Рассказ №16 Дорогостоящий грех

Хрупкая женщина с миловидным лицом и точёными ногами бывшей балерины сидела на старенькой кушетке приёмного отделения и смотрела на замызганное окно больницы, в стекло которого изо всех сил билась муха.
Пятнадцать минут назад заведующий хирургического отделения больницы сообщил, что её шестнадцатилетний сын больше никогда не сможет играть на фортепиано из-за тяжёлых переломов обеих кистей рук и вряд ли сможет передвигаться без костылей.
Вся надежда на любимое чадо, в которое она вложила всю любовь, на которую только способна мать, рухнула в одночасье.
Она нанимала сыну лучших преподавателей северной столицы, оберегала от уличных соблазнов и мечтала увидеть его на огромных сценах концертных залов.
Она была категорически против встреч Кирилла с той распутной девкой из торгового колледжа.
И ведь как чувствовала, что добром не кончится.
Четверо мерзавцев подстерегли Кирилла с подругой в подъезде и искалечили битами.
А эта мерзавка убежала с нападавшими, даже не вызвав скорую помощь.
И вот теперь…
Она снова посмотрела на обессилившую муху и заплакала.
– Катерина, это вы?
Женщина подняла глаза и увидела перед собой мужчину в форме военного врача с сумкой для ноутбука.
– Простите, не припомню, мы знакомы? … – Катерина вытерла глаза платком и внимательно посмотрела на мужчину.
– Ну тогда, на дне рождения у Славика, вы как раз из хореографического выпускались! Помните?
Память со скрипом отбросила Катерину на два десятка лет назад, когда они с подругами забрели на день рождения к художнику авангардисту, где было много выпивки и мало закуски.
В довесок к выпивке, в арт-мастерской художника присутствовали три курсанта-медика, ожидающих непонятно какого чуда у цикла картин мастера под названием «Всё наоборот навсегда»
Для одного из них чудо таки произошло и ему посчастливилось проводить Катерину до дома, поскольку сама девушка передвигалась с трудом, видимо из-за недостатка шпротов в качестве закуски.
Последнее, что Катерина смогла вспомнить в тот день, это неловкое признание в любви с первого взгляда и предложение руки и сердца от курсанта-везунчика.
Но, на тот раз, курсанту не повезло. Через месяц Катерина отдала предпочтение режиссёру провинциального театра, который пообещал ей главные партии во всех спектаклях на ближайшие полвека.
Полвека закончились ровно за четыре года, включив в себя замужество, рождение Кирюши и развод с отъездом домой…
– Владислав? – неуверенно спросила Катерина
– Вадим. – Мужчина галантно поцеловал руку Катерине и присел рядом. – Расскажете, что произошло?
Сквозь рыданье Катерина рассказала курсанту из прошлой жизни о семейной трагедии.
– Так это ваш пацан был в операционной? – Вадим покачал головой. – Кто же его так?
Катерина упала на плечо мужчины и затряслась в рыданьях.
Когда женщина немного успокоилась, Вадим взял её за обе руки и посмотрел в глаза.
– Послушайте, Катя, – сказал он, – вам завотделения сказал не всё. Вы только соберись, выслушайте меня до конца. Парня искалечили серьёзно. Он вряд ли сможет ходить даже на костылях. Я наблюдал за операцией.
Катерина замерла и до боли сжала ладони Вадима.
– Но…. – Мужчина освободил руки и достал ноутбук. – Я, вероятно, смогу взять парня в экспериментальную программу. У нас как раз освободилось пару мест. Вот посмотрите, чем я сейчас занимаюсь. Файлы для служебного пользования, поэтому постарайтесь ни с кем не делиться увиденным.
Катерина с каменным лицом несколько минут просматривала фотографии тяжело раненных людей и фото-динамику скринов предполагаемого восстановления.
Больше всего Катерину поразили помещения, в которых проходил процесс реабилитации. Менее всего они походили на больничные палаты или медицинские лаборатории, а больше напоминали хакерские подвалы с криогенными камерами.
Почему-то у Катерины возникли ассоциации с любимой франшизой Кирилла про Робокопа, которую сын пересматривал чуть ли не каждую неделю.
Её лицо потемнело, и она обречённо посмотрела на Вадима.
– Вы его поставите на ноги? – Спросила она
– Не только поставим. Я видел мышечный корсет парня. Его практически нет. Он хоть раз был в спортзале?
– Он талантливый музыкант. У него рекомендации от…- Катерина зарыдала, а Вадим снова принялся её успокаивать.
Через несколько минут она успокоилась и её лицо стало решительным, как у Павки Корчагина перед культовым монологом.
– Расскажи мне, что вы будете с ним делать? – Спросила она голосом, похожим на шёпот духов в ужастиках периода видеокассет.
Вадим закрыл ноутбук и сделал глубокий вдох, и незаметно перешёл на «ты».
– Катя, у тебя сейчас очень простой выбор. Либо заполучить сына-инвалида и оставшуюся жизнь возить его на коляске, либо довериться мне. Единственное, что точно могу тебе обещать, хуже ему точно не будет. Ты знаешь, что я здесь сегодня делал?
Катерина вопросительно посмотрела на мужчину.
– У нас запущена программа для шестерых объектов. Уже запущена. Но сегодня двое погибли. Не по нашей вине. Их уже привезли на искусственном жизнеобеспечении. Мне срочно нужно заполнить два освободившихся места, чтобы затем не повторять процесс. Одного, вернее, одну я сегодня нашёл прямо в этой больнице. Насчёт Кирилла – решение за тобой. Но оно нужно уже сейчас. Тогда я не поеду в другой госпиталь.
Катерина растерянно смотрела по сторонам.
– Он станет чем-то вроде машины? – Неуверенно спросила она
– Ну что ты, нет, конечно. – Вадим обнял Катерину за хрупкие плечи. – Вопрос лишь в синтезе костной ткани композитным составом, значительный рост всех сухожилий и защита лобной и височной частей черепа титановыми пластинами. Это не обязательно, но у Кирилла несколько черепно-мозговых травм. Лучше перестраховаться. Швы буду косметические, даже ты их с трудом обнаружишь. У нас всё делают машины.
– У кого это у вас? – Спросила Катерина
– Это пилотный проект частной компании, поддержанный военным ведомством. Он основан на разработках пятидесятых годов. Тогда элементная база, оборудование и хирургия не позволяла делать такие операции. А вот сейчас группа молодых специалистов провела весьма успешный эксперимент над шимпанзе по тем лекалам. Компания сразу выдала грант на исследования по людям. Твой сын может очутиться в пилотной группе.
– Кирилл будет таким же, как прежде? – Спросила Катерина.
– Более того. Он останется таким же, как сейчас очень на долгое время. Композитный материал в костях не будет расти. И биоклетки не будут стареть так же стремительно, как у обычных людей. Ты долго будешь его видеть шестнадцатилетним пацаном.
– Я должна как-то оформить письменное согласие? – Катерина беспомощно прижала обе руки к груди.
– Если ты согласна, я сейчас попрошу, чтоб Кирилла готовили к транспортировке, а мы поедем ко мне, оформим все бумаги. Паспорт с собой?
– И долго он будет… – Катерина замялась, не зная, как сформулировать процесс реабилитации сына посредством никому неизвестных процедур.
– Около двух месяцев. – Вадим поднялся и взял Катерину под руку. – Я буду тебе сообщать, как идёт процесс. Может быть даже фото скину. К сожалению, посещать лабораторию нельзя. У частных компаний свои причуды за огромные деньги.

… Полтора месяца ожиданий превратилось для Катерины в вечность длиною в непрожитую жизнь.
Она отмечала фломастером дни в настенном календаре и спала, положив телефон рядом на подушку.
Вадим чуть ли не каждый день радовал её, что процесс адаптации идёт нормально и что у Кирилла лучшие показатели в группе.
… И вот уже третий день никаких сообщений и звонков. Вадим не отвечал ни в мессенджере, ни по телефону.
Вдруг ночью смартфон взорвало рингтоном с незнакомого номера.
– Катерина, я коллега Вадима. Он сейчас не может позвонить вам. Просил немедленно забрать Кирилла. Вы сейчас дома? – Смартфон зловеще притих
– Что с Кириллом? – Спросила Катерина голосом, который не узнала сама.
– С ним всё в порядке. Вы сможете забрать его сейчас?
– Выезжаю немедленно. Говорите адрес.
– Серый Сузуки Джимни у вашего подъезда. Возьмите одеяло.
Катерина выбежала на улицу с шерстяным пледом и подошла к машине.
Из неё вышел мужчина лет сорока с явными признаками принадлежности к учёному сословию и сидячей работе. Его лицо уже в таком возрасте напоминало портрет доктора Айболита, бинтующего заячью лапку в Африке.
– Кирилл в полудрёме. – Сказал он. – Я не подниму его в одиночку на пятый этаж.
Мужчина открыл багажное отделение, в котором свернувшись в клубок на сложенный сиденьях спал Кирилл, укрытый медицинским халатом.
Катерина практически в одиночку вытащила сына из автомобиля, накрыла пледом и на пару с мужчиной под руки подняли его в квартиру.
Уложив спящего сына на кровать, Катерина вышла в прихожую и вопросительно уставилась на мужчину.
– Вы, наверное, удивитесь, но меня тоже зовут Вадим. На службе… работе нас так и называют – два Вадима.
Катерина саркастически изобразила улыбку и спросила:
– Что произошло в вашей лаборатории? Почему Кирилла возят в багажнике?
– Вам в двух словах или подробно? – Спросил Вадим-два.
– Хотелось бы поподробнее. – Катерина сделала приглашающий жест на кухню, поставила на плиту чайник и спросила: – Чай, кофе?
– Кофе, пожалуйста. – Вадим-два присел на табуретку и спросил: – Что вам уже известно про восстановление сына?
– Я толком не вспомню. Вадим говорил про композитные материалы для повреждённых костей, рост и укрепление сухожилий и титановые пластины в повреждённые участки головы.
– А про чипирование некоторых участков коры головного мозга он не упоминал?
Катерина отрицательно покачала головой.
– В общем, мой начальник… – Вадим-два запнулся, словно выболтнул лишнее, – то есть Вадим всё правильно сказал. Эксперимент изначально был основан на применении материалов, укрепляющих костную ткань, а также увеличении процентного состава быстрого миозина в мышцах человека. Специальные технологии позволили нам создавать настолько прочные коллагеновые волокна в сухожилиях, что испытуемый не смог бы их повредить усилиями даже нескольких человек. И мы настаивали, чтоб рамки эксперимента на этом ограничились. Но спонсоры проекта, увидав первые потрясающие результаты, настояли на том, чтобы каждому участнику проекта был вживлён программируемый чип, воздействующий на поведение субъекта.
Катерина прижала руки к груди, побледнела и с ужасом посмотрела на дверь комнаты, в которой спал Кирилл.
– Да вы не переживайте. Программное обеспечение для чипов, коды и пароли уничтожены. – Мужчина поставил на стол чашку с недопитым кофе. – Кириллу это никак уже не навредит.
– Почему уже не навредит? Вы мне чего-то недоговариваете? – Спросила Катерина, заметив неуверенность в словах Вадима-два.
Тот на мгновение замялся и виновато посмотрел на Катерину.
– С четырьмя подопечными что-то пошло не так с самого начала. – Мужчина не выдержал Катиного взгляда и опустил глаза.
– Но Вадим мне говорил, что эксперименты с шимпанзе дали стопроцентный положительный результат! – Катерина сцепила пальцы рук перед собой.
– А он не рассказал вам, что потом случилось с приматом?
Катерина отрицательно покачала головой.
– После серии экспериментов в лаборатории его решили переместить в естественную среду обитания и провести наблюдения в Центральной Африке. В первый же день он насмерть забил вожака стаи павианов, острыми камнями, которые предусмотрительно принёс с берега реки. Так он обозначил свою территорию. Затем он расчистил участок водоёма на своей территории от аллигаторов. Вадим упоминал, что подопытный примат смог задерживать дыхание под водой почти на двенадцать минут?
Катерина вновь отрицательно мотнула головой.
– Так вот. Недавно пришло сообщение, что он начал в одиночку охотиться на леопардов. Все звери в округе стали стороной обходить его ареал. Глава группы наблюдения дала ему кличку «Дикарь». А вот с ней он, наоборот, ласковый, как домашний котёнок. Оберегает её и даже иногда приносит подарки.
Внезапно из комнаты, где спал Кирилл, послышись звуки шопеновского вальса до диез минор.
Катерина забежала в комнату и увидела сына, играющего на стареньком «Niendorf». Тот обернулся и кинулся к матери.
Он нежно обнял её за плечи и стал успокаивать:
– Мама, мамочка, я, кажется, забыл все ноты… Как же долго я к тебе шёл! Теперь я рядом. Навсегда. Никто больше не посмеет нас обидеть… Я лично буду тебя защищать.
Вадим-два попятился на выход, помахав на прощание Катерине.
Уже у лифта он покачал головой и сказал:
– Прямо, как домашний котёнок. Только бы на крокодилов не начал охотиться.
… Через неделю Кирилл полностью адаптировался к прежней жизни. Только вместо изучения новых партитур, он обложился специальной литературой по стрельбе и рукопашному бою. А вместо многочасовых тренировок на инструменте, он записался на платные тренировки по тактической стрельбе в частном тире и целыми днями пропадал там.
Однажды Катерина не выдержала и посадила сына перед собой на кухне.
– Кирилл, объясни мне, зачем тебе всё это? – Она положила перед ним старенький справочник для спецназа НКВД, который сын изучил от корки до корки.
Кирилл встал перед матерью на колени и обнял её за талию.
– Мамочка, – сказал он, – ты мне не поверишь, но я много времени провёл там. – Кирилл кивнул в потолок. – Когда меня оперировали, я то летал над операционным столом, то проваливался куда-то в тоннель. И всё время спрашивал, за что мне всё это и что делать дальше. И знаешь, какой ответ я получил перед тем, как прийти в себя? Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней дьявольских.
– Мне кажется, ты неверно трактуешь этот совет. – Катерина погладила Кирилла по голове. – Бог не имел ввиду, справочник НКВД, как всеоружие Божие.
– А я и не говорил, что это мне сказал Бог. То был просто голос в туннеле. И ещё он мне сказал так: «Не всегда лучше уповать на Бога, чем на человека. Лучше всего, уповать на самого себя». Помнишь, ты мне в детстве сама говорила: На Бога надейся, но сам не плошай. Вот я и не плошаю теперь.
– И как же ты собираешься не плошать?
Кирилл поднялся на ноги, подошёл к пианино и взял несколько септаккордов.
– Прежде всего я должен найти одну девушку. Она детдомовская. Наши криокамеры в лаборатории стояли рядом и нам удавалось общаться ночами, когда не было врачей и лаборантов. Она искренне переживала за то, что со мной произошло. А те четверо подслушивали и ржали, как жеребцы. Называли меня чмошником, что не смог дать отпор нападавшим. А когда нам вживили чипы, они просто взбесились и попытались вырваться из лаборатории.
Кирилл замолчал, а Катерина подошла к нему и обняла за плечи.
– Их убили? – Спросила она
– Я не знаю. – Кирилл поцеловал мать в лоб. – Я слыхал выстрелы, но тел не видел. А потом мне ввели транквилизаторы. Я потерял сознание, но вроде бы слышал голос Риты.
– Это та самая девушка?
– Да. Она просила, чтоб я её обязательно дождался. Но точно помню перед тем, как потерять сознание, я видел, что криокамера Риты была уже пуста. В лабораторном блоке был только врач и я. Так что мне обязательно нужно её найти.
– Зачем? – Спросила Катерина
Кирилл покраснел и снова подошёл к пианино.
– Она говорила, что любит меня и никому не даст в обиду даже ценой собственной жизни. Она обещала проучить тех, кто меня покалечил.
– Так ты хочешь, чтобы девушка ввязалась в драку с теми подонками?
– Нет, мама. Я, наоборот, хочу её остановить. – Кирилл помолчал несколько секунд. – Потому, что я её тоже, кажется, полюбил. Она хорошо разбирается в компьютерах, обещала меня научить.
– Погоди-погоди, – Катерина взяла Кирилла за руки, – а как она оказалась в криокамере?
– Она толком не рассказывала, но намекнула, что взломала какой-то колл-центр, который обманывал пенсионеров. Её ударили несколько раз ножом в центре города в тот-же день, когда меня избили. Так что мы теперь, как бы связаны кровью. – Кирилл криво улыбнулся.
– Ладно, Ромео. Айда ужинать. – Катерина подхватила Кирилла под руку и потащила на кухню.
… Вечерний новостной блок на маленьком кухонном Панасонике заканчивался сводкой криминальных новостей.
Катерина потянулась к пульту, чтобы переключить канал, но вдруг увидела на экране знакомую арку перед входом во её двор.
«К нам попало видео, где девушка в маске-бандане битой убивает двух молодых людей. – Диктор сделал паузу. – Она поджидала жертв в течении сорока минут и когда те зашли во двор, нанесла им несколько смертельных ударов по голове. Затем она написала на стене кровью жертв буквы «К» и «Р», подмигнула в камеру видеонаблюдения и скрылась. Полиция начала расследование по статье «Умышленное убийство».
Кирилл подошёл к матери и поцеловал её в затылок.
– Кажется я опоздал. – Сказал он. – Военный в лаборатории называл её самой опасной по результатам тестов.

…Сторож закрытого пионерского лагеря «Орлёнок» открыл огромный замок и впустил внедорожник Сузуки на территорию.
Вадим-два подъехал к единственному кирпичному зданию лагеря и зашёл внутрь с солидной сумкой.
Его начальник сидел у камина в директорском кабинете и пил кофе.
Вадим-два бросил сумку на не заправленную кровать и поздоровался.
– Там всё?
– Почти. Что успел снять.
– Ну значит спокойно можно улетать. Документы в норме?
– Документы то в норме, только тут проблемка одна нарисовалась.
Вадим вопросительно посмотрел на тёзку. Тот достал из сумки папку и протянул её начальнику.
– Что я должен увидеть? – Спросил тот
– Ты должен увидеть ту, которую сам привёз в нашу программу из больницы вместе с Кириллом. – Вадим два налил себе кофе и присел на старенькое кресло. – Элитный хакер с ником «Марго_VD». На счету несколько топовых взломов в составе группы. Пострадала за взлом колл-центра сына нашего главного спонсора. Есть предположение, что она же похитила коды, пароли, а также софт для вживлённых чипов. И вишенка на торте: вчера она разыскала обидчиков Кирилла. Так что, если станет известно, что она не погибла, начнётся большая охота. На Кирилла в том числе.
– Начнётся… – Машинально повторил Вадим. – Вопрос в том, кто будет охотник, а кто жертвой. Хакерша с кодами в союзе с Кириллом – это атомный концентрат для дикого сафари с очень большими жертвами …