Рассказ № 19 Дар несъеденного Бога

Some say the world will end in fire,
Some say in ice.
From what I’ve tasted of desire
I hold with those who favor fire.
But if it had to perish twice,
I think I know enough of hate
To say that for destruction ice
Is also great
And would suffice.
R. Frost

– Нет сомненья, это он, – Хардинг опустил бинокль, показал большой палец старшему помощнику. Задержал дыхание, перекрестился:
– С Богом! Право на борт!
– Есть право на борт, – рулевой переложил штурвал. – Руль на борту, сэр!
– Курс сорок пять! – капитан сам перевёл ручки телеграфа в положение «полный вперёд».
Охранный крейсер «Соверен» на всех парах устремился к сверкающей на горизонте кромке. Там, вдоль края ледовых полей, почти неразличимый в лучах полярного солнца, плавно скользил изящный силуэт. Главная цель каждого офицера на службе Управления Анианского Пролива – яхта проклятого Брассара, последнего браконьера и контрабандиста северных морей!
Капитан Хардинг подошёл к разложенной карте. Прикинул расстояние, справился о скорости. Одобрительно кивнул. Позвал гардемарина:
– Ну, Филипс, покажите старым моржам, чему учат молодёжь в Зюйд-Йорке. Как по-вашему, что нам следует предпринять?
Стараясь не замечать ехидный прищур старшего помощника, Филипс быстро определился по месту. Ненадолго задумался, прикидывая действия противника. В голову полезли мысли о перспективах получения первого звания в случае удачи, но юноша собрался.
– Сэр, с вашего позволения, вероятно, Брассар уже заметил наш дым и понял, что обнаружен. Мы можем прижать его ко льдам, лишить манёвра и арестовать. Задач две: не пропустить его на юго-запад, в проливы архипелага, и подойти на расстояние выстрела, чтобы диктовать наши условия…
– Неплохо, гардемарин! – капитан повернулся к помощнику. – Армстронг, уточните задачи, пока я раскурю трубку.
Нудно-гнусавый выговор уроженца Босс-тауна успел надоесть молодому человеку хуже водянистой овсянки в училище. Но кашу-то он ел три года, а старшего помощника слушал всего месяц!
– Ну-у, капитан, значит, гардемарин Филипс, в общем, верно описал ситуацию. Но-о, я вынужден внести коррективы, чтобы, э-э-э, ознакомить гардемарина Филипса с директивой руководства Компании. Это, в общем, обязательно к исполнению. Короче, нам запрещено открывать огонь по яхте «Белый кит», а, напротив того, ну-у, мы обязаны приложить все усилия по захвату туземных механиков, значит, обеспечивающих работу туммо-котлов… Ну-у, вот так!
С трудом уловив главное, Филипс перевёл удивлённый взгляд на капитана:
– Нельзя стрелять?! Сэр, но как мы сможем принудить Брассара сдаться без боя?
Хардинг выпустил клуб дыма из ноздрей, перекинул трубку из одного угла рта в другой. Лучший капитан в этой части света внимательно приглядывался к перспективному юнцу уже неделю. Дисциплина, теоретическая подготовка, основные навыки – всё у парня имелось. Осталось проверить его в настоящем мужском деле…
– Приказ касается артиллерии, гардемарин. Не винтовок! Стрелять мы, возможно, будем. Я бы с удовольствием утопил эту чёртову посудину вместе с хозяином!.. Но туземцы нам нужны в целости и сохранности, понимаете?
Облизав внезапно пересохшие губы, Филипс неуверенно кивнул. Несколько минут молодой человек размышлял над новой задачей. Затем осмелился уточнить:
– Капитан, сэр! Мне неизвестны характеристики браконьерской яхты. Как Брассару удавалось раньше уходить от патрулей Компании?
Старпом и капитан, не сговариваясь, одобрительно кивнули. Опытные моряки хорошо знали цену юношескому самолюбию, и то, что Филипс не побоялся признаться в неведении, было оценено по достоинству. По знаку Хардинга, старпом извлёк увесистый справочник, раскрыл на странице, заложенной пластинкой китового уса:
– Ну-у, это характеристики близнеца «Белого кита». Строили, короче, серию. Основные элементы совпадают, кроме, значит, двигателя. Это, в общем, само собой разумеется!
Разглядывая данные водоизмещения, длины и осадки, Филипс усмехнулся. «Соверен» не слишком отличался от своего главного врага. Немного длиннее, больше водоизмещение. Экипаж – военные, а не охотники. У «Белого кита» такие же две мачты, чуть меньшая мощность силовой установки. Само собой, теперь у яхты вместо запасов угля – трюм для товаров… А, главное, совершенно неизвестно, как долго огненные шаманы могут поддерживать необходимую для туммо-котла температуру!
***
Двое суток погони позволили «Соверену» сократить расстояние до трёх миль. Встречный ветер гнал крутую волну. Крейсер слишком быстро расходовал уголь; меньшие размеры яхты помогали уступать дистанцию медленно. Весь экипаж крейсера – офицеры, механики, рядовые – уже поняли: для победы нужно нечто большее, чем многодневное следование в кильватере «Белого кита». Не пускать Брассара к берегу? Да, но как долго?
Сменившись с «собачьей» вахты, Филипс наскоро выпил стакан чая с ромом. Повторив про себя всё, что пришло на ум во время беседы с боцманом, он решительно постучал в дверь капитанской каюты. Это было дерзко, но гардемарин решил использовать шанс отличиться.
– Капитан, сэр! Разрешите?
Не отрываясь от расчётов, Хардинг буркнул нечто невразумительное. Наконец взглянул на юнца:
– Чего вам, гардемарин? – раздражённо ткнул пальцем в иллюминатор. – Сукин сын уходит… У нас топлива осталось на неделю при этом ходе, а мы уже в пяти днях от базы. Обратно пойдём под парусами…
– Это если не догоним!
Задорные нотки ещё больше разозлили капитана:
– Следите за собой, сэр! Что имеете доложить?
Вытянувшись как совсем недавно перед начальником училища, Филипс выпалил соображения, точно хорошо выученный урок по морскому праву. Взял под козырёк, щёлкнул каблуками, чётко развернулся и вышел.
Опешивший капитан озадаченно крякнул. Быстрый взгляд на карту, несколько торопливых вычислений – Хардинг позвонил, вызывая вестового.
– Гардемарина Филипса ко мне!
Ожидавший за дверью юноша вошёл, оттирая матроса плечом:
– По вашему приказанию…
– Вольно, мичман! – капитан засмеялся, тряся Филипса за плечи. – Парень, поздравляю с первым званием! Молодец!
Отдал приказ поднять пары до максимума, не обращая внимания на расход угля. Повернулся к новоиспечённому офицеру:
– А теперь садись, рассказывай, кой чёрт из моря тебя надоумил?..
Гордый и чуть смущённый, Филипс отёр вспотевший нос:
– Понял сам, сэр! Но только после рассказов боцмана… все эти туземные легенды и матросские байки, знаете ли.
– Ах, эти байки да сказки, – Хардинг задумчиво побарабанил пальцами по листку с выкладками. – Но только грамотного специалиста редко интересует, что травят на баке, а те, кто слушает на ночь сказки, обычно не вникают в технические тонкости.
Прикрыв глаза, капитан попытался представить себе тех, кто сейчас нагревал котёл браконьерской яхты. Тела, раскалённые выше температуры горящего угля! Но – это люди, и они должны спать… Хардинг покачал головой, грустно улыбаясь: он собирался взять Брассара измором. Сменяющие друг друга шаманы – их двое, как всем известно – в конце концов устанут. На этом и был построен его план. Неудачный! А предложение Филипса… Рискованно, что и говорить! Однако «Соверен» – военный корабль, созданный для боя.
«Так просто – заставить отдыхающего шамана тоже растрачивать силы! Ну что ж, шкипер Брассар… Ты будешь отстреливаться, я уверен. Экономичная паровая пушка Виченцо?! Не требует пороха, заряжается, чем придётся? И тратит энергию туммо-шамана!»
***
Снежные заряды, иногда налетавшие с севера, ненадолго скрывали «Белого кита» от вперёдсмотрящих на крейсере. Бесконечно длящийся полярный день не дал браконьерам шанса укрыться среди плавучих льдин – например, с наветренной стороны подходящего по размеру айсберга. Но капитан Хардинг подозревал, что противник ещё не раскрыл всех козырей:
– Кажется, он идёт к определённому месту, Армстронг? Хотелось бы вынудить его поскорее открыть огонь.
Старший помощник сплюнул за борт табачную жвачку:
– Впереди Рыболовный Крючок, сэр. Брассару это не поможет, – и продолжил так же монотонно. – Думаю, вы поспешили с присвоением звания, сэр. Юнец проявил остроумие, но-о, короче, результата мы пока не добились.
Раздражённо отмахнувшись, Хардинг сверился с барометром – тот продолжал колебаться – и вернулся к карте. Прямо по курсу на очередном листе была обозначена отлогая полоса берега, по форме напоминающая туземную снасть для ловли крупной рыбы. Около трёх миль в длину, пустынный; редкие птицы задерживались на неприветливом клочке суши дольше, чем это надо для отдыха.
«Рыболовный Крючок, крючок… О, а ведь это может сработать! Только бы ветер не подвёл…»
– Руль сорок семь! Машина – пары до предела! Мистер Армстронг, артиллерийским расчётам – приготовиться!
Едва заметно отклонившись правее от параллельного курса, через час «Соверен» сумел выйти на траверз островка одновременно с браконьерской яхтой. Несколько предупредительных выстрелов поперёк курса – и «Белый кит» сменил галс, обходя островок с противоположной от крейсера стороны.
– Получилось! Гип-гип, ура! – Хардинг громко засмеялся. – Теперь он у меня в кармане, проклятый каторжник!
Его замысел стал понятен, когда «Соверен» устремился вслед за яхтой. Между южной оконечностью Рыболовного Крючка и ледяным полем оставалось не более двух кабельтовых, северный край загромоздили торосы. Ветер и холод спаяли края нетающих льдов и низкой земли; остров превратился в подобие атолла, в лагуну которого вошёл «Белый кит». Вошёл – и сбросил ход, едва не выскочив на внутренний пляж.
– Поздравляю, капитан! Вот только нам всё равно придётся ждать, значит, когда Брассар соизволит сдаться.
Унылый тон старпома рассмешил вчерашнего гардемарина:
– Мистер Армстронг, сэр! Главное, мы загнали зверя в ловушку, не правда ли?
– Ну-у, мичман… Думаю, вы помните историю про медведя и охотника, в смысле, кто кого поймал? Короче, сначала закуём преступников в кандалы, а уж потом, значит, будем кутить на премию!
В этот момент над палубой просвистел снаряд, а над яхтой вспушилось плотное белое облако пара: Брассар всё-таки начал отстреливаться. Предводитель браконьеров препятствовал «Соверену» подойти ближе, и это было настолько бессмысленно, что все, находившиеся на палубе крейсера, потешались над глупостью преступников.
– Думаю, ещё несколько часов, и он сдастся, – Хардинг посмотрел на часы. – Джентльмены, кто хочет сделать ставку?
– А что, если, ну-у, заставить его поторопиться? Пара-тройка выстрелов из носового орудия… – старпом поперхнулся словами под колючим взглядом капитана. – Виноват, сэр! Директива!
Подчёркнуто взяв под козырёк, Хардинг дождался ответного приветствия всех четырёх офицеров и веско произнёс:
– Честь флота будет поддерживаться надлежащим образом. Во что бы то ни стало! Мы не дикари, господа!
Дав время прочувствовать свои слова, капитан взглянул на квотермейстера:
– Мистер Йенсен! Готовьте призовую команду, сэр. Вооружиться для абордажа! Не спеша…
***
Хотелось спать. Огненная Рука не успел передохнуть после вахты, но не жаловался. Пусть жалуются женщины и слабые белые люди! Он, ангакок, мужчина из рода Ингнек, сам выбрал себе подвиг по плечу. Не работу!
На корме Брассар лично заряжал паровую пушку. Презрительная улыбка искривила тонкие губы ангакока: даже этот белый, самый честный из тех, кого знал Огненная Рука – даже он обычный хищник! Всем нужны дары Хозяйки Моря, все хотят ограбить её детей… «Мой жадный белый брат пока ещё делится с нами добычей!»
Он посмотрел на крейсер у входа в бухту: «Эти ещё хуже!» Усмиряя прибрежные племена, люди с золотыми ножами перебили множество китов и моржей, отобрали у мужчин оружие и заставили сидеть на берегу, превратив их в немощных старцев. Огромные паровые лодки, правда, привозили много товаров и странной пищи, но за всё это приходилось расплачиваться молодым людям рода Ингнек. Они уходили с белыми, и не возвращались.
«А теперь Золотые Ножи ловят того, кто дал нам работу и добрую еду!»
Улыбку сменила злая гримаса – ангакок знал, что последует дальше, и ничуть не жалел о том, что ждало «Соверен». Он спустился в машинное отделение, проверил, как справляется с работой Солнечный Коготь. Постоял, размышляя:
«Всё в порядке. Мой брат стал мужчиной, его туммо хватает и для пушки. Котёл, конечно, заметно остынет, но быстрый ход для «Килалувак катортак» сегодня не понадобится!» – Про себя ангкок всегда называл яхту на родном языке, из уважения к тотему-хранителю своего народа. Ах, как давно он встреча в море белух!
На палубе его ждали. С наветренного борта спустить вельбот труднее, но надо было скрыть затею от наблюдателей с крейсера. Шестеро гребцов вооружились на случай стычки; ангакок проверил, не забыты ли кирки с лопатами, позаимствованные из товаров для золотоискателей. На мгновенье обернувшийся от пушки Брассар приветственно махнул Огненной Руке, улыбаясь во весь рот. Ангакок ответил капитану твёрдым кивком.
Недолгий путь до низкого берега Огненная Рука сидел с закрытыми глазами. Матросы помалкивали, не отвлекая своего туммо-шамана; рулевой правил так, чтобы корпус яхты скрывал вельбот от «Соверена» до самого уреза воды. Там все быстро выскочили, подхватили лёгкую лодку на плечи, в несколько прыжков подбежали к низенькому обрыву. Опустив вельбот в промоину, матросы разобрали орудия землекопов.
– Хорошее место! – прищурившись, Огненная Рука несколько раз притопнул, оценивая грунт. Прикинув направление, он прочертил киркой черту:
– Копайте! Главное – прямее держите, к морю. Думаю, вглубь тут не больше ладони, но… пять ярдов в ширину, парни!
Он отошёл, сел лицом к солнцу. Сзади пыхтели и сдержанно ругались люди, шуршал грунт, иной раз лопата взвизгивала о случайный камень или слой древнего льда… а Огненная Рука грезил. Он впитывал лучи беззакатного солнца, слушал свист ветра – и вспоминал время, когда ещё не был туммо-шаманом, как говорят белые, или ангкоком, как говорят его родичи. Тот день, когда отец поведал ему предание…

Во времена до потопа, на острове Кагамил, где теперь хоронят вождей, жил великий сказитель Анангула, Кит-плывущий-на-север. Людям так нравились его легенды и песни, что каждый добытчик обязательно отдавал ему первую пойманную рыбу, птицу или зверя. Однажды утром лучший охотник Ингнек-Огонь поймал в ручье лосося. Ингнек собирался тут же отдать добычу сказителю, но лосось взмолился о пощаде. Он превратился в маленького человечка, стараясь разжалобить или задобрить охотника. Посмеялся Ингнек, собираясь всё-таки отдать его на съедение. Не смог пленник соблазнить охотника обещаниями вечной удачи либо женитьбы на самой красивой девушке. Но напоследок заявил человечек, что его отец само Солнце, и в его силах подарить охотнику туммо – пламенный жар сердца. Решил Ингнек согласиться и обменял жизнь пленника на способность никогда не мёрзнуть. С тех пор в его племени стали рождаться люди, отдающие тепло души, что горячее пламени… Хорошо зимой тому селению, где живут потомки охотника Ингнека!

Через полчаса ангакок подошёл к намеченной матросами канаве. Привычным усилием освободил душу – Тень Огня – повлекшую из тела жар туммо. Ступни по щиколотку ушли в мёрзлый грунт, словно в воду. Оценив плотность пара, Огненная Рука сбросил единственную одежду, плащ из горного льна, и помахал наблюдателю на яхте. Затем молча лёг на искрящийся лёд.
***
Плотная стена дыма скрывала «Белого кита», быстро смещаясь навстречу крейсеру.
– Какого чёрта? – капитан Хардинг опустил бесполезный бинокль. – Он сошёл с ума?! К чему эта дымовая завеса, мы и так не стреляли…
– Ну-у, может, у них авария? – с заметным сомнением протянул старший помощник.
– Взрыв пушки, котла? Почему без звука? – раздражение капитана нарастало.
Дым сгущался, запах горящей ворвани и палёной щетины вызывал тошноту.
– Похоже, Брассар случайно подпалил свою добычу, сэр! – на этот раз Армстронг высказался более уверенно. – Выслать призовую команду?
Поиграв желваками, Хардинг отрицательно дёрнул головой:
– Нет! Это может быть ловушкой. Выждем время… или, лучше, подойдём ближе! Сейчас Брассару мы не видны точно так же, как и он нам. Стрелять он не сможет. Мы двинемся вне полосы дыма, вдоль припая. До выяснения. А там посмотрим!

Когда «Соверен» обогнул источник дыма, браконьерской яхты нигде не было видно. Там, откуда совсем недавно по крейсеру стреляла паровая пушка, пылала бесформенная груда деревянных обломков. Был это запасной рангоут или наскоро собранный плавник – разобрать не удалось. Сильный чад и невыразимый запах подтверждали догадку старпома: так гореть могли только бочки с жиром морского зверя и тюки мехов. Но сам «Белый кит» словно испарился…
Усилился ветер, но волна не успевала разгуляться в ледяной лагуне. Высланный для разведки катер летел вдоль берега. Невозможно было представить, будто яхта затонула – или была затоплена – а её команда укрылась среди мизерных холмов Рыболовного Крючка. Новоиспечённый мичман первым разглядел нечто странное: из лагуны вглубь острова стремился поток. Филипс с удивлением опознал исток мощной реки.
– Внимание! К берегу – поворот! – юноша перескочил борт, не обращая внимания на холодную воду, залившую выше колен. Подбежав ближе, он остолбенел: семи ярдов шириной, с оплавленными ледяными стенками этот «исток», похоже, был творением человека! Мичман повернулся к матросам. Бессильная ярость на лицах… у всех, кроме боцмана.
– Мистер Бакли, что вы думаете об этом?
Старый моряк далеко сплюнул табачную жвачку:
– Думаю, сэр, этот пёс Брассар опять надул флот Управления. Видно, туземцы ему сказали, мол, Крюк не остров, тапхак. Ну, а шаман, стало быть, канаву прорыл. Что ж, в своём праве – жить-то всем охота!
Встретив недоумённый взгляд Филипса, боцман чуть приметно усмехнулся:
– Этому в Зюйд-Йорке не учили? На севере, сэр, бывает так. Плавучий лёд на отмель наткнётся, на него течение ил тащит, ветром пыль с материка несёт, всё такое прочее. Глянешь – вроде остров, а потом одно-второе лето – и растаял. Тапхак зовётся у местных. Этот, видать, большой оказался, да сверху обмёрз, вот и попал на карту лет сорок назад… шаман знал, стало быть. Он и канаву протаял, пока Брассар нас пушкой стращал и дым в глаза пускал. Небось, давно придумали! Может, и заранее чуть продолбили, чтоб поскорее справиться.
На обратном пути мичман то и дело оглядывался на течение, стремительно размывающее рыхлые берега нового пролива.
– Может, крейсер пройдёт? Хоть шанс догнать…– молодой человек посмотрел на боцмана. Тот сразу отрезал:
– Никак нет, сэр! «Кит» на целый ярд уже и осадка у него на полтора фута меньше. Это Брассар должен был учесть в первую голову. Да уже и оплыли края-то, теперь тут просто песчаная банка. Сломался Крючок, стало быть!

Ветер крепчал. Ледяное поле пришло в движение. Под ним пробегали волны; казалось, что под твердью замёрзшей воды плавают неимоверные морские чудовища. То тут, то там со страшным треском обламывались кромки, разбегались трещины. Оставаться в лагуне было небезопасно – вот-вот крейсер могло затереть льдами. Не дослушав доклада Филипса, капитан махнул рукой, передал командование Армстронгу и ушёл в свою каюту.
«Соверен» осторожно лавировал, выбираясь из сужающегося прохода в ледяной атолл. «Словно пёс, заблудившийся в чужом дворе, куда его заманил ловкий кролик» – мичман вспомнил любимый в детстве рассказ. Вспомнил с удивлением и досадой на себя, ведь ребёнком он сочувствовал хитроумному беглецу: «Ох, уж эти сказки!» Почти сразу на ум пришла местная легенда о пойманном Сыне Солнца и его даре…
Уже засыпая, Филипс ощутил приятное тепло где-то глубоко в сердце и успел подумать: «А всё-таки, хорошо, что никого не съели!»