ВНЕК № 6 Лучший друг

Сквозь дыру в крыше я видел темное небо, усеянное звездами. Оттуда, словно кружась в вальсе, медленно падали снежинки. Они мягко планировали на моё лицо, остужая жар, охвативший всё моё тело. С моих посиневших губ слетел тихий болезненный стон. Я понимал, что мне надо убираться отсюда, как можно быстрее, но каждое движение отдавалось адской болью в сломанной ноге.
Я не мог оценить тяжесть своего положения в полной мере и осмотреть себя, но судя по обилию крови, пропитавшей мои джинсы, и неестественно выгнутой ступне, перелом был открытым. Я не знаю, почему я ещё жив, но видимо правду говорят, что человек чрезвычайно живучее существо. Но в данный момент это меня вовсе не радовало. Я бы предпочел смерть, тем мукам, которые я испытывал каждую секунду. Не знаю, сколько времени я тут уже нахожусь, но мне остаётся только молиться Богу, чтобы хоть кто-то забрел в этот район.
Я покрутил головой, чтобы осмотреться: в углах просторного помещения тени становились всё гуще, образуя непроглядную тьму. В этой тьме копошились крысы – пару раз я видел их мерзкие голые хвосты, мелькнувшие в ночи. Мне вспомнился старый фильм, где голодные крысы обглодали лицо бедному мужику, но те грызуны, что были в одном помещении со мной, пока что не спешили полакомиться человечиной. Пока что.
Тут, что-то с грохотом упало, то ли в коридоре, то ли на улице. От резкого звука крысы мигом разбежались по своим норам и притихли. Наступила тишина, нарушаемая лишь завываниями холодного зимнего ветра снаружи. Очередная порция адреналина разлилась по моим венам и все мои органы чувств обострились до предела. Я отчётливо услышал шаги вдалеке. Кто-то приближался…
***
Солнце, уже начавшее клониться к горизонту, приветливо выглянуло из-за туч, осветив припорошенную снегом пришкольную территорию. Недавно кончились уроки у младших и средних классов, но площадка возле школы пустовала. Одетые в дутые разноцветные курточки дети спешили по домам. В последнее время им было вовсе не до игр. Только двое пацанов лет тринадцати стояли, спрятавшись между сугробом и фонарным столбом, со всех сторон обклеенный черно-белыми объявлениями о пропаже детей. Мальчика, что был потолще, звали Смирновым Вовой. Он был одет в новую модную куртку, а помпон на красной меховой шапке покачивался каждый раз, когда он нервно переступал с ноги на ногу. Он потер рукой раскрасневшиеся щеки и пробормотал:
– Ден, ну чего мы тут ждём?! Пошли уже домой, пожалуйста, я замёрз! Твой сектант уже, наверное, ушёл!
– Не ной, братишка. – отмахнулся худенький паренек Денис Хлопов, чьи темные глазки, хищно бегали туда-сюда, всматриваясь в школьное крыльцо. – Он скоро выйдет, я это чувствую!
– Чувствует он… – хмыкнул Вова и посмотрел на листовку, приклеенную к столбу.
С этой листовки на него смотрела, неестественно улыбаясь, девочка из их школы – Меншикова Лиза, ученица пятого «Б» класса. Она была последней из длинной вереницы пропавших детей этой зимой. Последний раз её видели, выходящую из музыкальной школы, неделю назад. Охранник утверждал, что она пошла вдоль реки, чтобы срезать через мост. На другом берегу её должны были встречать родители. Лиза так и не появилась и теперь от неё осталась лишь эта черно-белая фотка.
«Словно на надгробии» – пронеслась мысль в голове Вовы – «Пятый класс… Всего на два года младше меня, и ведь я мог быть на её месте…».
Вове захотелось, сорвать эту листовку, чтобы призрак пропавшей девочки, не буравил его взглядом, вызывая непонятное чувство вины. Но Вова знал, что так делать нельзя.
– А вот и он! – чуть ли не подпрыгнул от радости Денис.
На крыльце показался худой парень в черной поношенной куртке. На голову он накинул капюшон такой же черной кофты. Парень, по словам Дениса он учился в десятом классе, настороженно огляделся вокруг и не заметив двух друзей, стоявших за сугробом, быстро сбежал вниз по лестнице и пошёл прочь от здания школы. Лицо этого паренька было бледным, словно у вампиров из фильмов. Вова почувствовал, как этой мысли по его коже побежали мурашки.
– Пошли, Вован. – дернул его Денис – Будем держаться поодаль, чтобы он ничего не заподозрил. Выследим, где они скрываются и доложим в полицию. Мы ж станем городскими героями! – Хлопов призадумался, а потом добавил – А может и сами их схватим и узнаем, что они сделали с пропавшими детьми…
– Нет-нет! Денис, это слишком опасно! – запротестовал Вова – Пойдём лучше домой, мне ещё надо собаку покормить…Да и с чего ты вообще взял, что он сектант?
– А по нему не видно? – Вова склонил голову и промолчал. Ему было нечего ответить – Он ходит постоянно один, даже в столовке сидит в углу, постоянно закрывшись своим уродским капюшоном! А ещё на его толстовке какой-то кроваво-красный принт с латинскими символами! Хрен знает, что они значат, но я тебе зуб даю, что он из сектантов! – видя, что друг всё ещё сомневается, Денис закатил глаза и произнес – Я недавно подслушал, как моя мама разговаривала с нашим участковым. Он сказал, что про это пока, что не говорят по новостям, но полиция уверена, что в городе действует группа сектантов. А мне это с самого начала было понятно! Ну кто ещё может воровать детей в маленьком городе? Либо цыгане, либо сектанты-сатанисты. Я тебе отвечаю, они похищают детей, чтоб выпустить их кровь и призвать дьявола.
– Взрослые вообще-то тоже пропадали…
– И что? Для их кровавых ритуалов и взрослые подойдут! Слушай, Вовчик… Я понимаю, что тебе страшно. Мне тоже. Но это мой единственный шанс помочь матери! После того, как мой батя-мудак ушёл за хлебом три года назад, мы вынуждены жить в нищете! Посмотри на меня! – он отступил на шаг и прокрутился вокруг собственной оси – Я в этой куртке ещё в третьем классе, блин, ходил! А прикинь чё будет, если мы поможем ментам поймать сектантов? Будут хорошие бабки, смекаешь?! – усмехнулся Хлопов – Но мне с таким делом одному не управиться, поэтому я прошу тебя пойти со мной. А награду потом разделим поровну. – он улыбнулся и положил руку на плечо Вове. Глаза Дениса, как-то странно блеснули, – В конце концов, ты же мой лучший друг!
От таких слов Вова смущенно улыбнулся. Ему было очень приятно, что хоть кто-то считает его своим лучшим другом.
– Ладно. – сказал Смирнов – Только давай не делать глупостей.
– Ну конечно! – просиял Денис и тут же вытащил из портфеля штангенциркуль. Заметив недоуменный взгляд Вовы, он пояснил – Для самообороны.
Они обогнули сугроб и двинулись по противоположной стороне улицы, оставаясь в сотне метров позади «сектанта». Вова смотрел в спину, крадущегося Дениса с искренним уважением и восхищением. Он знал, что его друг, итак, переживает непростой момент в жизни, так ещё на него свалилось дополнительным моральным грузом вся эта ситуация с пропавшими детьми. Денис жил в не самом благополучном районе, где по ночам не на всех улицах горел свет. По сообщениям полиции именно в том районе уже пропало несколько детей.
«И он ходит по этим стремным переулкам каждый день и ничего не боится! А сейчас, готов выслеживать сектантов с одним штангенциркулем в руках! Мне никогда бы не хватило на это духу…»
День постепенно сходил на нет. На землю опускались серые сумерки. Вова бросил взгляд на экран своего айфона – 16:09. До комендантского часа оставалось чуть меньше двух часов. Однако Денис с Вовой продолжали преследовать странного старшеклассника. Парень миновал парк и юркнул в переулок, ведущий в заброшенную часть города.
Градообразующим предприятием их маленького городка было горнодобывающее предприятие, расположенное у подножия горного хребта. Когда Союз распался, предприятие захирело и вскоре вовсе было закрыто. Тысячи людей лишились рабочих мест и стали массово покидать город. Ленинский район, где помимо бараков рабочих, обветшавших хрущевок, располагались даже исторические дома, за несколько лет превратился в место, которым дети пугают друг друга, историями о неупокоенных призраках и монстрах. Вова не верил во все эти россказни – он считал себя уже взрослым мальчиком, но зато знал, что в заброшенных домах можно встретить бомжей и наркоманов. И теперь они с Денисом направлялись туда.
Живое воображение Вовы тут же нарисовало яркую картину, как он идёт, ничего не подозревая по скрипящим половицам старого дома. Внезапно, грязный шприц, валяющийся на полу, вонзается в его ногу. Пробивает обувь, носок, вспарывает кожу. Болезнь со страшным названием ВИЧ проникает в его кровь, и Вова падает на землю в конвульсиях. Его тело раздувается и затем лопается словно кровавый воздушный шарик. Вова мало что знал, про эту болезнь, но почему-то был на сто процентов уверен, что от неё так и умирают. Мальчик содрогнулся от ужаса и стал идти поближе к бесстрашному Денису. Его друг сжался и так аккуратно ступал, что даже снег не скрипел под его ногами. Он был похож на бывалого охотника. Его худое тело, облаченное во всё черное, извивалось и сжималось в сумерках, в паре метров впереди. Неясное чувство тревоги снова наполнило душу Вовы.
В заброшенном районе, конечно же, не горел ни один фонарь. Дорожные знаки со скрипом покачивались на ветру. Приземистые дома-бараки хищно смотрели на мальчиков своими пустыми черными окнами-глазницами.
«Как тут пусто…»
Не было видно ни одной живой души, кроме их «сектанта», который уже почти растворился в сумерках. Денис ускорил шаг, не произнося не слова, боясь, что в такой тишине «сектант» легко услышит их разговоры. Вова последовал за другом. Спустя ещё десять минут преследования, они увидели, как парень свернул с заснеженной дороги и вошёл в пятиэтажку.
– Всё, мы выяснили, где они собираются. Можно идти д-домой. – заикаясь сказал Вова.
– Чё? Нет, стой! – Денис крепко схватил его за руку. Вова попытался вырваться, но несмотря на то, что он был крупнее и тяжелее Дениса, он не смог сдвинуть друга даже на сантиметр. Хлопов будто вмерз в площадку. – А если он просто зашёл туда поссать? И мы приведем сюда полицейских и там никого не будет, представляешь, как они на нас будут смотреть? Да мы посмешищами станем!
– Ну не знаю…
– Не ной. Мы быстро проверим и потом сразу по домам. Окей?
– Не нравится мне всё это…
Немного помедлив, Смирнов всё-таки кивнул и склонив голову поплелся за Денисом внутрь пустующей многоэтажки, где жутко завывал ветер. На стене, возле входа Вова заметил какой-то символ. Приглядевшись, он понял, что эта буква «А», обведенная в круг. Знак был нарисован чем-то красным и это красное растекалось между камешков, словно…
«Это краска. Просто краска из баллончика. Не кровь».
– Эй, Ден, что это? Может это их знак? Сектантов!
– Нет. – фыркнул Хлопов – Это знак анархистов. Хотя они тоже в каком-то смысле шизоиды-сектанты. Пошли.
Внутри было пусто. Сквозь битые стекла залетал снег, оставляя маленькие снежные насыпи на лестничных площадках и между квартирами, многие из которых тоже были открыты. В углу Вова заметил то, что пугало его больше всего – в пыли валялись десятки использованных шприцов и осколки от пивных бутылок. С лестницы доносились едва слышимые шаги, но и они вскоре утихли. Друзья переглянулись. Денис пальцем показал наверх и покрепче взяв штангенциркуль двумя руками пошёл по лестнице. Вова трусил за ним. Смирнов потел, хотя было холодно. Ему казалось, что вещи в его портфеле, уж слишком громко шуршат, что снег под его ногами скрипит так, что его слышно за пару километров.
Они остановились, лишь на лестничной площадке между четвертым и пятым этажами.
– Ну и где он? – шепотом спросил Вова.
– Не знаю. Наверное, притаился и ждет нас. Иди наверх, а я проверю на четвертом этаже. Если что-то услышишь или увидишь – сразу зови меня!
– Ладно. Т-ты тоже.
«Когда в фильмах ужасов герои разделяются, это никогда не заканчивается ничем хорошим…»
Сделав глубокий вздох, Вова успокоил нервы. Он поднялся на последний этаж и огляделся. Даже беглого осмотра было достаточно, чтобы понять, что людей тут давно нет. На снегу не было следов и стояла гробовая тишина. Почему-то внимание Вовы привлекла квартира номер девятнадцать. Дверные петли давно уже сгнили и теперь дверь валялась на полу, покрытая слоем пыли и снега. Осторожно ступая, парень вошёл внутрь. Прошёл в зал. Кое какая мебель всё ещё сохранилась – дырявое кресло, ковер на стене и комод. Страх и тревога ушли, уступив место любопытству. В школе любимым предметом Вовы была история. Он стал представлять, как тут было раньше, когда здесь жили люди. Когда здесь было НОРМАЛЬНО.
«Наверняка отец семейства сидел в этом кресле. А дети игрались на полу. Вечером, вся семья собиралась здесь. Они болтали о бытовых вещах, смотрели телевизор, обсуждали куда они поедут в отпуск. Куда? Может быть в Кисловодск или Геленджик…»
Тихое шуршание в комоде сбило его с мысли. Что-то скреблось внутри о деревянную стенку. Вова присел на корточки и пополз к комоду. Он вытянул руку, чтобы если что резко дернуть дверь и встретиться лицом к лицу с опасностью.
«Может стоило позвать Дениса?»
Дверца комода резко открылась изнутри. Во тьме блеснули желтые глаза хищника и черный комок шерсти выскочил из шкафа и бросился мимо мальчика, ударив его пушистым хвостом по лицу. Вова вскрикнул и неуклюже плюхнулся на задницу. Тощая кошка, напугавшая Смирнова до полусмерти, даже не удостоила его своим взглядом и пошла по своим делам. Мальчик лежал на холодном полу, а его сердце бешено стучало, как будто вот-вот и оно выпрыгнет из грудной клетки, но Вовино лицо озарила улыбка. Никакого монстра в шкафу не было, а просто бродячая кошка, чей покой потревожил мальчик! Он готов был рассмеяться, как вдруг тишину прорезал громкий мальчишечий вопль.
«Денис!»
Вова резко вскочил на ноги и побежал к лестнице. Крик не прекращался, а только нарастал. Из визга на высоких тонах он превратился в гортанный хрип. По лестнице застучали быстрые шаги. В темноте Вова не видел, что твориться на четвертом этаже, но кто-то явно бежал к нему.
«Куда бежать? На крышу!»
Не оглядываясь, он, поскальзываясь устремился к лестнице, ведущей на крышу.
«Это была ловушка с самого начала! Тот парень знал, что мы за ним следим и завёл нас в западню! Он схватил Денчика, а его подельник бежит за мной! Мамочкаааа!»
Как бы быстро Смирнов не бежал по обледеневшей крыше, он чувствовал, что его нагоняют. За спиной он слышал вопли и детский смех, хлопанье вороньих крыльев и рык стаи голодных собак.
«Этого не может быть… Я просто свихнулся и у меня звуковые галлюцинации… Это всё сон!»
Силы были на исходе. Портфель тяготил его, а крыша заканчивалась. Ноги мальчика разъехались на льду. Он потерял равновесие и покатился кубарем. Он рассек бровь, нос был разбит и кровоточил, а глаза застилали слёзы. Вова перевернулся на спину, но он ничего не видел сквозь слёзы. На него упала тень, кого-то крупного. Вова Смирнов в отчаянии завизжал.
***
Следователь Железнов Максим Викторович нервно барабанил пальцами по столешнице. Меньше часа назад пришла весть об исчезновении ещё одного ребёнка. Его родители согласились сами подъехать в участок, чтоб поговорить со следователем.
Железнов сдвинул гору папок и досье, заведенных на половину криминальных элементов в городе, чуть в сторону, устроив видимость порядка. Под его глазами пролегли черные круги. Ему казалось, что за последний месяц он постарел на десять лет. Его коллега по фамилии Еремин ободряюще похлопал его по плечу и тихо спросил:
– Ты думаешь это снова по твоему делу? Маньяк?
– Моё шестое чувство подсказывает, что да. – выдавил кислую улыбку Железнов.
Спустя пару минут в кабинет вошли мужчина и едва держащаяся на ногах женщина. Она всё ещё рыдала, её глаза покраснели от слез. Мужчина поддерживал её за плечи.
– Здравствуйте. – поприветствовал их Железнов – Екатерина Марковна и Иван Андреевич, я так понимаю?
– Да. – ответил мужчина и крепко пожал руку следователя. Лицо этого немолодого мужчины осунулось, а в глазах плескалась тревога.
– Расскажите пожалуйста ещё раз, что случилось.
– Мы же вам всё уже рассказали! – взорвалась Екатерина Марковна – Наш сын пропал!
– Тихо, Катя. – прошептал Иван Андреевич и погладил жену по волосам, затем повернулся к следователю и сказал – Наш сын – Смирнов Вова, ученик седьмого «В» класса не пришёл домой. Уже семь часов вечера, а его всё нет. Мы звонили в школу, его классная видела, как он выходил из здания школы.
– Может он сейчас где-то с друзьями? Да, уже комендантский час, но вы же знаете, какими непослушными бывают подростки.
– Исключено… – всхлипнула Екатерина – Он не отвечает на звонки. Вова – послушный мальчик. Он всегда возвращается домой вовремя, а сейчас… Я даже не знаю, что думать! – она снова разрыдалась. Её тело била крупная дрожь.
– Но может он зашёл к друзьям, а телефон разрядился…
– Да что за хрень вы несёте, лейтенант?! – рявкнул Иван Смирнов – Мы знаем своего сына, с ним такого не могло произойти!
– Я понимаю вашу тревогу, Иван Андреевич, но давайте сначала рассмотрим самые благоприятные исходы, хорошо? – спокойно сказал Железнов. Когда супруги покивали, он снова задал вопрос – Итак, есть ли хоть малейшая вероятность, что Вова зашёл к кому-то из друзей?
– Да у него и друзей-то особо нет. – сказал Иван – А чтоб прям к кому-то заходить в такое время…
– А если к Денису? – подняла голову Екатерина.
– К какому? А, к этому шалопаю!
– Так, можно с этого момента поподробнее? – настороженно сказал Максим Викторович – Что за шалопай-Денис?
– Денис Хлопов – одноклассник Вовы. Они иногда гуляют вместе.
– Он из неблагополучной семьи. – процедил Иван Смирнов.
– Но я звонила его матери пару часов назад. Никто не взял трубку. – нижняя губа женщины задрожала, казалось, она снова разрыдается.
– Может вы просто позвонили в неудачное время. – улыбнулся следователь – Скажите её номер пожалуйста, я сам попробую.
– Мы с ней не так хорошо общаемся, последний раз больше недели назад созванивались, так что её мобильного у меня нет… Я обычно звоню ей на домашний.
– Диктуйте.
– Ладно… – она переглянулась с мужем – Шесть-десять-шестьдесят восемь. Её зовут Ольга.
«Район Химмаш. Там, где уже пропало пять человек.» – вспомнилось Железнову.
Он набрал продиктованный Смирновой номер и стал ждать, но услышал лишь гудки. Попробовал ещё раз – безрезультатно.
– Предлагаю съездить к этой Ольге. – всё также спокойно произнес Максим Викторович. – Если у вас, конечно, ещё остались силы.
«Даже если поездка ничего не даст, я заеду на обратном пути к тамошнему участковому. Вдруг он видел, что-то необычное в последние дни.»
– Наш сын пропал, товарищ следователь. – произнесла Смирнова – У нас нет права на отдых.
Семья Хлоповых проживала в старом девятиэтажном доме. Краска на здание частично облупилась и облезла, и даже непрофессионалу было очевидно, что дом находится в аварийном состоянии. Из открытых окон, тут и там доносились пьяные крики. В подъезде было не особо теплее, чем на улице, а лифт оказался в нерабочем состоянии. Железнов и Смирновы пошли пешком на седьмой этаж.
Екатерина Марковна немного успокоилась, хотя её глаза все ещё были красными от слёз. Она шла между Железновым и Иваном, и настороженно озиралась, вздрагивая при каждом громком звуке.
– Вы упомянули, что Денис из неблагополучной семьи. – произнес Максим Викторович – Что вы имели ввиду?
– Его родители в разводе. – ответил Иван Андреевич – А его отец тот ещё прохиндей!
– Да он бандит! – воскликнула Екатерина.
– Ну не бандит, но с криминалом скорее всего связан. Не берусь утверждать, но в народе болтают, что, Коля Хлопов и его дружки в своё время наведывались в закрытые шахты и что-то оттуда выносили. – пояснил Смирнов – Это ведь незаконно?
– Во-первых незаконно, а во-вторых просто смертельно опасно и глупо. – ответил Железнов – Штольни узкие, в них часто происходят обвалы. Или бывает они заполняются ядовитыми подземными газами.
– Мой папа работал в шахтах, до того, как их закрыли. – сказала Екатерина – Он говорил, что там погибли десятки человек и ещё больше пропали без вести.
– Именно так. Поэтому шахты и держат закрытыми. Хотя пять лет назад их хотели заново открыть для проведения работ. Может вы помните, тогда к нам приезжали серьезные люди из Москвы в своих дорогих пиджаках, ха! Они хотели вести здесь разработку месторождений вольфрама, олова и прочего. Скажу вам по секрету, они готовы были вбухать реально огромные деньги, но были те, кому категорически не нравилась эта идея. Местные племена чукчей протестовали против открытия шахт. Они утверждали, что в недрах этих гор обитает некий злой дух. – Железнов усмехнулся – Уж не знаю, что такого чукчи им рассказали или показали, но вскоре москвичи свернули все работы, уехали и больше не возвращались.
– Они уехали, испугавшись племенных легенд? – с недоверием спросила Смирнова.
– Я сам удивился. Но что-то их остановило.
– А Хлопова видимо нет. – добавил Иван Андреевич – Они что-то там взрывали, копали и думается мне, что-то нашли в итоге. Потому что вскоре он бросил это дело, развелся и уехал отсюда.
– Куда?
– Кто ж его знает? Но в город он больше не возвращался.
– Чем это так пахнет? – вдруг спросила Екатерина, когда они оказались на лестничном пролете между шестым и седьмым этажами.
Вскоре Максим тоже почувствовал мерзкий запах, разносящийся по подъезду. Чем выше по ступенькам они поднимались, тем запах становился всё сильнее. В душе надеясь на лучшее, Железнов всё же понимал, что вонь идёт из квартиры номер двадцать пять – квартиры Хлоповых. На железной двери сидела жирная зеленая муха. Железнов согнал её и позвонил в дверь.
– Да тут же дышать невозможно! – воскликнула Екатерина и прикрыла нос рукавом.
Железнов снова нажал на звонок. Устройство работало – он прекрасно слышал звук, доносящийся из квартиры, но никто не спешил открывать дверь. Попробовав позвонить ещё раз, следователь забарабанил кулаком в дверь и крикнул:
– Ольга Владимировна, откройте дверь! Это полиция.
– Да не стучите вы так! – Железнов обернулся и увидел пожилую женщину, спускавшуюся по лестнице. Она окинула взглядом всю троицу и скрипящим голосом добавила – Не откроет она вам. Я вообще её уже неделю не видела. И ещё эта вонь поганая…
– А чем пахнет-то?
– Покуда ж я знаю? – развела руками женщина. – Мы всё вызываем участкового, так не идёт. Вся ж полиция в городе занята поиском пропавших детей, мы это знаем. Это важнее. А вонь – ладно, потерпим. – равнодушно произнесла женщина.
– Понятно… Спасибо. – кивнул Железнов.
– Да, пожалуйста. – улыбнулась беззубым ртом бабка и поковыляла на шестой этаж.
– И что будем делать? – недовольным голосом спросил Иван Андреевич.
Максим Викторович смотрел пустым взглядом перед собой. Перед его взором, на кнопку звонка вновь села жирная муха и словно издеваясь над следователем стала тереть свои лапки. Взгляд её фасеточных красных глаз наводил неясную тревогу. Железнов почувствовал будто вокруг его головы задрожал воздух – это его интуиция, или как он сам говорил «шестое чувство», кое-что подсказывало ему.
– Нужна помощь. – медленно проговорил следователь – Будем вскрывать дверь.
***
Я сидел замерев, вот уже больше десяти минут, стараясь не издавать ни звука. Я прикрыл рот рукой и даже это незначительное действие отдалось болью в сломанной ноге. Вскоре шаги утихли. Я не знал, кто это там ходит, но кто бы то ни был, друг или враг, он прошёл мимо. Наступило невероятное облегчение. Я даже как будто почувствовал себя лучше. И тут до меня дошла простая и очевидная мысль – если я хочу дожить до утра, до момента, когда в это заброшенное здание забредут люди, то я должен набраться сил.
«Мне нужна энергия, иначе я умру тут от обезвоживания или голода. Потеряю сознание и тогда меня сожрут крысы.» – подумал я.
Пошарив в карманах, я обнаружил кусочек отвратительной колбасы, что нам давали в школьной столовой, и горстку сухого собачьего корма. Всё это я нёс, чтобы покормить собаку по кличке Дана, но видимо не судьба ей сегодня отведать горстку Pedigree.
«Прости Дана, но мне нужнее» – прошептал я и закинул в рот твердые, холодные гранулы корма. Я почувствовал привкус соли и каких-то химических добавок. Волна тошноты прокатилась по моему ослабленному организму, я наклонился вперед и закрыл рот, чтобы не блевануть. Огромным усилием воли я заставил себя проглотить гранулы корма. Заел это всё омерзительной колбасой. Чтобы не мучила жажда, я жадно слизнул не растаявший снег с рукава моей куртки.
«Могло быть и хуже…»
Спина затекла. Горячка снова била всё моё тело. Еда лишь ненадолго улучшило моё состояние, но мучения быстро вернулись. Самым отвратительным был тот факт, что я никак не мог, а скорее был не в состоянии придумать, как прекратить мои муки. В очередной бессмысленной попытке я попытался включить телефон, чей экран превратился в крошку после падения.
«Провал. Как предсказуемо…»
Внезапно я снова услышал шаги. Они проявились в ночной тишине, также неожиданно, как и исчезли несколько минут назад. Только теперь они были ближе. Гораздо ближе. Деревянная дверь, тонувшая в тенях, у дальней от меня стены со скрипом открылась. Мои глаза, привыкшие к темноте, различили высокий человеческий силуэт на пороге.
***
Когда дверь с оглушительным грохотом рухнула внутрь квартиры, зловонные миазмы с утроенной силой пахнули в лицо Железнову и компании. Душный воздух застыл словно в жаркий июльский день. На отклеивающихся обоях сидели десятки мух.
– Стойте здесь. – не оборачиваясь приказал Железнов супругам Смирновым, а сам сняв служебный пистолет с предохранителя медленными шагами двинулся вглубь квартиры. Один оперативник и судмедэксперт шли следом.
Его ноги сами вынесли его на кухню. Максим распахнул дверь и тут же отшатнулся.
– Господи Иисусе… – воскликнул он.
В глазах помутилось, он оперся на дверной косяк. Ему казалось, что весь его ужин вот-вот окажется на грязном полу. Но обошлось.
На кухне был страшный беспорядок. Мух было так много, что свет от едва качавшейся на проводе лампочки померк в этом рое насекомых. От одной стены до другой было протянуто несколько бельевых веревок, а на них словно простыни висела снятая почерневшая, от начавшегося гниения, кожа. В тех местах, где раньше кожа обрамляла глазницы в черепе, теперь были рваные дыры, а сквозь них Железнов мог видеть холодильник, стоявший у дальней стены. Судя по всему, жертвы было две – ещё одна «простынь» поменьше висела на соседней веревке. Весь кухонный пол был залит сгустившейся засохшей кровью. Она была везде.
«Настоящий океан крови…»
– Вам когда-нибудь доводилось видеть такое? – шепотом спросил у коллег Железнов.
– Дай Бог, никогда больше и не придется. – дрожащим голосом ответил судмедэксперт.
Под маленькой «простыней» Максим заметил комок одежды. Там была короткая куртка и джинсы, но это всё было в какой-то слизи, как будто одежду прожевали и выплюнули. На столе стояла милая семейная фотка, заляпанная кровью. Женщина и худой мальчик, со смеющимися темными глазами, лет тринадцати на вид.
– Как, по-твоему, сколько времени они уже мертвы? – спросил Железнов.
– Судя по размеру мух, и степени гниения – не меньше недели. – ответил судмедэксперт.
Максим покивал и быстрым шагом вышел на лестничную площадку к Смирновым. Иван Андреевич подскочил к нему и стал засыпать вопросами:
– Ну что там? Вы что-то нашли? – Екатерина Марковна робко выглядывала из-за спины мужа, покусывая ногти от волнения, чего она не делала уже лет двадцать.
– Ольга Хлопова и её сын Денис мертвы. – Смирнов в ужасе отшатнулся от следователя – Причем их убили минимум неделю назад. Да, нам, конечно, ещё стоит провести экспертизу, чтобы окончательно в этом убедиться, но я уверен, что это они, а не кто-то другой. Скажите пожалуйста, к кому ещё мог пойти ваш сын?
– М-мертвы? – пролепетала Екатерина. Её лицо побледнело, она могла упасть в обморок в любую секунду – Но как… Как… Вова же гулял с ним на этой неделе…
— Это невозможно. Дениса убили.
– Да как… Вова мне рассказывал… Да я сама видела его позавчера! – она переглянулась с мужем – Но если Денис мертв… То, с кем тогда гулял мой сын?
***
Я прятался за кирпичной вентиляционной трубой пятиэтажного дома, когда толстый мальчик, один из тех двоих, что зачем-то преследовали меня от школы, визжа выскочил на крышу. И я видел, как следом за ним на крышу выскочило нечто такое, что я с трудом могу подобрать слова, чтобы описать это. Это был сгусток абсолютно черной материи, который переливался и изменялся на ходу, как жидкий терминатор. То существо выглядело, как второй мальчик, то оно было птицей, то оно было соткано из тысяч собачьих клыков. Глупый мальчик зачем-то бежал к краю крыши, но существо быстро настигало его огромными прыжками. Наконец мальчик поскользнулся и упал. Мерзкая хтоническая тварь, от страха перед которой меня парализовало, тут же набросилась на него. Оно коснулось своей темной безглазой мордой лица мальчика и тот затих. Огромный кусок его лица в мгновение исчез, будто его не было, словно его аккуратно отпилили точным хирургическим инструментом и сразу же прижгли рану, потому что я не увидел не капли крови. Кровь не капала из ран – немногие красные капли левитировали и впитывались существом через его кожу. Зато я видел мозг мальчика и как тот стал вытекать, но существо съело и его. Затем оно стало поглощать тело.
Дрожь била всё моё тело, я был на грани истерики и видимо всё-таки вскрикнул от страха, потому что тварь отвлеклась от своей трапезы и посмотрела в мою сторону. Я чувствовал, что оно видит меня и через дымоход и больше нет никакого смысла скрываться. Я побежал. Нечто в пару прыжков оказалась у выхода на крышу, перекрыв мне путь. Я рванул в другую сторону, не туда куда бежал погибший мальчик. К северному торцу пятиэтажки примыкали старинные дома поменьше, со скатными крышами. Я решил прыгать.
Я бежал по ледяной крыше, по которой любил гулять вечерами. Любил быть один или только с собакой вдали от городской суеты. Здесь, на крышах заброшенных домов я чувствовал себя свободным. Поистине, СВОБОДНЫМ. А теперь я бежал изо всех сил, спасая свою жизнь. Край дома приближался, я уже видел и примерно представлял куда я должен прыгнуть. В другой ситуации, это было бы равносильно самоубийству, но сейчас я знал, что если спрыгну, то у меня есть маленький шанс выжить. Если я останусь здесь с существом, то меня постигнет судьба толстого пацана. На бегу я скинул рюкзак и оттолкнувшись от края полетел вперед. Я почувствовал, как воздух взвился за моей спиной – существу не хватило буквально нескольких сантиметров чтобы схватить меня.
Ощущение свободного падения. Из моей груди вырвался крик ужаса. Чудом я долетел до крыши соседнего дома. Потрескавшаяся черепица или гнилое дерево, а может всё вместе, не выдержали даже моего небольшого веса и с грохотом развалились под ногами. В следующую секунду я приземлился. Нога хрустнула и в ботинок полилась кровь, а мой крик ужаса превратился в крик боли. Вскоре я потерял сознание, а когда очнулся – на улице было совсем темно.
А ведь день так хорошо начинался! Школьные хулиганы меня сегодня не трогали, с уроков отпустили пораньше и я довольный шёл к собаке Дане и её милым щенкам, что обитали в этом заброшенном районе. Я не хотел идти домой, потому что знал, что я там увижу – снова грязь и очередные ссоры матери с отчимом. Дана была моей единственной отдушиной. Я приходил сюда и гулял тут часами, несмотря на вести о пропавших детях и маньяке. Я не верил в этого маньяка и оказался прав.
Человеческий силуэт, заставший в дверном проеме, двинулся в мою сторону. Его голова дернулась и превратилась в две искаженные морды, а тело расплылось. Я понял, ЧТО пришло по мою душу.
«Оно пришло наказать меня… За то, что я не остановил тех детей!»
– Я не виноват! Я н-не знал! – я зарыдал, но существо неумолимо и безмолвно приближалось. Никогда я так не боялся. Я всегда считал, что моя жизнь уродлива, бесполезна и что не стоит за неё цепляться. Но только сейчас я понял: как же я люблю жить! – Я никому, никогда не сделал ничего плохого! Пощади… Пощади меня умоляю! Что бы ты ни было, пощади меня ради Бога!
Полная луна взошла на небосводе. Её серебристый свет проникал сквозь дыру в крыше, образуя маленький светлый пятачок. Существо ступило в круг света и моё сердце гулко забилось. Я увидел себя. Своё бледное лицо, свою поношенную куртку. Моё отражение стояло в паре метров от меня и скалилось. Оно выглядело точь-в-точь, как я. Только взгляд был другой.
– Здесь нет никакого Бога, Славик. – хихикнуло нечто – Есть только Я!
– Нет-нет-неееет!
Мои глаза застлали слезы. Я уже ничего не видел. А в следующую секунду мир погрузился во тьму. Но я не умер. Я знал, что не умер. Я стал частью этого существа. Моё сознание закружилось в круговороте темной, вязкой как нефть жижи. А в отдалении от себя я видел толстого мальчика, который тоже плакал и кричал, женщину средних лет и ещё десятки людей. Я поднял голову и сквозь дыру в крыше увидел небо, усеянное звездами. Оттуда словно кружась в вальсе, медленно падали снежинки…