Рассказ №4 Диалог

‒ Разве ты не видишь? – внезапно оборвал тишину Марк.
Антон, только что затянувшийся сигаретой, выпустил изо рта поток густого дыма и задумчиво взглянул на собеседника.
‒ Чего? – спустя какое-то время спросил он.
Марк неожиданно взмахнул руками так, что чуть не снес бутылку с подоконника, на котором сидели приятели.
‒ Да всего этого! Ты только посмотри!
Антон нехотя выглянул в окно и посмотрел на до отвращения знакомый пейзаж: серый, безрадостный соседний дом, отделяемый только дорогой, по которой то и дело шныряли грязные автомобили. По обочине были высажены какие-то низкорослые цветы. Они с трудом доставали до крыш пятиэтажек, окружающих их. Кому-то в правительстве пришло в голову, что цветы разбавят унылый спальный район, но пешеходам были видны только скучные стебли, взмывающие вверх, да поросль у основания, которую ежегодно приходилось обрезать. По сторонам тротуар давно покрылся зарослями клевера: однажды в детстве Антон потерял в этих зарослях совсем новенький мяч. Где-то вдали дымили трубы заводов. Будто вторя им, Антон еще раз выдохнул сигаретный дым.
‒ Ничего нового, если ты не заметил.
Марк шумно выдохнул и одним глотком допил содержимое своей кружки.
‒ Да я не об этой депрессухе! Что, по-твоему, происходит вокруг? Глянь туда! Заводской район! Рак нашего города!
‒ С раком так долго не живут, ‒ задумчиво пробормотал Антон и подлил еще водки в кружку товарища.
‒ Ты вообще читаешь новости?
‒ Там одна грязь, чего их читать.
‒ Удивительно, но ты одновременно прав и неправ. Слышал про проблемы экологии? Нам скоро крышка! Еще один ледниковый период! Всемирный потоп! Озоновый слой лопнет, как мыльный пузырь! Можно сказать, что в следующий вторник!
‒ И неужто все в один вторник? Тогда встречу с родителями придется отменить.
Марк, исподлобья взглянув на собеседника, сделал глубокую затяжку и, будто назло, выпустил дым в сторону Антона.
‒ Человечество разрушает планету, а ты все о своих деревьях мечтаешь! О, они взымаваются на несколько километров! О, они диаметром несколько сот метров! О, они видели всю историю человечества! Мечтатель чертов! Деревья, они где-то там, где-то далеко! А ты посмотри на то, что вокруг!
‒ Ладно, допустим. А мы-то что можем сделать с этой твоей экологией? – без энтузиазма спросил Антон.
‒ Во-первых, экология не моя, а общая, а во-вторых, если человечество ‒ это вирус…
‒ То против него нет лекарства, – продолжил за друга Антон.
‒ Кроме армагеддона, – уныло пробормотал Марк.
‒ За армагеддон!
Кружки поднялись, стукнулись, и друзья сделали по большому глотку.
‒ А вот если бы ты был богом или другим всесильным существом, – спустя минуту задумчивого молчания спросил Антон, – то как бы ты этот армагеддон устроил?
‒ Я был бы милосердным богом, ‒ улыбнувшись, ответил Марк. ‒ Вначале я бы заставил всех мне поклоняться, носить дары, радовать меня развлечениями…
‒ Ты бы так не сделал. Не похож ты на человека, который все к себе в корзину тащит. Вот как про экологию распинался.
‒ А это все так поначалу. Перво-наперво все хотят устроить мир во всем мире, счастье и праздник для всех. Если бы все первые желания таких божков сбылись, мы жили бы в справедливости и благоденствии.
‒ Только справедливость у всех разная.
‒ Очевидные вещи можно и не проговаривать. Так вот, а потом любой рукотворный божок начинает чувствовать свою власть и происходит какая-то срамота. А я вот человек осознанный, мудрый, ‒ Марк воздал руки к небу, как будто у него уже появился нимб над головой, ‒ а потому сразу начну эту самую срамоту творить, чтобы потом в себе не разочароваться.
‒ А что там с армагеддоном?
‒ Эх, ну рано или поздно любому режиму приходит конец. Так что я просто такой хоба, ‒ Марк щелкнул пальцами, ‒ и все мои бывшие подданные повалятся замертво. Без боли, без мучений. И все человечество канет в лету.
‒ А сам?
‒ И сам, конечно, повалюсь замертво. Что я буду за капитаном корабля, если вместе с командой не потону?
‒ Благородно, ничего не скажешь.
‒ А сам-то как бы сделал? Какой твой идеальный конец света? Давай что-нибудь со светомузыкой, чтобы огонь, метеориты падали тут и там, люди в агонии корчились. Или какая там у тебя заветная мечта?
‒ Не будет у меня конца света.
‒ То есть как так? Меня спрашиваешь, а у самого даже в рукаве ничего не запрятано?
‒ А люди и сами отлично справляются.
‒ То есть если ты станешь богом, будет только срамота, а шоу отменяется?
‒ И срамоты не будет, ‒ хмыкнул Антон, ‒ слетаю, на деревья посмотрю. Заберусь на самые верхушки, огляну свои владения и откажусь от божественности.
‒ Только помни, что если откажешься от божественности у верхушек, то тогда и в человеческом теле жить тебе недолго останется, ‒ пародируя всех пророков на свете, протянул Марк, на что Антон только отмахнулся.
Спустя еще несколько глотков водки, когда разговор успел уже несколько раз сменить свое направление, Антон прокашлялся и задал вопрос:
‒ Как думаешь, а мы попадем в Вальхаллу?
‒ С чего бы это? ‒ усмехнувшись, спросил Марк, ‒ для этого надо быть воином. Пасть в битве и все такое.
‒ А чем тебе жизнь не битва? Мы ведь постоянно сражаемся. В основном с собой, но иногда приходится и с обстоятельствами. Жестокой безразличной жизнью, или как там говорится у тех, кто постоянно ноет о несправедливости этого мира.
‒ То есть у таких, как ты.
Антон будто проигнорировал последнюю реплику:
‒ Мир ведь действительно жесток. Кому есть дело до маленьких нас. И нам каждый день приходится вставать, сражаться против этого безразличия. Так почему бы нам после смерти не попасть в рай для воинов?
‒ Как ты сегодня многословен, ‒ весело выдохнув дым, проговорил Марк. – А может потому, что мы ни черта не бьемся, а просто медленно совершаем суицид? Все дружно и по отдельности. Вот смотри: мы тут сидим, курим и распиваем, потихоньку приближая собственную смерть.
‒ Надо бросать курить…
‒ Да ты так каждую пьянку говоришь! А что по итогу? Спустя неделю опять собираемся, а ты выкуриваешь сигареты одну за другой. Капля никотина убивает лошадь!
‒ Иго-го.
Марк прыснул, но продолжил:
‒ И вот человечество точно так же! Все дружно говорят, что будут впредь следить за природой, за тем, что мы оставим потомкам. А что в итоге? Продолжают вырубку полей, выкачивают все природные ресурсы из Земли! Разве это не самоубийство? Разве мы шаг за шагом не приближаемся к тому, чтобы уничтожить друг друга в войнах, а заодно прихватить с собой нашу планету? Ядерное оружие, будто бомба замедленного действия лежит на складах наших военных.
‒Вот еще раз повторю свой вопрос: а мы то что можем сделать?
‒ Да много что! Слышал про огромные свалки мусора в озерах и заводях? О кучах непереработанного хлама? Мы можем сортировать наши отходы, сдавать его куда надо.
‒ А куда надо?
‒ Есть соответствующие места, ‒ раздраженно бросил Марк.
‒ Я о таких не слышал.
‒ Это потому что ты не интересовался! И так большинство людей! Живут в куче собственных отходов и ноют о том, что никто не приходит и не спасает их из этой грязи.
‒ Знаешь, Марк, ‒ задумчиво протянул Антон, ‒ если бы ты все делал с таким же огнем, как говоришь, то точно оказался бы Вальхалле.
‒ Точно, ‒ горько усмехнулся Марк и отпил из кружки, ‒ меньше слов, больше дела. Может есть какая-нибудь Вальхалла для воинов слова? Для тех, кто день за днем пытается убедить людей в чем-нибудь верном?
‒ И как, уже успел победить кого-нибудь в словесном поединке?
‒ Да нет, все пытаюсь выстоять в неравной битве с твоим пессимизмом.
‒ Дело праведное, но бессмысленное, ‒ сказал Антон, туша сигарету о край кружки. ‒ А вот сейчас, ради тебя и твоей борьбы, схожу выкину окурок в мусорку, а не в окно, как обычно.
‒ Может еще до магазина дойдешь, раз встал? У нас подзаправка кончилась, ‒ вытряхивая последние капли себе в кружку, весело сказал Марк.
‒ У меня в холодильнике пиво есть.
‒ Эх, совсем себя не бережешь! А как же главное правило всех алкоголиков? Градус не понижать!
‒ Ладно-ладно, у меня в шкафу запрятан коньяк на особый случай.
‒ А случай, думаешь, особый?
‒ Конечно особый: мне лень тащиться до магазина, а гость привередничает и не хочет пива. Особеннее не бывает.
‒ А что такого в этих твоих деревьях? Ну, для тебя лично, – спросил Марк, когда Антон вернулся с бутылкой и залез на подоконник.
‒ Во-первых, деревья не мои, а общие, ‒ передразнивая друга, сказал Антон, после чего продолжил серьезно, ‒ а вообще, как ты уже заметил, я законченный пессимист и мечтатель. Я иначе просто не могу. Мы ведь что? Видим только верхушки, да и то, только если за город выехать. Это далекий идеал, который позволяет отключиться от отвратительности настоящей жизни. А вот ты про море что слышал?
‒ Что в школе рассказывали, то и слышал. Да уж забыл половину, если не больше, наверное.
‒ А мне ничего и не надо, кроме того, что оно почти бесконечно. Для меня в этом его суть, а что там с научной точки зрения – плевать с высокой колокольни. А в море рыбы гигантские. Представь: есть существа, которые размером с целый город! Это же фантастика! Как такое можно вообразить? Природа удивительна! А горы! Они ведь даже выше деревьев!
‒ Я, пожалуй, не буду возвращаться к своей любимой сегодняшней теме, но поверь, она здесь очень в тему.
‒ Верю-верю!
‒ Так почему именно деревья? Что море, что горы, по твоим словам, удивительнее деревьев, однако как ни начнешь с тобой разговор, ты все о деревьях.
‒ Не забывай, мой друг! Я тот еще пессимист, хотя в данной ситуации скорее даже реалист. Я понимаю, что ни моря, ни гор в жизни не увижу, а значит единственное, о чем остается мечтать – это о деревьях.
– Эх ты! Как говорилось в одном старом фильме: мечтать надо о великом! Летают же самолеты за море, что тебе мешает взять, сорваться да махнуть туда, где трава зеленее, да воздух чище. Море заодно повидаешь во всей его красе.
‒ Ну что мне мешает? Действительно! Может то, что единственный отдых, на который мне хватает денег, это раз в неделю сидеть на собственном подоконнике и квасить вместе с лучшим другом?
‒ Ну, так мы молоды! Продадим все имущество, соберем все заначки по карманам, купим два билета в один конец и отправимся в новую жизнь!
‒ Ага, прямо в следующий понедельник. Раз во вторник все экологические беды мира упадут прямо на наши головы, то терять нам нечего.
‒ Не язви, – усмехнулся Марк, ‒ ну какой ты мечтатель с таким настроем.
‒ С крайне пессимистичным видением мира. Ну, допустим, мы полетим. И что мы там без денег делать будем? Нищенствовать и голодать? Хотя, вообще, начать жизнь с чистого листа звучит не так уж и плохо…
‒ Ну вот! Вижу в тебе дух авантюризма! Будем искать подработки, в это время спать на вокзалах, да в парках.
‒ Потом купим себе по приличному костюму, снимем квартирку на самой окраине города.
‒ Устроимся на более-менее хорошие работы. Раз-два и все готово! И главное: сбудется твоя мечта! Ты бросишь курить.
‒ Ага, денег-то на сигареты не будет.
‒ Отлично же! Новая жизнь! ‒ чуть ли не подпрыгнув, воскликнул Марк.
‒ А знаешь, что произойдет лет через пять? Мы опять будем сидеть на подоконнике, пить водку, курить и рассуждать, что здорово бы начать жизнь с чистого листа, а то эта как-то не задалась. Единственное отличие ‒ это то, что мы будем делать это не здесь, а где-то там, где, как ты сказал, трава зеленее, а воздух чище.
‒ Эх, опять я пал в битве с твоим пессимизмом! Мне нечего ответить.
‒ Да и не надо.
‒ И что? Будем продолжать сидеть на этом треклятом подоконнике, распивать и говорить ни о чем?
Антон выглянул в окно. С пятого этажа люди казались маленькими, незаметными. В голову пробирались мысли, что если они все пропадут, то никто, даже сам Антон, этого не заметит. А вот если посмотреть наверх, то там птицы. Они на своих широких крыльях бороздили небо, видели то, чего никто из людей никогда не увидит. А где-то там леса, где-то деревья, раскинувшиеся во всю красу, стояли вековыми исполинами. А может действительно рвануть туда, незнамо куда? Собрать последние деньги, продать квартиру, машину, отправиться в путешествие всей жизни. Но это поездка в один конец. И что ждет там? Такие же безликие здания, такие же дымящие заводы, такие же безразличные люди.
‒ Помнишь, ты сказал, что человечество ‒ это вирус? ‒ внезапно спросил Антон, ‒ я не согласен. Мне кажется, что даже вирусы не настолько глупы, чтобы убивать самих себя.