Всё сутулится на плечиках моя
В нитки сношенная гордость, воя.
Эволюция лирического «я»,
Как часы, заведена тобою.
Мерно тикает по прожитым годам,
Вся в стыду и полная печали.
Но последнюю, девятую, отдам,
Чтобы те часы не замолчали.
Мой кошачий быт тебе и не был люб,
Приручать по шерсти – не по нраву.
Будет холод глаз всё так же сыр и груб
В славу строгости и правды славу.
Прикажи кнутом погреться у огня,
Раздобытого о сердце-камень!
Обездвижена гортанью болтовня,
Зафранцужен нос мой сквозняками.
Укажи мне, мой разумный человек,
Путь в твои подкожные чертоги,
Где душа стучит: три точки, три тире.
Я приду, и пьяно кинусь в ноги!
Под локтями затревожилась земля –
Часовая стрелка замолчала:
Эволюция лирического «я»
Жнёт дионисийское начало.






Зпмудрили мудрёнее самой Ахмадулиной в желании соответствовать. У той всё-ж таки всё было понятно и прозрачно. А тут сплошной ребус с котиками.