Рассказ №18 Кукуйя и дудочник

Чуча хотел заглянуть в глаза королю и понять, чувствует ли тот вину. Король Надойя точно смертный, решил он, – посмотреть хотя бы на то, как по его лицу струится пот. Интересно, сколько Его Величество съедает Кукуйи в день, когда для крестьянина за благо съесть кусочек с ноготок за целый год?
Король грыз ногти на виду у многотысячной толпы. Он был одет в пышное белое одеяние, на голове – священный платок, символизирующий его безгрешность. Видно, что Надойя боялся испачкать своё одеяние, и ещё на его лбу было видно шоколадное пятно, о котором его слуги, видимо, побоялись ему сообщить.
С охраной был полный порядок: девять рождённых в крови стражников шли по обе стороны кареты, также виднелись девушки из таборов, у которых в руках были смертельные дудки. И не обошлось без барабанщиков, которые задавали темп этой колонне.
Интересно, Надойя помнит свой приказ, по которому всю семью Чучи умертвили? Сколько же семей тот погубил, потому что просто захотел? Какое же это будет удовольствие – увидеть, как король умрёт!
В небе кружили орлы, и, казалось, вот-вот впервые за три месяца пойдёт дождь. В честь короля торговцы лепёшками сделали распродажу – девять лепёшек по цене десяти – и Чуча уже закупился впрок. Но есть, когда вокруг стоял невесть откуда взявшийся запах тухлых яиц, совсем не хотелось.
Старик Долт – давний знакомый Чучи – смотрел на процессию, открыв рот. А его жена – старуха Нанда – сидела в сторонке и отчего-то плакала.
Комичной ситуацию делало то, что король постоянно чесал лоб, размазывая тем самым пятно от шоколада. И многочисленные бедняки, монахи, ремесленники, ожидающие, когда начнётся раздача Кукуйи, всеми силами пытались скрыть улыбку.
Королю скоро биться на битве королей, устраиваемой раз в сорок три года, и именно поэтому он хотел задобрить своих подданных. И Чуча, стоящий возле бочки с головастиками, прошептал: «Я доберусь до тебя, исчадие зла».

Всё сословие Барока собралось на пир, на котором король предстал в новом синем одеянии. По его прихоти на улице в этот дождь на потеху публике должны были маршировать солдаты. Чуча же стоял за сценой, готовясь сыграть на дудке.
Из-за занавеса было видно, что уже добрая половина гостей уснула от излишнего количество алкоголя. Эти гости уже съели столько Кукуйи, что её хватило бы для крестьян королевства на год вперёд. «В богатстве нет смысла», – подумал Чуча.
Надойя не изменял себе: он заставлял генералов бить самих себя по лицу. И его четыре телохранителя громко смеялись, глядя на это. Говорят, что король сегодня получил важное письмо с Востока, и, видимо, там были хорошие вести.
Предыдущий придворный дудочник, говорят, умер от побоев. И Чуча был уверен, что не обошлось без интриг королевы.
– Родненький, сыграй «мелодию любви» – потешь самолюбие королевы, – попросили Чучу, и тот был не против.
Гости уже водили танцы, и музыкант начал играть на дудке. Королева просто пожирала его взглядом, и Чуче стало не по себе.
– Кто ты, чудесный маг? – когда музыкант закончил играть, спросил король и поднял вверх руку, украшенную десятками перстней.
– Я – Чуча из Зайгара, музыкант и поэт.
– Такой человек нам нужен! – заключил Надойя.
Чуча как никогда желал мучительной смерти королю, набирая после окончания пира полную сумку Кукуйи.

С потолка стекала вода. Некоторые придворные музыканты страдали бессонницей – их проклял придворный маг. И Чуча в такой обстановке пытался заснуть на верху двухъярусной кровати, которая едва держалась.
Эта пижама наощупь была приятнее женских грудей. Учитывая, что этажом выше находился королевский гарем, эта мысль показалась Чуче смешной.
Помещение походило на хлев, полы постоянно скрипели, кровати едва держались, и, если бы не кот, гоняющийся за комарами, было бы совсем тоскливо.
«Убивать надо нежно, иначе это не имеет смысла», – думал Чуча, пока на него пялились два музыканта. Он бы убил вообще всю королевскую семью, но рьяно хотел поступить по заповедям. А уже после этого дела он отправится далеко-далеко, где с полной сумкой Кукуйи будет чувствовать себя властелином мира.
– Лучше бы мясником стал, чем музыкантом, – жаловался паренёк, спящий снизу.
– Зато руки в чистоте, – ответил ему курящий у окна мужик.
Утро наступит уже через три часа, поэтому можно потерпеть, решил Чуча.

– Если ты не сыграешь, как полагается, отправишься на мельницу, – сказал музыкальный мастер, о котором ходили слухи, что он продал всех своих детей в рабство.
«Музыкант – как дрессированная собака, только гавкает красиво», – подумал Чуча. И, как говорил его покойный отец, музыка – как смерть – от неё тоже не уйти.
Чуча стоял на сцене, на него остальные музыканты смотрели с завистью. На нём была красивая мантия с вышитыми на ней звёздами. На мастере же была мантия позолоченная, а также позолоченные перчатки.
– Посмотрим, как он изобразит звуки воды и водопада, – ухмыльнулся мастер.
Все истекали потом от жары. У мастера так ещё дёргался глаз. И в присутствии главного надзирателя королевства, который всегда приходил на репетиции как слушатель, Чуча не мог сплоховать.
Он начал играть на дудке, и в момент все замерли, перестав шептаться. Даже единственная женщина здесь – старуха, играющая на скрипке – уставилась на него.
– Музыка исцеляет не хуже Кукуйи, – после выступления Чучи сказал мастер, а затем повернулся к другим музыкантам и объявил, что номер Чучи на королевском празднике будет гвоздём выступлений.

Чуча натолкнулся в коридорах замка на темнокожего стражника – и тот велел следовать за ним. Уже вовсю готовился праздничный концерт, прибудут короли из других стран, и Надойя уже закупил Кукуйю у приграничных таборов.
Жужжали пчёлы. Чуча увидел благоухающий сад. Там, возле дерева, стояла девушка, окружённая двумя дамами, которые обмахивали её веерами. Незнакомка сказала, что она – принцесса Аги, и Чуча чуть сквозь землю не провалился от стыда.
Она была низенькой и очень худой, от неё пахло розами. «Она как живая!» – восхищался в мыслях Чуча. «Вот бы её украсть. И, боги, она совсем не похожа на Надойю!»
Он начал переминаться с ноги на ногу, пытаясь собраться с мыслями. Ему казалось, что он выглядит как идиот. А принцесса меж тем заинтересованно смотрела на дудку, торчащую у Чучи и кармана.
– Вы – тот самый Чуча из Зайгара, удививший всё сословие Багора? – спросила она, и музыкант кивнул. – Если вы сыграете на концерте эту песню, вас возведут в придворные, – продолжила она.
– Что это за песня?
– Держите ноты. И не задавайте мне больше вопросов, а также храните всё в секрете.

Чуча репетировал днями и ночами напролёт. Мастер постоянно сопровождал его, наблюдая, чтобы всё было идеально. Остальные музыканты, конечно, посматривали на Чучу из Зайгара с ненавистью.
К тому же король издал указ, что, если иностранные правители останутся недовольны концертом, все музыканты будут казнены.
Дни и ночи пролетали как мгновения. Чуча преображался на глазах – из уличного музыканты он становился настоящим виртуозом. И весь город суетился – везде были развешаны флаги союзников.
Прошёл слух, что в этом году из-за сухой погоды будет неурожай Кукуйи. Говорили даже, что в одной из отдалённых провинций поднялся бунт. И Чуча, думая об убийстве короля (он решил сделать это ножницами), уже решил, что отправится после этого дела туда, где нет нужды в Кукуйе и где крестьяне едят её ложками. Если, конечно, такое место существует.
– Только тот, кто день и ночь тренируется, может рассчитывать на благодать бога музыки, – подгонял мастер.
«Жизнь несправедлива – только смерть справедлива», – думал Чуча, упражняясь до потери сознания. И один из музыкантов подкараулил его и спросил:
– Почему ты?
– Потому что я рождён музыкантом, – искренне ответил Чуча.
И, когда в городе поползли слухи, что здесь остановился великий музыкант, он понял, что на верном пути.

Это был последний день перед концертом. Чуча едва держался, чтобы не упасть в обморок, и даже вознёс дары богу музыки.
– Ты должен умереть на сцене, – сказал мастер.
– Я и так мёртв, – едва слышимо ответил Чуча.
По городу расхаживали иностранные вельможи и раздавали нищим кожуру от Кукуйи. Все правители уже прибыли. Особенно отличился хан Дунай, привёзший с собой гарем из трёхсот девиц.
У Чучи чуть не украли дудку, когда он ходил на базар. Там ему показалось, что он мельком увидел принцессу, и он вспомнил об обещании сыграть её песню. Он решил, что сыграет её в конце.
– Эй, смотри, куда идёшь! – окликнул его уличный воришка, предприняв минуту назад вторую попытку украсть дудку.
– Я всегда знаю, куда иду, – ответил Чуча.
Такую огромную сцену, на которой завтра выступит Чуча, ещё не устанавливали нигде. «Я должен сыграть так, что даже птицы остановят своё полёт», – думал он, глядя на это чудо света. «Это будет не концерт, а битва».
Воздух был раскалённым. В море ходили большие, даже невероятные волны.

Играл королевский оркестр, но гости были недовольны – это читалось на их лицах. Здесь были лучшие люди всего Дышащего на ладан клочка суши, поэтому Надойя гневно смотрел по сторонам.
По правую руку от короля сидел хан Дунай, по левую – император Восходящей Луны. Интересно, что один зритель уже успел напиться – в переднем ряду сидел спящий король Андэйл.
Король постоянно посматривал на своих гостей. Он кусал губы, дёргал молнию на мантии и был, похоже, раздосадован.
Чуча стоял за кулисами, на нём была шикарная мантия с эмблемой королевского дома Бабочек. Музыканты шептались, что несколько часов назад в бушующем море разбился посольский корабль, но Чуча не слушал. «Это величайший день в моей жизни, – думал он, глядя на дудку. – Ты, дудочка, была подарена мне отцом и должна помочь отомстить за его смерть. Этот день войдёт в историю всего клочка суши».
– Ты можешь как вознести меня, так и убить, – сказал мастер.
– Я не подведу, – уверенно ответил Чуча.
– Да у тебя и выбора-то нет, поэтому и не подведёшь.
В следующий миг раздалось громогласное:
– Выступает Чуча из Зайгара, лучший дудочник Дышащего на ладан клочка суши!

Чуча начал игру, ощущая небывалый прилив вдохновения. Зрители сразу начали хлопать. Даже стража внимательно уставилась на сцену.
Хан Дунай вдруг закричал:
– Браво!
Даже король Андэйл, спавший на первом ряду, пробудился ото сна и принялся хлопать. Чуча поймал взгляд принцессы – она молитвенно сложила руки, и он понял, что она боится, что не будет сыграна её песня.
В какой-то момент все зрители начали качаться из стороны в сторону в такт музыке. Надойя улыбался до ушей, а его королева покрылась румянцем. Мастер же, сидевший на первом ряду, сиял, как солнце.
«Я знал, что дудочка откроет мне путь к королю. Не зря я стал дудочником, а не воином. Я запомню миг, когда воткну ножницы в харю короля, навсегда!».
Король и все остальные вдруг встали, продолжая аплодировать. Все выкрикивали имя Чучи, а принцесса посылала ему воздушные поцелуи. И, закончив своё выступление, дудочник принялся играть песню принцессы.
В этот миг даже волны перестали шуметь. Даже с улицы кричали «Браво!» У Надойи же, когда он услышал песню принцессы, потекли слёзы радости.
– Сам бог музыки явился нам! – закричал кто-то.
Наконец, выступление закончилось, и Надойя заговорил с Чучей
– Что ты хочешь, Чуча из Зайгара? – с уважением спросил он.
– Поговорить с вами наедине в ваших покоях, – ответил Чуча, пряча взгляд.
– Ты можешь просить хоть мою дочь замуж! – непонимающе ответил Надойя.
– Нет, я хочу только поговорить с вами наедине, – настаивал Чуча.
Когда он ушёл со сцены, зрители ещё минут двадцать аплодировали, и концерт был закончен, хотя планировались ещё выступления барабанщиков и скрипачей.

Надойя всё ещё выглядел счастливым, когда они с Чучей оказались в королевских покоях. Дудочник неотрывно следил за правителем. Тот рассказывал, что даже и не думал, что существуют такие волшебные дудки.
Король показал гостю святая святых – трактат династии Бабочек, где записаны биографии всех правителей рода. Затем он предложил Чуче вино из Кукуйи двадцатилетней выдержки, но тот отказался. Тогда король решил показать хранилище Кукуйи – гигантский, как океан, подвал, заполненный Кукуйей идеальной формы. После этого он показал картину, где запечатлён легендарный дед Надойи – Чертем Завоеватель.
Король встал у окна и нахмурился. Чуча продолжал сжимать в кармане ножницы.
– Ты – могущественней, чем я, потому что у тебя есть талант, – сказал правитель. – – Где ты раздобыл такую дудку? Ты за ней спустился в Преисподнюю? – совершенно без иронии спросил он, и Чуча дал ему дудочку в руки.
«Тиран умрёт от обычных ножниц – как же это забавно, – думал Чуча. – Я не убийца, ведь я всего лишь мщу».
Чуча выждал момент и воткнул ножницы в шею Надойи. Послышался треск – это король сломал дудочку, сжав её со всей силы.
– Я знал, что ты это сделаешь, – хрипло произнёс он.
– Сдохни!
Чуча бил его ножницами ещё и ещё, с трепетом замечая, что у короля совсем не течёт кровь. «Его хватятся только к утру, так как все обсуждают меня – лучшего дудочника клочка суши», – сказал он себе и, убедившись, что король не дышит, бросился к окну, из которого виднелся спасительный корабль.

После двух с половиной лет странствий корабль Чучи приплыл к ещё не открытым землям, и музыкант отправился к берегу на лодке. Он ещё на борту заметил огромные, как бездны, поля Кукуйи. Виднелись могучие замки и шпили, а также крестьяне, одетые непривычно красиво.
Чуча сошёл с лодки и направился к дороге, которую окружали поля Кукуйи. Это были сочные, спелые плоды, за каждый из которых в Дышащем на ладан клочке суши отдали бы полцарства. Чуча улыбался, как блаженный, думая о том, что нашёл земной рай.
Странно, но местные совсем не смотрели на Кукуйю – у них в телегах были ананасы, апельсины и другие малополезные фрукты. Чуча не выдержал – и принялся набирать Кукуйю в объёмный мешок. А вокруг него уже собрались зеваки.
Чуча достал кусок вяленого мяса, и, наконец, жители перестали называть его сумасшедшим и тыкать в него пальцем.
– Что же ты сорняки жрёшь? – спросил один из крестьян. – Давай обмен – мешок вяленого мяса на целое поле Кукуйи.
– Кукуйя – самый древний сорняк, – пояснил другой крестьянин. – Можно сказать, вирус. Эти плоды у некоторых людей высасывают кровь, а также затуманивают разум. Их даже свиньи не едят.
– Глупцы! – воскликнул Чуча и отправился к лодке, чтобы привезти с корабля несколько десятков мешков с мясом.