Рассказ № 10 Блестящий страх

* * *

Крон дёрнулся от резкого звука и вынырнул из беспокойной дрёмы. Волна свежей прелой вони ударила в нос, вызывая рвоту и выдавливая слезинки в уголках глаз. Они нашли его.

Дверь лифтового машинного помещения, одиноко торчащего на плоской крыше, пронзительно скрипнув, заметно прогнулась. Лом, которым Крон заклинил дверь изнутри, протестующе застонал. Мужчина забормотал молитву, вжался спиной в противоположную стену и напряжённо уставился на ржавые створки. Сон слетел, как сухие листья сметённые порывом ветра. Дверь ещё немного поддалась, но потом отпружинила обратно. Из-под неё неспешно, словно патока, показалась светло зелёная слизь. В полумраке всё вокруг было серым, но Крон точно знал какого цвета слизь у ултов. Воздух в небольшой бетонной коробке стал ещё удушливее. Но человек не жаловался. Он настороженно прислушивался к звукам извне, к тихим плюхающим шлепкам, которые доносились со всех сторон.

Свет луны, который сочился через решётчатое вентиляционное отверстие, что-то заслонило. В узкие щели попыталось пролезть щупальце, но поелозив по поверхности, разочаровано отступило.

«Скорее бы утро, – в который уже раз, устало подумал человек. – Боги, дайте мне умереть под лучами солнца».

Но боги были глухи к мольбам человека. Солнце немедленно не поднялось над горизонтом, не прогнало своими лучами ночных чудовищ. Только луна, казалось, добавила яркости, как прожектор высвечивая сцену, на которой гигантские улты кружили вокруг спрятавшегося за бетонными стенами лакомства. Крон утомлённо прикрыл глаза и опять соскользнул в бездну забытья.

* * *

1

Волны зубастого залива словно пытаясь убаюкать двух рыбаков ласково, едва заметно покачивали лодку. Солнце, только-только показавшись над краем моря, сразу же начертило переливающуюся, яркую дорожку к людям. Буд то бы протянуло руку для приветствия. А ветер, словно спросонья, несмело путался в волосах. Погода для ловли была идеальная.

– Что, Крон, – Липот, младший брат, зевнул в кулак, – давненько не было такой хорошей погоды? А ты ныл, что будет большая волна. Тебе бы сивуху хлестать, а не в море ходить, а?

Крон поднял на него красные, со вчерашнего перепоя, глаза. Открыл рот, чтобы обложить матом наглого братца, но передумал и отвернулся в сторону. Не мог он долго сердиться на Липота. Да, он не собирался сегодня утром в море. Были другие планы. Налакаться ячменной сивухи и завалиться к грудастой Манюте – та за кувшин пенного была готова на всё. И как раз по пути к ней его перехватил Липот. Задурил голову, что завтра, на заре, нужно выйти на промысел. Да не куда-нибудь, а в зубастый залив. А он не просто так называется зубастым: там мелко, скалы, как зубы торчат из воды, и даже небольшие волны насадят твою лодку вместе с твоей задницей на каменную пику. Крон так брату и сказал. Но тот не унимался. Какие-то приметы называл, говорил, что на заре ветра не будет, море как зеркало и у них будет пару часов, чтобы добраться до омаров. До крупных омаров. В это время года они ближе всего подходили к берегу, и зубастый залив был у них любимым местом. Не потому ли омары туда лезут, что на дне немало разбитых лодок и трупов таких же, как ты, безбашенных морячков, спросил Крон. Но Липота было не остановить. Наберём, мол, морских гадов по края лодки, продадим, долги раздадим. Бухтел ещё что-то. Тьфу! Крон махнул рукой, думал, до утра брат перебесится… Не перебесился.

– Что молчишь? – Липот задорно улыбнулся. – Ну признай, я был прав? Скажи уже «Да». Не бойся, морда не треснет.

Крон угрюмо глянул на этого семнадцатилетнего пацана. Хотел ругнуться, но не смог себя заставить. После мокрой лихорадки, три года назад скосившей две трети жителей острова, они единственные выжили из их семьи. Крон похоронил сестёр, родителей и выходил совсем слабого Липота. Разве можно после всего этого злиться на младшего?

– Садись за вёсла, трепач, – хрипло проговорил он.

Липот заливисто рассмеялся и схватился за деревянные ручки.

– Правь вон к тем зубам, – Крон показал на россыпь торчащих из воды скал и, почувствовав, как внутри через остатки алкогольного дурмана пробивается охотничий азарт, прокричал:

– Хэй хой, морской хрипач, даруй рыбакам удачу!

И действительно, им повезло. Омары так и сыпались на дно лодки. Уже ноги поставить некуда. Липот улыбался от уха до уха и, не останавливаясь, закидывал и вытаскивал ловушки. Крон уже и забыл, что у него всё утро трещала голова. Подхватывал сетчатые коробки, вытряхивал из них добычу и снова заряжал пружины. Такого улова он не помнил. Хотелось кричать от радости. Вдруг лодку заметно качнуло. Крон выпрямился и посмотрел по сторонам. Поднималась волна, а значит нужно уходить.

Липот, заметив беспокойство брата, начал скручивать ловушки. Посмотрел в последний раз на дно и замер. Потом, повернув к Крону ошеломлённое лицо, ткнул пальцем в воду. Старший проследил направление, сделал судорожный вздох и замер, забыв выдохнуть. Королевские фиолетовые крабы. Целый выводок. Пять огромных, на мощных суставчатых лапах, с клешнями в две человеческие ладони, фиолетово-пятнистых краба пожирали на мелководье какую-то дохлятину. Один такой краб на рынке стоил половину всего их сегодняшнего улова.

Крон смотрел на них и медленно натягивал рукавицы из плотной ткани. Бросил взгляд на ожидающего приказов брата.

– Крабьи ловушки. Под лавкой. Быстро.

Липот метнулся на нос лодки, лихорадочно отбросив старую сеть и куски брезента, вытащил старые, отцовские капканы. Как хорошо, что я их не выбросил, подумал Крон. Королевские крабы были большой редкостью, их уже пару лет никто не добывал. Если кому и везло, то попадался некрупный молодняк, так что таскать с собой в море громоздкие ловушки было не с руки. Многие рыбаки себя ими не обременяли, но не Крон. Он верил, что однажды ему повезёт.

– Ха, не зря, не зря…

– Готово! – перебивая брата, возбуждённо воскликнул Липот.

Крон, улыбаясь своим мыслям, подхватил капкан, взвёл ржавые пружины и прицепил верёвку.

– Берись за вёсла. Лодка должна стоять на месте и не качаться. Понял? – бросил он и, не дожидаясь ответа, сосредоточился на ловле.

Крон действовал идеально, словно за его плечами стоял отец и подсказывал, как правильно сделать. Один за другим крабы перемещались в лодку. Липот тут же набрасывал на них сетку, запутывая и обездвиживая. Пару раз неосторожно приближался к гигантским клешням, и из порезов струйками текла алая кровь. Но молодой рыбак только смеялся, пьяными от свалившегося счастья глазами, осматривая добычу.

Крон не упустил ни одного. Последний краб оказался не таким большим как остальные. Более приплюснутый, клешни, по сравнению с телом, небольшие. К тому же явно старый, с дряблым большим брюхом и весь покрытый полипами. Мясо точно будет жёсткое, невкусное, но Крон даже не подумал его выбросить – и на него найдётся покупатель. Но тут его словно обухом топора стукнули – это же крабья матка! Королева! В последний раз королеву ловили ещё при молодости отца. В голове всплыли старые легенды, и сразу вспомнилось, почему крабью матку называли королевой. Потому что у неё была корона. Трясущимися руками перевернул членистоногую тварь и восхищённо выдохнул – так и есть! Из складок мохнатого брюха веером торчали края раковин жемчужниц. Они были такими же старыми, как и их носитель.

Крон медленно вытащил из голенища сапога нож и одним ударом проломил крабу голову. Не обращая внимания на удивлённый взгляд брата начал выковыривать из конвульсивно подрагивающего брюха раковины. Одна за другой они оказались у него в руках. Искромсанное тело столкнул в воду.

– Зачем?! – воскликнул Липот.

– Заткнись, – дрожащим от возбуждения голосом проговорил Крон, и младший прикусил язык. – Это наш билет из этой чёртовой дыры. Смотри сюда, – под нажимом ножа створки одной из раковин раскрылись. В студенистой мякоти лежал, размером с перепелиное яйцо, перламутровый кругляш.

– Это… это… – наморщил лоб Липот.

– Это жемчужина, – Крон протёр драгоценность, и она тут же заиграла матовыми бликами, разбрызгивая сияние утреннего солнца. Рыбак вскрыл остальные раковины – там тоже были жемчужины. Большие. Крон плотоядно улыбнулся и вытер пот со лба:

– Барону острова не обязательно знать о них. Никому не нужно знать о них. Оставим себе, а по осени, с торговцами уплывём на материк.

– Друмеку не понравится, – побледнев, проговорил младший брат. – Ты же знаешь, как он может наказать.

– Дурак! – зло прикрикнул Крон. – Как он узнает, что мы добыли крабью королеву? Как? Мы будем молчать.

– А если спросит? Мы должны всё ценное нести к нему. Он здесь хозяин.

– Если отдадим барону жемчужины, что получим взамен? Жменю медяков? Ты хоть представляешь, сколько денег мы выручим за них на материке?

– Как скажешь, – неуверенно промямлил Липот. – Я просто не хочу неприятностей.

– Вот и хорошо. Положись на своего брата, – Крон ухмыльнулся и похлопал младшего по плечу. – Подними выше свой прыщавый нос. У нас сегодня праздник! Посмотри, сколько добычи нам подарило море. А про жемчужины забудь. Представь, что крабью матку мы не ловили. Понял?

– Ага…

Вдруг лодка содрогнулась и проскрежетала днищем по камням. Братья мгновенно бросились к вёслам. Крон оттолкнул Липота:

– Быстро на нос и смотри в воду!

Лодка медленно поплыла между каменных зубьев прочь из залива. Море окончательно проснулось и начала раскачивать свою массу словно жирная танцовщица на празднике сухих сетей. Но пока танец моря был неспешный, и лодка, ещё пару раз чиркнув о подводные скалы, вырвалась на глубоководье. Крон вытер пот и откинулся на спину. Здесь волны ощутимо бросали лодку вверх-вниз, но рыбак расслабленно улыбнулся. Нащупал три бугорка в кармане и ласково их погладил.

2

На городском рынке Крон с Липотом произвели настоящий фурор. Не только покупатели, но и продавцы со всех лавок, как тараканы на свежие крошки, прибежали к их лотку. Окружили толпой и наперебой спрашивали, поздравляли, качали головами и, выкатив глаза, шептались между собой. В другой день такая куча крупных омаров тоже вызвала бы ажиотаж, но сегодня… По центру стояла большая корзина с королевскими фиолетовыми крабами. Как бутоны гигантских цветов, из неё торчали клешни. Каждый человек считал своим долгом, вытянув шею, заглянуть в корзину. Но ни кто даже не пытался купить что-нибудь. Все понимали – этот товар слишком хорош для них. Все ждали закупщика из замка.

И он не заставил себя ждать. Сначала из толпы, окружившую товар братьев, высунулась голова Снорка, побегушника под Клаймом, охнула и исчезла. Через пару минут поднялся тихий почтенный ропот, и люди раздались в разные стороны. Клайм, особо не церемонясь, отталкивая зазевавшихся, подошёл вплотную к лотку. Прищурившись, прошёлся взглядом по товару, на фиолетовых крабах задержался.

– Значит, решились заглянуть в зубастый залив, – констатировал он. – Отчаянное, однако, решение. Но боги любят смелых, так?!

Крон натянуто улыбнулся, а Липот сделал шаг назад и спрятался за спину брата.

Закупщик нагло посмотрел в глаза Крона:

– Сколько крабов?

– Четыре, – неожиданно осипшим голосом ответил рыбак.

– Снорк! – повернув голову, проревел Клайм.

Из толпы выскочил побегушник с ещё одним рябым пареньком.

– Загрузить всех крабов и два десятка омаров. Пошевеливайся!

Работники Клайма бегом кинулись за своими корзинами. А закупщик, достав кошель, вытряхнул на ладонь пригоршню монет. Посмотрел на посуровевшего Крона и добавил ещё несколько.

– Держи и будь благодарен барону, – закупщик высыпал монеты в ладонь старшего брата и, развернувшись, важно удалился.

Крон сверлил взглядом его спину, но ничего сделать не мог. Клайм дал едва ли две трети от настоящей цены, и можно не сомневаться, что перед бароном отчитается, что взял товар за полную цену. «Жадная тварь» – со злостью подумал Крон и сплюнул.

После того как работники Клайма забрали своё, остальные омары продались быстро. Но даже, несмотря на жадность закупщика, денег братья выручили очень много. И через час уже были в таверне. Крон выбросил из головы наглого Клайма и ни о чём, кроме ячменной настойки и с каждой рюмкой всё более желанной Манюты, думать не мог. Липот долго за столом не просидел, сказал, что у него дела и только его видели. «Как же, дела у него, – посмеиваясь, подумал Крон. – Небось к дочке кузнеца побежал. Деньги есть, пообещает ей чего-нить – может и даст… за коленку подержаться!»

Старший из братьев ещё долго сидел за выпивкой. Не скучал. Всем было интересно, как он добыл королевских крабов. Рыбак снова и снова рассказывал о своём подвиге. Слушатели охали, ахали, требовали подробностей, и подвыпивший Крон их не разочаровывал. Людей вокруг него меньше не становилось, это ему льстило, но, наконец, сосуд любви к Манюте с очередной рюмкой наполнился до краёв. И Крон, отмахнувшись от почитателей, побрёл на нетвёрдых ногах к своей зазнобе. Но до Манюты снова добраться не смог.

Ему преградили дорогу два дюжих мечника. По синим с вышивкой поясам было понятно, что это охрана из замка.

– Барон хочет поговорить с тобой.

Крона словно ведром воды окатили. Хмель вылетел из головы и вместе с потом, холодными струйками потёк по спине.

– З-зачем?

– Ему интересно, как ты добыл королевских крабов.

– Я… – Крон провёл руками по своей мятой, в винных пятнах рубахе.

– Что? Хочешь сказать, что не при параде? – Один из мечников широко улыбнулся щербатым ртом. – Не волнуйся, на это никто смотреть не будет. Правда, Григр?

Второй мечник хохотнул и веско проговорил:

– Ладно. Пойдём, барон ждать не любит.

3

Пока шли к крепости, Крон успокоился. Ну зовёт барон, думал он, что здесь страшного. Про крабью матку никто не знает, так что бояться нечего. Хозяин острова, наверное, уже пару лет не пробовал фиолетового краба. Вот ему и интересно, как получилось его добыть. Может, барон послушает мою историю, да и подкинет ещё монет.

Приободрённый такими мыслями Крон вошёл в трапезную замка. За длинным столом, уставленными блюдами сидел Друмек, барон острова. Приземистый, широкий в плечах, «волчьи» глаза, кривой, как у орла, нос и квадратная с проседью борода. За глаза его называли «Зверь», а иногда «Акула». «Зверь» – за излишнюю жестокость к врагам и своим провинившимся жителям, а вот почему «Акула» Крон не знал. Не знал пока хозяин замка не встал и не улыбнулся широкой жесткой улыбкой. Губы раздвинулись так широко, что, казалось, видны были все зубы, которые, к тому же, словно подпиленные, сильно походили на акульи.

– Проходи… Крон, – басом проговорил барон. – Присаживайся.

Слуги тут же принесли стул и столовые приборы.

Крон замялся, не зная, что делать. Он никак не ожидал, что его пригласят за один стол с Друмеком.

– Я сказал, присаживайся, – в голосе барона лязгнул металл.

Крон на негнущихся ногах подошёл и сел на краешек стула.

– Это ты добыл крабов?

– Я… – голос Крона предательски задрожал.

– Ха! Красавец! Мне сказали, что в зубастом заливе?

– Д-да… – Крон никак не мог совладать с голосом.

– Да чего ты бздишь, как баба?! – захохотал Друмек. – Эй, налейте ему вина.

Слуга с кувшином вышел из-за портьеры и до краёв наполнил кубок перед Кроном.

– Пей, – властно сказал барон, поднимая свой фужер. – За богатые дары моря!

Крон, не чувствуя вкуса, выпил до дна. Как только кубок оказался на столе, слуга снова наполнил его. Не дожидаясь приказа, гость снова потянулся к нему.

– Давай, давай, – Друмек, с акульей улыбкой, внимательно наблюдал за Кроном. – Не забывай закусывать. Попробуй своей добычи.

Только сейчас Крон обратил внимание на блюдо, стоявшее посередине стола. В нём лежали куски вареного краба. Опьянение начало сказываться, и рыбак почувствовал себя более раскованно – ухватил руками клешню и впился зубами в белое мясо. Краб был просто восхитительным. Такой еды Крон никогда в жизни не пробовал. Видно не зря эта морская тварь так ценится, подумал он, и снова глотнул вина.

Барон, плотоядно улыбался и молчал. Подождал несколько минут, а потом проговорил:

– Ну что, теперь рассказывай. Подробно. Я никуда не спешу.

Крон расслабился. Ранее выпитая ячменная сивуха проснулась и вместе с вином барона ударила в голову. Откинувшись на спинку стула рыбак почувствовал себя почти равным с хозяином острова. Ему льстило, что он сидит с ним за одним столом. Что барон разговаривает с ним на равных, угощает вином, мясом. То-то в харчевне удивятся, мелькнули хмельные мысли, то-то будут приставать – расскажи, да расскажи! Ха! И пусть! Пусть знают, кто таков Крон!

Друмек кашлянул, и рыбак, поспешно вынырнув из своих дум, принялся рассказывать. Барон, подперев бороду руками, внимательно слушал. Пока Крон не закончил, он не проронил ни слова и вообще даже не пошевелился.

– …так вот всё и получилось. А тут волна начала подниматься, ну, мы с братом и дали дёру. Пару раз протёрлись по зубам, но…

– Сколько ты на дне увидел крабов? – прервал его Друмек.

– П… Четыре, – спохватился Крон и почувствовал, как по спине побежали мурашки. Резко кольнул страх, выдёргивая сознание из мутного опьянения. Крон сглотнул невесть откуда взявшийся в горле ком и просто физически почувствовал, как стены замка стали приближаться к нему.

– Четыре, – он попытался повторить более уверенным голосом, но получилось не очень.

– Значит, четыре, – задумчиво проговорил Друмек. – А вот мои грамотеи говорят, что такие большие фиолетовые крабы просто так вместе не ходят. Говорят, что они что-то вроде охраны. И охраняют знаешь кого? Крабью матку-королеву. Как думаешь, пустое болтают или нет?

– Я… М-ммм. Не знаю, что и сказать. Люди разное говорят, – через силу выдавил Крон.

– И я так думаю. Дело такое, неизведанное. Напьются сивухи и выхваляются… Говоришь, всех крабов выловил, не один не ушёл?

– Всех, господин барон, всех, – Крон хотел встать, но ноги не слушались.

– Четыре, говоришь, – Друмек слегка повысил голос. – Но говорят, ты в таверне похвалялся то четырьмя крабами, то пятью. Я потому и позвал тебя. Так сколько крабов-то было?

Крона словно оглушили. Попытался что-нибудь придумать, но страх липкой пеной в такт бухающего сердца поднимался всё выше и выше. Он, как выброшенная на берег рыба, беззвучно открывал и закрывал рот. Друмек, ухмыляясь, сверлил своего собеседника взглядом. Не дождавшись ответа, заговорил сам:

– Нечего сказать? Ну что ж, спросим у другого, – и, посмотрев в сторону двери, рыкнул: – Тащи его сюда!

В зал вошли двое охранников, держа под руки Липота. Младший брат был бледным как полотно. Запуганный, отчаянный взгляд остановился на лице Крона. У рыбака всё внутри рухнуло. Он понял, что пощады не будет, ни для него, ни для Липота. На мгновение перед внутренним взором вспыхнула картина, где он стоял у постели умирающего отца и клялся спасти младшего брата. А теперь, что получалось? Из-за своей жадности вместе с собой и Липота в могилу сведёт? Крон скрипнул зубами, и, закрыв лицо руками, сполз со стула. Потом подобрался и на коленях пополз к Друмеку.

– Виноват, хозяин. Виноват. Морская соль залепила мне глаза, – горячо зачастил Крон. – Я во всём виноват. Я один виноват. Понесу любое наказание. Младший брат только ловушки подавал. Он и не понял, что произошло. Не наказывай его. Меня, меня накажи. За двоих накажи! Умоляю!

Рыбак дотянулся до сапог барона и принялся их лобызать. Друмек встал и брезгливо, ногой, отпихнул его в сторону.

– Говори.

На этот раз Крон рассказал всё как есть: и про крабью королеву, и про раковины в брюхе, и про спрятанные в хижине жемчужины.

Друмек, дослушав до конца, подал знак рукой. Когда Крона рывком подняли на ноги и одевали на голову мешок, он успел бросить взгляд на брата. А потом темнота.

4

Крона толкнули в спину и стащили с головы мешок. Но ещё до этого он понял, что его ждёт. Смрадный запах прелости и разложения, накатывавший удушливыми волнами, указывал только на одно. Ултово болото. Любимое развлечение барона.

Крон стоял на каменном выступе. Позади город и торчащие башни замка. Впереди обрыв в каменную чашу наподобие кратера вулкана в полмили диаметром. Дно заполнено зеленоватой мутной водой, покрытой островками чахлой растительности и мха. Кроме этого, из болота, обрубками громадных пней, торчали старые многоэтажки древних. Покосившиеся коробки, с рядами квадратных оконных проёмов, пустыми глазницами смотрели в разные стороны. Уровень болота постепенно поднимался, так что первые этажи давно скрылись под водой. Дома сохранились только здесь, но с каждым годом их становилось всё меньше. Кучи обломков, выглядывающих из зелёной жижи и пожираемых мхом, отмечали места, где раньше стояли постройки, проигравшие битву с болотом. Оставшиеся древние дома вырастали из болота далеко от берега, но одна цепочка из пяти зданий подступала крышей крайней постройки почти прямо к выступу. Их разделяло не более пятнадцати метров.

Но не только древними домами было известно это место. Здесь была главная знаменитость и страх острова – улты. Гигантские слизни. Улитки без раковины – отсюда и название. Они копошились в глубине и по берегам болота. Днём их почти не видно – боятся солнца, но вот ночью… Старики говорили, что в их молодость на ултов никто не обращал внимания – они были маленькие, их было немного и из болота никуда не лезли. Но сейчас – вырастают больше метра и нагло ползут вверх по скалам. Добираются немногие, там и сдыхают. Кроме солнца, слизни боятся соли, поэтому болотные скалы около города поливают морской водой. Ултов это останавливает, но ползать по домам в болоте никто не мешал. Стены и, особенно, крыши многоэтажек были сплошь покрыты засохшей слизью. На солнце они сверкали словно покрытые слоем льда.

– Осмотрелся? – за спиной Крона раздался насмешливый голос. Рыбак резко повернулся, и его тут же крепко схватили за руки невесть откуда взявшиеся охранники. Друмек нагло улыбался, глядя на свою жертву. За ним, чуть поодаль, стояла толпа горожан – барон любил собирать народ на казни.

– Этот рыбак, – прокричал в толпу Друмек, – получил щедрый подарок от моря. И решил всё оставить себе. Но он забыл, что море вокруг острова принадлежит мне. Мне!

Толпа зашумела.

– Крон посмел нарушить мой закон! – барон поднял вверх сжатую в кулак руку. – Это тяжкое преступление и за это будет наказан!

Горожане загудели, послышались одобрительные крики. В Крона прилетело несколько гнилых яблок. Рыбак пробежал затравленным взглядом по лицам. Многие люди его хорошо знали, но в их глазах не было жалости. На него смотрели, как на смертника, единственное, чего хотели – это развлечения. Хотели, чтобы приговорённый не стоял истуканом, а умолял о прощении, унижался – им на потеху. Крон скрипнул зубами. «Хрен вам», – со злостью и отчаяньем подумал он.

– И наказанием будет, – Друмек повернулся к рыбаку, – прогулка. Прогулка по ултовым крышам!

Толпа взорвалась криками. Крон другого не ожидал. Обречённо посмотрел на ближайшую крышу, к которой несколько мечников поворачивали скрипучий перекидной мост. Крон понимал, что ночь не переживёт, и его кости, обглоданные ултами, будут здесь лежать вечно.

– Если до утра выживешь, то помилую твоего брата, – глумливо ухмыльнулся барон.

«Липот», – мысль обухом топора ударила Крона.

– Прошу… – дрожащим голосом проговорил он. – Прошу… Брат ни в чём не виноват. Только я. Умоляю, я готов на в…

– Ступай, договаривайся с ултами, – прервал его Друмек и захохотал. – Скажи спасибо, что тебя не связали.

Крона остриями копий подтолкнули к мосту. Рыбак обречённо вздохнул и ступил на скрипучий настил. С высоты были хорошо видны все пять плоских крыш, соединённых между собой хлипкими деревянными переходами.

«Липот, Липот, Липот», – мысль выброшенной на берег рыбой билась в голове Крона. Словно в тумане он шагнул на сверкающую от засохшей слизи крышу. Под ногами захрустели человеческие кости. Заскрежетал отодвигаемый мост. Всё, назад пути нет. На скальном выступе, перекатывая в руке жемчужины, стоял довольный Друмек.

Солнце зависло над горизонтом. Скоро сумерки и полезут слизни. «Может лечь здесь и просто дождаться смерти, – прошелестела обречённая мысль. – Всё равно не жить». Судя по обилию лежащих рядом костей, это решение раньше приняли многие смертники. Или за них приняли – верёвок с не развязанными узлами тоже хватало. Но мысль о брате заставила Крона двигаться. «Нужно ради Липота прожить до завтра», – рыбак посмотрел на дальнюю крышу, на квадратную надстройку с приоткрытой дверью.

5

Видно боги были благосклонны к Крону. С заходом солнца улты появились, но все на первой крыше. Бесцельно ползали, оставляя за собой полосы свежей, сверкающей в свете луны, слизи. Видно привыкли, что люди часто оставляют там беспомощные жертвы. На крайней крыше, где в старом машинном помещении лифта спрятался рыбак, было тихо.

Крон неподвижно сидел у едва приоткрытой ржавой двери и был готов в любую секунду захлопнуть и подпереть створку найденным в углу кривым ломом. У правой стены комнаты покрытая ржавчиной словно шубой стояла лебёдка. Рядом – исторгающее поток сырости, метровое, затянутое паутиной отверстие в полу. На противоположной от двери стене был небольшой оконный проём, забранный металлической вентиляционной решёткой. Больше ничего примечательного здесь не было.

Через пару часов большинство ултов направилось на вторую крышу. Стали, как стая собак, медленно, метр за метром исследовать поверхность. Они чувствовали, что где-то рядом прячется мясо. Крон со страхом и отвращением следил за ними в приоткрытую дверь. Иногда поглядывал в вентиляционное окно. Когда в очередной раз Крон подошёл к нему, перевалившая через зенит луна высветила ранее затенённый край болота.

В том месте со стороны людей была мусорка. Отходы пересыпались через край, образовав на берегу болота кучу гниющих остатков. Улты копошились в этой куче, наползали друг на друга, пытаясь добраться до свежих отходов. Причём из зелёной жижи выползали огромные, двухметровые и более, слизни. Крона пробил холодный пот. Таких люди ещё не видели. И их было много.

Но это было не самое страшное. Поднявшийся уровень болота сильно подмыл песчаный берег – в этом месте образовался широкий грот. Нависающая масса земли и камней застыла в шатком равновесии. Со стен время от времени осыпались куски породы. С первого взгляда было понятно – долго этот громадный навес не простоит. А обрушившись, откроет путь из болота.

На секунду Крон даже забыл, где находится. Нужно сообщить барону, думал рыбак, нужно спасать город. Барон будет благодарен. Он пощадит меня, а Липота и подавно. От возбуждения Крон не мог сидеть на месте. Он постоянно метался между дверью и окном. К радости Крона склизкие твари не торопились на его крышу, но и солнце не спешило подниматься. Ночь превратилась для него в бесконечную пытку.

6

Восход солнца застал ултов на четвёртой крыше. Лучи коснулись глянцевых крыш, и солнечные зайчики брызнули во все стороны. Улты, скукожившись, поползли в тень, но светило поднималось всё выше, выгоняя болотных монстров. Крон не находил себе места, для него солнце вообще не двигалось. Смесь радости и облегчения распирали грудь. Он выжил! Выжил! Он спас Липота, а когда расскажет о подмытом береге, то спасёт и себя. Его взгляд метался между крышей и солнцем, словно толкая светило вверх. Время для Крона текло мучительно медленно. Наконец крыши очистились, и рыбак побежал к каменному выступу, на котором ещё вчера его судили.

Его встретил шум толпы. На скале, около поворотного моста, возвышалась виселица. Рядом с ней, спиной к Крону, стояли охранники, палач и барон Друмек. А под виселицей, на табурете с петлёй на шее, сгорбился какой-то бедолага. Неожиданно Крон узнал его. Рыбак побледнел и пошатнулся – это был Липот. Барон только что закончил говорить и кивнул палачу. Толпа заревела.

Крон неистово замахал руками и закричал. Боясь, что его не услышат, он орал во всё горло. Страх за брата захлестнул его с головой. Шум стих: люди его заметили. Горожане подошли к краю обрыва и, перешёптываясь, смотрели то на него, то на барона.

– Стойте! Не надо! Нет!– не останавливаясь, надрывался Крон. – Не вешайте! Не надо!

Друмек с недоумением смотрел на него. Поднял руку и прорычал:

– Закрой рот.

Крон осёкся и замолчал.

– Живой, – задумчиво проговорил барон. – Как же тебе удалось?

– Я… Там… – Крон указал на дальнюю многоэтажку. – Там постройка на крыше, с дверью. Я в ней…

В этот момент Липот повернулся к Крону. Дрожащие руки, осунувшееся бледное лицо, тёмные круги под глазами. Он со страхом и зарождающейся надеждой смотрел на старшего брата. Крон едва не зарыдал от облегчения, от того, что он успел.

Барон улыбнулся. Крон воодушевился и заговорил уверенней:

– Я пережил ночь, господин барон. Я выполнил ваше условие и прошу пощадить моего брата. И ещё… – рыбак прокашлялся и склонил голову, – ночью я видел что-то очень важное. Это спасёт город и вас, господин барон. Я надеюсь на ваше прощение и для себя.

Друмек иронично приподнял бровь:

– Интересно, чем же ты хочешь ещё удивить?

– Под местом, куда мы сбрасываем мусор. В болоте… Улты. Их там очень много и они громадные, больше чем вы себе можете представить, – Крон глянул на барона и, заметив, как на его лице появляется издевательская улыбка, затараторил быстрее. – Ещё там болото подмыло берег, и он может со дня на день рухнуть. Слизняки вырвутся… Отсюда не видно. Я могу вас отвести на дальний дом и показать…

– Что?! Ты хочешь меня отправить на прогулку по ултовым крышам?! – громогласно проревел Друмек и захохотал. Вслед за бароном толпа взорвалась смехом.

– Я не то хотел сказать, – начал оправдываться Крон. – Но там и в самом деле подмыло. Я не вру. Я могу доказать…

– Ты обманул меня и весь город. Вместо того чтобы сражаться с ултами, ты предпочёл трусливо от них спрятаться, а потом предупредить о выдуманной опасности, чтобы получить помилование! – со злостью проговорил Друмек и подошёл к виселице. – Ты не выполнил моё условие.

С этими словами он ударом ноги выбил табурет из-под Липота. Липот удивлённо глянул в глаза брата, и, дёрнувшись, повис на верёвке. Отчётливо хрустнули шейные позвонки. Крон отчаянно закричал. Упал на колени и, протягивая руки к младшему брату, завыл в голос.

7

Что происходило дальше, Крон воспринимал, словно через толстое одеяло. Всё окружающее для него подёрнулось дымкой. Он безучастно смотрел на Друмека, который что-то кричал ему. На беснующуюся толпу. На то, как сняли тело Липота и бросили в болото. На то, как в него летели камни. На жаркое солнце. На всё. День для Крона был бесконечен и, одновременно, пролетел как один миг.

В себя Крон пришёл от крупных капель дождя. Ливень только набирал силу. Сумерки накатывались с моря словно чёрный туман. Скоро ночь – время болотных слизней. Крон медленно встал и побрёл в своё убежище. Пока дошёл – промок до нитки, но на это не обратил внимания. Механически закрыл дверь и заклинил ломом. Подошёл к вентиляционному окну и невидящим взглядом уставился наружу.

А над островом безумствовала буря. Дождевые потоки водопадами срывалась с обрывов и шумно врезались в болото. Заходящее солнце раз от разу прорывалась через тучи, ярко освещая болотные скалы и город. В её свете падающая вода казалась льющейся кровью.

Когда под ногами дрогнула земля, Крон не пошевелился. Он равнодушно смотрел, как рухнул земляной навес над кучей мусора. Снова выглянул краешек красного солнца, – на месте грота лежала перекрученная скальная масса, широким языком поднимаясь наверх. Мужчина устало закрыл глаза и спиной сполз по стене на пол.

Постепенно дождь прекратился. Ветер разогнал тучи, и вместо солнца на небосклоне воцарилась луна. Она ровным светом залила всё вокруг. Блестели мокрые скалы. Ярче обычного переливались холодным серебром крыши древних построек. И тускло отсвечивали спины слизней, сотнями, ползущими по открывшемуся выходу из болота…

Крон дёрнулся от резкого звука и вынырнул из беспокойной дрёмы. Волна свежей прелой вони ударила в нос, вызывая рвоту и выдавливая слезинки в уголках глаз. Они нашли его.

* * *

Визг металла заполнил всё пространство бетонной коробки. Крон поднял голову и посмотрел мутными глазами на окно. С одного угла под напором слизня решётка отогнулась. Щупальце втискивалась в щель, раздвигая её всё шире. Но решётка выдержала. Отросток слизня, слепо раскачиваясь из стороны в сторону, всосался обратно. Как только окно освободилось, серый свет полился в убежище. Скоро рассвет.

Снаружи, вокруг стен, не умолкало хлюпающее движение. Дверь снова прогнулась. В образовавшейся щели мелькнуло студенистое тело. Крон закрыл глаза… и увидел Липота. Младший брат улыбнулся и протянул к нему руку.

Вдруг что-то крупное плюхнулось в воду. Крон подхватился. Звук шёл из отверстия в полу – в темноте лифтовой шахты что-то двигалось.

Крон присел около входной двери и заглянул в щель. Крыши многоэтажек привычно отражали лунный свет. Но блеск шёл не только от них. Башни замка тоже были в слизи, а несколько ултов неторопливо ползли по кирпичным стенам. Крон вгляделся пристальней – в городе не светилось ни одного огонька. Мужчина откинулся назад и посмотрел на отверстие в полу. Звуки приближались. Неторопливые и зловещие.

«Кажется, я не дождусь утра», – как-то буднично подумал Крон.

«Это не так уж и важно», – сказал Липот.

«Мне хотелось в последний раз увидеть солнце».

«Там, куда мы уйдём, будет много света».

«Липот, братишка, прости меня…»

«Конечно, не думай о плохом. Дай руку, нам пора. Нас ждёт наша семья. И нас ждут счастливые прогулки по крыше этого мира».

Крон облегчённо улыбнулся и, протянув руку, осторожно сжал ладонь брата.