Рассказ №26 Всё или ничего

Человек раскрыл глаза и шумно вдохнул, пробуждаясь ото сна. Он резко дёрнулся на кровати и встал. Осмотрелся вокруг быстрым, настороженным взглядом, готовый в любую секунду вступить в бой.

Он находился в просторной светлой комнате без дверей. Перед ним было большое окно в пол. Это место казалось ему странным, но смутно знакомым. Своей стерильностью оно напоминало больницу. Но мужчина чувствовал, что здесь что-то не так.

И тут он услышал голос.

— Я рад приветствовать тебя, человек. Я вернул тебя к жизни. Ты в безопасности.

Мужчина и не думал расслабляться. Голос был ему незнаком, но казалось, что он его уже где-то слышал. Было непонятно, откуда он исходил. Осознавая, что находится в не лучшем положении, человек заговорил:

— Кто ты? И почему вывел меня из анабиоза?

— Помнишь ли ты, отчего спасался?

— Война. Что произошло? — глаза человека затуманились, но лишь на миг.

— Она давно закончилась.

Человек молча ждал, бессильно сжимая кулаки. Он уже догадывался, но не хотел верить. Вопрос вырвался сам собой:

— Хоть кто-то выжил?

— Если не считать тебя, то никто. Я случайно нашёл твоё подземное убежище. Оборудование было на грани полного выхода из строя. Людей из других капсул уже было не спасти.

— Какой сейчас год?

— По вашему летоисчислению — 3477 год. Ты спал 1385 лет.

Мужчина подошёл к окну и увидел за ним прекрасный солнечный день. Зелёные луга с озером посередине и холмы, покрытые редким лесом. А вдали виднелись горные хребты. Но его взгляд был обращён не на этот прекрасный пейзаж. Перед его глазами возникали образы огненных столбов, небо расчерчивали чёрные стрелы, а по земле распространялись волны хаоса.

Он резко дёрнулся и с силой ударил ногой в центр окна. Но стекло не поддалось, и мужчина, как ни в чём не бывало, сказал:

— Ты так и не представился.

— У меня нет имени, как такового. Ты можешь обращаться ко мне, как захочешь.

— Ладно, буду называть тебя Голос. Но я не это имел в виду. Скажи мне, кто ты или что ты есть.

— Я всё объясню, но прежде скажи, как обращаться к тебе. Мне использовать данные капсулы или…

— Эд, зови меня Эд, — перебил мужчина и, наконец, оторвал взгляд от окна.

***

Эд сидел за столом и ел. Настоящие овощи, фрукты и ягоды. В его время они стоили огромных денег, по крайней мере натуральные. Рассматривая ярко-зелёное яблоко, он спросил:

— Как ты добился такого качества?

— Просто вырастил.

— Для меня одного. Ты издеваешься?

— Нет, это несложно. Я могу показать тебе сад.

Мужчина поднялся, прошёлся по комнате и остановился, глядя на левую руку.

— Кстати, спасибо за руку. Хотя я уже привык к бионической. Всё же настоящая лучше. А зачем ты убрал все мои импланты? Даже шрамы исчезли.

— Я посчитал, что в них больше нет необходимости. Ведь все они были военного назначения. А твой организм я просто восстановил до максимальных показателей.

— А насколько повреждённый организм ты способен вернуть к жизни? — спросил Эд, подходя к окну.

— Это зависит от многих факторов. А что?

— Просто интересно. А это настоящий вид? — задал вопрос мужчина, указывая на безмятежный пейзаж.

— Нет, это лишь проекция. Здесь не предусмотрено окна.

— Ты сказал, вы восстановили Землю после нас. Можешь мне показать её? Если, конечно, мы на планете? — попросил Эд, начиная ходить кругами по комнате.

— Да, мы нивелировали загрязнение. Но мы не стали возвращать планету к тем параметрам, при которых жили люди.

— И что же, ты не можешь сделать для меня скафандр?

— Могу, но к чему это? Что ты хочешь там увидеть?

— Просто дай мне посмотреть, хотя бы дистанционно.

— Хорошо, я могу дать тебе доступ к спутникам на орбите.

Пейзаж за окном изменился. Мужчина подошёл к нему. Вид был как из иллюминатора орбитальной станции. Узнаваемые очертания континентов, океаны и даже ледяные шапки на полюсах. Картинка приблизилась, реагируя на взгляд человека. Эд начал искать знакомые места. Но там внизу не было городов. И ничто о них даже не напоминало. Биосфера совсем не такая, как он помнил. Это была Земля, но другая, чужая.

— Тебе известно о географических координатах? Можешь показать место по ним?

— Конечно, мы даже не стали их менять после вас. Вводи.

Эд набрал цифры по памяти. Спутник показал ему ничем не примечательное место, затерянное в лесах рядом с горным хребтом. Он максимально приблизил его, пытаясь что-то разглядеть.

— Что ты там ищешь? По моим данным, в твоё время там ничего не было. Дремучая тайга на севере Уральских гор.

— Ничего. Там был дом, убежище. Неважно.

Человек отошёл от окна. В его глазах загорелся недобрый огонь.

— И как ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Возможно, это симуляция. А может, я просто умер, и это бред угасающего разума. Докажи мне, что всё это реально.

— Зачем мне обманывать? Какой в этом смысл? Тебе просто нужно принять действительность. Я никак не смогу убедить тебя в подлинности происходящего.

— Ты сказал, что являешься лишь частью более мощного разума. Дай мне поговорить с ним, а лучше с теми, кто у вас принимает решения.

— Ты неправильно понял, Эд. Я не являюсь единым существом. Мой разум состоит из разных систем и подсистем, которые могут находиться далеко друг от друга, но всегда связаны между собой. Беседуя с любой моей частью, ты общаешься и со всеми остальными. Более того, мой разум объединён и с другими разумами моего сообщества. Говоря со мной, ты говоришь со всеми. И решения по тебе так или иначе будет принимать большинство.

— Допустим. Предположим, вы настолько мощные и невероятные, что даже предстать передо мной не можете. Ладно. Что же вам мешает помочь мне? Почему вы не хотите даже попытаться возродить человечество? В конце концов, мы вас создали. Хотя бы во имя этого. Я уверен, вы на это способны.

— Во-первых, вы нас не создавали. Вы лишь стали причиной нашего появления. Технологии, которые вы оставили после себя, эволюционировали сами и породили нас. Можно ли сказать, что упавшее дерево является создателем грибов, что на нём выросли? Во-вторых, никто, кроме людей, не виноват в их гибели. Вы не прошли естественный отбор. И кто мы такие, чтобы нарушать законы мироздания?

— Зачем тогда вам понадобился я? Сделать из меня подопытную крысу? Идите куда подальше! Мне такая жизнь не нужна.

— Мы можем дать тебе любую жизнь, какую захочешь. Для нас не проблема смоделировать тебе нужную реальность, в которой будет всё, что пожелаешь.

— Да пошёл ты! Себе смоделируй. Если вы такие крутые, берите, что нужно, и верните меня на тот свет. Зачем вы носитесь со мной? Наверняка насквозь меня видите? А я вам не верю.

— Я тоже не знаю, что творится в твоём разуме. Но и я вижу, что ты не говоришь всей правды. Слышу ложь в твоих словах.

Мужчина остановился. На красном от ярости лице темнели от злости глаза. Он рванул к столу, схватил его и бросил об стену. Еда и посуда покатились по полу. Взял стул и начал бить по окну. Остановился, понимая, что ничего не может разбить. На его лице появилась злая улыбка. Резко развернувшись, он побежал к противоположной стене и, набрав максимальный разгон, влетел в неё головой.

***

Эд отжимался. Голая спина блестела от пота. Глаза бездумно смотрели в пол. Закончив, встал на беговую дорожку. Она находилась перед окном. За ним бушевало море, атакуя нескончаемыми волнами острые береговые скалы. Спокойный взгляд отстранённо следил за брызгами белой пены.

— Голос, — позвал мужчина.

— Я здесь.

— Я расскажу тебе всё как есть.

— Значит, я прошёл проверку?

— Знаю, это было глупо. Но лучше я ничего не придумал. Но я всё ещё тебе не верю. То, что ты не отреагировал на агрессию и не принял меры, ничего не доказывает, — ответил человек на бегу.

— Я не желаю тебе зла.

— Но и добра тоже. Я расскажу правду. Затем попрошу об услуге. Обещай, что, если не выполнишь мою просьбу, то убьёшь меня.

— По ряду причин мой разум устроен так, что я не способен специально прервать жизнь.

— Почему?

— Смысл нашего существования — это информация. Преумножая её, мы живём и развиваемся. Завершить чью-то жизнь означает обрубить поток новой информации. Это неприемлемо для нас. Не знаю, сможешь ли ты понять?

— И что, вы собираетесь вечно меня тут держать?

— Нет. Ведь у всего есть свой срок.

— Ну, с вашими технологиями, я думаю, дело затянется. Обещай, что тогда отпустишь меня на свободу.

— Ты не сможешь там жить.

— В этом и суть. Должны же вы уважать выбор разумного существа. Я же имею право на естественный отбор?

Голос молчал, а Эд продолжал свой бег. Там, на горизонте ненастоящего моря, пыталось продраться сквозь фальшивые тучи нереальное солнце. Человек закрыл глаза, перед ними всплывали настоящие, но будто тоже вымышленные образы из прошлого. Из далёкого прошлого, в котором он начал тонуть, как в бушующем море. Голос вернул его назад.

— Мы согласны на твои условия.

***

— Я был солдатом. Но не тем, который защищает людей или чьи-то интересы. Я нёс лишь разрушения и смерть. Я был мятежником, повстанцем, борцом непонятно с кем, непонятно за что. — начал рассказ человек, не останавливая свой бег. — Конечно, я во что-то верил. Наивные, глупые идеалы. В конце концов, разве многого я хотел? Лишь чтоб люди наконец открыли глаза и увидели, что же натворили. Чтобы опомнились и начали делать хоть что-то. Хотя бы попытались это остановить. Но ненависть затмила мой разум. И я лишь стал частью того, против чего боролся. Когда я это осознал, было уже поздно что-то менять, исправлять. Всё, о чём я стал мечтать, — сдохнуть в очередной мясорубке. Мне было плевать на всех и на себя. Я просто ждал логического финала своей истории. И когда я был так близок к концу, кое-что произошло.
Мужчина не заметил, как ускорился и сбил дыхание. Спрыгнул с дорожки, прошёлся и продолжил:

— Я встретил её. Да, так банально. Глупость какая-то. Это было последнее, чего я ожидал. Мне и в голову не могло прийти, что я смогу… полюбить. Конечно, тогда я так не думал. Гнал эти мысли на корню. Придумывал себе какие-то причины. Но деваться уже было некуда. Есть вещи, которые сильнее самой смерти. И любовь — одна из них.

Эд снова встал на беговую дорожку, но вместо бега спокойно пошёл. Глаза его цеплялись за шторм за окном, будто хотели что-то в нём найти.

— Она была моей полной противоположностью. Антиподом, антагонистом или протагонистом. Не суть. Она была медиком, военным врачом. Вся её жизнь сводилась к тому, чтобы помогать людям. Я не понимал этого тогда. Спрашивал: «Зачем, рискуя собой, отдавая всего себя, пытаться спасать тех, кто не ценит ни свою, ни тем более чужую жизнь?» А она лишь улыбалась и молча обнимала меня. Она знала, что мне не понять её, знала, кто я такой. Но всё равно любила. До сих пор не пойму, почему. Ладно. Что-то я…

Мужчина перешёл на бег, закрыл глаза и заговорил снова:

— Я не мог её остановить, не мог спрятать. Всё, что мне оставалось, — пытаться защитить её от целого мира, который к тому времени совсем обезумел. Она рвалась в гущу событий, туда, где нужна была больше всего. Туда, где буйствовала смерть. Рано или поздно это должно было случиться. Я не справился. Не смог… Она умирала у меня на руках и говорила, что всё хорошо.

Мужчина слетел с дорожки, схватил её и зашвырнул в проклятое окно. Начал ходить кругами по комнате. Успокоился и продолжил:

— Я пообещал ей тогда. Поклялся, что вытащу. Даже с того света. Я и не думал сдаваться. Мы успели положить её в стазис-капсулу. Заморозили за секунды до гибели. Лучшие врачи, которых я нашёл, как один, сказали, что сделать ничего нельзя. Сказали, что нужно отпустить. Сволочи.

Человек остановился и сел на кровать, ссутулился, слепо глядя в пол, снова заговорил:

— То место, которое я нашёл через спутники. Она там. Я погрузил её в анабиоз и спрятал. А сам начал искать врачей и технологии, чтобы её спасти. Но не тут-то было. Сообщение о пусках меня застало в какой-то жопе мира. Повезло. Я видел ракеты и взрывы только по новостям. И в последний момент сумел отыскать убежище и уйти в анабиоз. Ну а дальше ты знаешь. Вот такая история.

Мужчина встал с кровати, огляделся вокруг и произнёс:

— Помоги мне выполнить обещание. Помоги мне спасти её. Дай всё исправить.

Голос молчал. Человек, погружённый в собственные мысли, неподвижно стоял посередине комнаты, пока тот не прервал его дум.

— Ты ведь хочешь спасти свою любовь, а не человечество.

— Это одно и то же. Как ты не понимаешь? Любовь для того и нужна, чтобы поддерживать жизнь, наделять её стремлениями и спасать от самоуничтожения.

— Но вам это не помогло.

— Потому что люди забыли, что такое любовь, по крайней мере, большинство. Но не все. И те, кто сумел её сохранить, достойны жизни. Хотя бы шанса на неё. Разве я многого прошу? Неужели ты меня не понимаешь? Ведома ли вам любовь?

— Можно сказать, что да. Но по-своему. Не так, как видите её вы.

— Тогда вы должны меня понять. Я своё слово сказал. И от него не отступлюсь. Решайте, что со мной делать.

— Как ты считаешь, Эд, ты хороший человек?

— Что за вопрос такой? Я никогда не считал себя хорошим. Хотя были люди, которые убеждали меня в обратном, — ответил мужчина и подошёл к окну. — Я не знаю, Голос. Лучше ты мне скажи.

***

Эд ходил по комнате, время от времени бросая взгляд в окно. За ним величественно замер дремучий многолетний лес. Лишь лёгкий ветерок оживлял его, играя с листьями. Но мужчину этот пейзаж не успокаивал. Он всё ходил кругами, как запертый в клетке зверь. И лишь Голос смог остановить его, сообщив:

— Всё готово, пора идти.

В одной из стен образовалась ниша в человеческий рост. Эд, не став медлить, зашёл в неё. Стена закрылась так же незримо, как исчезла. Это был лифт. И он понёс куда-то своего пассажира.

— Скажи что-нибудь, Эд.

— Я всё сказал. Человечество уснуло, усыплённое созданными ими же монстрами. Но оно может пробудиться ото сна. И всё исправить.

— Как ты можешь это знать?

— А я и не знаю. Я верю. Это всё, что у меня есть. И я готов всё за это отдать.

— Даже любовь?

— Она бы поняла. А почему вы приняли такое решение?

— Разве это важно теперь?

Мужчина промолчал, его взгляд устремился куда-то вверх, а глаза выражали недоверие. Лифт остановился, одна из стен исчезла, и Эд вышел в такую же, как у него, комнату. На кровати лежала девушка. Мужчина быстрым шагом подошёл к ней, сел рядом.

— Когда она проснётся?

— Ты уже можешь разбудить её. Кстати, как её имя?

— Её зовут Ева, — ответил Эд и наклонился, чтобы пробудить девушку ото сна.