Рассказ №2 Чужой

Пока в трюмах «Сороки» заменяли ящики с земным оборудованием на какую-то вонючую эризскую дрянь, Антон Траль младший устроил сафари за по́левым барьером. Никто не посмел одернуть наследного отпрыска главы фармацевтической компании, главного бенефициара здешней концессии. Взяв вездеход заготовителей, Траль полдня гонял по саванне, распугивая местную живность. Добычи так и не привез.
Вахта Гурова начиналась в полдень по корабельному времени (в три по местному). Павел пользовался свободным временем в одной из лабораторий производственного модуля, а после в уютном жилом отсеке. В поселении Гурову понравилось всё – безупречный порядок, вкусная домашняя еда и молоденькие лаборантки, особенно та, у которой случилось погостить.

Выйдя из жилого модуля, удивляясь тому, как быстро сгустились сумерки, Гуров направился к кораблю. Навстречу попались уставшие от дневных приключений охранники Траля – «двое из ларца», как их окрестила команда. Парни рассчитывали на отдых, по их определению – на земле, в приятном обществе. Обменявшись парой фраз об испортившейся к вечеру погоде, о явных признаках надвигающейся грозы, разошлись с взаимными пожеланиями доброй ночи.

О слабых толчках на широте поселения предупреждал ещё при заходе на посадку корабельный АТИС, но перспективный прогноз сейсмической активности вселял оптимизм. Привыкшие к причудам среды обитания, колонисты не придавали особого значения дребезжанию склянок. Гуров же ощущал каждую встряску. Толчки мешали ему в лаборатории, отвлекали в жилом модуле. Теперь, когда Павел возвращался на корабль, они, в сочетании с тягучим сумраком и далёкими ещё зарницами, даже немного пугали. Гуров чувствовал разницу между утренней и вечерней тряской. Он был готов поручиться, что колебания участились и усилились, поэтому где-то в подсознании сам собой рождался страх свойственный каждой живой твари – страх перед силой природы, перед могучей неукротимой стихией. Разум опровергал опасения, убеждал, что даже серьёзное землетрясение неспособно повредить корабль. Разве что сама земля разверзнется и примет его в своё лоно.

Кают-компания оказалась пуста. В распорядке значился приём пищи, но гостеприимные колонисты заменили казённое корабельное название тёплым словом – ужин. По понятным причинам Гуров есть не хотел, но привычка заставила сделать заказ кофейному автомату и усадила за стол.
Спустя минуту явился Траль.
– А где все? – удивился он.
– Командир на вахте, инженер отдежурил и отдыхает, штурман в поселении, твои ребята тоже туда выдвинулись.
– Ты один? – почему-то спросил Траль.
Гуров нарочито огляделся. Сказал, хмыкнув:
– Ну, как тебе сказать?.. Был.
– Все там, а ты здесь, – уточнил Траль. – Отбиваешься от коллектива.
– Скоро моя вахта, – сделав глоток кофе, ответил Гуров.
– А я на охоте был… – сказал Траль и, возбужденный дневным сафари, принялся рассказывать о своей крутости. После – о крупных хищниках, от которых удирал на вездеходе. Вскользь упомянул о том, что видел и кентавров, что они, скорее мартышко-козлы, чем человеко-кони.
Гуров нехотя поддакивал, вставил «бородатый» анекдот про охоту, чтобы поддержать разговор.
– Знаешь… Я вот что тебе сказать хочу, Паша, – вдруг заявил Траль. – Звери – вздор, не боюсь, а вот люди… Люди – да, редкостные твари. Против зверя оружие есть, а человек… Ох, не всё так просто, понимаешь…
Гуров счёл за благо, в разговоре с отпрыском «сильного мира сего», собственных оценочных суждений не высказывать. А то мало ли как это может обернуться. Невнятно поддакнул, театрально зевнул.
Иллюминатор напоминал о ливне и глубокой ночи. Толчки становились мощнее, корабль теперь вздрагивал примерно каждые пять минут. Сверкали молнии, за бортом громыхало гулко и раскатисто. Траль взял со стола салфетку, подошёл к иллюминатору, протёр слегка запотевшее стекло, вгляделся, прошептал:
– Жуть, что творится!
Он поморщился, повернулся к Гурову.
– Предок мой не голодранец, как понимаешь, – продолжил Антон в полный голос. – А мне с этого один вред. Всюду эти два кретина, – он кивнул в сторону выхода из кают-компании, намекая на охранников, которых в тот момент там и не было. Парни ушли в посёлок ужинать. – По пятам ходят, чтоб их!.. А деваться некуда. Так надо, Паша, если понимаешь. Шесть лет мне было, когда похитить хотели. Киднепинг, слышал? С предка потянуть решили. Нехилый выкуп, скажу я тебе, запрашивали. Читал я отчеты следаков, знаю. В восемь убить грозились – снова папашка с кем-то посрался. Много чего ещё было. Сволочи кругом, Паша. Козлы. С кулаками, бывало, бросались. Из зависти всё это. Хреновые у нас людишки, мелкие. Ой, какие хреновые, Паша, людишки! И каждый кинуть норовит.
– И меня остерегаешься? – спросил, хмыкнув, Гуров.
– Тебя – нет. Ты, вижу, человек простой и добродушный. Потому и говорю с тобой открыто.
Сверкнула молния, громыхнуло так, что корабль едва не подпрыгнул. Траль вздрогнул, отошёл от иллюминатора, присел у края стола. В осанку вдруг вкралась напряжённость, словно готов этот самый Антон в любой момент сорваться с места, бежать, прятаться.
Гуров лишь машинально вздрогнул и тут же расслабился. В кают-компании ещё не выветрился кофейный аромат, было тепло и покойно. Чувствуя себя в полной безопасности, едва умолк Траль, Павел откинулся на спинку кресла, с большим удовольствием потянулся.
Какое-то время просидели в молчании, прислушиваясь к подземным толчкам, к уходящей грозе. Гуров бесцельно смотрел на иллюминатор, наслаждаясь осознанием маленького человеческого счастья. Хорошо же не мокнуть сейчас там, за бортом, а лениво потягиваться в тепле и сухости. Он видел, как медленно багровеет стекло, но почему-то это казалось таким же естественным, каким бывает закат на берегу тёплого моря или рассвет у горного озера.
Сирена вернула Гурова в реальность.
– Пожар в посёлке, в энергомодуле, база обесточена. По́левой барьер дезактивирован. Есть опасность нападения хищников! Экипажу приготовиться, в случае необходимости, принять на борт пострадавших! Действовать по карте экстренной помощи, обеспечить наблюдение за периметром, личной инициативы не проявлять! – сменил сирену голос командира.
– Бери ствол, пойдём! – поднимаясь со стула, сказал Гуров.
– Я?! – удивленно проговорил Траль. – Я не пойду.
– У тебя есть оружие, ты отличный стрелок, у тебя опыт охоты! Идём же! Там и твои ребята тоже.
– Нет! – сказал Траль. – Ты – экипаж, я – пассажир, турист. А личной инициативы, сказано, не проявлять. Мне собственная жопа дороже, Паша. Так что… извини.
Гуров отвернулся, плюнул в пол и одними губами прошептал:
– Сука ты, Антон, конченая! И сам ты это знаешь.

За бортом было темно и мерзко, в трёх сотнях метров от «Сороки» на крыше жилого модуля ревело пламя. Порывистый ветер замешивал свежий прохладный воздух с едкой вонью горящего пластика. Дождь ещё шёл, но громыхало уже где-то далеко.
Из-за склада, завывая сиреной, вырулила пожарная машина, направилась к горящей постройке. В свете фар Гуров мог различить хаотичное движение у здания и что-то громадное поодаль от него.
– Слева от модуля что-то большое! – сказал он, включив рацию.
– Понял, сейчас проверим, – отозвался командир.
Вспыхнувший луч корабельного прожектора вырвал из темноты водонапорную башню, которую Гуров принял за животное.
– Башня, мать её, – облегчённо выдохнул Павел. – Командир, пошарь левее.
Луч скользил по деревьям, проваливался в глубину ночи, но вскоре упёрся во что-то действительно живое.
– Вижу кентавров! – доложил Гуров.
– В кентавров не стрелять, – приказал капитан. – Они не опасны. Наблюдай, жди указаний. Я пока свяжусь с социологами, пусть подтянутся, разберутся с подопечными.
Группа кентавров, осознав, что их засекли, остановилась. Вперёд вышел, вероятно, вожак. Повернувшись к прожектору, он принялся махать руками и что-то выкрикивать.
Гуров, укрывшись под плоскостью «Сороки» от всё ещё моросящего дождя, не без интереса наблюдал за аборигенами. Разумность их даже так – в ночи и на расстоянии – не вызывала сомнений. Описание Траля было, скорее, оскорбительным, чем точным. Эти существа более походили на быков, нежели на коз. Что касается туловища, головы и рук, то тут да – сильно напоминали земных орангутангов. В общем, попадись такому под горячую руку – мало не покажется. Потому сам Павел поостерегся бы называть этих копытных приматов безопасными. Впрочем, капитан явно больше осведомлен о местной фауне, ему и карты в руки, и ответственность тоже.
Сейсмические толчки утихали. Мощность встрясок падала. Энергомодуль все ещё был объят пламенем, но пожарная команда свою работу делала на совесть: на соседние постройки огонь не перекинулся.
К группе кентавров подкатил пикап. Из машины вышли двое в светлых комбинезонах. Скоро и кентавры, и люди вышли из освещённой зоны. Что там происходило, Гуров понятия не имел. Включать ПНВ было бы бессмысленно: луч корабельного прожектора даст засветку, система, спасая себя, мгновенно отключится.
– Капитан вызывает старпома, – извергла из своего нутра рация.
– Старпом на связи, – отозвался Гуров.
– Паша, принимаем на борт раненного кентавра. Скоро его подвезут. Медиков пропусти: поселок обесточен, операцию проведут в нашей санчасти. Доктор в курсе. Он подойдет с минуты на минуту.

Прежде чем Гурова сменили у трапа, он стал свидетелем обрушения, казалось бы, уже потушенного модуля. Подземный толчок, как позже выяснилось – последний, был такой силы, что в бетонном покрытии посадочной площадки образовалась трещина с ладонь шириной. Модуль, скрипя и громыхая стальным остовом, сложился, будто карточный домик. Вихрь искр устремился в небо, и что-то взорвалось в той куче раскалённого хлама, что прежде именовалась модулем. Взметнувшись ввысь, снова заревело пламя, догоняя и пожирая зазевавшиеся искры.

С кентавром пришлось повозиться. Этот парень оказался слишком тяжел и габаритен, чтобы попасть в корабельную санчасть. Сам он передвигаться не мог, а под такого необычного больного не нашлось ни подходящих носилок, ни богатырей носильщиков: его собратьев выпроводили за периметр. В итоге решили оперировать в багажном отсеке, куда этого здоровяка завезли на погрузчике.

– Что за вонь? Псиной прёт, аж глаза режет! – впервые за всё время, выйдя из своей каюты, скривившись, высказывал Траль.
– Раненного кентавра оперируют, – спокойно ответил Гуров.
– Вы что, животное на борт привели?! – воскликнул Траль. – Где капитан?
– В дежурке, – ответил Гуров.
– Мать вашу! Устроили ветлечебницу, дышать нечем! – запричитал Траль, направляясь в сторону рубки.

Социолога пропустили на корабль, когда Гуров уже сдал пост у трапа. Капитан сказал – просился очень. Чуть ли не умолял. Говорил, что его присутствие рядом с раненым имеет огромное значение для взаимодействия с аборигенами. Теперь этот среднего возраста полноватый невзрачный мужчина сидел в багажном отсеке на крышке радиаторной тумбы и смиренно ждал окончания операции. Гуров ожидал того же. Причиной его ожидания была банальная бюрократия. Обязанность, писать рапорты обо всем, что происходит на «Сороке», тяготила Гурова. Но работа – есть работа. Какой бы неприятной она ни была, а делать её нужно.
– Как там? – поинтересовался Гуров.
Социолог пожал плечами.
– Они что, настолько разумны, что это заставляет вас сидеть и ждать развязки? – спросил Гуров.
– Они очень умные, я бы даже так сказал, – вздохнув, проговорил социолог.
– Любопытно, – сказал Гуров, присаживаясь рядом в расчете узнать побольше об этих существах. – Например?.. – намекнул он на желание поговорить на эту тему.
– Например… – повторил социолог. – Например, вы в курсе, что мы сознательно выбирали место на планете, где не обитали кентавры. Мы не хотели вмешиваться в их быт. Но они сами пришли к нам и поселились около базы.
– И что это означает? – не поняв смысла сказанного, спросил Гуров.
– Они увидели силу. Осознали её. А сила – это основа власти. Вы знаете, что такое власть? – неожиданно спросил социолог.
– Ну, как что?.. Власть!
Гуров крепко сжал кулак, напряг его до белизны в костяшках, предъявил социологу.
– Власть! – ещё раз повторил он для убедительности. Но добавил, осознав, что толком так ничего и не ответил: – Устав! Закон! Правила! Сила! Насилие!
Социолог усмехнулся.
– Вас Павлом зовут, если не ошибаюсь, – сказал он спокойно.
Гуров кивнул.
– Понимаете ли, Павел. Власть – это всего лишь способность применить силу для достижения цели. Власть дают, передают, отдают, даруют. Ее нельзя получить самовольно. Кентавры пришли и вручили нам власть над собой. Понимаете?
– По-моему, чушь какая-то, простите, – сказал Гуров. – Зачем им наша власть над собой? Это же очевидная глупость!
– Позвольте вопрос вам задать, – невозмутимо сказал социолог.
– Сколько угодно, – согласился Гуров.
– Скажите, у вас дом или квартира на Земле есть? Личный счёт в банке?
– Есть, конечно. Всё, что нужно… или почти всё у меня есть.
– Кто-то покушается на вашу собственность, на ваши права? – с хитрым прищуром спросил социолог.
– С чего бы вдруг? – удивился Гуров.
– То есть власть обеспечивает защиту ваших интересов, не так ли?
– Ну, да. Закон. Я же так и сказал.
– Закон – это же просто свод неких правил, написанных на бумаге. Разве не так? Сами по себе записи никого ни к чему не обязывают. А что обязывает, скажите теперь сами.
– Власть, – согласился Гуров, удивляясь самому себе.
– У них здесь своё кино, дорогой вы мой человек. И крадут они друг у дружки, и отнимают у слабого. Понимаете, о чем я?
Гуров покачал головой.
– Мы, наша сила, оберегает их от агрессии соседних племён. Здесь, на базе и около неё, мы устанавливаем правила и следим за их исполнением. Кентавров это устраивает. Опираясь на нас, на наши законы и правила, они обеспечивают закон и порядок в своём племени, понимаете?
– Это вы придумали или они? – удивленно спросил Гуров.
– Они пришли к нам – значит, они и придумали, – усмехнувшись, ответил социолог. – Впрочем, это общая теория власти. Так что они здесь не оригинальны.
– Ни хрена себе! – почесав затылок, сказал Гуров.
– Вот именно, – подтвердил социолог.
– Постойте, – сказал Гуров. – Но мы же им совершенно чужие! Как так?
– Чужие, молодой человек – те, кого избегают, а если это невозможно, то – в чьём присутствии предпочитают молчать! – многозначительно выставив указательный палец, ответил социолог. – А мы с кентаврами вполне себе неплохо общались. А как дальше… после всего этого… Не знаю, не могу сказать.

Подземных толчков больше не было. Ничто не мешало хирургу, и он справился. Операция прошла успешно. Кентавр лежал под наркозом. Доктор, сняв маску и перчатки, вышел из импровизированной операционной.
– Жить будет? – тут же спросил социолог.
– Он ещё вас переживёт, – ответил хирург.
Социолог успокоился, вернулся к радиаторной тумбе и снова уселся на крышку. Гуров не без удивления посмотрел на него.
– В кают-компании мягкие стулья, – сказал он социологу.
– Да, конечно, – ответил тот, и почему-то пошел, задумавшись о чем-то своём, в сторону шлюза.
Гуров лишь покачал головой. «Пусть идёт, куда хочет», – подумал он.
– Что в рапорте указывать собираетесь? – обратился к хирургу Гуров.
Тот лишь пожал плечами.
– Огнестрел – это не шутка, – не отставал Гуров.
– А что вы предлагаете? Написать, что кто-то из прибывшего транспортника вышел за периметр и подстрелил аборигена?
– И вы не знаете – кто именно? – наседал Гуров.
– А вот не знаю, – заявил хирург. – И догадок строить не желаю.
– И этот «кто-то», вероятно, пешком за периметр выходил, – съязвил Гуров.
– Вот сами и пишите, раз догадливый такой. А я не знаю. Моё дело – лечить, а не расследования проводить.
Согласовать позицию по инциденту не получилось. А рапорт подавать надо. Гуров, нарочито плюнул хирургу под ноги, повернулся в сторону кают-компании, но тут же оглянулся и сказал:
– А за кентавра – спасибо, доктор.

Траль закатил истерику, обматерил капитана и, дождавшись прихода «двоих из ларца», ушёл вместе с ними ночевать в посёлок, где «не воняло псиной». Базу к тому времени запитали от резервных источников и реактора «Сороки». Пришло и время вахты Гурова.
Капитан сидел в рубке. На столешнице пульта лежал раскрытый вахтенный журнал – старая добрая бумажная книга.
– Рапорт принёс? – спросил капитал, когда Гуров пришёл принимать дежурство.
– Нет, – сухо ответил Павел.
– И что я должен вписывать в вахтенный журнал, позволь тебя спросить, – меланхолично произнёс капитан.
– Ты капитан, ты и принимай решение, – попробовал отвертеться Гуров, прекрасно понимая, что этот фокус у него не пройдёт.
– Это твой хлеб, Паша. А я, плюс к прочему, пока просто вахтенный офицер. Так что, жду твоего рапорта, старпом.
Гуров уселся в соседнее кресло, подтянул к себе журнал, прочёл уже сделанные капитаном записи. Хмыкнул.
– На редкость спокойный день у нас выдался, – шлёпнув пальцами по листу журнала, произнёс он. – А я и не знал.
– Не надо ёрничать, Паша, – отозвался капитан. – Каким будет твой рапорт, таким и войдет в историю «Сороки» прошедший день. Всё ведь просто. И ты это знаешь.
– Знаю, – задумчиво ответил Гуров. – Местный социолог меня тоже сегодня просвещал. Чужой, говорит, тот, кого избегают или молчат в его присутствии. Выходит, в этом рейсе на борту «Сороки» появился чужой. И что-то мне подсказывает, что этим самым чужим могу оказаться именно я.