– Сергеев, можешь глянуть? – Бунн отстранился от окуляра и устало потер глаза. – Все не могу понять, мне кажется или как?
– Что ты хочешь рассмотреть-то против Солнца? – Андрей Сергеев укоризненно взглянул на товарища, но все же сменил его у телескопа. – Нет, ничего не разобрать.
– Уже который день приборы выдают нечто странное, – все не унимался Бунн. – Сначала появились гравитационные аномалии, теперь фиксируется слабое, но все же радиоактивное излучение. Там есть что-то, что движется на нас и фонит.
– Думаешь, космический корабль пришельцев? – весело отозвался розовощекий майор Ковальски. – А что, в этом гребаном мире такое творится, что я уже ничему не удивлюсь.
– Не думаю, – голос Бунна звучал озабоченно. – Либо приборы выходят из строя, а у нас нет возможности их заменить, либо мы что-то упускаем.
– Пока Венера не перекроет часть солнечного диска, мы все равно ничего не увидим. Если объект существует, мы обязательно с ним разберемся, – рассудил Сергеев. – А пока не порть зрение, Бунн. Займись чем-нибудь другим.
– Ага, например, поболтай с кем-нибудь. Или, хочешь, устроим футбольный матч с техническим отделом? – хохотнул Ковальски.
Бывшему космонавту, а ныне майору ВВС Объединенной Восточной Европы в отставке Михалу Ковальски чертовски нравилось на “Брионе”. Огромная космическая станция была построена на волне популярности научной работы и четвертой технической революции. Но буквально за двадцать лет человечество вспомнило, что так и не поделило ресурсы и зоны влияния, и снова вернулось в войнам. Смелые проекты покорения Марса и исследования глубокого Космоса сошли на нет. Глубоким Космосом теперь считалось все, что дальше соседних планет, а широкие коридоры и уютные кают-компании “Бриона” опустели: содержать огромный штат научных сотрудников в условиях военного времени не хотела ни одна страна. Многих сократили, кто-то предпочел уйти сам, но научный отдел с его интернациональным составом отказался возвращаться на Землю. Сергеев, Бунн, Ковальски, небольшой отдел технической службы, пара человек с погодного и “золотой” отсек инженеров, занимающихся спутниками – вот и все население прежде шумного и веселого космического городка на орбите Земли.
И несмотря на все это Ковальски здесь нравилось. Он, прежде работавший именно в небольших экипажах и в куда более опасных условиях, попросился на “Брион” после отставки: приключений на его долю выпало по горло, но распрощаться с Космосом он не мог. Ковальски пришел сюда уже на закате проекта и видел, как один за другим уходят ученые, исследователи, инженеры, механики – смелые и умные люди. И остаются только самые крепкие. Получив в свое время степень магистра по астрофизике, но отказавшись от науки ради карьеры космического пионера, теперь он наконец чувствовал себя как дома. Пусть здесь немноголюдно и порой слишком тихо, но каждый день ты на пороге новых открытий, если рядом такие ученые как Бунн и Сергеев.
И все же этой ночью ему не спалось. Подшучивать над Робертом Бунном – это одно, но не верить его научному чутью он не мог. Если Роб утверждает, что там что-то есть, значит, он не ошибается.
Ковальски прошелся до лаборатории и увидел, что из-за неплотно прикрытой двери пробивается неуверенный свет ночника. Бунн уставился в монитор, листая несколько документов и что-то сверяя. Ковальски на мгновение замешкался – а стоит ли мешать другу, который так погружен в работу? Но все же решился.
– Не спится? Друже, ты прям зубами вцепился в эту идею.
– Не спится, – Бунн повернулся к Ковальски, и тот увидел встревоженное лицо товарища. – Я еще раз прогнал калибровочные тесты – приборы исправны. И если верить их показаниям, к нам приближается что-то ужасающей массы и скорости. Но пока Венера не перекроет солнечный диск, мы слепы.
– Так, а это произойдет буквально через пару дней, – Ковальски крутанул настенный календарь и сверился с графиком движения планет. – Чем предлагаешь заняться до этого времени?
– Листать справочники, искать в бортовых журналах и хрониках похожие случаи. Есть вероятность… Нет, давай просто искать.
В восемь утра, когда Бунн и Ковальски допивали по третьей кружке крепкого кофе, в дверях лаборатории появился свежий и подтянутый Сергеев.
– Роб, не сомневался, что застану тебя здесь. Михал, ну ты-то почему нарушаешь здоровый распорядок труда и отдыха?
– Потому что, начальник, мы, кажется, нашли ответ. Бунн, давай ты.
– Андрей, все сходится. Помнишь, в шестидесятые зафиксировали астероид S-класса, весьма крупный? Еще в новостях писали, прилети такой на Землю, нас бы всех постигла участь динозавров. Так вот, похоже, это больше не шутки. Если тогда подсчеты были верны, то именно он летит к нам.
– Это только догадки, – нахмурился Сергеев. – Тем более траектория его движения шла мимо Земли. Беспокоиться не о чем. Пока мы не рассмотрим объект в телескоп, приказываю не паниковать. А еще приказываю вам обоим сходить в душ и плотно позавтракать. До конца рабочего дня – выходной. И чтоб духу вашего здесь не было до завтра.
Дождавшись, когда его сотрудники уйдут, Сергеев сел за рабочий компьютер и пробежался по всем запросам, которые просмотрели за ночь Бунн и Ковальски. Если предположение Роберта верно… Андрей сверился со свежими показаниями приборов и запустил их в вычислительную программу. К вечеру у него был ответ: безымянный астероид S-класса с невыразительным порядковым номером I-7441-S, неправильной формы действительно направляется к Земле. Сергеев вытер выступивший на лбу пот и подключился к планетарному каналу связи.
– Земля, прием! Вызывает “Брион”, начальник научного отдела Сергеев. Нам срочно нужны ваши вычислительные мощности.
***
Через пару дней стало ясно: Бунн не ошибался. Венера вырезала небольшой кусок солнечного диска, и по счастливой случайности это был самый нужный кусок. Теперь каждый член научного отдела мог убедиться, что приборы не зря сходили с ума – к Земле приближался объект как минимум четырнадцать километров в поперечнике. Полученные с Земли данные подтвердили предположение Роберта и Михала о том, что это за тело, и рассчитанную Андреем скорость и траекторию. Сомнений не оставалось – через две недели он врежется в Землю, и последствия будут катастрофическими.
Астероид был куда крупнее знаменитого смертоносного Чискулуба и по форме напоминал один из спутников Сатурна, яркую Калипсо. С легкой руки Ковальски безликий астероид теперь назывался Бунновой Калипсо. Сам Бунн не возражал против такого имени для повторно открытого им небесного тела, но справедливости ради добавил к наименованию цифру два – так его точно никто не перепутает со спутником-близнецом. Правда, если не помешать Бу-Ка два, то некому будет называть ее по имени.
– Бука, прям как зловещее зло из детских побасенок, – ухмылялся Ковальски, правда, и его веселость за эти дни поубавилась.
Сергеев пропадал в бесконечных переговорах с Землей. Он рассчитывал на быструю реакцию коллег на планете, но почти сразу понял, насколько человечеству все равно, что происходит у них над головой, когда под ногами горит земля. Судя по новостям, политическая ситуация в мире ухудшилась день за днем. Один госпереворот следовал за другим, и страны, оставшиеся без рулевого, теряли курс и падали в пучину еще более кровавых разборок.
Единственное, что удалось сделать быстро – это присвоить астероиду имя Бунна. Но обратить внимание на глобальную угрозу из Космоса никто из руководства не хотел: “Глупости, у нас есть дела поважнее”, “Не драматизируйте, коллега, астероиды уже не раз падали на Землю” и даже унизительное “Бюждет пытаетесь оправдать, да?”. Волосы молодого еще Сергеева полностью поседели, лицо приобрело мучнистый оттенок, а оба его сотрудника злостно нарушали режим труда, не боясь, что строгий начальник снова выставит их за дверь лаборатории.
Они наблюдали, как Бу-Ка два увеличивается в размерах: сначала в телескоп, а затем астероид можно было заметить невооруженным взглядом – небольшую красноватую звездочку, постепенно превращавшуюся в соперника Луны.
– Ну не могут же они делать вид, что ничего не видят! – возмущался Ковальски, последний, у кого, кажется, оставались силы на яркие вспышки эмоций. – Эта дрянь скоро станет размером с Луну!
– Возможно, тогда и зашевелятся, – пожал плечами Бунн.
– Нет, – качнул головой Сергеев. – Вы давно смотрели земные новости? Включите любую трансляцию, где говорят про астероид. Они скатились в откровенный бред, видят в этом знак скорых перемен, предупреждение людям, послание лидерам и прочую ахинею. И никто не думает, что единственное послание Бу-Ка два – это смерть.
Андрей запустил на своем экране новости с одного из земных телеканалов и устало откинулся на кресле. Бунн стоял рядом, угрюмо слушая диктора: в очередной раз Бу-Ка два преподносилась как рядовое космическое явление, за которым интересно наблюдать в ночном небе. И ни слова про его размеры и скорое столкновение с Землей. Ковальски молчал, покусывая губы, кажется, какая-то мысль не давала ему покоя.
– Они думают, если закрыть глаза, то все станет неправдой, – Бунн не выдержал и выключил видео. – Но хоть кто-то же здравомыслящий на Земле остался?
Сергеев неопределенно пожал плечами.
– Хорошо, пусть наши коллеги и начальство не верят нам или считают это событие незначительным, – Бунн все больше воодушевлялся от собственных слов, его голос становился громче, – но мы можем обратиться к тому, у кого больше власти, и, надеюсь, дальновидности.
– Это к кому же? – заинтересовался Ковальски.
– К президенту Объединенной Восточной Европы.
Ковальски поперхнулся смехом.
– Это как же ты хочешь с ним поговорить? Твое обращение будет болтаться в бесконечной очереди ожидания и никогда до него не дойдет.
– Мое – да. Но он не откажет герою ОВЕ, пионеру покорения Космоса. Ты ему позвонишь.
Бунн прошелся до стола Михала и взял в руки фотографию, на которой лидер одной из влиятельнейших стран мира жмет руку его другу, майору Ковальски.
– А это правда может сработать, – улыбнулся Сергеев. – Не все потеряно.
***
Добиться линии с Президентом для Ковальски и правда оказалось несложно, но дождаться, когда тот сможет выделить несколько минут для общения с национальным героем, пришлось пару дней.
– И снова тупик, – констатировал Сергеев, когда Ковальски снял наушники и отшвырнул их в сторону.
По крайней мере, в этот раз от них не отмахнулись и не высмеяли. Президент тепло поприветствовал знаменитого космонавта и внимательно выслушал Ковальски. Да, про ситуацию с астероидом он осведомлен. Да, он верит научному подразделению “Бриона”, хоть его советники и считают это все раздутой паникой и попыткой добиться новых финансовых вливаний. И нет, помочь он не сможет. Все военные мощности направлены на сдерживание агрессии других стран, которые могут напасть на Восточную Европу в любой момент. Направить ракеты в Космос – спровоцировать атаку недружественных государств, показать слабость. А его долг – защищать граждан, именно поэтому он ничего не будет делать.
– Какие у нас еще есть варианты? – Бунн избегал взгляда взбешенного Ковальски, боясь, что разочарование друга перекинется и на него, подтолкнувшего Михала к этому разговору.
– Есть один, – хрипло отозвался Ковальски. – Сергеев, труби общий сбор. Нам нужно поговорить со всеми брионцами.
***
На следующий день на “Брионе” остались только Сергеев, Ковальски и Бунн. Они наблюдали, как маленькие эвакуационные капсулы выстреливали из шлюзов станции и устремлялись вниз, к голубому блюдцу Земли. Ждать было некогда: рейсовый корабль придет только в следующем месяце, а Бу-Ка два – уже через считанные часы. И к этому моменту на “Брионе” не должно остаться лишних людей.
– Бунн, – Сергеев осторожно коснулся плеча друга, который все никак не мог оторвать взгляда от Земли, – для нашего плана нужны двое. Ты мог бы вернуться домой. Ты единственный, кому есть, что терять.
– Нет, – голос Роберта прозвучал спокойно и твердо, – это мой долг. – Я нашел этот проклятый астероид, и я должен сделать все, чтобы спасти людей от него. А Аманда… – он на секунду замолк, подбирая слова. – Она поймет. Она уже давно понимает, что со мной все кончено. Поэтому и развелась. Знала, что я с “Брионом” навсегда.
– Но тебе не обязательно умирать с нами, друже, – откликнулся Ковальски.
– Если наш план провалится, то и на Земле не спастись. Втроем у нас больше шансов на успех. Я с вами до конца, – грустно улыбнулся Бунн.
План Ковальски был до гениальности прост и до безрассудности убийственен. Что-то должно помешать Бу-Ка два, сдвинуть с траектории и таким образом отбросить его подальше от Земли. В их распоряжении нет мощных ракет, но есть сам “Брион”. При необходимости станцию можно перевести на ручное управление, превратив ее, по сути, в крупный космический корабль. Для этого нужно переключить двигатели из режима дрейфа в режим полета в инженерном отсеке.
Эту задачу взял на себя Сергеев, уступив место капитана корабля более опытному в комсонавигации Ковальски. На капитанском мостике нашлась работа и для Бунна: он высчитывал наилучшую точку встречи с Бу-Ка два, чтобы ни земная, ни лунная гравитация не стали третьей силой в этом уравнении, и тщательно следил за любыми скачками показаний приборов.
– Все системы к старту готовы! – раздался голос Сергеева по радиосвязи. – Жду приказа, капитан.
– Спасибо, Андрей, – Ковальски повернулся в сторону Бунна. – Роберт?
– Данные загружены, капитан. Рассчитана оптимальная скорость движения на старте и точка ускорения до максимума. Если стартуем сейчас, то, согласно моим расчетам, попадем в пространственное окно, где встреча с Бу-Ка два будет наиболее результативна.
– Тогда не будем медлить. С Богом, други. Сергеев, заводи!
“Брион”, проведший несколько десятилетий на околоземной орбите, вдруг ожил и серебряным снарядом унесся навстречу Бу-Ка два.
***
– Сэр, Бу-Ка два приближается! Ожидаем столкновение через двадцать минут в районе Калахари.
– Связь с “Брионом” восстановлена?
– Нет, сэр, со вчерашнего вечера они не выходят на связь.
– Сэр, пусковые установки к залпу готовы!
– Сэр, мне только что доложили, что “Брион” исчез с орбиты!
– Сэр, цель для наведения потеряна, у нас помехи неизвестной природы!
– Сэр!
– Сэр…
Президент Объединенной Восточной Европы подошел к окну штаба космического управления и посмотрел вверх. Почти все небо заволокло красным, в воздухе замерла предгрозовая тишина.
– Вон и он, пришел, Бу-Ка…
