Рассказ №14 “Колодец”

Чёрный медвежий нос шевелился, жадно втягивая запах человеческой крови, всего в полуметре от ног Димы. Парень, напрягая все мышцы, подобрался повыше в узком вертикальном тоннеле пещеры и глянул вниз на вход, у которого поджидал хищник. Когтистая бурая лапа просунулась внутрь, поскребла камень под кроссовками, исчезла. Снизу донёсся недовольный рык.
– Хрен тебе, – тихо ругнулся Дима. Сердце ухало в груди.
Он прижался затылком к каменистому своду, чтобы перевести дух, насколько это было возможно в его положении. Взгляд устремился вверх, где высоко над головой виднелся второй округлый выход из пещеры, которую бесхитростно именовали “Колодцем”.
Высота пещеры – чуть больше десяти метров строго по вертикали, припомнил Дима и снова выругался. Очень полезная информация сейчас.
Руки и ноги с непривычки начали понемногу затекать. Он только сейчас понял, что всё ещё прижимает к себе небольшую глиняную урну.
***
– Димка, твою мать! Нельзя было сделать это где-нибудь в другом месте? – пожаловался Гена, подпрыгивая на пассажирском сиденье. – Где-нибудь, где есть комфорт, например.
Старенькая “Нива” упорно двигалась по лесной дороге вглубь чащи, покачиваясь на ямах словно кораблик в шторм. Но погода была ясная. Осень раскрасила осинник во все цвета радуги, отдав предпочтение желтому и оранжевому. Листья только начали осыпаться, и, несмотря на качку, дорога к “Колодцу” походила на дорогу к Райским вратам.
Дима улыбался, не глядя на друга:
– Батя всегда говорил, что комфорт – вещь субъективная. А природа – вечная, да к тому же красивая. Эх, и любил же он природу. Больше неё, наверное, только мать и меня. А потом уже походы, рыбалку, лес и свободу. А вот я после поступления в училище совсем забросил ходить с ним, хотя он меня часто звал.
Он умолк, погрузившись в воспоминания об отце. Улыбка сползла, и лицо помрачнело.
Гена потрепал друга по плечу.
– Слушай, твой отец был мировым мужиком. Я никогда не забуду, как он впервые привёз нас к той пещере. Нам же тогда сколько было? Лет пять?
– Восемь, – поправил Дима.
– Точно, по восемь. Поставил, помню, палатку, соорудил костёр и сразу к скале. Показывает на черную дыру и говорит, мол, это “Колодец”. Типа пещера, которая выходит на вершине. Там ещё канат был привязан, помнишь?
– Ага, помню.
Теперь заулыбался Гена:
– Сказал, что тот, кто пролезет снизу вверх по “Колодцу” и спустится по канату с вершины, считай уже мужик. У них в детстве все так делали. Типа тест на мужество. Ты ещё мялся рядом, как девчонка.
– Ничего я не мялся, – возмутился Дима под хохот друга. – Это ты начал канючить, что внутри сыро, темно и пауки.
Гена поперхнулся смешком.
– Да, пауков я боялся до усрачки.
– Но всё равно пролез. После меня, конечно. Когда я спустился и сказал, что ничего там нет.
– Ага, только всё равно страшно было. Мне потом какое-то время даже кошмары снились про ту пещеру. Но капец мы потом гордые ходили. Мужики блин.
Друзья засмеялись.
– Хорошие воспоминания, – сказал Гена. – Спасибо, что позвал меня с собой. Не думал, что прощаться с твоим батей придётся вот так – развеивая его пепел с вершины “Колодца”. Ты хорошо придумал – ему бы понравилось.
– Ага, – Дима вздохнул. – Он часто говорил, что не будь у него нас с мамой, то жил бы в лесу, один на один с природой. Посмотри-ка, кстати, там урна не упала?
Гена оглянулся на заднее сиденье.
– Нет, я надёжно закрепил.
***
Пока Дима пытался вспомнить, как урна оказалась вместе с ним в пещере, каменный выступ на стене больно упёрся в лопатку. С губ сорвался сдавленный стон. Пришлось немного сменить положение.
Снизу тут же раздался глухой рык и скрежет когтей по камню.
– Что ж ты, сука, не отстанешь?..
Дима посмотрел вниз. Лапа уже исчезла, но загораживающая вход тень оставалась на месте. Сквозь своё тяжёлое дыхание парень явственно слышал сипение зверя. И даже представил его сидящим у входа в пещеру, как кошка, которая ждёт мышь у дырки в стене.
Чувство относительной безопасности было слабым, но всё же достаточным, чтобы немного успокоиться. Дима вдруг понял, что в левой ноге пульсирует боль. В темноте пещеры разглядеть ничего не получилось. Но шевеление пальцами подсказало несколько фактов – стопа была мокрая и босая, но, кажется, не сломанная.
Медведь снова поскрёб дно пещеры.
Похоже, чувствует капающую кровь, догадался Дима. Значит, уйдёт нескоро. А раненому и без воды долго в пещере не провисеть – рано или поздно силы закончатся, и он сползёт на дно. Прямиком в смертоносные лапы. Нужно было что-то делать.
Дима принялся лихорадочно размышлять, прижимая к себе урну и перенося её из одной руки в другую. “Нива” стояла всего в нескольких шагах, но до неё не добраться, пока рядом хищник. Вот если бы его кто отвлёк.
Слёзы потекли сами, горькие и неудержимые. Медведя уже раз отвлекли, дав Диме шанс.
***
– Вон она, – Гена указал вперёд на показавшуюся из-за деревьев скалу. – Вон родимая. Подъезжай поближе. Ох, и давно же мы тут не были…
“Нива” качнулась на кочках ещё несколько раз и замерла перед пещерой, рядом с которой чуть подрагивал на ветру старый канат, покрытый шишками узлов.
Парни и чёрный зев “Колодца” вглядывались друг в друга, будто вспоминали последнюю встречу. Гене с Димой пещера уже не казалась такой страшной, как в детстве. Она стала меньше и в свете осеннего солнышка представлялась едва ли не раструбом детской горки на площадке у их дома.
Дима почти наяву увидел отца, стоящего у скалы.
Рослый мужчина в камуфляже и залихватскими усами гусара широко улыбался, рассказывая, как в детстве парни из соседней деревни прибегали сюда, чтобы испытать свою храбрость. Он старался это не пропускать, несмотря на то, что сам пролезал через “Колодец” с десяток раз.
Уже тогда морщины безвозвратно оккупировали лицо, но в глазах всегда блестел юношеский огонёк, заразительный, как и его смех.
– Ты готов?
На плечо Димы мягко легла ладонь. Посмотрев на Гену, он понял, что друг увидел сейчас то же самое. И на сердце стало чуть легче.
– Готов, – Дима кивнул.
Парни вышли из машины. Пока Гена отстёгивал урну, Дима рассматривал скалу. Крутой каменистый склон, который сверху обрамлял частокол ельника, уходил глубоко в чащу. Дима вспомнил, как однажды решил поискать обходной путь к верхнему входу в пещеру, но так и не нашёл подходящего подъёма.
Гена передал другу урну и подошёл к пещере. С силой подёргал канат и обернулся:
– Как лохи? Или как мужики? – лицо растянулось в широкой ухмылке.
Дима неубедительно изобразил сомнение.
– Ну не знаю, – протянул он, но дурацкая ухмылка тут же разбила всю неумелую игру. – Что ж мы зря оделись в грязное что ли?
– Я вообще-то надеялся, что ты прикалываешься, – удивился Гена.
– Не-а.
– Эх, ну ладно. Вспомним детство и ещё раз проверим на практике: мужики ли мы, – ухмылка вернулась на лицо. – Только ты первый.
– Не вопрос, – Дима невозмутимо пожал плечами.
Он сел на землю у входа и заглянул в пещеру, задрав голову вверх.
– Кажется, я вижу паутину.
– Да иди…
Гена осёкся на полуслове, повернувшись на внезапный треск веток. Дима увидел, как испуганно вытянулось лицо друга. Несколько секунд тот смотрел куда-то, а затем шепнул, не поворачивая головы:
– Залезай. Быстро. Я к машине. Уведу его и вернусь.
Дима не успел ничего понять, а Гена бросился к машине. Одновременно с этим мягкий топот сотряс землю. Через секунду огромная мохнатая туша повалила Гену рядом с “Нивой”.
Медведь сомкнул зубы на шее жертвы. Парень даже вскрикнуть не успел. Дима в оцепенении смотрел, как зверь терзает его друга, разбрызгивая кровь в разные стороны.
Время будто остановилось, вытолкнув из своего потока эту сюрреалистическую картину. Вот лапа прижимает тело к земле, вот вытянутая морда, ухватив что-то, тянет это на себя. А вот с влажным хрустом отделяется нижняя челюсть Гены.
Но Дима это забудет на какое-то время. Забудет и окровавленную морду медведя, повернувшуюся к нему. Забудет, как влезет в “Колодец”, как по ноге ударит когтистая лапа, стянув кроссовок. Он забудет обо всём на свете, включая убитого друга, которого знал с трёх лет. Но ненадолго.
***
Осознание произошедшего внезапно накрыло Диму с головой. Ужасная смерть Гены и собственное безвыходное положение, которое усугублялось болью в раненой ноге и растущей усталостью. А ещё отец умер неделю назад, и спасения ждать было неоткуда.
Дима вскинул голову и отчаянно закричал в темноту “Колодца”. Рычание медведя под ногами вторило его воплю, зверь с новой силой принялся рваться к добыче.
Воздух в лёгких вскоре закончился, и от усталости Дима сполз на несколько сантиметров, но удержался. Взгляд снова устремился к тусклому устью пещеры высоко над головой. И он явственно услышал отца, мягкий голос не скрывал поучительных ноток.
“Природа любит напоминать человеку, что он – всего лишь часть этого мира”.
– Я не хотел всего этого, папа, – по щекам снова потекли слёзы.
“А человек любит выбирать. Например, жить или выживать”, – закончил отец.
Дима молчал, восстанавливая дыхание и успокаиваясь.
– Я выбрал.
Не отрывая взгляда от просвета, он принялся медленно карабкаться наверх. Глиняная урна сильно мешала, как и соскальзывающая от крови нога. Но парень упорно двигался вперёд, сантиметр за сантиметром приближаясь к выходу.
В какой-то момент медведь почуял, что добыча удаляется, и стал яростнее крушить нижний вход “Колодца”. Дима слышал, как с треском откалываются кусочки камней, но не обращал на это внимания. Важным было лишь округлое окно над головой, в котором сквозь ветви елей виднелось голубое небо.
Он не знал, сколько времени занял подъём. Когда пальцы ухватились за край выступа, время уже не имело никакого значения. Дима первым делом осторожно вытолкнул наружу урну, убедившись, что та не укатится. Затем выбрался сам, растянувшись на тёплом камне и свесив ноги в пещеру.
Лёгкий ветерок обдувал потное тело, понемногу сдувая усталость и осушая мокрое лицо. Но яростный рык вскоре вывел Диму из оцепенения. Вскочив на ноги, он осторожно взглянул вниз с уступа.
Медведь стоял у “Нивы” и обнюхивал открытую дверцу. По другую сторону машины лежало нечто бесформенное и бордовое.
– Ах ты тварь…
Дима огляделся в поисках того, чем можно было запустить в зверя, но ничего подходящего рядом не находилось. Тогда взгляд остановился на урне. Подумав пару секунд, парень взял её в руки.
– Спасибо, папа, – прошептал он.
Осторожно выкрутив крышку, Дима высыпал содержимое. Ветер подхватил прах отца и понёс над осинником. Проводив его взглядом, парень снова посмотрел с края вниз.
– Эй!
Едва крикнув, Дима швырнул урну в медведя, не надеясь на свою меткость. Однако медведь быстро высунул морду из салона и повернулся на звук. Глиняный снаряд угодил точнёхонько между маленьких медвежьих глаз, разлетевшись на куски.
Зверь взвыл и, выпрямившись на задних лапах во весь рост, издал протяжный злобный рык, обращая его к человеку на скале.
– Ну! И чё ты мне сделаешь, сука? – прокричал в ответ Дима и засмеялся.
Несколько мгновений они злобно смотрели друг на друга. Затем медведь опустился на все четыре лапы, посмотрел влево, затем вправо и припустил вдоль скалы.
– И чё ты удумал? – нахмурился Дима. – Пошёл домой? Или ко мне в обход?
Он проводил зверя взглядом, всматриваясь в бурое пятно среди деревьев. Медведь бежал строго вдоль скалы и вскоре скрылся из вида. Дима замер в нерешительности: спускаться к машине или подождать ещё?
Прошла минута, другая. В лесу лишь тихо шелестел ветер. Медведя нигде не было видно.
Дима старательно вслушивался и решил спускаться, пока есть шанс. Он подёргал канат обвязанный вокруг выступа – тот сидел крепко. Сел на край и спустил ноги, нащупав первый узел. Свесившись со скалы наполовину, ещё раз осмотрел подножие. Опасности не было.
Но повернув голову к верёвке, Дима увидел за деревьями уже знакомое бурое пятно. Медведь на всей скорости нёсся к краю. Забыв о высоте, парень чуть не отпустил верёвку, но узел больно давил на раненую босую ногу, напоминая о себе.
Когда над головой показалась морда зверя, Дима был уже в полутора метрах от края. Склонившись, обманутый медведь громко зарычал, капая слюной на опускающегося человека.
Быстро орудуя руками и ногами, Дима пропускал каждый второй узел, стараясь при этом не соскользнуть и не разбиться. Головы не поднимал – знал, что ничего не увидит, потому что медведя уже не было слышно. Он наверняка бежал обратно.
“Значит, у меня есть несколько минут”, – подумал Дима.
Спуск не занял много времени. Парень спрыгнул на землю и побежал к открытой двери “Нивы”, стараясь не смотреть на багровое пятно с другой стороны автомобиля. Он не заметил, как тонкая веточка глубоко вонзилась в ступню, и прыгнул в салон.
Двигатель заурчал, “Нива” развернулась и понеслась в обратный путь, подпрыгивая на кочках. Дима старался ехать быстрее, но дорога не позволяла вдавить педаль газа сильнее. Ему казалось, что машина едва двигается, и медведю не составит труда догнать беглеца.
Взгляд то и дело метался к зеркалу заднего вида. Вскоре в нём отразилось то, что Дима ожидал увидеть. В цветастом ковре из листьев силуэт медведя казался чёрным. Он походил на точку, которая понемногу увеличивалась.
– Давай, родимая, – умолял Дима, крепче сжимая руль “Нивы”. – Мы должны оторваться. Давай. Не зря же батя тебя так любил. Не дай этой твари догнать нас.
Он не заметил, когда медведь исчез из вида. Едва выехав к цивилизации, Дима вдавил, наконец, педаль газа. И остановился только у родительского дома, преследуемый патрульной машиной ДПС.
***
– Соболезнуем вам. И выражаем огромную благодарность. Мы уже месяц искали этого зверя. Он задрал в соседних деревнях уже пятерых, включая вашего…
Дима почти не слушал природоохранного инспектора. Он рассматривал фотографию на планшете, который принёс гость. Медведь, убивший Генку, лежал на жёлтом ковре из листьев грязной бесформенной тушей. Овальная башка склонена набок, из приоткрытой пасти вывалился розовый язык. Из нескольких пулевых отверстий сочилась чёрная кровь.
– …мы оплатим ваше лечение, а в дорожной службе решили вас не штрафовать.
В комнату вошла мама.
– Спасибо, что сообщили, нам очень приятно. Но моему сыну нужно отдыхать.
– Да-да, конечно, – засуетился инспектор, забирая планшет и пожимая Диме руку. – Ещё раз спасибо. И… соболезную.
Проводив гостя, мама вернулась в комнату. Её взгляд, как всегда, был ласковым, но при виде забинтованной ноги сына становился едва ли не горестным.
– Как ты?
– Уже лучше, – ответил Дима с осторожной улыбкой.
Женщина кивнула.
– Принести тебе что-нибудь?
– Нет, не нужно.
Мама снова кивнула и направилась на кухню. Дима остановил её в дверях:
– Мам… – тихо позвал он. – А помнишь, отец же много говорил о природе? Про то, что жил бы в лесу, если бы не встретил тебя. И если бы у вас не появился я.
– Конечно помню. Он же до свадьбы лесничим работал. Любил нашу природу.
Она тяжело вздохнула. Дима помолчал.
– Думаешь, он любил бы её и после… такого?
– Пожалуй, да, – не раздумывая ответила мама. – Он всегда относился к жизни философски. Говорил, человек любит делать выбор, и что он свой сделал давно.
– “Не обязательно быть и жить дикарём, чтобы любить природу”, – процитировал Дима.
Мама улыбнулась и закончила:
– “Человек – лишь часть этого мира”.