть кто в домике? – вошла, не дождавшись ответа.
Парень, лежавший на кровати, вскочил, удивленно уставившись на капитана корабля. Стал лихорадочно искать руками пуговицу на расстегнутом воротничке, но от волнения так и не смог найти. Лена прикрыла за собой дверь.
– Не на работе?
Она беззастенчиво осматривалась. Тесная каюта, хотя и с окном во всю стену. Никакая радиация, микрочастицы или, тем более, крупные объекты, странствующие в безвоздушном пространстве, не могли преодолеть поле Дрейка и добраться до обитаемой сердцевины корабля, поэтому в жилые модули не боялись встраивать такие окна. У самой Лены вообще почти вся каюта состояла из прозрачных панелей. Но здесь не капитанские апартаменты – койка, стол, шкаф и сдвижная матовая дверь, ведущая в санузел.
– У меня работа два через три, – нашел в себе силы ответить парень. – Сегодня выходной.
Она кивнула.
– А у меня нет выходных. Я просто выпила на рабочем месте и заместитель погнал меня из рубки. Как тебя зовут, второй помощник инженера-установщика?
– Денис, – и спустя секунду добавил: – Сова.
– Долго спишь?
– Нет, это фамилия такая.
– Очень приятно, Денис Сова.
Лена села на кровать. Похлопала рядом рукой, приглашая парня присоединиться.
– Да ничего, я постою, – отказался он.
– Хм. Надеюсь, я не внушаю экипажу такой ужас, что со мной и присесть страшно?
– Нет. Тут… другое.
– Что?
Денис не отвечал. Стеснялся произнести вслух.
– Давай, давай – договаривай.
Парень переминался с ноги на ногу.
– Ну так… Болтают. Что у вас в каждом рейсе интрижка.
– И что? – она усмехнулась. – Даже если и так, кому какое дело? Насколько я помню, последняя редакция устава интрижки не запрещает.
Закрыла глаза.
– Уф… Что-то меня закружило… Ты не против, если я прилягу?
– Н-нет. Конечно, ложитесь, – сказал с неприкрытым сомнением в голосе.
– Только ты это – защелкни дверь, чтобы нас не застали в неудобной ситуации.
Денис покорно щелкнул замком.
– Боже, как хорошо… – Лена вытянулась на кровати во весь рост, раскидав по подушке хвост каштановых волос. У нее и правда кружилась голова, сознание предательски ускользало. “А, к черту!” Расслабилась, проваливаясь в сон.
Помощник инженера смотрел на белоснежный капитанский комбинезон, на тонкие женские пальцы, розовые щеки и по-детски приоткрытый рот. Кроме единственной кровати присаживаться в каюте было не на что. Сложив ноги по-турецки, парень опустился прямо на пол.
Сон Елены Николаевны был темным, как лишившийся звезд космос. Что-то странное было там, в непроглядном сумраке. Что-то влекущее и одновременно пугающее. Она плыла сквозь набухшую от влаги грозовую тучу и, хотя молнии не сверкали и гром не гремел, Лена порой вздрагивала. Ей казалось, что где-то рядом, совсем близко – только руку протяни – двигается вокруг нее неизвестное создание, дышит тяжело и хрипло. Прикоснуться к нему? Но тело ее не слушалось, перемещалось с трудом, как это бывает только во сне. И тут нечто само приблизилось к ней. Во тьме стали проступать неясные очертания, которые становились все более отчетливыми, ясными…
Лена вскочила, распахнув глаза. Прижала руку к груди. Дыхание ее было частым, под тонкой синтетикой проступил пот. В ушах звенело от крика, который только что смолк, за мгновение до ее пробуждения.
– Эй, эй! Все хорошо. Вам что-то приснилось?
Она посмотрела на молодого человека, потом на каюту, в которой находилась, не сразу вспомнив – кто он, где она и как здесь оказалась.
– Вы вздрагивали, а потом стали кричать. Я решил, что лучше вас разбудить.
Шумно выдохнула. Спустила ноги на пол.
– Долго я спала?
– Дневная смена заканчивается.
– И ты все время был здесь?
Он кивнул.
Лена поднялась, нашла взглядом зеркало, посмотрела на свое отражение с явным неудовольствием. Сдернув с волос резинку, распустила хвост, собрала его заново.
– Извини.
– За что?
– За то, что ввалилась к тебе бухая и проспала здесь полдня. Надеюсь, ты не будешь об этом болтать? Впрочем… – она оглянулась, уже выходя в коридор. – Это неважно. Извини еще раз.
Хотела было идти к себе, но на полпути развернулась, направляясь в рубку. Елена Николаевна ни с кем не здоровалась, шла задумчивая, глядя в пол. На лбу ее пролегли морщинки.
Она знала, что порой бывает неосторожна с выпивкой, что не откажется поблудить с мужиком, кем бы он ни был. Но… Не перебор ли? Мнилось ей, или нет, что кто-то подталкивает ее в последние дни к неосторожностям? Или это правда? Еще дурацкий сон… А может, она просто пытается свалить вину на черта или дьявола?
Фыркнула, проскальзывая в приоткрытые гермоворота. Из всей дюжины сотрудников, обязанных присутствовать в рубке, на местах были только пилот и штурман – видимо, пришла как раз в пересменку. Ага, еще и Беккер примостился в стороне, мучает свой исследовательский терминал.
– Почему не уходите? – спросила она.
Повернулся, оценивая ее помятый вид.
– Да вот… – кивнул на монитор. – Зуммерит, падла. Не могу понять – в чем дело.
– Что зуммерит? – устало спросила она.
– Ну это… То, что мы с вами ящичком называем. Изоляционный кейс с артефактом внутри. Весь день сегодня активность по нарастающей. Просканировал уже всем, чем только можно.
– Ну и оставьте его в покое. Может он оттого и волнуется, что вы его сканируете.
Заместитель хмыкнул.
– Скажете тоже.
Лена погладила сенсорную клавиатуру. Вошла в корабельную базу данных, отыскала раздел с личными делами. Ввела в пустую форму: “второй помощник инженера-установщика”. Тут же пришел ответ: “Личное дело отсутствует. Обязанности исполняет первый помощник инженера-установщика”.
– Чево?
Ввела еще раз – тот же результат.
– Не знаете, у нас был недобор в экипаже? – спросила Беккера.
Он согласно кивнул.
– Рейс непростой, люди подписывались неохотно. Сокращенный штат. А что?
Лена ему не ответила. Она хотела попробовать найти парня по имени и фамилии, но вдруг поймала себя на том, что руки не слушаются. Совсем как во сне. Несколько раз сжала пальцы в кулаки, стараясь прийти в себя. Все-таки сумела набрать: “Денис Сова”. Ответ: “Сотрудник не найден. Измените запрос”.
И тут ее накрыло окончательно – женщина поднялась, хотя делать этого не собиралась. Развернулась в сторону гермоворот.
“Что? Что это?”
Ее будто кто-то подталкивал, заставлял немедленно покинуть рубку.
“Выпивка? Да не может быть!”
Она кусала губу, с тоской смотрела на пилота, штурмана. На своего заместителя. Хотелось попросить его о помощи, но она не могла вымолвить ни слова. Упираясь из последних сил, склонилась над столом, оторвала лоскут страницы от бумажной копии бортового журнала. Дрожащей рукой вывела на нем несколько корявых слов. Бросила записку Беккеру и быстрым шагом покинула рубку.
После двадцати четырех ноль-ноль по стандартному, земному времяисчислению, яркость светильников в переходах и отсеках “Креатора” приглушалась. Свет звезд, проникающий сквозь прозрачные панели, казался ярче.
Лена шла по центральной галерее, не обращая на холодные огоньки никакого внимания. Она еще не могла понять, куда ее направляет неведомая сила, поэтому остановилась только у торцевого окна. Посмотрела на голубой шлейф от двигателей, растягивающийся за кораблем на несколько километров.
– Не сюда.
Круто повернулась и двинулась обратно – сначала размеренным шагом, потом все быстрее и быстрее, пока не пустилась бегом, как если бы уже наступило утро и она вышла на очередную разминку. Только на этот раз не было легкости в каждом шаге, не было любопытных по сторонам. Лишь темный коридор с редкими, оранжевыми точками дежурного света и такое же ядовито-жгучее, как этот оранжевый свет, желание знать – что с ней происходит?!
На один уровень вниз. Вот и нужный отсек. Ну конечно… Здесь только резервные, не занятые экипажем каюты. Почему она сразу об этом не подумала? Остановилась, отдышалась. Лена смотрела на дверь, на скромную надпись про второго помощника. Среди мертвой тишины, нарушаемой лишь шелестом вентиляции, ей казалось, что так же, как она сейчас смотрит на белый пластик дверной створки, оттуда, изнутри, на него смотрит и он.
Решительно нажала на ручку – незапертый замок легко щелкнул.
– Здравствуйте, Елена Николаевна.
Денис стоял напротив, в одном шаге от нее. Когда Лена вошла, закрывшись с ним в каюте, она оказалась еще ближе.
Обычный парень – чуть выше нее, с серыми глазами и вьющимися, темными волосами. Отлично сложен, на такого можно заглядеться. И еще эта обезоруживающая улыбка…
– Снимите комбинезон, Елена Николаевна.
Она хотела движением головы показать, что нет, не станет, но не получилось, лишь каштановый хвост, перетянутый резинкой, едва заметно вздрогнул. Зато Лена с ужасом осознала, что ее руки сами собой расстегивают молнию.
– Кто ты? – сумела выдавить она из себя.
Парень приложил палец к ее губам.
– Тс-с…
Снял рубашку, брюки, черные трусы – все, что на нем было. Бросил в сторону. Отступил назад, поманив ее за собой пальцем. Лег на кровать.
Освободившись от комбинезона, Лена сделала неуверенный шаг. Кинула поверх чужой одежды свою.
– Ты… уже делал так… с кем-то?
Не в силах противиться, забралась на него сверху.
– Конечно нет. “Кто-то” не годится. Мне нужен человек, командующий кораблем. И лучше такой, как ты – с чертями в голове. Скажу по секрету, – он перешел на шепот, – я присутствовал при найме экипажа. И капитана выбрали не без моего участия.
“Тебе нужно что-то другое, не я. Тогда зачем делать это со мной?”
– Я должен знать, – словно услышав ее мысли, ответил он, – что ты подчинилась. Надо проверить, правда? Если сделаешь это, значит сделаешь и все остальное.
Денис – или кто он там был на самом деле? – приподнял голову, заглядывая ей в глаза. В серых зрачках на мгновение мелькнуло что-то темное и черты лица у парня исказились, сквозь них проступило чужое, не земное. Не человеческое.
С глухим стуком распахнулась дверь, на пороге стоял Беккер. В руке он держал мятую записку со словами “иди за мной, возьми кейс”.
– Елена Ник… О боже! Что вы делаете?!
Она обернулась, потом медленно перевела взгляд обратно на кровать, на которой… никого, кроме нее, не было.
Почувствовав, что снова владеет собой, она вскочила, подхватывая с пола комбинезон, успевая мимоходом заметить, что рядом нет ни брюк, ни рубашки, ни трусов. Оделась, вышла в коридор, чуть не сбив с ног заместителя.
– Где кейс?
Беккер указал рукой на стоявший у входа серебристый чемоданчик. Она подняла его, крикнула через плечо:
– Идем, быстрее!
– Куда?
– Быстрее же! Пока он снова не взял меня под контроль.
– Кто?
– Кроме меня он не хочет никому показываться. А мне не доказать, что он существует.
– Куда мы идем? Елена Николавна, о ком вы говорите?
К счастью, место, куда они направлялись, было под брюхом “Креатора”, совсем рядом с нижними отсеками.
– Ритуальный? Зачем? – Беккер остановился, оглядываясь, наблюдая в недоумении, как Лена прикладывает палец к дактилоскопическому датчику кейса. Те, кто отправил артефакт с Земли, могли любого ограничить в доступе. Но только не капитана корабля. Капитан по умолчанию имел возможность вскрыть на этом транспорте все, что угодно.
Она достала из кейса диковинку, напоминающую древний радиоприемник, размером чуть больше, чем ее ладонь.
– Осторожнее, он…
Договорить Беккер не успел – Лена нажала на большую кнопку рядом с люком, из которого тут же выкатилось стальное ложе. На секунду она зажмурилась, прижала свободную руку ко лбу. Со стороны можно было подумать, что ее настиг приступ сильной головной боли. Но женщина справилась. Положила артефакт на сверкающий металл и снова потянулась к кнопке. Дрожащая рука остановилась в сантиметре от красного пластика.
– Черт… – Лена всем телом устремилась вперед, но… не смогла. Вынуждена была отступить.
– Беккер, давайте вы.
– Я не стану.
Она посмотрела на него сначала со злостью, но тут же злоба перешла в испуг: “неужели и он под контролем?! Нет, это лишь дурацкое желание ученого сохранить инопланетную побрякушку для исследований”.
– Жмите! Я приказываю! Иначе будет поздно! – в ее голосе было столько ярости, что на этот раз Беккер не посмел ослушаться. Нажал.
Люк захлопнулся и, пока ложе вместо мертвого тела выбрасывало в космос чуждое нечто, Лена, скрючившись, валялась на полу. Ее заместитель не мог видеть то, что видела и чувствовала она – страшную боль и присутствие чужака, не прятавшегося уже под личиной вихрастого, сероглазого парня. Но тварь слабела, ее облик терял форму и становился прозрачнее. А когда выброшенный артефакт удалился от корабля на несколько километров, сущность исчезла совсем.
– Зачем мы это сделали? Что происходит?
Лена еще приходила в себя и ее мало волновали вопросы заместителя.
– Черт побери, вы вообще в своем уме?! – проявил он настойчивость.
– Теперь, кажется, да.
Она поднялась с пола, тряхнула головой.
– Мне срочно нужно в рубку.
– Зачем? Выкинуть в космос еще и пульт управления?
– Там спрятана выпивка.
Когда Лена налила себе кое-что капитанское в картонный стаканчик, Беккер перехватил его и осушил сам. Лена наполнила снова. В это время работники заканчивающейся ночной смены старательно делали вид, что не замечают происходящего безобразия.
– Скажите, – обратилась она к своему бритоголовому спасителю, – где хранилась эта дрянь? Когда была на Земле.
– Вы про уникальный предмет, что мы выбросили?
– Вообще-то я про тварь, что с его помощью проникла на корабль.
Беккер внимательно смотрел на Лену, еще не понимая всего случившегося, но чувствуя, что действия капитана были отнюдь не пьяной выходкой.
– Там же хранился, где набирали экипаж. В одном из корпусов Департамента.
– Ясно, – она налила еще, предложила заместителю, но тот отказался. – А что вы можете сказать о цели нашей экспедиции?
Беккер думал, что вопрос с подвохом, но его ученый ум никакого коварства не обнаружил и пришлось отвечать как есть:
– Терраформинг Кубикулума. На борту сто пятьдесят атмосферных генераторов, если вы позабыли. Их мы и летим устанавливать.
– Полагаю, что их он и хотел заполучить, – задумчиво сказала она.
– Вы про того, который… Которого никто не видел, кроме вас? Зачем ему генераторы?
Елена Николаевна посмотрела Беккеру в глаза.
– Даже не генераторы, а весь корабль. Но нужен именно потому, что он доставлял на его планету чертовы преобразователи атмосферы. Что бы он сделал с кораблем? Не знаю. Возможны варианты. Сжег бы в короне местной звезды. Направил бы в кольца газового гиганта, отключив поле Дрейка. С моей помощью можно было сделать все, что угодно. Словом – корабль и его груз он бы уничтожил.
“Креатор” вышел на орбиту Кубикулума ровно через месяц. С неотвратимостью судебного приговора, с точностью хорошо отлаженного механизма, поднимающего гильотину, он маневрировал над планетой, отбрасывая на ее пятнистую поверхность мутную тень.
Лена теперь точно знала, что это ее последний рейс. Что бы там не обещал Беккер, влиятельные сохранисты, выступающие за ограничение терраформинга, обязательно внесут ее в черный список. Это равносильно отзыву капитанской лицензии. Если она еще и полетит куда-то, то лишь пассажиром.
Зато сейчас, в своем последнем рейсе, она все сделает как положено. Так, как и было запланировано. А правильно это, или нет, и можно ли оправдать действия того, кто хотел ее себе подчинить, чтобы спасти свой мир – об этом она думать не хотела. На некоторые вопросы сложно найти ответы. Лучше надеть что-то обтягивающее и на радость экипажу пробежаться от гермоворот к торцевому окну, а потом обратно.
Транспорт, отмеченный бортовым буквенным кодом, расшифровывающимся, как “Большой установочный корабль класса “А”, приступал к спуску атмосферных генераторов.
