Рассказ № 40 Светя другим, сгораю сам

Небо озаряет кровавая луна. Она неподвижно весит среди тёмных облаков, равнодушно взирая на мир. Мир, объятый пламенем, ненавистью и клубящимся смогом, заполоняющим собой всё вокруг, проникающим в самые узкие щели и закоулки. Вскоре за непроглядной пеленой скрывается и безразличное ночное светило.
Стимфал расправляет крылья. Они ноют, посылая импульсы адской боли по всему телу, перья и кожа у самой спины обуглилась и вот-вот рассыпятся, оставив после себя лишь кучку пепла, но сапсан не боится сгореть заживо в этом беспощадном огне.
Стимфал разворачивается спиной к пропасти и, недолго думая, падает в её объятия.
Кругом крики, стоны, со всех сторон слышатся ругань и проклятия. Гремит железо, воют раненные, ломаются судьбы, а сапсан всё летит вниз.
Прямо рядом с ним раздаётся вопль.
Кто-то только что погиб.
Привычное дело.
Один взмах крыльев. Мощный, резкий, забирающий всю силу без остатка. И такой необходимый.
Проходит всего несколько мгновений и вот Стимфал уже парит над землёй. Её не видно, она скрыта под завесой чёрного дыма и вонючих испарений, но сапсан знает – она где-то внизу, кричит и молит о помощи.
Нет, не она на сей раз.
Это Весточка, совсем ещё юная девчонка, бьётся внизу сразу с тремя Тенями. Хотя бьётся – слишком громко сказано. «Пытается выжить» подходит сюда гораздо лучше.
Стимфал оценивает ситуацию. Простым сива ни за что не разглядеть, что творится в развернувшемся под крылами аду, но он не простой сива. Стимфал чётко различает три силуэта, напрягает зрение – к ним прибавляется ещё одна Тень.
Никто не приходит на помощь простому стрижу. Все силы Небесного народа отступают к Цитадели, надеясь найти спасение за неприступными стенами. Как долго они продержатся? Сколько сива успеет за ними укрыться? Ответы на эти вопросы будут пытаться найти позже, когда шумиха немного поуляжется и наступит короткий миг затишья. Если он наступит.
Мимо Стимфала проносятся двое. Впереди несётся Арлиз, разрезая воздух массивными крыльями. Белоголовый орлан грубо поторапливает Карти, чей хохолок, обычно элегантный и аккуратно уложенный, сейчас трясётся от страха.
Снизу вновь раздаётся полный боли и отчаяния крик Весточки, и полыхающий мир вторит ей рёвом и плачем. Карти почти теряет сознание и вот-вот рухнет в объятия войны. Стимфал успевает заметить, как её, обессилившую, подхватывает Арлиз, и больше не колеблется ни секунды.
Сапсан складывает крылья, крепко прижимая их к телу, и камнем падает вниз.
Ветер свистит в ушах, скорость на пределе возможной. Мир смешивается в одно тёмное пятно с кроваво-красными бликами, отражаемых от огненного зарева войны.
Первая Тень даже не понимает, когда на неё сверху пикирует едва различимый в смоге фантом. Стимфал впивается в недруга когтями, разрывая чёрную, словно уголь, плоть на шее и плечах. В стороны брызгает зеленоватая жидкость и сапсан презрительно отряхивает ноги, переступая через тело поверженного врага. Потом резким, едва уловимым движением разворачивается и бьёт снова, на этот раз в голову. Раздаётся отвратительный хруст и из размозжённого черепа на грязную землю вываливается не менее отвратительное начинка.
И без того пребывающую не в лучшем состоянии Весточку выворачивает.
Лица Теней остаются непроницаемыми. Они явно не заинтересованы ни в содержимом желудка Весточки, ни в довольно неприятной смерти боевого соратника. Шесть пар абсолютно белых глаз, напрочь лишённых хотя бы намёка на радужку или зрачок, пристально смотрят на Стимфала, и тот понимает – оценивают. Подсчитывают в своих умишках, сколько проблем может принести один искалеченный сапсан с обгорелыми крылами.
– Неправильный выбор, парни, – оскаливается Стимфал, когда Тени обмениваются друг с другом кивками и начинают неторопливо окружать его по кругу. – Думаете загнать меня в угол? Предупреждаю, когда на меня начинают давить, я становлюсь весьма неуправляемым.
Самый крупный из Теней останавливается прямо напротив него. Ухмыляется.
Стимфалу требуется всего несколько мгновений, чтобы узнать его по длинному уродливому шраму, пересекающему ключицу, грудь и живот, и заканчивающемся где-то в районе паха.
– Чёрт меня дери, а Дракен-то не врал, когда говорил, что оставил знак на теле небезызвестного Врилакса! Правда, Дракен ещё упоминал, что ты вскоре после этого подох. Ошибочка вышла. Крайне неприятная ошибочка.
Тень вновь ухмыляется.
– Наслышан о тебе, Среброголовый, – тяжело произносит Врилакс скрипучим голосом, будто каждое слово причиняет ему физическую боль. – Наёмник, авантюрист, искатель сокровищ, а теперь вот солдат Небесного воинства? Недурно, хотя и довольно необычно. Не расскажешь, что сподвигло тебя на сей поступок?
– Да что там рассказывать, – нарочито демонстративно отмахивается от него Стимфал. – Были причины. Или, может быть, хочешь услышать полную историю?
– С радостью. Изложишь её в своём последнем слове.
Тень впивается взглядом в неподвижно сидящую в луже крови Весточку, и Стимфал молится всем известным богам, чтобы это оказалась не её кровь. Надежды тут же разбиваются на тысячи осколков, когда она, кряхтя и пыхтя, прилагая титанические усилия, пытается подняться и невзначай разворачивается к нему задком. На месте вильчатого хвостика теперь красуется ужасающая рванная рана: одна стрелочка вырвана с мясом, кончик второй обуглился словно уголёк.
– Убью, – шепчет Стимфал, сжимая кулаки до побелевших костяшек. – Всех убью.
– Попробуй, – усмехается Врилакс. – Я давно жажду сразиться с тобой, Среброголовый, и узнать, насколько правдивы слухи о твоём мастерстве. Впрочем, я за честный поединок. Осмелюсь предположить, что во время боя ты будешь часто отвлекаться на сию маленькую пташечку, так что в знак своей признательности к тебе, я позволю ей улететь.
Стимфал был готов поклясться, что на безэмоциональных лицах остальных Теней на секунду промелькнуло удивление и сомнение в адекватности своего командира. На самом же деле задумка Врилакса была проста до безобразия, но от того не менее жестока: с подобными ранениями даже бывалый вояка не смог бы улететь далеко, что уж говорить об ослабевшей, бледной как смерть Весточке. Да она не пролетит и нескольких саженей, как рухнет в развернувшуюся под ногами огненную Геенну или будет сбита другими Тенями, не слышавшими приказа Врилакса.
– Ты толкаешь девочку на самоубийство, – не спрашивает, утверждает Стимфал.
– Всё зависит лишь от неё. У тебя-то хватило сил не только добраться до сюда, но и уложить одного из моих парней. И это притом, что крылья твои, говоря без обиняков, выглядят просто ужасно.
Боль с новой силой разливается по телу, особенно сильно отдавая в спине и пояснице. Сапсан понимает, что шансы выбраться из этой западни для него настолько же ничтожны, насколько вероятность благополучного возвращения Весточки в Цитадель. Хотя нет. Ещё меньше.
– Стимфал, я тебя не оставлю! – всхлипывает Весточка. Ей наконец удаётся встать на ноги, но вот надолго ли – большой вопрос. – Я – воин Небесного народа Сива, и, если мне предстоит погибнуть здесь, сражаясь с тобой плечом к плечу, я почту это за великую честь…
– Кончай с высокопарными речами, – резко обрывает её Стимфал, – и лети, пока можешь. Если уж так хочешь доказать, что ты достойный боец, постарайся добраться до Цитадели живой.
– Но…
– Ах, время, время, куда же ты бежишь? – нараспев произносит Врилакс. Удивительно, но от его хриплого голоса не остаётся и следа. – Боюсь, мы больше не можем тратить время на пустые разговоры. А раз ваша подопечная не желает покидать нас, то…
– Улетай! – командует Стимфал, ощупывая бедро. – Последний поворот направо. Так будет ближе.
– Я же сказала, что не оставлю тебя, – упрямо повторяет Весточка, а у самой дрожит подбородок и из глаз катятся слёзы. От страха? От боли? Теперь уж не разобрать.
Сапсан глубоко вздыхает. Молчит секунд тридцать, стараясь подобрать правильные слова.
– Allo wia fallze, T’halsa. Men raure dia, ih noce so lahle G’reanna. Ia benode. Как говориться, не бойся упасть…
– Бойся не взлететь, – закачивает Весточка дрожащим голосом.
Она оторывается от земли тяжело, оставляя на некогда плодоносной, а теперь выжженой дотла почве карминовые капли.
Тени не стали дожидаться, когда она скроется из поля зрения. Сапсан не успевает и моргнуть, как оказывается в «медвежьем» захвате, а в челюсть со свистом впечатывается кулак, рассекая губу и выбивая зубы. Затем шквал ударов проносится по всему туловищу. Врилакс и его дружок явно были мастерами дела. Бьют сильно, специально целясь в болевые точки, но при этом словно растягивая удовольствие, ибо при желании могли просто вспороть горло Стимфала когтями, либо ударить чем-нибудь тяжёлым прямо в висок. Ни один не воспользовался подобной возможностью.
Удар в солнечное сплетение выбивает весь воздух из лёгких вместе с кровью. Его грубо швыряют на землю, будто Стимфал и не живое существо вовсе, а мешком с отходами, но бить на удивление перестают. Сапсан сжимается в позу эмбриона, пытаясь восстановить дыхание.
– Вставай, Среброголовый, – холодно бросает Врилакс. – Вставай и покажи мне, что слухи о тебе не такие беспочвенные, как я вижу сейчас.
– Кажется.. кхе-кхе… ты говорил что-то о честном поединке, – хрипит Стимфал, пока две другие Тени становятся по бокам от него, готовые в любую минуту продолжить избиение. – Трое на одного – это, по-твоему, честно?
– У каждого свои понятия чести, Среброголовый. В конце концов, я позволил твоей маленькой подружке сбежать. Уверен, даже несмотря на такую рану, она уже далеко.
– Далеко… Это хорошо. Очень хорошо.
Стимфал дотягивается до бедра и резким движением разрывает мешковину. В руке сапсана мелькает что-то острое и длинное.
– Hago! – орёт ближайшая Тень, когда в чёрную ногу с упоением вонзается костяная игла.
Стимфал не теряет ни секунды. Хватает сгорбленного и воющего от боли противника за грудки и что есть мочи бьёт его головой в нос, чувствуя растекающуюся по лбу кровь. Сапсан упирается ногой в живот Тени и, собрав все силы, перекидывает его через себя.
Вторая Тень бросается на него, но Стимфал уходит в сторону, приземляясь прямо на ноющее колено. Всю ногу до самой цевки сковывает спазмом, из-за резкого движения в глазах двоится и сапсан, ругаясь себе под нос, бросается вперёд почти наобум, ощущая необыкновенный прилив счастья, когда когти задевают мягкую плоть. Не сильно – кончики когтей едва касаются кожи, но теперь Стимфал знает, в каком направлении нужно бить.
Он слегка отступает в сторону, будто теряет ориентацию. Топчется на месте, делая несколько неловких шажков и, наконец, наносит удар. Кулак ожидаемо рассекает воздух, но уловка удаётся.
Тень бросается на Стимфала, неосмотрительно выставляя обе когтистые лапы вперёд, и сапсан тут же разворачивается, перехватывая запястья, и яростно дёргает их вниз. Вновь раздаётся неприятных хруст, а Стимфал уверяется в мысли, что только что слышал, как рвутся сухожилия.
Тень, потерявший, судя по всему, дар речи от шока и боли, переводит взгляд с одного вывихнутого плеча на другое, а потом в непонятках уставляется на сапсана. В его глазах так и читается немой вопрос: что за ерунда только что случилась?
– Creve, G’reanna.
Конечно, Стимфал мог прикончить его быстро. Мог не уподобляться извергам, которым теперь обязан сломанными костями и опалёнными крылами.
Вместо этого Стимфал вспоминает движение, которому его научили в армии до того, как он дезертировал: большой палец отведён в сторону, четыре остальных сведены вместе. Промежутком между ними сапсан наносит быстрый и хлёсткий удар, попадая точно в кадык врага.
Тень начинает задыхаться, падает на колени, издавая животные хрипы. Руки безвольно висят вдоль туловища, которое бьется в предсмертных судорогах до тех пор, пока не замолкает навсегда.
Врилакс хлопает в ладоши, ловя полный ненависти взгляд Стимфала.
– Браво, Среброголовый, браво. Честно говоря, я уже почти разочаровался, но похоже ты просто ждал, пока та девчушка спокойно улетит. Признай, ты ожидал, что я в любой момент нападу или пошлю кого-нибудь по её следу, потому и не сопротивлялся. Верно? Да, по глазам вижу, что прав…
– Нападай! – рявкает Стимфал, занимая фронтальную стойку. – И перестань уже заговаривать мне зубы!
Когда сапсан заканчивает предложение, на месте, где только что стоял Врилакс, остаётся лишь голый пустырь. Стимфал напряжённо оглядывается по сторонам, но не замечает ничего кроме привычного мрачного пейзажа войны. Задирает голову, ожидая атаки сверху, и тут же чувствует, как шевелятся перья на затылке.
Осознание приходит слишком поздно.
* * *
– Во имя Аэн Никты и Аэп Голбрана, хоть кто-нибудь в этом зале изучал записи Тэтиона Икура об истории возникновения Ордена Теней? – главный историк высшей военной академии Ависсы, сэр Малакай, недовольно обводит учебное помещение глазами.
Некто нерешительно поднимает руку.
– А, Догрэ! Приятно видеть, что хоть кто-то в этой аудитории ответственно относится к домашнему заданию. Прошу, сынок, просвети остальной класс. И, будь добр, вкратце на этот раз. Наше занятие, прошедшее, должен заметить, совершенно впустую, уже подходит к концу.
– Орден Теней возник более десяти тысяч лет назад, когда во главе Небесного народа стоял Грах Прожорливый, – начал молодой коршун. – Он долго разорял земли Ависсы, пока наконец дуэт повстанцев, Лориан и Крэдий, не устроили революцию. Правда, друзья решили пойти разными путями. Лориан захватил королевский дворец с помощью мечей, копий и огня, а Крэдий и его сторонники прибегли к запрещённой магии тьмы. В конце концов, она извратила их разум, превратив в жестоких и безжалостных монстров, которые получили способность управлять тенями. Нет, не так. Они сами стали тенями. Могли по желанию делать свое тело неосязаемым или исчезать из поля зрения, а потом нападать из-за спины. Так было положено началу новому конфликту, который не разрешён и по сей день. За прошедшие годы почти всех основоположников Ордена Теней, включая Крэдия, истребили, и сегодня лишь единицы владеют тем самым тёмным колдовством.
– Ты закончил, Догрэ?
– Да, сэр Малакай.
– Прекрасно. Сегодня ты единственный получаешь зачёт. И, раз уж у нас осталось ещё немного времени, предлагаю поговорить о военной стратегии времен Филийской кампании…
Дальше Стимфал не слушал. Зевнул, поудобнее устроив голову на предплечьях, и погрузился в сон, надеясь вновь встретиться с той симпатичной куропаточкой.
* * *
– Ты позабавил меня, Среброголовый, – шепчет Врилакс над самым ухом. – Но пора заканчивать с играми. Как ты там сказал? Бойся не упасть, а никогда не взлететь? Так вот ты точно больше никогда не взлетишь.
Возможно, если бы Стимфал знал, что произойдёт дальше, то, наплевав на гордость, незамедлительно бы убрался прочь, но сапсан не был ясновидящим. Более того, он не был трусом и никогда не давал своим врагам возможности насладится криками и мольбами о пощаде.
И всё же сейчас он закричал, завопил, заорал, вкладывая в свой вой всё отчаяние.
Хруст.
Треск.
Невообразимая боль, от которой Стимфал почти лишается чувств.
Снова хруст.
Крик.
Сапсан падает на землю, вдыхая пыль и пепел, искалеченный, побеждённый.
Лопатки горят, будто к ним прикладывают раскалённые угли, а сверху дополнительно проходятся шипастым хлыстом.
«Я не могу умереть, – проносится в голове Стимфала, пока он балансирует на грани потери сознания. – Я же обещал Весточке. Обещал Мираи, Астору, Астрикс и этой безумной девчонке, Клиа. Я не могу умереть здесь».
– Вот и конец пути, Среброголовый, – склоняется над ним Врилакс.
В его руках два пепельных крыла, которые он тут же отбрасывает в стороны как ненужный хлам.
– Помнится, я хотел услышать твою историю, но думается мне, что ты испустишь дух до развязки. Или, может быть, всё-таки скажешь что-то напоследок?
Из рассечённой губы Стимфала на землю стекают карминовые змейки, язык прирос к нёбу и совсем не слушается хозяина. В уголке подбитого глаза скапливается влага. «Это не слабость, – уверяет себя сапсан. – Просто естественная реакция организма». Он понимает, что если сейчас скажет хоть слово, то наверняка лишится последних сил.
И всё же Стимфал решается.
– Надеюсь, ты скоро сдохнешь. Может быть, тебе в этом даже поможет deus ex machina. Вот будет потеха!
Врилакс удивлённо приподнимает чёрную бровь, едва заметную на остальном лице.
– И ты в это веришь?
– Нужно же во что-то верить, – через силу усмехается Стимфал.
А потом проваливается в пустоту.
* * *
Бывало, Стимфал задумывался, что ждёт его после смерти. Конечно, он слышал истории о таинственном свете в конце туннеля и перерождении душ, но сам сапсан склонялся к мысли, что в случае гибели его будет ожидать пустота. Этакое пространство, заполненное ничем, обжитое никем и расположенное нигде.
Реальность оказалась куда поразительней.
Перво-наперво, Стимфал чётко понимал, что умер. Исчезла боль и ломота во всём теле, а ужасающие раны на лопатках, оставшиеся после выдранных крыльев, перестали кровоточить. Сапсан осторожно завёл руку за спину, рассчитывая коснуться рванных краёв, но, к своему изумлению, прошёлся пальцами по идеально гладкой коже.
Поражающая своими размерами зала, в которой он имел честь оказаться, была буквально сделана из зеркал. Стеклянная поверхность была повсюду: на полу, стенах, высоких колоннах, а на потолке и вовсе разноцветными хрусталиками была искусно выложена мозаика, изображающая двух верховных божеств – Аэн Никту и Аэп Голбрана.
– Эй, есть тут кто-нибудь? Бог смерти? Судья загробного мира? Я тут, вообще-то, пал смертью храбрых, но особого отношения не заслужил?
Зеркало под ногами Стимфала завибрировало. Не успел сапсан отпрыгнуть, ругнуться или удивиться, как на прозрачной глади появилась картинка.
Его старый знакомый Догрэ, павший несколько лет назад в битве при крепости Ао’Тирна, с остервенением строчил что-то на листке бумаги, то и дело прикусывая нижнюю губу.
Рядом пошло рябью другое зеркало. Сигрин, куропаточка, за которой он ухаживал в годы обучения, соблазнительно улыбалась и манила его пальчиком. Стимфал знал, что она погибла во время эпидемии Чёрной Хвори.
Снова вибрация. Сапсан едва поспевает за изображениями. Некоторые ему знакомы, некоторых он видит впервые. Финна, Норан, Гариаль, Турс…
Ступай вперёд, Стимфал.
Сапсан подчиняется. В голове становится пусто, всё тело расслабляется. Он не понимает, да и не хочет понимать, что происходит. Стимфал ступает плавно, словно плывёт в эфире. На душе становится спокойно, мышцы – мягкие и податливые, хоть мни их.
Ступай, Стимфал. Последнее зеркало справа – твоё.
– Да понял я, понял, – заплетающимся языком произносит сапсан. – Последний поворот направо. Вот как, оказывается, умирают.
* * *
Ослепляющий свет бьёт прямо в глаза, а запах нашатыря нещадно атакует нос, заставляя Стимфала недовольно поморщиться. Он ворчит, пытается прикрыть лицо ладонью, и в этот момент прямо над ухом раздаётся оглушительный визг.
– Он жив, жив! Все сюда, быстрее!!!
От неожиданности сапсан подскакивает на месте и тут же стонет от боли, разлившейся по всему телу. Куда же подевалось это ощущение мягкости и покоя?
Его ощупывают, мажут чем-то непонятным, растирают затёкшие мыщцы, а шум и гам стремительно нарастает, пока не становится невыносимым.
– Заткнитесь! – неожиданно для себя рявкает Стимфал. – Я и так уже помер, так оставьте меня в покое!
На мгновение воцаряется гробовая тишина, однако стоит сапсану приоткрыть глаза, как рокот со всех сторон возобновляется с новой силой.
– Невероятно!
– Как вы выжили?
– Где-то болит?
– У вас опух глаз, позвольте мне…
На грудь Стимфалу, отчаянно рыдая, бросается некто, и сапсан, повинуясь рефлексам, тут же обхватывает руками маленькое тельце.
– Ты обещал, меня догнать! Обещал! Почему ты не держишь слово!?
– Весточка! Живая!
– И ты жив! Жив!
– Где… Где я?
– В лазарете, – объясняет филин со знаком лекаря на плече. – Мы вас буквально с того света вытащили! Во время отступления наши разведчики заметили вас на земле, в луже крови, и спасли.
Стимфал, придерживаемый Весточкой и синичкой-лекаркой, осторожно садится на лежанке, борясь с головокружением и рвотными позывами. В голове проносятся картинки: огонь, бойня, Тени, раненная Весточка, вырванные крылья…
– Где он? Где Врилакс?
– Вы о той Тени, с которой сражались? Да, удивительный случай приключился. Наши разведчики рассказывали, что буквально за секунду до того, как они вытащили из пекла вас, из-под земли вырвался огромный столб пламени, и Тень буквально сгорела дотла! Невероятно, не правда ли? Нет-нет, даже не вздумайте вставать! Вы только перенесли сложнейшую операцию, новые крылья ещё не прижились…
– Новые что…?
Вопреки запрету, Стимфал буквально подскакивает с места, отталкивая бросившихся к нему работников лазарета, вздыхает полной грудью, делает усилия и… За спиной раскрываются два железных крыла. Сапсан несколько раз взмахивает ими на пробу, совершенно не чувствуя тяжести.
– Последняя разработка наших инженеров! – с гордостью поясняет филин. – Пока что вы второй сива с подобной технологией, но будьте уверены, на этом мы не остановимся.
– Второй? Кто же меня опередил?
– Я.
Весточка выходит в центр комнаты и демонстрирует сапсану стальной протез, настолько гармонирующий с сероватым оперением, что разницы почти видно. Почти.
– Спасибо, что тогда спас меня, – она подходит к Стимфалу и берёт его руки в свои. – Если бы тогда я повернула в другую сторону, то этот поворот стал бы для меня последним. Спасибо.
Сапсан улыбается, расправляя новые крылья. Это же сколько Теней можно будет ими порубить!
Поворот на право? Я запомню.