Рассказ № 4 Нет льда в “Соловьиной роще”

Слово «банальность» в словаре Игоря отсутствовало, но он совершенно точно знал: в страшилках Артёма не хватает чего-то особенного, необычного. Всё ужасное оказывалось либо уже известным, либо совершенно бессмысленным. И не важно, знал он об этом из фильмов, книг или услышанного где-нибудь, кроме «этой деревни». Главное, было скучно. Впрочем, в городе Игорю тоже всё надоело.
С одноклассниками он не водился. Крупный, чуть рыхловатый – желанный объект охоты районной шпаны – Игорь удачно познакомился с ребятами-трейсерами. Самому заняться паркуром не давала мечтательная расхлябанность, но старшие товарищи в шутку дрессировали его, почти как мультяшного Кунг-фу Панду. В результате мелкие хулиганы перестали цепляться, а мест обитания серьёзной гопоты Игорь сам избегал.
На лето Игоря сослали в деревню. Бабушка заболела, погода не баловала – и огородная каторга закончилась не начавшись. Всё бы хорошо, только Игорь совершенно не представлял, чем заняться. Смартфон родители в провинцию взять не позволили – только кнопочный мобильник «для связи»; телевизор и сто раз читанные книжки парня не больше привлекали, рыбачить и собирать грибы он не умел. Оставалось неспешно бродить по окрестностям, но и это ему скоро приелось.
Спасло новое знакомство – сёстры-двойняшки Зоя и София с «хвостиком» Артёмом. Ребята были всего годом младше Игоря; сестрицы высокие, а их постоянный кавалер на голову ниже. Игорь даже посчитал его за малыша, пока тот не обмолвился, что закончил тот же седьмой класс, что и двойняшки. Артёмка был кладезем историй об упырях и оборотнях, пропавших без вести жертвах лешего или домового. О маньяках-«людоедах» он говорил с уверенностью очевидца, как и о встречах с призраками, похищении детей цыганами и зарытых разбойниками кладах.
Девчата любили собирать ягоды и грибы, а по дороге из леса с азартом притворного ужаса визжали, тараща глаза, когда Тёмка выдавал развязку очередной страшилки. Снисходительно улыбаясь, Игорь разбивал выдумки пацана, исподволь посматривая на Соню. Сам он чаще всего пересказывал эпизоды из фильмов или, прихвастывая, описывал трюки паркурщиков. Так и доболтался до вопроса от девчачьего «хвостика»:
– Покажи чего-нибудь, а?
Игорь снисходительно улыбнулся:
– Что, по сенникам попрыгать?
– Не, заругают! Да и негоже сено топтать… а вот в «Соловьиной роще» можно попробовать. Ну, если не забоишься!
Оказалось, «Соловьиная роща» – это заброшенный пионерский лагерь в часе ходьбы от деревни. Лет двадцать назад аварийный сброс воды из водохранилища затопил всю округу, много людей погибло. К счастью, дело было ранней весной, и в лагере оставался только сторож. Его так и не нашли… После наводнения разорённый лагерь не восстановили. Скоро заросла дорога от деревни, и про красивое место в излучине реки, похоже, все просто забыли.
На прошлой неделе они впервые добрались до «Соловьиной рощи» всей компанией. Полуденное солнце не оставило шансов для атмосферы таинственности. Но самому себе Игорь признался: в первую минуту зияющие глазницы белых корпусов заставили немного понервничать. Да ещё двойняшки то и дело громко ойкали, едва завидев гипсовые статуи, странно оживающие в тенях ветвей, колеблемых ветром.
Собственно, здесь Игорю тоже быстро надоело. Ну, побродили туда-сюда по пустым комнатам, и что? Щебетали птицы – не соловьи, те ночью поют! Гулким эхом в корпусе отражались голоса, хрустели под ногами куски осыпавшейся штукатурки, пыль щекотала в носу… И всё!
Не слишком изящно Игорь вскарабкался по столбику крыльца, переполз на крышу. Поднялся, шагнул на обомшелый скат. Ладони слегка саднили, но он не обратил на это внимания: восхищённые взгляды излечивают и не такие раны! По крайней мере, что-то подобное говорилось в одной из немногих книжек «про рыцарей», прочитанных Игорем прошлой зимой. Сейчас он был совершенно согласен с этой идеей… Соня ТАК смотрела на его прогулку по коньку крыши!
Эффектно спрыгнув вниз (и едва не напоровшись на торчащую арматурину, скрытую высокой травой) Игорь отсалютовал, как делали его друзья-трейсеры после сложных трюков. Девчата подскочили с обнимашками, Тёма восторженно таращил глаза, и всё казалось просто замечательным. А когда перед расставаньем на околице Соня чуть задержалась, прижавшись щекой к его щеке, Игорь почувствовал себя на седьмом небе.
…и вот он стоит на заросшей травой площадке, где раньше проходили пионерские линейки.
Пасмурно. От близкой реки полз туман, временами в тишине звонко шлёпала капля. Чуточку не по-летнему зябко, но какая разница, если ты ждёшь – и счастлив?! Куда исчезла скука? Игорю захотелось удивить запаздывающих приятелей чем-то посущественнее, чем прогулка по крыше. «Придётся размяться! Иначе опозорюсь…» – подумал он. Прикинул время, припоминая, где неделю назад видел нечто вроде спортивной площадки.
Беговая дорожка исчезла, словно её и не было; гимнастический бум лежал грудой гниющих щепок; бассейн превратился в заросшую камышом луговину; от ямы для прыжков – лишь песчаная проплешина в густой траве. Разруха угнетала, и только целая батарея турников примирила Игоря с унылым пейзажем: «Даже не слишком заржавели!» Он подошёл к самой высокой перекладине, подпрыгнул, повис. Подтянулся три раза. Подумал, с усилием сделал подъём переворотом. Стёртые ладони начало пощипывать. Игорь уселся на перекладине, разглядывая ссадины.
Терпеть холодную железяку через джинсу шортов не хотелось, поэтому он расстегнул толстовку, подсунул её под седалище. Чуть приспущенные рукава защитили пальцы. Но теперь натянулся, едва не задирая голову, капюшон. Пытаясь его сбросить, Игорь резко рванулся… и опрокинулся назад, не выпуская захваченной перекладины:
– У-у-ух ты!
Пару секунд он никак не мог понять, как оказался на земле. Потом сообразил – он прокрутился, зацепившись подколенными сгибами, а выход в положение «вис руками назад» перешёл в плавный соскок. Всё получились неосознанно. «Класс! Надо попробовать ещё. Настоящий трюк, и так просто!»
С восторгом первооткрывателя Игорь повторил найденную связку. На третий раз, после выхода в упор задумался: нельзя ли добавить что-нибудь ещё? Напрашивалось нечто вроде «вертушки» вокруг перекладины из упора на руках. Выглядит почти так же круто, как «солнышко», но много проще. Он вдохнул поглубже, зажмурился – чтобы не закружилась голова – и качнулся вперёд…
*****
В первую минуту ему было смешно и неловко. Беспомощно повиснуть на перекладине – это надо умудриться! Игорь вспомнил, как в похожей ситуации оказался студент-практикант в их школе. Старшеклассники со смехом пересказывали всем подряд: «Рыжий накрутился трениками вокруг турника, и не мог выбраться! Мы его втроём снимали…без штанов!» И ведь он сам только что сверзился из похожей позиции! А теперь…
Теперь он висел словно распятый на кресте.
Толстовка намоталась на всю ширину, до самого капюшона. Прихваченные от лопаток до локтей руки почти сразу стали затекать. Он дёрнулся раз-другой – получилось даже хуже, чем у «мешка на турнике», как обзывали в их классе Витю-ботана. Ещё не испугавшись, Игорь обвис, вытягиваясь в струнку. Пыхтя от усилий, он тщетно старался достать земли, опереться носками кроссовок.
Ничего не получалось.
Ткань толстовки растянулась на считанные миллиметры – а, может, ему только показалось, что она тянется? – и только. Игорь испугался. Было страшно подумать, как он опозорился перед ребятами. Едва не плача от досады, он подтянул колени к животу, но тут же расслабился и повис, как прежде – движение ни к чему не привело, только сбилось дыхание. Но что оставалось делать? Освободиться самостоятельно он, видимо, не мог. Подождать ребят!
«Почему их нет так долго? Может, они рядом? Только не знают, где я… Закричать? Блин, стыдоба. Вляпался, так уж…»
Он попробовал позвать на помощь, крикнуть хотя бы «Эй!» Только слабый стон – воздух никак не хотел покидать лёгкие. Возникло острое ощущение, что рёбра протыкают грудную клетку.
Ещё через минуту руки сильно заболели, а затем по мышцам прокатилась волна спазмов. Игорю показалось, что его тело рвут раскалёнными крючьями. Он закричал. Мучительная боль растерзала стыд и надежду, воспоминания – всё. Да и крика не было: из судорожно сжавшегося горла с трудом выдавился жалкий писк, едва ли громче того, что издаёт маленький котёнок.
Напрягаясь изо всех сил, Игорь каким-то чудом подтянул тело на три-четыре сантиметра вверх, и, со всхлипом, вдохнул. Его оглушала боль, разлившаяся во всём теле выше солнечного сплетения, сердце трепетало в бешенном ритме, перед глазами разлилась зелено-чёрная мгла.
Теряя сознание, он вспомнил о мобильнике: нагрудный карман с телефоном оказался почти прижатым к левой щеке…
*****
Где-то рядом надоедливо гудел жук. Игорь с трудом открыл глаза. Мысли путались, и он не сразу понял: сигнал на вибрации! Ему позвонили!!!
Надежда придала сил – друзья, видимо, где-то рядом. Ищут его! Борясь с головокружением, он вытянул шею, пытаясь подбородком нащупать мобильник. Получалось плохо: твёрдые грани легко прощупывались сквозь толстовку, и только. Кое-как Игорь закусил складку ткани (вместе с губой – «Чёрт с ней!»), резко дёрнул шеей… Бесполезно! Мокрая от слюны и крови складка выскользнула изо рта.
Боль и бессилье выдавили слёзы. Горячие и солёные, они обжигали глаза так, как жжёт морская вода, если долго нырять с открытыми глазами без маски. Веки опухли, едва пропуская свет заходящего солнца – поэтому Игорь не сразу заметил движение на краю площадки. Что-то живое плавно поднималось из тени между кустами. Сморгнув слёзы, Игорь равнодушно отметил: тёмное пятно как-то вдруг увеличилось в размерах, придвинулось ближе.
Мобильник вновь ожил – и сгусток тьмы отступил назад, за обломки скамеек. Но едва телефон замолк, как нечто снова зашевелилось. Осмысливать происходящее Игорь уже не мог. Бессильно уронив голову, он тупо смотрел перед собой. Измученный физически, истомлённый стыдом и надеждой, страхом и разочарованием, Игорь не удивился, когда под его турником-«крестом» уселся огромный чёрный пёс.
Мрачная улыбка-оскал острейших клыков, напружиненный хвост поленом, устрашающие когти на мощных лапах – и полнейшая тишина. Розовый язык мелькнул, облизывая нос; странно-человеческий взгляд скользнул по распятой фигуре. Пёс поднялся на задние лапы, положил передние на стиснутые скрученной толстовкой плечи мальчика, дохнул в лицо запахом сырого мяса…
Крупная дрожь охватила тело Игоря с головы до пят. Боль в плечах и судороги внезапно ослабели. Ещё немного… Ещё!.. Игорь коснулся ногами земли. Пёс опустился на четыре лапы, коротко рыкнул. Сырая шкура, испятнанная колючками чертополоха, легко скользнула по колену мальчика – и странный спаситель исчез в разросшихся кустах сирени.
Всхлипывая от боли, Игорь рывками освободил руки. Размотал проклятую толстовку, изнеможенно опустился на землю. Непослушные пальцы с трудом нащупали мобильник: «Блин! Разрядился… Да что ж такое!» Сердце продолжало выбивать лихорадочную дробь, но дыхание почти выровнялось. Вот только слабость не отпускала, и голова оставалась тяжёлой, как после сна в душной комнате.
Он поднялся, держась за опору турника. «Когда уже явятся эти олухи? А сколько времени я тут провисел? И что это за собака, интересно…» – дурнота мешала думать последовательно, мысли метались. Собравшись с силами, Игорь поплёлся по аллее к знакомому корпусу, то и дело замечая гипсовые фигуры: «Горнист без руки… Теперь малыш с собакой. Так, сейчас должна быть девочка-гимнастка…»
Истошный крик резанул по нервам – навстречу ему бежала… Соня! Содранный сарафанчик путался вокруг талии, босые ноги в крови, всклокоченные волосы, безумный глаза… и этот крик! Ошарашенный Игорь привалился спиной к дереву. Не заметив его, девочка пронеслась мимо, а перед его глазами осталось видение маленькой белой груди. Стыдновато-сладкое чувство потянуло от пупка вниз, Игорь глупо ухмыльнулся и шагнул вслед за Соней…
Костлявые руки с отросшими ногтями впились в его и без того больные плечи. Кто-то поднял Игоря высоко-высоко – и с размаха бросил о землю. Он упал на живот, корчась от боли, силясь вдохнуть и чувствуя, как шорты намокают от мочи. Вплотную к лицу замерли здоровенные стоптанные кирзачи, заляпанные бурыми потёками. Послышалось насмешливое покашливание. Потянуло дымком дешёвого табака, на шею мальчика упала догорающая спичка. Испуг сменился яростью; Игорь ухватился за ноги неизвестного, сжав пальцы так, что из-под ногтей выступила кровь, и дёрнул. Со странным хлюпаньем грузная фигура опрокинулась к подножию гипсовой скульптуры.
Преодолевая боль во всём теле, Игорь выпрямился, готовый к бегству или атаке. Этого не потребовалось: долговязый человек с бомжеватой внешностью лежал неподвижно. Невыразительное лицо с морщинами вроде трещин на дне высохшей лужи выглядело совершенно спокойным. Только веки странных глаз – без белков, тёмные как ночь – слегка трепетали, да красный ручеёк под головой всё рос, удлинялся, не останавливался…
«Тьфу, мерзость! Но где же Соня? А остальные? Что с ними случилось?!»
Каждый шаг давался с огромным трудом. Сырой воздух не освежал, рассеянный свет ослеплял, каждая капля с веток оглушала громом – когда падала рядом – или пробивала раскалённым гвоздём, попадая на обнажённое тело. Он старался ускорить шаг, пытался кричать. Усталые, скрученные спазмами мышцы подчинялись плохо. Время тянулось, как сироп, из которого бабушка отливала леденцы в виде петушков и зайцев. Или он сам барахтался во времени, как муха в том сиропе? Игорь давно махнул рукой на попытку понять происходящее.
«Что, если взобраться на крышу? Можно рассмотреть всё вокруг… или помахать чем-нибудь! Артёмка увидит, или девочки…»
Доковылял к месту прежнего триумфа, вскарабкался на крыльцо. Ладони не саднило, хотя на них не осталось живого места. «Само собой, не больно – всё остальное отбито! И грязный же я, как свинья. А воняю, наверное, ещё хуже…» На четвереньках, почти ползком Игорь добрался до мокрого конька крыши. Осторожно выпрямился, то и дело корчась от судорог, спустившихся к животу. Балансируя, прошёлся туда-сюда. Остановился, вглядываясь в прогалины аллей. Повернулся к воротам, соображая, как подать знак друзьям.
Ахнул: по тропе, бывшей когда-то «главной улицей» лагеря, неторопливо и неотвратимо приближалась толпа человекоподобных существ. Нужно было очень постараться, чтобы не признать в них зомби. Классический облик «живых мертвецов» пугал меньше, чем Игорь представлял по фильмам. А вот отвращение полуразложившиеся тела вызывали весьма стойкое. Всё, как всегда – гниющая плоть, лохмотья одежды, выпадающие внутренности… шаркающая походка, вытянутые руки, конвульсивно дёргающиеся в усилиях поймать жертву… щёлкающие зубы, вращающиеся в орбитах глазниц бесцветно-безумные глаза…
Небольшая группа зомби вдруг откололась от колонны, сгрудилась на пороге полуразрушенного павильона. Оттуда раздался дикий визг, и с высоты крыши Игорь в ужасе увидел, как «живые мертвецы» выволокли из подпола маленькую фигурку, разрывая и пожирая ребёнка ещё живым: «Артёмка! Га-а-а-ды-ы-ы!» Его стошнило прямо на колени.
Мысли немного прояснились: «Во что бы то ни стало надо спасти Соню и Зою! Но где они? Надо проверит прачечную – там самые крепкие двери и только вытяжки вместо окон. Они должны сообразить!»
Наплевав на осторожность, Игорь заскользил по крыше. Спрыгнул. Вновь перехватило дыхание, накатила волна беспамятства. Он помотал головой, пытаясь собраться. Медленно и плавно, укрываясь в тени кустов, прячась за стенами и разными обломками, он подобрался к хозяйственному блоку. Заглянул в дверной проём: никого! Прежде, чем войти оглянулся – показалось, что в тени за сиренью сверкнули глаза. «А что будет, когда зомби встретятся с Псом?!» – но додумать Игорь не успел.
Тягучий, протяжный скрип-визг донёсся из дальнего крыла постройки. Следом послышались хрипы и рычание «живых мертвецов», треск разламываемой мебели, звон стекла…а в двух шагах от Игоря коротко ойкнули… «Зойка! Одна?» – он не успел произнести двух слов, как девочка вскрикнула голосом раненного зайца. Её жалобный вопль сменился утробным ворчанием насыщающегося зверя. В осколке зеркального стекла Игорь ещё смог увидеть окровавленные руки Зои, хватающиеся за дверную раму, и лавину зомби, хлынувших к начавшейся трапезе.
Не помня себя, он пошёл, не скрываясь, на спортивную площадку. Он не мог знать, что всё, происходящее в Соловьиной роще» решится там – но он знал это. Рядом, не отставая и не обгоняя, скользил тенью Пёс. На повороте Игорь безучастно посмотрел на ползущего на спине, животом вверх, долговязого бомжа с окровавленным затылком, и похромал дальше. Да и на площадке он не удивился, увидев сидящую на турнике Соню. Она дразнила двух зомби, щёлкавших зубами в полуметре от её голых ног, и завизжала только завидев Игоря.
Он вяло помахал ей рукой. Так же вяло, расслабленной трусцой сделал «круг почёта» по стадиону. По ходу столкнул одного зомби на арматуру, торчащую из развалившегося пьедестала. Другому сделал подсечку и тяжело, невысоко подпрыгнув, впечатал оба каблука в череп упавшего мертвеца.
Сердце колотилось быстрее и быстрее, тьма поглощала всё вокруг, и он понял – надо торопиться. Доковылял до турника, хрипло выдохнул:
– Подвинься!
Подтянулся, сделал «подъём переворотом». Чуть замешкался, услышав гудение жука. Успел подумать: «Сигнал на вибрации!»
Через мгновение он потерял сознание. Навсегда.
*******
– Что, Пал Петрович? Загадка, как вы любите, э?
Криминалист неодобрительно посмотрел на участкового поверх очков. Потом всё-таки ответил:
– Ничего сверхординарного, лейтенант. Ни маньяков, ни сектантов, ни суицида. Мальчику не повезло, только и всего. Что, в детстве штанами на турнике не запутывались? Или вот, в прошлом году на качелях десятилетний пацанчик удавился – бабка на пять минут одного оставила.
Участковый включил фонарь, осветил запущенную беговую дорожку.
– Ну, да. Конечно, – сдвинул фуражку, почесал затылок, – и следов, кроме детских, нет.
Повернулся к старшему оперативнику, всем видом демонстрируя готовность помочь районному начальству. Тот досадливо отмахнулся, мол, «всё понятно, не суетись!» Участковый пожал плечами, вздохнул:
– Жалко мальца! И приятели его перепугались… А уж родные-то! – помолчал, собираясь «держать марку» опытного в своём деле человека. Не утерпел:
– Пал Петрович… А сколько он так?.. Мучался…
Криминалист поправил очки. Поджал губы:
– Не долго, лейтенант. Не долго. Во Франции врач опыты проводил, на добровольцах – в общем, минут через пять очень больно, потом давление падает, углекислота накапливается… Короче, если на ноги невозможно опереться, то на пятнадцатой минуте сознание теряют. Что дальше – никто не скажет.
– Да-а-а…И чего он, бедняга, перед смертью думал?.. А они, проклятые, всё свистят! – участковый ткнул большим пальцем через плечо, в куртину тополей.
– Конец июня. Наверное, последний заливается, – Павел Петрович закрыл дежурный чемоданчик. – Такая вот «Соловьиная роща», понимаешь.