Рассказ №52 Продавец снов

Маленькая комнатка, последняя среди прочих мелких конторок и частных кабинетов в длинном коридоре цоколя многоэтажки, встречала сумраком. Внутри пахло сыростью и плесенью.
Ирина смотрела в приоткрытую дверь, силясь рассмотреть что-нибудь ослепшими после яркого полуденного солнца глазами. Январь выдался солнечным, но солнце, казалось, больше морозило, нежели согревало. От напряжения глаза женщины заслезились, она потерла веки ладонью, привычно смахивая влагу.
В последнее время поток горестных слез пошел на убыль. Но вечерами, когда Ирина лежала без сна в пустой постели, они словно родник, питающийся от бездонного озера скорби, всё текли и текли. А утром иссякали, как желание спать и желание жить. Она поднималась с кровати, лишь услышав брата, который заваривал по утрам чай. Его присутствие немного помогало: появлялась уверенность, что она просыпается по утрам, и что все вокруг реально, каковой бы эта реальность ни казалась.
Несколько мгновений спустя, глаза начали привыкать к мраку, и Ирина смогла рассмотреть коморку, назвать помещение иначе язык не поворачивался. Уж точно не офис, как пафосно заявляло газетное объявление.
Однако рассматривать внутри оказалось нечего. Лишь старый стул, да покосившийся стол в углу, на котором, согнувшись, стояла лампа. Ее мерцающего желтого свечения едва хватало, чтобы осветить поверхность стола.
Ирина обвела комнату безразличным взглядом и вновь посмотрела на деревянную табличку, прибитую к двери на один-единственный гвоздь. Витиеватые буквы так же пафосно, как в объявлении, выводили надпись: «ООО «Умиротворение». В иных обстоятельствах Ирину такое название позабавило бы, но только не сейчас.
После гибели мужа и единственного ребенка в аварии эмоциональный диапазон женщины сильно сузился. Самой Ирине казалось, что кроме боли и скорби внутри ничего и не осталось. На изможденном бессонницей и слезами лице редко отражались какие-либо эмоции после похорон. Она превратилась в безжизненную восковую куклу, пародию на саму себя. Это и заставило Олега переехать, а позже начать поиски кого-нибудь, кто смог бы помочь сестре справиться с горем.
Женщина вновь заглянула внутрь, приоткрыв дверь шире. Петли пронзительно заскрипели. Ирина вздрогнула от неожиданности, ощутив, как на несколько секунд сердце забилось сильнее. Рука взметнулась к груди в жесте самоуспокоения.
– Какого черта я тут делаю? – пробормотала она.
– Думаю, пришли за помощью, – полушепотом ответил скрипучий голос из комнаты.
Старик сидел по другую сторону стола, откинувшись на спинку стула и одетый во что-то черное, поэтому Ирина не сразу его заметила. К тому же лампа направляла свет в сторону от старика.
Женщина прищурилась, всматриваясь в хозяина коморки. Тот придвинулся к свету, продемонстрировав маленькое сморщенное лицо с впавшими серыми глазами и комично большим носом.
– Простите, – проскрипел старик, изобразив нечто похожее на извиняющуюся улыбку. – Не хотел напугать. Кажется, я задремал, пока ждал вас.
– Ждали меня? – как эхо, просила Ирина.
– Ну да. Понимаете, ко мне почти не заходят случайные посетители, – пояснил старик. – Только те, у кого есть серьезные причины найти меня. И простите мою бестактность, но, похоже, они у вас есть. А раз вы пришли, то получается, что я ждал именно вас.
Он вновь улыбнулся, затем жестом пригласил посетительницу сесть на пустующий стул. Поколебавшись секунду, Ирина вошла и заняла предложенное место. Старик облокотился на стол. В свет попали серые испещренные морщинами руки с узловатыми суставами и тонкими пальцами.
– И чем вы занимаетесь? – поинтересовалась Ирина, глядя на костяшки не разгибающихся полностью пальцев.
– Помогаю людям обрести умиротворение, конечно, – ответил старик, как будто это всё объясняло.
Ирина перевела взгляд на укрытое тенью лицо. Ей вдруг стало не по себе от блеска в глазах собеседника.
– Но как?
– Вы плохо спите в последнее время, – сказал старик. – Я бы сказал, что несколько дней не спите совсем. Вашу душу терзает большое горе, которое не желает спать. И не дает спать вам.
– Это настолько очевидно? – Без интереса спросила Ирина.
– За много лет я научился читать по лицам то, что люди порой стараются скрыть. Не говоря уже о том, что скрыть и не пытаются.
Ирина опустила голову. Она и так знала, как выглядит.
– Но если вы готовы жить дальше, – продолжил старик, доверительно подавшись вперед, – То я постараюсь вам помочь.
Женщина молчала, глядя на руки. Она давно обдумывала эту проблему. Ирине хотелось присоединиться к погибшим родным. Казалось, что и ее жизнь оборвалась одновременно с жизнями мужа и сына. Но она по какой-то невообразимо чудовищной ошибке ходит и дышит, пока семья лежит в темноте под землей. Не ощущая тепла мужа вечерами, не слыша смеха сына по утрам, жизнь, если это была она, стала для Ирины невыносимой.
Слезы вновь подступали к глазам. Ирина боялась произнести вслух то, что давно уже знала, и чего боялся брат.
Старик не отводил взгляда, терпеливо выжидая ответа. Его устроил бы любой. Ведь он уже знал истинный. И Ирина заметила бы ухмылку на тонких впалых губах, если бы осмелилась поднять взгляд.
Но она не смотрела. Женщина пыталась унять поток слез, который душил ее со дня аварии, не давая вдохнуть полной грудью и причиняя порой физическую боль.
– В том-то и дело, – смогла, наконец, выдавить Ирина. – Я не готова.
Правда вырвалась, сломив волю, и слезы потекли с новой силой, не находя сопротивления. Ирина зарыдала, принявшись лихорадочно искать в карманах пальто платок.
– В таком случае, – проговорил старик. – Вам нужно подумать о тех, кому вы дороги, кто любит и поддерживает вас.
Ирина посмотрела на него, не веря ушам. Неужели этот старик пытается накормить ее чушью о ценности жизни и заботе о близких? О том, что надо пережить и принять горе, чтобы боль и скорбь утихли? Что она не должна терять веры в себя и во все лучшее? Неужели он тоже начнет эти психотерапевтические бредни, чтобы успокоить ее?
– Что? – пролепетала она, замерев с платком у лица. Даже слезы на время остановили поток.
– А в моих силах лишь немного облегчить вашу боль, – продолжил старик. – Но только на время. Дайте мне руку.
Он протянул ладонь под свет тусклой лампы. Ирина увидела под истончившейся старческой кожей переплетение темно-синих вен и распухшие от артрита суставы.
– Не бойтесь. Просто возьмите меня за руку.
Женщина недоверчиво посмотрела на него, не зная, что и думать. Внезапная смена темы смущала, как и убедительная уверенность старика в собственных словах. Эмоциональное истощение и стресс не давали принять взвешенное решение, от чего мысли метались, как загнанный в ловушку зверь.
– Ну же, возьмите мою руку, – подбодрил старик, видя ее нерешительность. На сморщенном лице вновь угадывалась улыбка, но теперь добродушная и успокаивающая.
Слезы иссякли, и Ирина, доверившись уговорам, осторожно вложила пальцы в полураскрытую ладонь старика. Та осторожно сжала тонкие женские пальчики. И оказалась на удивление мягкой и теплой. Вторую руку старик положил сверху. Внутреннее напряжение, в котором постоянно пребывало тело женщины, стало постепенно спадать. Сначала расслабилась рука, а затем и все тело, словно сбросило тяжелые оковы.
– Вот и хорошо.
Старик улыбался, почувствовав спокойствие посетительницы.
– Думаю, сегодня вы будете спать спокойно и сможете отдохнуть. Возможно, вам даже приснятся хорошие сны.
Она смотрела в темные глаза старика и, несмотря на внезапное чувство облегчения, не могла поверить. Хотелось что-то возразить, но слова не желали складываться в предложения.
– О, не волнуйтесь, платы я не возьму. – Старик неверно истолковал ее замешательство. – К сожалению, это краткое облегчение – все, что я могу вам предложить.
Его лицо приняло виноватое выражение, а пальцы разжались, насколько позволяли суставы. Ирина все смотрела на старика, не находя слов.
– Я…
– Вы должны отдохнуть, – закончил старик, откидываясь на спинку стула.
– Да. – Поддалась Ирина, приходя, наконец, в себя. – Но…
Он жестом прервал ее.
– Ничего не нужно. Просто отдохните. Я буду тут, если снова понадоблюсь.
Женщина медлила, не зная, что думать и что делать. Она настолько измучилась горем, что разум отказывался выполнять простые логические решения. Ирина просто смотрела на старика, казалось, несколько долгих минут. Потом вопрос сам собой сорвался с губ, чтобы хоть как-то прервать затягивающуюся паузу, пока та не стала совсем уж неловкой.
– Вы медиум?
– Не совсем, – старик издал неопределенный звук, не то хохотнул, не то хмыкнул.
Он больше ничего не сказал. Ирина поняла, что разговор закончен.
***
Олег завел двигатель автомобиля, едва Ирина показалась из-за массивной двери. Он проводил ее взглядом, пока сестра не села на соседнее пассажирское сиденье.
– Ну как? – спросил он. Ирина повернулась к брату.
На измученном лице читалась какая-то перемена, едва заметная под привычными влажными следами на щеках и припухшими после долгих рыданий веками. Изменения скорее чувствовались, нежели виделись.
Олег мог просто обманываться, питая слишком много надежд. Не факт, что изменения произошли в лучшую сторону. Но об этом даже думать не хотелось.
– Что как? – Отозвалась Ирина.
– «Умиротворение», – уточнил Олег.
Ирина задумалась, очевидно, не зная как описать произошедшее.
– Нормально, – ответила, наконец, она.
Олег вопросительно вскинул брови, ожидая продолжения, но того не последовало. Он хотел подробностей, и все же промолчал. Не стоило расспрашивать прямо сейчас. Следы слез явно свидетельствовали, что все было как минимум не просто. Следовало дать ей немного времени прийти в себя, а уж потом лезть с расспросами.
Как он и ожидал, Ирина молчала всю дорогу. Олег бросал на нее короткие взгляды, тщетно пытаясь определить какой положительный эффект принесла поездка. Прочие мысли он старательно отгонял, как делал последние несколько дней.
Поглядывая на влажные следы на щеках сестры, Олег вспомнил, как в детстве она не любила вставать из постели. Однажды он так разозлился на ее лень, что облил холодной водой из кружки, пока сестра лежала в кровати. После того случая, Ирина вставала не позднее второго окрика.
От воспоминания улыбка коснулась губ Олега, но тут же исчезла. Потому что теперь сестра стала совсем другой. Особенно в последние дни. Она просыпалась до того, как он заварит чай и позовет завтракать. Олег подозревал, что Ирина не спала уже несколько дней.
Он и сам практически не спал, проваливаясь ночами в то смутное состояние, которое бывает, прежде чем наступает настоящий сон. Смерть Николая и маленького Вани подкосила их обоих.
Олег души не чаял в племяннике, так как сам не имел детей. А Коля стал для него лучшим другом, который всегда готов прийти на помощь, ради которого Олег был готов на все. Теперь же они с сестрой вновь остались одни, как после смерти родителей одиннадцать лет назад.
«Тогда у нее было такое же лицо», – подумал Олег. Она так же сидела в машине, ссутулившись под тяжестью утраты. Но сейчас Ирина не просто придавлена. Он боялся, что горе сломало сестру, как резкий порыв ветра ломает тоненькую веточку. А зеленые листики на ней кажутся живыми, пока не начнут увядать.
Разговор не состоялся и дома. Ирина сказала, что очень устала и хочет прилечь. Олег не возражал, но тщательно вслушивался, едва ли не поминутно проходя мимо двери в ее комнату по тому или другому «важному» делу. Он ожидал вновь услышать приглушенный подушкой плач, но в комнате сестры поселилась пугающая тишина.
Ожидая увидеть худшее, он, наконец, заглянул внутрь. Ирина спала, мирно посапывая, свернувшись калачиком на краю двуспальной кровати. Как часто это бывало в детстве, она показалась Олегу очень маленькой. Он несколько минут разглядывал сестру, пока смешанная буря чувств не улеглась в облегчение.
Похоже, эффект от встречи все-таки был, решил Олег. Ирина спала, как ребенок. Сон был глубоким и спокойным. Он понадеялся, что сестре снятся хорошие сны, и закрыл дверь.
***
Ирина вернулась в офис ООО «Умиротворение» спустя три дня. На лице по-прежнему виднелась печать утраты, но в этот раз с надеждой, затаившейся в широко распахнутых карих глазах.
Женщина широкими шагами пересекла длинный коридор цокольного помещения, на миг остановилась у двери с деревянной табличкой, чтобы перевести дух. Она распахнула дверь, не заметив отсутствия скрипа, испугавшего ее в прошлый раз, и решительно вошла.
В коморке по-прежнему царил мрак. Лампа все так же тускло освещала часть стола и пустующий стул для посетителей. Глаза женщины, как и в прошлый раз, не сразу увидели старика, скрывавшегося в густой тени по другую сторону стола.
Ирина нерешительно остановилась на пороге, силясь рассмотреть хозяина помещения. Морщинистое лицо тут же появилось в круге желтого света, растянутое в приветливой улыбке.
– А вот и вы, – проговорил старик, едва ли не ласково.
– Да, – робкая улыбка коснулась губ Ирины, она, не дожидаясь приглашения, прошла и заняла пустующее место.
– Вы говорили, что будете ждать, вот я и вернулась. Я хотела сказать, что… То есть я хотела бы сказать спасибо и…
– Не спешите, – остановил старик. – Я знаю, что бы вы хотели мне сказать. Но не нужно говорить все это сразу.
Он внимательно смотрел ей в глаза, ожидая ответа.
– Да – согласилась Ирина.
Старик кивнул в ответ и продолжил.
– Полагаю, что я смог подарить вам немного облегчения. И вы пришли, чтобы попросить у меня еще немного.
Ирина тоже кивнула. Старик протянул ладонь, и женщина охотно вложила в нее свою, не заметив, что суставы его уменьшились, и пальцы могут полностью распрямиться. Ирина как завороженная смотрела в голубые глаза старика, смутно вспоминая, были ли они такими в прошлый раз.
– Расскажите, что произошло после нашей прошлой встречи?
– Сначала ничего необычного, – начала женщина, неуверенно подбирая слова. – Хотя нет, небольшое облегчение было практически сразу. Но…
– От того, что вы сказали правду, в которой боялись признаться даже самой себе, – подсказал старик.
Очередной кивок.
– В том нет моей заслуги, хоть я и был к тому причастен. Продолжайте.
– Тем же вечером мне захотелось спать, и я заснула, хотя до этого не могла спать из-за произошедшего.
Ирина замолчала, вспомнив, что так и не рассказал старику, какое горе постигло ее.
– Понимаете, мой муж и мой семилетний сын… Они…
Женщина вновь прервалась, опустив взгляд. Она не могла произнести вслух. Как будто тем самым оставляла для себя шанс на то, что все случившееся – неправда. Словно оставляла надежду, что еще можно что-то исправить.
– Не нужно говорить, – произнес старик.
Ирина коротко кивнула. Старик немного помолчал, давая женщине время справиться с чувствами.
– Что произошло, когда вы вернулись домой?
– Я заснула, – просто ответила Ирина. – Хотя несколько дней до этого думала, что никогда больше не смогу спать. И мне приснился Коля, мой муж. Мы гуляли в парке, где часто проводили время. И мы разговаривали. Это было так прекрасно.
Слезы все-таки потекли по щекам. Но не от горя.
– А на следующую ночь я видела Ванечку. Он был дома в своей кровати. Когда я пришла его разбудить, он бросился мне на руки, обнял и сказал, что любит меня. А еще он сказал, что я не должна плакать, ведь он всегда будет ждать меня в своей кроватке. – Свободной рукой женщина утирала слезы. – После этих снов я просыпалась в хорошем настроении. Мне хотелось завтракать. Мне было легче.
Она вглядывалась в голубые глаза старика, словно прося разрешения на эти чувства. Но тот молчал.
– Это были вы? – Спросила Ирина. – Вы дали мне эти сны? Для умиротворения.
Старик коротко хохотнул.
– Если бы это было так, на табличке за дверью было бы написано «Сны недорого». И от клиентов не было бы отбоя. Но вы мой первый клиент за несколько лет. Рад, что смог помочь вам, пусть и столь малым.
Последняя фраза была чистейшей правдой.
– Скорее там было бы написано «Продавец снов». Но тогда как? Как вы это сделали?
– А это важно? – Старик пожал плечами.
Вопрос казался риторическим. Сейчас Ирину меньше всего интересовал вопрос «как». Ей хотелось, чтобы все повторилось. Хотелось вновь вернуть любимых, пусть и таким способом, пусть ненадолго.
Старик молчал, и женщина отрицательно помотала головой в ответ.
– Хорошо, – сказал он. – Ибо я сам не знаю ответа на ваш вопрос. Но постараюсь вам снова помочь. Однако в этот раз не бесплатно.
– Да-да, – засуетилась Ирина и попыталась разорвать их рукопожатие, чтобы достать кошелек. Она принесла приличную сумму денег, которую без сожалений собиралась оставить старику, лишь бы он повторил свой фокус. Но тот удержал ее руку.
– Подождите, пожалуйста. Поскольку я не могу гарантировать вам стопроцентный эффект, плата будет чисто символической. К тому же напоминаю, что он будет непродолжительный.
– Я согласна, – без раздумий сказала Ирина.
Старик накрыл ее ладонь второй рукой и кивнул. Они молча смотрели в глаза друг другу несколько мгновений.
Затем старик выпустил руку и озвучил цену, которая показалась Ирине не столько символической, сколько смехотворной. Она попыталась возразить, но старик был непреклонен. Ей пришлось согласиться, заверив, что сможет сполна заплатить за услуги позже. Старик лишь улыбнулся в ответ.
Ирина положила на стол пару купюр, которые остались без внимания.
– Я увижу их снова во сне?
– Будем надеяться, – ответил старик.
– Спасибо, – женщина кивнула и с робкой улыбкой добавила: – Вы все-таки продавец снов.
Губы старика скривились в короткой улыбке.
– У каждого человека свои способы справляться с горем. От меня это не зависит, я лишь помогаю людям найти путь к умиротворению и внутреннему покою. Сны – ваш путь. И он опаснее прочих, помните об этом.
Ирина кивнула, не то прощаясь, не то благодаря старика за напутствие, и вышла.
Гораздо позже, уже по дороге домой, она поняла, что даже не узнала имени старика. Но эта мысль вскоре забылась из-за нахлынувшей сонливости. На губах появилась едва заметная улыбка, не скрывшаяся от взора Олега. Он тоже улыбался.
О том, что происходило в офисе ООО «Умиротворение» Олег не спрашивал. Достаточно того, что сестре эти визиты помогали, а большего он и не хотел. Она спала и просыпалась едва ли не счастливой. Это вселяло надежду.
***
После похорон, когда завершились ритуалы, разошлись скорбящие, а в изножье могилы установили крест, Олег остался один. Он сидел на маленьком раскладном стульчике и отрешенно смотрел на фотографию в рамке.
Морозы закончились. Повалил легкий снежок, и несколько пушистых снежинок плавно приземлились на стеклянную рамку. Олег смотрел на улыбающееся лицо, и не чувствовал желания очистить фото от снега. Он вообще ничего не чувствовал. Боль и горечь куда-то ушли, потому что не находили больше места – внутри было пусто. Пусто и холодно, как в родительском доме, когда спустя много дней после их похорон они с сестрой, наконец, вернулись, чтобы разобрать оставшиеся вещи.
Мужчина походил на старика, сгорбившегося под тяжестью множества прожитых лет. Даже на слезы не осталось сил. Их не осталось и на то, чтобы просто подняться со стульчика.
Олег перевел затуманенный взгляд с фотографии сестры на соседнюю могилу, в которой покоился Николай, ее муж. А рядом и третья могилка поменьше – для их сына.
Глядя на них, Олег все же ощутил кое-что. Он почувствовал одиночество, которого никогда прежде не доводилось переживать. У него не было жены, не было просто любимой женщины, не было родителей. А теперь не осталось сестры и единственных родственников.
Оглядывая участок, он вдруг подумал, что для него рядом не осталось места. Его похоронят отдельно, на другом участке, вдали от родителей, от сестры. Сердце болезненно сжалось. Казалось, что в груди вместо пустоты появился вакуум, а грудная клетка готовилась вот-вот ввалиться внутрь.
Олегу захотелось закричать от внезапно накатившего ужаса, но он не мог. Из плотно сжатых губ вырвался лишь немой стон. А затем все разом прекратилось. Легкие вытолкнули отработанный воздух и втянули новую порцию свежего, морозного кислорода.
– Соболезную. – Раздался неподалеку осторожный голос.
Олег повернулся и увидел неподалеку мужчину.
Незнакомец был высок и одет в плотное черное пальто. Голова оставалась непокрытой, открывая взору Олега светлые, кажущиеся седыми, волосы, тщательно зачесанные назад. Высокий лоб перерезали две глубокие морщины. Несмотря на холод, крупный нос оставался бледным, как и все лицо незнакомца, а голубые глаза будто светились из впалых глазниц.
Олег привычно кивнул, принимая очередные соболезнования.
– Разрешите? – Мужчина вынул руку из кармана пальто, жестом прося разрешения подойти и нарушить одиночество Олега.
– Конечно, – отозвался скорбящий бесцветным голосом.
Прохрустев по свежевыпавшему снегу несколько шагов, незнакомец встал рядом с Олегом.
– Такая красивая, – сказал мужчина, рассматривая фотографию. – И слишком молодая, чтоб быть здесь. Ваша сестра?
– Да, – отозвался Олег. – Так и есть.
Они помолчали. Мужчина вновь заговорил:
– Так незаметно многих уничтожают годы, так приходит к концу все сущее в мире; увы, увы, невозвратимо минувшее время, увы, торопится смерть неслышным шагом (надпись под часами в церкви Santa Maria Novella (Флоренция), перевод с латинского Александр Блок – прим. автора).
– Не годы, – сказал Олег, не давая неловкому молчанию вновь встать между ними.
– Что? – Не понял незнакомец.
– Не годы. Они, – Олег мотнул головой на соседние могилы. – Погибли в аварии. А она…
Он замолчал.
– Простите.
– Ничего.
Повисла неловкая пауза.
Так обычно и бывает на кладбищах, подумалось Олегу. Люди молчат, не зная, что говорить друг другу, разделяя скорбь в общем безмолвии. Порой, чтоб поддержать, слова не нужны, достаточно быть рядом. И Олег, насколько мог, радовался, что сейчас не один, пусть даже его скорбь разделяет незнакомый человек.
Он нашел в себе сил подняться и стереть с фотографии снежинки.
– Болезнь? – поинтересовался мужчина.
– Нет. Я не знаю.
Мужчина непонимающе посмотрел на Олега.
– Она сильно горевала после гибели семьи. Это случилось всего две недели назад. – Слова полились сами собой. – Столкнулись с фурой на автостраде, и все – мгновенная смерть, закрытые гробы. Едва ли такое можно вообще пережить. Вот и она не смогла. Не ела, не пила, не спала. Только плакала и плакала, моя бедная Иринка. – Тяжелый вздох на миг прервал рассказ. – Я был близок с ними. Отличные парни. А ей было все хуже. Я стал бояться за нее, пока не нашел одну фирму. Ну как фирму, скорее какого-то шарлатана, притворявшегося медиумом, который не поскупился на рекламе, но сэкономил на офисе. Наверно, для пущего эффекта.
Мужчина неопределенно хмыкнул.
– Не стоит им доверять, – сказал он.
– Да, но тогда я не знал, что делать, и схватился за первую же соломинку. И, знаете, помогло. Ей стало лучше.
– Ого, – не сдержался мужчина.
– Я сам сперва не мог поверить, – сказал Олег. – Но после первого же визита она спала как убитая две ночи подряд. Просыпалась едва ли не счастливой. Говорила, что видела их во сне, что разговаривала с ними. Я думал, что так она сможет попрощаться с ними, понимаете? Принять горе, пережить утрату.
Он посмотрел на собеседника, и тот понимающе закивал.
– Да только потом все кончилось. Я имею в виду сны. Они оборвались, как и начались. А она снова поехала к тому человеку.
– И он снова помог?
– Точно. Помог. Ирина вновь видела во сне Колю и Ваню. И по утрам была рада, как ребенок. Рассказывала мне про них всякое. Как им хорошо, что они на нее не сердятся и не торопят к себе. Что передают мне привет и велят не волноваться за нее. – Голос вдруг начал срываться и последнюю фразу Олег выдавил сквозь подступающие рыдания: – А три дня спустя она просто не проснулась.
Руки метнулись к лицу, скрывая невесть откуда взявшиеся слезы, а плечи затряслись от рыданий. Ладонь незнакомца с отцовской нежностью легла на плечо Олега.
– Соболезную, – проговорил мужчина.
Несколько минут спустя Олег смог взять себя в руки. Стыдясь своей слабости, он отвернулся, чтобы вытереть лицо, и извинился. Терять чувство собственного достоинства не хотелось, даже потеряв всех, кого любил.
– Не стоит извиняться. Не для того ли придуманы кладбища, чтоб плакать и оставлять на их земле свое горе?
– Да, наверно, – согласился Олег, глядя в голубые глаза незнакомца. – Потому не стоит здесь задерживаться дольше, чем нужно.
– Верно, – улыбка коснулась губ мужчины.
– Вас подвезти до города?
– Буду вам очень благодарен.
Олег лишь отмахнулся.
– Это я вам благодарен за поддержку и добрые слова. Нечасто в наше время люди готовы помочь друг другу, даже если это ничего не будет стоить.
Они двинулись вдоль ряда могил.
– Просто они переоценивают важность слов, – сказал мужчина. – Даже когда они ничего не стоят.
– Верно подмечено, – согласился Олег, задумавшись. Темные мысли ненадолго отступили.
Вскоре они покинули кладбище и, подходя к машине, Олег спросил:
– Куда вас подвезти?
– В центр, если вам не трудно.
– Нет, – откликнулся Олег. Незнакомец ему нравился, словно рядом с ним все становилось проще и легче. – Кстати, я думаю, что когда один мужчина видит другого плачущим, они могут обращаться друг к другу на «ты», согласны?
– Пожалуй. – Кивнул мужчина.
– Тогда можешь звать меня Олегом. – Он протянул ладонь, чтобы закрепить знакомство рукопожатием, и незнакомец сжал ее.
– Очень приятно. – Улыбнулся мужчина, как улыбаются при виде любимой еды, и, представившись, накрыл ладонь Олега второй рукой.
***
Ранним утром первого дня февраля молодой человек сидел на большой крытой остановке, вглядываясь в темно-синие тучи, затянувшие половину неба.
«Скоро снова пойдет снег», – подумал он.
Непокрытую голову увенчивали аккуратно зачесанные назад густые каштановые волосы, которые открывали гладкий и бледный, будто фарфоровый, лоб. Чуть вздернутый крупный нос втягивал воздух. К старости он вновь приобретет форму «картошки», однако сейчас придавал изящному лицу с точеными ровными скулами немного суровый вид, не лишая при этом привлекательности.
Откинувшись на стенку остановки, юноша в ожидании автобуса закрыл большие голубые глаза. Первая же случайная снежинка застряла в длинных ресницах, но не растаяла.
Со стороны могло показаться, что юноша заснул. Однако его разум постоянно пребывал в движении. Особенно в последние дни. Он обдумывал свое будущее в мире, который вновь изменился.
Конечно, он не сидел безвылазно в подвале, ожидая редких клиентов, как домашний паук под ванной в ожидании бабочки. И достижения последних десятилетий не прошли мимо. Просто время разделялось им на куда большие отрезки, нежели пара десятилетий.
Обдумывая изменения в мире, юноша снова и снова приходил к выводу, что они ему на руку. Меньше очередей, меньше времени на сон, меньше времени в пути. Скорые доставки, экспрессы, высокоскоростной интернет. Еда, которая приготавливается за три минуты, и напитки в виде разбавляемых водой порошков. Никто не хотел ждать. Люди тщетно пытались сберечь свое время. Это было чрезвычайно забавно для того, кто этим временем питался.
Тонкие розовые губы юноши изогнулись в улыбке, словно он видел приятный сон.
А еще люди перестали держаться друг за друга, как раньше. Нищие, пьяньчужки, бездомные, попавшие в беду или просто асоциальные личности обоих полов и любых возрастов. Все были сами по себе. И всем вокруг наплевать друг на друга. Как будто люди поняли, что мир вокруг них не большой и опасный, а маленький и скучный. И уже не нужно держаться вместе ради безопасности, когда можно жить самому в свое удовольствие.
Но никто и не подумал, что мир по-прежнему голодный. В этом плане ничего не изменилось и не изменится никогда.
Юноша решил, что теперь-то жизнь станет гораздо проще, и ему не доведется вновь побывать в теле старика. Отсутствие половых связей, потерю вкусовых и обонятельных чувств он мог смело пережить, как и многое другое, что отнимает возраст. Только не бесконечные боли в руках и спине, не говоря уже о недержании и бессоннице.
И впредь он голодать не намеревался, наоборот – решил пожить в свое удовольствие, как и все люди. Ведь для него припасены все удовольствия мира, которыми грех не воспользоваться: развлечься, отдохнуть от старости и темноты подвала, побыть молодым, человеком с будущим, которое никогда не закончится.
Улыбка на лице юноши стала шире. Он открыл глаза и взглянул на наручные часы. До отбытия оставалось чуть меньше двадцати минут, но другие пассажиры не приходили, хотя он купил последний билет. А были времена, когда на свой рейс люди приходили заранее. Похоже, попутчикам есть чем заняться, раз никто не спешил на автобус. Пара минут ведь никогда не бывает лишней.
От этой мысли улыбка переросла в усмешку. Текущее положение вещей ему определенно нравилось.
Однако все же не стоило бездумно окунаться в распутство молодости. Разве не из-за этого он оказался в том подвале? Из-за того, что заранее не позаботился о будущем. Следовало подумать о новом предприятии.
«Умиротворение» стало отчаянным шагом. Но новое название должно стать куда более броским и менее сомнительным для современного человека.
Юноша нахмурил брови, вспоминая, как его прозвала та женщина несколько дней назад.
Тихо урча, у остановки остановилось такси. Из открывшейся двери появилась симпатичная девушка лет восемнадцати с небольшой дорожной сумкой. Расплатившись с водителем, притязательно, но без особого интереса осмотрела юношу, сидевшего на остановке. Тот приветливо улыбнулся. Девушка ответила тем же, села поодаль, достав из кармана пуховика смартфон, и тут же ушла в него с головой.
«Готовы спать в этих штуках», – подумал юноша, и прозвище вспомнилось.
«Вы все-таки продавец снов», сказала женщина, уходя в последний раз. Юноша покрутил в мыслях эти два слова. Продавец снов. Неплохое название, решил он.