Улицы в наше время пёстрые, с разноцветными зданиями и яркими вывесками, а люди скучающе уткнулись взглядом под ноги, все, как один. Асфальт… Он не бездна. Каменная масса, по которой мы ходим, не обратит на тебя внимания, как бы долго и пристально ты в неё не вглядывался.
Девушки весной — красавицы. Среди зелени и цветов ветром несутся на работу, там — как белка в колесе, вышли — снова будто ветер. Много дел за день должна переделать особа женского пола: и посуду помыть, и еду приготовить, и мужа удовлетворить, чтобы мусор назавтра не отказался вынести.
Белла пока ещё училась в университете, и к работе старостой она подходила гиперответственно. Всё время оглядывалась на одногруппников во время лекций и каждому, кто не досидел полтора часа, отмечала пропуск. В журнале стояли колонка “н”-ок.
Каллиграфический почерк представлял собой произведение искусства. Химик второго курса, вещества она отсчитывала с точностью до сотой доли грамма. С тем же перфекционизмом следовала рецептам на кухне. Спать ложилась ровно в 23:00, а в 22:00 каждый день шла читать.
Ну а если Беллочка видела, что кто-то неаккуратен, или ведёт себя нерационально, или, не дай Бог, нарушает прописанные где-либо правила… Тогда у неё… Она сама не знала, что с ней случалось. Наружу выходил монстр, и память девушки пропадала.
Вот, например, сегодняшний весенний день.
Белла шла в универ вдоль парка. Ей надо было успеть к третьей паре. За оградой прогуливались люди с собачками, задумчивые “человеки в футляре”, ребятишки и аниматоры. На территории попадались выходы к дороге — небольшие калитки, около которых неизменно стояли мусорки — спасение для собачников. В парке отдыхало много народу, но у кого-то был рабочий день: Белла встретила тётеньку в летах, выгребающую бумажные носовые платки, пластиковые бутылки и обёртки от конфет из одной такой чаши, явно не предназначенной, чтобы лезть руками внутрь.
Кто-то мог бы посочувствовать пожилой уборщице, пошедшей на чёрную работу из крайней нужды, но… Кровь прилила к лицу Беллы, и только одна мысль стучала в висках: какой идиот управляет парком? Почему бы не натянуть на мусорки пакеты, что продаются в любом супермаркете? Через дорогу Ашан, и там синие, зелёные, чёрные по 30, 60, 90 литров… О Господи, у неё ещё и перчатка с дыркой! Это вообще ужас!
Белла сделала шаг по направлению к утомлённой женщине…
Чтобы через секунду обнаружить себя растерянно стоящей посреди пустой улицы.
“Что за монстр снова мной овладел? — мысленно спросила себя девушка. — Неужели я всех распугала?”
***
Третья пара начиналась в 13:15, сразу после обеденного перерыва. Впрочем, для большинства студентов только что окончился завтрак: они не могли встать раньше одиннадцати. Белла пришла тютелька в тютельку и быстро подсчитала горстку одногруппников. На третью пару мало кто опаздывает, большинство просто не приходит.
Староста уселась, как королева, на первой парте, прямо перед трибуной. Ах, как интересно наблюдать за химическими формулами! Эти чудеса превращающихся друг в друга веществ, точность весов и неизменный результат эксперимента. Душа трепетала и пела в восторге потока силы — силы осваивающей науку недавней школьницы.
Началась лекция по методам физической химии. Чудесным образом спектры излучения через атласы и таблицы расшифровывались в линии элементов, позволяя определить тип вещества — хоть в пробирке, хоть в далёких звёздах. Вот оно, всемогущество человека!
Белла аккуратным почерком переносила в тетрадь закорючки преподавателя. C, H, 2…
— Длина волны — лямбда, — объявил лектор.
И тут Белла с ужасом поняла, что то, что она впопыхах приняла за двойку, было буквой греческого алфавита. А значит, ей придётся зачеркнуть цифру и исправить. Нет позора сокрушительней помарки в тетради! В глазах Беллы померкло.
***
“Неужели монстр снова вылез?”
Белла внезапно обнаружила себя стоящей на парте в окружении одногруппников. Соседка по парте впилась в руку старосты. Глаза девочки были умоляющими.
— Слышь, кончай ломать комедию, — донёсся случайный голос из толпы.
Лектор смотрел очень сурово.
“Что же я делала, когда сознание отключилось?” — задалась вопросом Белла.
Растерянными глазами она обвела аудиторию и вдруг поняла, что хмурится. Помассировала переносицу.
— Чистякова, сядьте, — потребовал тем временем лектор. — А остальные — нечего тут толпиться. Вы сами, по смыслу должны были понять, что это лямбда, а не тупо копировать. Я профессор и не обязан на досуге заниматься каллиграфией.
Окружившие Беллу студенты разбежались, а сама она обречённо села за парту и зачеркнула двойку. Судя по интонации лектора, он был сердит. С другой стороны, если бы Белла сделала что-то страшное, например, накричала на него в беспамятстве, то её бы уже выгнали из аудитории…
Во что же она превращается перед тем, как потерять память?
***
— Так больше не может продолжаться! — донёсся сердитый шёпот с дальней парты.
Стоял перерыв. Сокурсники планировали разобраться с ней, Белла понимала это. Ну, что же… если на неё нападут, придётся отбиваться. Но вдруг кому-то придёт в голову испачкать её тетрадь? Нельзя оставлять вещи на парте, даже чтобы в отлучиться в туалет!
Одногруппники были настроены против Беллы с самого второго дня её бытности старостой. Она тогда объявила всем: пощады не ждите. Все прогульщики будут сдавать вступительные экзамены заново. Надо сделать довольной учебную часть!
Белла даже не заметила, как к ней подошли активисты. Между парой девушек был зажат парень, которого те взяли, чтобы выглядеть внушительней. Во всяком случае, лицо у него было такое, будто он не сам понимал, что тут делал.
— Ты уже давно терроризируешь и нас, и лекторов, — начала одна из красавиц. — Мы решили что-то с этим сделать.
— И что именно? — спросила Белла.
— Наша расправа будет жестокой и непредсказуемой!
“Блефуют”, — подумала староста и осклабилась:
— Флаг вам в руки.
В случае чего можно пожаловаться в учебку. Не могут же ей, в самом деле, устроить тёмную…
— Смотри, — пригрозила вторая активистка, — мы тут не шуточки шутим.
“Наверное, я и правда чудовище”, — подумала Белла.
Когда пара закончилась, она зло вскочила из-за парты, собрала вещи и пошагала по направлению к следующей аудитории. Будто по осколкам стекла, будто сквозь реки лавы лежал её путь, и Белла знала, что скоро ей придётся плясать в раскалённых башмаках.
Наконец, пары закончились. Чувствуя спиной суровые взгляды одногруппников, Белла вышла в коридор… И обнаружила такое безобразие, которое ей во сне не могло привидеться. Два парня встали грязными ботинками на подоконник и запускали из окна пятого этажа бумажные самолётики!
У прилежной старосты чуть не произошёл инфаркт, и это в её молодом возрасте. Впервые она видела, чтобы студенты их престижного университета вели себя как животные в погоне за развлечением. Строгий отбор! Порядочные люди! Её сознание стало отключаться…
***
Белла пришла и почувствовала, что у неё во рту находится бумага. С удивлением она вытащила изо рта клетчатый листочек. Тот представлял собой жалкое зрелище: изжёванная бумажка в дырочках — ей следовало продолжать быть частью тетради. Белле стало грустно.
— Вот мы тебя и поймали! — хором сказали одногруппники.
Староста испуганно взглянула по сторонам. Перед ней было открытое окно; парни, бросавшие самолётики, испарились; а сзади стояла толпа с наведёнными камерами.
“Нет! Меня не поймают. Надо бежать!” — судорожно подумала Белла.
Она помчалась домой. Сбросив с себя верхнюю одежду, открыла ноутбук… А там отметка на видео, да на каком странном! Над двумя обалдевшими парнями нависла сердитая старушка… ой, нет… молодая девушка в старушечьей одежде, она грозила им пальцем и бубнила:
— Грязными ногами бу-бу-бу, да на подоконник бу-бу-бу! Уроните цветок — будет бу-бу-бу! Как возьму да бу-бу, да скажу учебной части бу-бу! Будет вам бу!
Человек, снимавший сцену на видео, нервно смеялся.
— Бу-бу-бу, — продолжала дама неопределённого возраста, которая, похоже, являлась Беллой, — И тетради портить плохо бу-бу! Лекции поди не пишете бу-бу! Бу-бу-бу!
Аудиодорожка содержала также заковыристый мат тех, кто стоял рядом с владельцем объектива. Но голос старушенции был чётким:
— Ах, подлецы! Ах бу-бу! Грязными ногами на подоконник! Сейчас позову лектора бу!
Видео закончилось. Руки Беллы опустились.
“Моим сознанием завладел Бука, — поняла она. — Я всю жизнь жила неправильно, считала себя самой умной, бурчала на всех, но теперь я вижу себя со стороны. Мне стыдно за то, как я обходилась с окружающими. Больше не буду ни на кого сердиться, и пусть люди ведут себя, как хотят. Тогда я перестану быть Букой, и провалы в памяти исчезнут!”
Белла выполнила своё обещание и вела себя как примерная девочка всю жизнь — или почти всю. В глубокой старости она всё-таки снова стала бурчать. Но бабушки — это бабушки, им быть Буками можно. Главное — бросить эту привычку при перерождении.
