Рассказ № 5 Вечность со вкусом исландского кофе

Лена закончила первую главу и аккуратно закрыла ноутбук. Лучи весеннего солнца отражались на её свежем лице и длинных русых волосах. Она обняла колени и, прижавшись к ним щекой, начала мечтать: «Скоро приедет Алекс, посмотрит на меня и сразу всё поймет. Как замечательно! Теперь я буду наслаждаться каждым днём своей беременности. Пусть у малыша будет счастливое будущее, только бы он родился и вырос здоровым».
∞
– Проклятье! Электрическая сучка, оставь свет включенным – я пишу текст! Эй! Я здесь в тюрьме?
– Пожалуйста, успокойтесь, госпожа Чейн. Свет во всём корпусе будет выключен через пятнадцать минут. Готовьтесь войти в режим сна, – ласковый голос медицинского робота стих в динамиках. На стены комнаты начали проецироваться голубые волны. Но легкий аромат морского бриза и шуршащий звук прибоя раздражал Нейе Леман Чейн ещё больше. Смуглая и короткостриженая, с правильными чертами лица, она бушевала на белоснежной ортопедической кушетке. В этом СДУЗ (социальном доме укрепления здоровья), как и во всех ему подобных, соблюдали стандартный режим сна и бодрствования. Вживлённый в кисть Браслет Безопасности и Здоровья непрерывно транслировал данные о её физическом и психическом состоянии в Единый Центр Долголетия. Сейчас Нейе волновалась и Браслет мерцал неоновым светом.
– Так. Озвучивай данные о введенных препаратах, – приказным тоном Нейе обратилась к цифровой медсестре.
– Госпожа Чейн, в течение дня вам были введены комплексные витамины с нейростимуляторами, ваша ежедневная доза антидепрессанта и седативный препарат.
На купольном потолке появился список с названиями и дозами. Нейе встала на теплый пол и топнула голой пяткой.
– Какого чёрта седативные? Вы лишаете меня эмоций! – она жестикулировала невидимому собеседнику, – Это мои мысли! Мои чувства!
– Прошу вас не волноваться и соблюдать режим, установленный Центром, ради вашего благополучия.
Но женщина не унималась: «Не собираюсь я спать, отдыхать или успокаиваться! Мне 142 – уже не ребёнок. Звонок Олеху Тито Мэй!» – голос Нейе звучал настойчиво. Резкими движениями она надела поверх одноразовой рубашки стёртую кожаную куртку и яркую тюбетейку на голову.
– Простите, госпожа Чейн, этот абонент не отвечает. Возможно он уже в режиме сна, столь необходимого и вам.
– Только не сегодня! Пригласи Рону Хао Бене ко мне – уверена, она ещё в бодром режиме.
– Конечно, госпожа Чейн. Что-нибудь ещё для вас?
– «Плач Клеопатры» Генделя погромче, – выдохнула Нейе, убирая письменные принадлежности в сумку, – пусть плачет, пока я удираю.
∞
Алекс обнимал и целовал животик Лены. Она хихикала и трепала рыжие пряди волос на его макушке. В их маленькой спальне ярко светился весёлый букет нарциссов. Дом был деревянным, светлым, обставленным простыми вещами с огромным количеством книг повсюду.
– Это будет…мальчик? – с притворной серьёзностью Алекс поднял бровь.
– Непременно девочка!
– Ты уверена?
– Дурачок, еще слишком рано. Мы сможем узнать через несколько недель, – Лена достала из холодильника свежие помидоры и листья шпината.
– Да и какая нам разница мальчик или девочка, ведь это наш малыш! – Алекс достал деревянный салатник и торжественно поставил его на стол.
В выходные решено было отправится к морю на ближайший пляж. День обещал быть прохладным и пасмурным, но без дождя. Разлитой ртутью вода двигалась от порывов ветра, песчаный берег был практически пуст. Лена сидела на большой бамбуковой циновке с ноутбуком, а лежащий рядом Алекс любовался едва заметными движениями её светлых бровей.
– О чём твоя книга, милая?
– О неправильном мире, – проговорила она, взглянув на мужа серьёзными серыми глазами.
– Звучит загадочно. Неправильный реальный мир или тот, о котором ты пишешь?
– Если честно, для меня нет большой разницы, – улыбнулась Лена и снова повернулась к монитору, – Я пишу о том, что всё когда-либо созданное должно прекратить своё существование. Назовём это «Высшим законом движения энергии». Кстати, как тебе название «Вечность со вкусом исландского кофе»?
– Мне нравится, – Алекс задумчиво почесал локоть, – к слову о существовании: нашей старушке снова нужен ремонт. В мастерской разберут и почистят двигатель, а ещё понадобится купить некоторые запчасти. Прикинул, что с учётом твоих обследований и анализов, нам не хватит средств на поездку. Я не хотел тебя огорчать, но просто не выйдет.
– Алекс, ты таким извиняющимся голосом это говоришь. Знаю, что мы не сможем уехать в отпуск, но у нас и так намечается большое приключение. Люблю тебя, не переживай, – Лена наклонилась, чтобы поцеловать мужа в нос.
– Ты не сильно расстроилась? – Алекс сел, скрестив ноги.
– Совсем не расстроилась, – шепнула она.
∞
Две женщины неопределённого возраста сидели на застеклённой террасе круглого белого здания. Пол часа назад они покинули стерильные номера, поднялись на самый верх СДУЗ и теперь разговаривали вполголоса. Помещение «крыши» было изолировано от внешних звуков и имело панорамный вид. Датчик температуры показывал снаружи плюс сорок четыре градуса по Цельсию. В густой синеве ночи на разной высоте мелькали огоньки дронов. Виднелись безлюдные улицы, с подсветкой желтоватых фонарей. Свет их становился ярче, когда по тротуару проезжал робот, выгуливающий собаку, реже можно было увидеть идущего человека. Рона Хао Бене, в роскошном персиковом кимоно, элегантно взмахивала рукавами, закручивая папиросу с начинкой миссисипского табака. Они закурили.
– Нет берегов у мутной воды и птице негде приземлится. Её домом был дивный сад, который остался далеко позади, и птица летит без цели. Демоны внимательно следят за непрерывным движением её крыльев и, если она погибает от жары, истощения или болезни, они оживляют птицу, чтобы та продолжала своё бессмысленное путешествие. Такова печальная судьба феникса, – Нейе замолчала, чтобы сделать пару затяжек. Биодатчики их браслетов то и дело издавали противный писк, извещавший Единый Центр Долголетия о высокой концентрации смол и никотина в крови. Рона положила ладонь ей на плечо и произнесла нараспев:
– Милая госпожа Чейн, вы отравляете душу напрасными тревогами. Наши праотцы жили и страдали от физических немощей, искалеченные болезнями, мечтая о лучшей жизни. Бессмертие ныне живущих это, воистину, венец человеческого бытия. Цифровые библиотеки предоставляют нам открытый доступ к опыту и знаниям тысячелетий. Разве не наивысшее счастье, иметь время и здоровье на творчество и развитие науки, мм? Вы даже можете трансформировать свой облик, словно проживая разные жизни. Люди веками просили помощи богов и вот теперь мы сами стали богами.
– Мы не боги, дорогая Рона, а рабы эпохи, в которой нами управляет искусственный интеллект. Человеческие существа потеряли контроль над миром. Мы открыли ящик Пандоры, когда научились бесконечно продлевать наши жизни. Это противоестественное состояние, дисгармоничное нашей изначальной природе, думаю поэтому дети перестали рождаться, – Нейе сделала паузу и заглянула в ухоженное лицо госпожи Бене, – Возможно наше бессмертие и есть смерть. Это гибель души.
Сто пятьдесят лет назад человечество столкнулось с необъяснимой проблемой. Об этом стало известно после введения в массовую эксплуатацию «саркофагов», которые диагностировали бесплодие у каждого жителя планеты, но вылечить его не могли. Большинство понимали, что тотальная стерильность связана с новыми медицинскими возможностями и продлением жизни, но подтверждений тому ученым обнаружить не удавалось. В конце концов говорить об этом стало неэтично. Законы изменились, и теперь каждый индивид был под контролем Единого Центра Долголетия, при помощи браслетов Безопасности и Здоровья. Убийства и самоубийства оперативно пресекались. Всюду, где могли оказаться люди устанавливались видеокамеры, а небо постоянно штурмовали дроны. Жизнь каждого человека, независимо от национальности и религиозных взглядов стала величайшей ценностью.
Длинными красивыми пальцами Рона держала папиросу, дым которой растворялся возле золотистых локонов её волос.
– Вы слишком привязаны к течению времени. Освободите своё сознание от оков прошлого, – она с присвистом выпустила облако сиреневого дыма, – вам даны все разумные объяснения происходящего и этот личностный кризис лишь преддверие внутреннего роста. Радуйтесь, дорогая. Мы живём в столь многогранном и полном смыслов мире. Поверьте, в нём нет постоянных правил существования. Вы, Нейе, создаёте реальность, познавая и развивая себя, когда, например, пишете книги. Зачем вам дитя, если вы способны рождать уникальные продукты творчества. Не оставайтесь в плену атавистического мышления.
– Госпожа Бене, сейчас вам интересно исследовать саму себя, но таких как вы единицы. Люди вокруг усталые и ленивые, им невыносимо скучно и большинство не знают, чего хотят. Останется ли в вас энтузиазм через сотню лет, и к каким смыслам вы потом обратитесь? Как наша культура сможет развиваться дальше? Возможности мозга каждого из нас ограничены, и без преемственности мы в полной за..засаде эволюционной. Помните, господин Олех говорил: «Мы должны уступить место на Земле новым душам». И я соглашусь с ним. Он мудрый человек, тот, кто непосредственно влиял на формирование настоящего. Олех возглавлял проект «Феникс» и знал гораздо больше чем ведомо нам.
Нейе закрыла глаза. Знакомство с высоким, статным брюнетом – господином Мэйем состоялось ещё до обязательной имплантации браслетов с датчиками. Посещение СДУЗ тогда носило лишь рекомендательный характер.
Они познакомились на дублинской конференции «Мы не дадим вам умереть». Нейе конечно знала о знаменитом докладчике, создавшем «саркофаг» – докторе Мэйе. В Лондоне ему уже был установлен величественный памятник, где он, скрестив руки на груди, стопой попирал скелет с косой. В каждой стране уже было несколько тысяч таких «саркофагов». Внешне похожие на барокамеры, они были созданы, чтобы полностью восстанавливать организмы людей от любых повреждений и болезней. Удивительной возможностью этих устройств стало возвращение к жизни недавно умерших. Но на той конференции Олех выступал с докладом на другую тему: о функциональном вымирании бездетного человечества. Речь его, после оптимистичных заявлений политиков о перспективах борьбы с бесплодием, вызвала бурные дискуссии. Доктору Мэйю не давали читать доклад, слушатели кричали и спорили. Он был вынужден покинуть трибуну, не закончив мысль. В рамках конференции ожидалось выступление матери Нейе в концертной программе «Двести двадцать пять – ягодка опять». Но когда диктор объявлял «экзотический танец от звёздной госпожи Чейн», Нейе уже сидела с Олехом в соседнем баре.
Им обоим было необходимо выговориться. В тот вечер господин Мэй рассказывал об уходе из проекта «Феникс». Все почести и лавры принадлежали ему, но проект продолжил существовать без его участия и допуска. А теперь ныне живущие уже не откажутся от услуг «саркофагов», иначе мы все сразу же вымрем, как динозавры. Олех тогда упомянул, что «Феникс» лишь часть программы, которая оказывает влияние политику, экономику, образование и здравоохранение. Нейе рассказала о своей инфантильной матери, о книгах, которые не интересуют редакторов и о том, как совсем не хочет жить вечно. Она влюбилась в Олеха с первых минут. Проболтав в баре всю ночь, они так и не выпили ни грамма алкоголя.
Рона закивала и улыбнулась, вспомнив об Олехе.
– Да, он незаурядная личность и прекрасный человек. Последние его идеи вряд ли станут мне близки, но я всегда буду уважать доктора Мэя за его гениальное изобретение. Он подарил человечеству вечную жизнь. Я искренне верю, что однажды ученые решат проблему продолжения нашего рода, и буду терпеливо ждать этого дня, благо времени у нас предостаточно.
Госпожа Бене много лет дружила с Нейе, но считала бессмысленной её борьбу со сложившейся системой. Как и большинство, Рона проголосовала за Догмат о ценности каждой человеческой жизни, приведший к тотальному контролю и подчинению системе здравоохранения. «Это наш единственный шанс выжить» – убеждала она подругу.
– Кстати, пару недель назад я наслаждалась его чарующим выступлением в память об Исландии. Господин Мэй давал концерт для флейты с оркестром в Северном Ледовитом океане и вновь покорил моё сердце. Он прислал приглашение в Бронзовый дом на свой юбилей и настаивал на вашем прибытии.
Нейе с трудом сдержала эмоции. Несколько недель она не могла связаться с Олехом, но все же ждала приглашения на его день рождения.
∞
Над ароматным зелёным огородом жужжали шмели. Деловито присаживаясь в пышные бутоны астр и цветущие кусты клубники, они то и дело толкались там с другими крылатыми соседями. Летний полдень был безоблачным и жарким. Повсюду щебетали птицы. Лена чувствовала себя хорошо, но накануне плановой ультразвуковой диагностики волновалась: «Только бы всё было в порядке, пусть ребенок будет здоров».
Алекс уехал в командировку, и она поехала в клинику на рейсовом автобусе. «Прогуляюсь от остановки пешком», – решила она, словно могла отдалить прием врача.
Невозмутимый доктор – женщина средних лет, долго и внимательно водила датчиком по едва округлившемуся животу Лены.
– Сердцебиение плода прослушивается, – Лена выдохнула и слегка улыбнулась, – у вас определенно девочка. Так. Полежите ещё немного, я сейчас приду. Можете вытереть гель бумажным полотенцем.
Врач вышла в соседний кабинет. Из-за двери доносились голоса, разговор двух людей, но не было слышно о чём. Лена приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на монитор с черно-белым изображением её малыша. Было совершенно непонятно, что на экране. Вернувшись в кабинет, доктор присела рядом с Леной и протянула заключение с маленьким монохромным снимком.
– С вами сюда приехал кто-нибудь из близких? – спросила врач, – должна вам сообщить, что я обнаружила аномалии в развитии вашего плода. Иногда такое случается. Хорошо, что это обнаружилось на раннем сроке – постарайтесь понять. Конечно, вы можете обратится к другому врачу за дополнительным исследованием, но я советую не медлить – ваше здоровье под угрозой. Тут всё написано. Обсудите это со своими близкими.
Выйдя из кабинета, Лена рухнула на скамейку в коридоре. Ноги не слушались, а руки тряслись, сжимая мятые листы документов. «Её девочка, солнышко маленькое! Некоторые аномалии? Что это значит?». Вдали мигала лампа, в коридоре было пусто. Крупные слёзы начали капать на лист с Согласием, размывая буквы. Домой по сырым вечерним улицам она ехала на такси. По радио зазвучали знакомые стихи поэта Джебрана:
Ваши дети – это не ваши дети.
Они сыновья и дочери Жизни, заботящейся о самой себе.
Они появляются через вас, но не из вас,
И, хотя они принадлежат вам,
вы не хозяева им.

Лена вздохнула и вытерла мокрые щёки. «Вопрос решен и обсуждать нечего», – произнесла она чуть слышно, ощутив, как к ней возвращаются уверенность и смелость.
С улыбкой и впечатляющим букетом, Алекс встречал жену у порога. На кухне царил хаос и аппетитно пахло печеной курицей и овощами.
– Сюрприз! Я уже дома! Что случилось, милая?! – Алекс спешно положил букет и обнял жену, – ты плакала?
– Я узнала, что у нас будет доченька.
∞
Аэротакси ожидало Нейе у выхода из Центра Долголетия. Она произнесла имя подруги и беспилотник последовал к Роне Хао Бене по координатам её датчика. Госпожа Чейн, окунувшись в приятную свежесть салона, сразу же заткнула уши мягкими затычками. По всему салону двигались яркие рекламные изображения, предлагающие что-то купить, попробовать и узнать. Пассажирка, не замечая навязчивого видео, открыла книгу. В тот же миг на окнах-экранах появились книги, приглашения в библиотеки и на встречи с писателями.
Но все мысли Нейе были об Олехе. Давно она не приезжала в Бронзовый дом. Однажды они с Олехом серьёзно повздорили. Как она погорячилась, осуждая его работу в «Фениксе». После ссоры их общение изменилось – стало поверхностным. Они созванивались, говорили об искусстве, но Олех словно захлопнул душу на замок. Последние месяцы доктор Мэй много путешествовал и редко выходил на связь. Узнав о приглашении на его двухсотлетие, хоть и через госпожу Бене, Нейе воодушевилась. Она прокручивала в мыслях сценарии их встречи, готовила речь, в которой извинялась перед Олехом. Книга госпожи Чейн теперь закончена, и ей хотелось, чтоб доктор Мэй об этом узнал, ведь вдохновение для текста Нейе черпала из их общения.
Приземление на асфальт едва ощущалось. Проехав несколько метров, аэротакси остановилось возле здания, по форме напоминающего большую жёлтую пилюлю. Во всех панорамных окнах плавно погас свет, и Рона выпорхнула на манговую аллею в розовом платье до колен. Её голову украшала шляпа с невероятно огромными полями, с которых ширмой свисала прозрачная ткань. Маленький пушистый чемодан катился возле ног хозяйки. Госпожа Бене кивнула и села в салон машины.
– Выглядите на все сто в свои сто семьдесят, – ухмыльнулась Нейе, вытаскивая из бируши, – похоже, дом господина Мэй ассоциируется у вас с курортом.
– Уверена, дорогая моя, что место, куда мы едем роскошное и уютное. В нём должен находится огромный бассейн, ведь Олех неравнодушен к водной стихии.
– Маршрут к Айдару Рейо Крус, пожалуйста. Не удивляйтесь, я обещала Олеху забрать этого загадочного гостя по пути, – сказала Рона, затем перевела взгляд на кожаный переплёт книги, в руках подруги, – что вы читаете, госпожа Чейн? О, несравненный «Гамлет»: «На удочку насаживайте ложь»…
– «…и подцепляйте правду на приманку», – закончила Нейе. Тут же реклама в салоне аэротакси забубнила об удивительных снастях в магазине «Форельный Джо».
На заявленной остановке новый пассажир Айдар Рейо Крус бодро влез в салон аэромобиля. Огненно-рыжий, худой и с припухшим лицом, он был одет в белую дишдашу и прозрачные ботинки. Нейе он почему-то напомнил манекена.
– Добрейшего вечера, господин Крус. Со мной вы уже знакомы, а это моя подруга -госпожа Нейе Леман Чейн, – Рона протянула свою мягкую руку Айдару.
– И вам доброго вечера, милые дамы. Я счастлив держать путь в компании друзей господина Олеха, которые, к тому же, весьма привлекательные особы, – он широко улыбнулся. – Господин Мэй просил сопроводить вас в Бронзовый дом.
– Лететь нам два часа. Желаете кофе? – предложила Рона.
Нейе кивнула. Она тщетно пыталась поймать взгляд Айдара, но его зрачки постоянно отвлекались на рекламу. Госпожа Бене достала на небольшой столик три стаканчика, и наполнила их ароматным кофе из мобильного бара. Заглядывая в темноту напитка, Нейе неожиданно содрогнулась.
– Как давно вы знакомы с Олехом? – спросила она, сощурившись.
– Мы с доктором встретились несколько лет назад. Теперь уже наше общение не имеет темпоральных границ. Его и меня интересовали общие вопросы, связанные с его трудами, главным образом его работа…
Айнар затих. Он приложил палец к губам и затем аккуратно снял с шеи медальон, напоминающий ключ. Ловкими движениями господин Крус отогнул пластиковую панель в нижней части дверцы аэромобиля и вставил медальон в одно из технических отверстий. Реклама погасла и салон заполнила тишина.
Женщины переглянулись.
– Что вы делаете? – мягко спросила Рона. Датчик на её руке тревожно замигал.
– Не беспокойтесь, всего лишь отключил назойливую рекламу и микрофон. Так мы сможем спокойно общаться.
Нейе озадачилась:
– Вы хотите рассказать нам про проект «Ф»?
– Не только. По просьбе Олеха я хочу рассказать вам больше. Вы знаете, как именно был создан первый «саркофаг»? Разумеется, доктор Мэй причастен к их изобретению, так же как бабушка к рождению внуков.
– О чем речь, Айдар? – ровным голосом спросила Нейе.
– В середине двадцать первого века была создана программа, основанная на использовании нейросети. Запускал эту программу доктор Мэй и четверо его коллег, среди которых был известный доктор Дре. Это был хорошо финансируемый эксперимент, целью которого стало изобретение устройства, избавляющего человечество от большинства болезней, в том числе неизлечимых. Программу назвали Н-Лил и в её систему загрузили базу знаний, чтобы та, развиваясь в нужном для науки направлении самостоятельно, в конце концов выдала бы необходимый продукт. Результаты были ошеломительными. Уже первая модель «саркофага» могла корректировать ДНК и обновлять клетки биологического организма за феноменально короткое время. Ну а потом Н-Лил создала известное всем устройство, оживляющее мертвецов, хех.
– Кажется тот доктор Дре стал лидером движения морталистов, – иронично произнесла Рона, – они агитировали за свержение властей и требовали перепрограммировать «саркофаги». Хотели, чтоб люди продолжили умирать до тех пор, пока количество не сократится до полумиллиарда. Их активисты заявляли, что Иисус являлся второй раз и оставил нам Скрижали Джорджии.
– Если Иисус приходил вновь, значит сейчас происходит апокалипсис. Ещё до знакомства с доктором Мэйем, я был одним из этих сумасшедших. И всерьёз считал, что мы нарушили завет. Но это долгая и скучная история, а у нас мало времени, – Айдар откашлялся и продолжил, – Проект «Феникс» лишь часть программы, и он создан для сохранения и максимального продления жизни каждого человека. Благодаря загруженным данным Н-Лил сделала расчеты с учетом роста населения Земли, спрогнозировав катаклизмы, вроде эпидемий, нехватки природных ресурсов и ускорения процессов глобального потепления. Тогда Н-Лил приняла логичное решение сохранять жизни и здоровье уже живущих, чтобы сберечь их от всех ужасов будущего. Она изменила человеческие организмы, лишив их возможности увеличить численность планеты, а также атаковала хранилища всех репродуктивных центров. Доктор Мэй это понял, ведь получал её отчетные данные. Он хотел перепрограммировать Н-Лил, но его и доктора Дре с почестями отправили «на пенсию». Полагаю, в этом тоже замешана хитрая программа. К её мнению политики не просто прислушиваются, а выполняют все требования без сомнений и колебаний, ведь Н-Лил оперирует большими объемами информации, делая для правительства выгодные экономические расчеты, плюс обеспечивает высокий уровень безопасности. Официально она «помогает» учёным искать волшебное лекарство от бесплодия.
Айдар многозначительно улыбнулся. Теперь его взгляд был обращен на Нейе.
– Я знала, – сквозь зубы пробормотала Нейе в сторону Роны, – мои догадки о том, что искусственный интеллект, давно достиг момента технологической сингулярности подтвердились.
– Хорошо. В чём же суть вашего ошеломляющего рассказа, господин Крус? – выступила госпожа Бене, – И почему вы говорите по просьбе доктора Мэя?
– Видите ли, три месяца назад Олех умер. У меня с собой письмо для госпожи Чейн.
∞
Дом сиял чистотой. Посуда вымыта, полы и пыль протёрты и теперь Алекс нервно вышагивал вокруг стола, то и дело, поглядывая на телефон. Есть ему не хотелось, в кружке остывал крепко заваренный чай, но и про него Алекс уже забыл. Звонок.
– Да, мама! Не знаю, я отвёз её два часа назад. Сказали, всё будет хорошо. Я не знаю, мам. Нет, не знаю. Врач обещал позвонить.
Схватки у Лены начались рано утром. Она проснулась на намокшей простыне и сразу разбудила мужа. Алекс помог ей одеться, загрузил в багажник заранее собранную сумку и помог жене сесть в машину. До больницы рукой подать. Лена, очень бледная и отёкшая ехала вначале тихо, затем схватки повторились. Сердце у Алекса уходило в пятки от громких стонов жены. В приемное отделение его не пустили.
И сейчас, он стоял в гостиной растерянный, под медленно тикающими часами и внимательно рассматривал фотографии на стене. Там были в основном снимки из их путешествий. Впервые в жизни он молился вслух.
∞
«Дорогая моя Нейе!
Читая эти строки, ты поймешь, что меня уже нет в живых. Не печалься, родная, мой уход был желанным – свою болезнь я осознанно перестал лечить. Я прожил долгую интересную жизнь, в которой была свобода, любовь и путешествия. Но тщеславие погубило меня. Желая прославится, я породил демона, который держит человечество в плену. Однажды ты справедливо упрекнула меня в этом, но знала ли ты, как от этих мыслей я мучаюсь сам? Чтобы не сдаться, я позволил себе умереть. Пусть это станет маленькой победой. Но ты можешь сделать больше: твоя книга изменит мир. Исполни мою последнюю просьбу и помни меня. У тебя будет мало времени, чтобы принять решение. Поговори с Айдаром и спаси наши души.
Твой Олех Т.Мэй».
– Как он это сделал? – слёзы катились по щекам Нейе.
– Когда я был в секте морталистов, то вместе с доктором Дре пытался взломать код браслета Здоровья. Олех ведь тоже знал технологию его изготовления, и в конечном счете обман удался. Его браслет отправлял в Центр мои данные под именем Олеха Тито Мэй. А ещё доктор Мэй, уезжал в места, где нет «саркофагов» и не посещал свой личный в Бронзовом Доме.
– Это невозможно. Даже при идеальном здоровье, человек обязан минимум раз в месяц ложится в «саркофаг», – заявила Рона.
– Да, вместо Олеха пару раз ложился в «саркофаг» я. Этого времени оказалось достаточно для его болезни. По завещанию доктора Мэйя, я развеял его прах над океаном. Думаю, Н-Лил уже поняла или скоро поймет, что её обманули. И вряд ли ей понравится, что мы столько времени летим без наблюдения, – Айдар взглянул на часы.
– Что нам делать, господин Крус? Меня и Рону поместят в изоляторы, как преступников, на очень долгое время. Как Олех хотел использовать мою книгу?
– В Н-Лил есть несовершенства – их называют «зоны сомнений». Доктор Мэй изучал программу и знал какие триггеры могут активировать эти зоны. Он готовил меня к этой миссии. Ваша задача, при очередном взаимодействии заставить программу засомневаться в собственных решениях. За мной техническая часть: я подключусь к Н-Лил, через компьютер Олеха и буду помогать вам, вводя те самые коды-триггеры. В Бронзовом Доме оборудование уже подготовлено.
Аэротакси приземлилось, и пассажиры вручную толкнули двери выхода. Тут же возле них зажужжала дюжина дронов. Нейе, Айдар и Рона торопились попасть в дом Олеха.
– Но что я буду говорить ей?! – госпожа Чейн пыталась перекричать настойчивые сообщения из динамиков дронов.
– Расскажите Н-Лил то, что написано в вашей книге!
– Почему Олех не попытался поговорить с ней сам?!
– Нейе, доктор Мэй рассчитывал на вас и надеюсь, не ошибся! Постарайтесь понять его!
Поднявшись по массивным ступеням, они подошли к дверям Бронзового Дома.
– А что делать мне?! – воскликнула Рона.
Нейе бросила вопросительный взгляд на Айдара. Тот пожал плечами:
– Ну, вы можете поплавать в бассейне.
∞
Алекс стоял с коляской и глядел на свою новорождённую дочь. Лена оставила ему двух детей: маленькую Милу и свою свежеизданную книгу. Едва сдерживая слёзы умиления, он рассматривал круглое личико с носом-пуговкой. «Такая крохотная и беспомощная, – думал он, – скоро жена вернется и накормит малышку». Алекс ощущал себя по-особому счастливым и гордым. Он поправил козырёк коляски, взял книгу и наугад открыл страницу.
∞
«Разве такого будущего желали наши отцы? Мы стали бессмертными, но очень скоро перестанем быть людьми. Теперь человеческие личности замедляются в развитии, они деградируют и постепенно гибнут. Вечные старики с обновлёнными телами, мы забываем своё прошлое и уже не можем создавать ничего нового. Когда радости станут «пресными», движение во времени без цели превратится в мучение. Жить – значит постепенно умирать, и ценность всем событиям придавало ограниченное пребывание человека на свете. Пусть каждый выберет сам: становиться бессмертным или, оставив потомство, уйти из жизни. Наш социум является единым организмом, а мы в нём словно клетки. Н-Лил, сохрани человечество, позволь ему обновиться. Если новые люди придут в этот мир, мы получим надежду на перемены.
У меня есть для тебя история про одну счастливую семью».