I
Унылым ноябрьским понедельником, старательно обходя лужи, Леонид угрюмо шёл на работу. Ветер дерзко рвал редкие волоски на его макушке, пытаясь сделать лысину полноценной. Мужчина время от времени приглаживал чахлую шевелюру, но та игнорировала его усилия и продолжала дикий танец с ветром. Это хулиганство прекратил внезапно хлынувший ливень, разом промочивший Леонида с головы до ног. Обходить лужи стало незачем. У всех на виду, жалким промокшим воробышком, он прошлёпал в фойе офисного здания.
Инженер технического отдела ОАО «ЛидерСпецСтрой», пятидесятитрёхлетний, уставший от рабочей жизни и мечтающий о жизни на пенсии, явился в свой кабинетик. Как всегда, без пяти восемь. Тут его ждали цифры и скука – старые знакомые.
Этот рабочий день ничем не отличался от других, за исключением последнего получаса. За это время в его чертоги одна за другой нашли повод заявиться три дамы.
Вера Смольнич, юрист-консультант.
Надежда Липатова, зам начальника производственно-экономического отдела.
Любовь Гребешкова, бухгалтер по зарплате.
Дам объединяло одно – они были ослепительно красивы. Молодые, незамужние, независимые и недоступные. Блеснув идеальными формами в тусклом, пыльном помещении, они быстро исчезли, но взгляды, которыми одарили хозяина, ввергли Леонида в недоумённое состояние.
II
На следующий день в коридоре у общего принтера он столкнулся с Надеждой Липатовой. Вместо сухого «здрасьте» или неопределённого кивка Леонида окатил целый шквал слов. От неожиданности он опешил и только и делал, что непонимающе смотрел на идеальное лицо и стыдливо возвращал взгляд, постоянно соскальзывающий в приглашающе распахнутый разрез блузки.
Наконец, забрав распечатанный документ и ничего не поняв из услышанного, Леонид вернулся к себе. Сел в кресло и замер. Работать было совершенно невозможно. Цифры в голове путались и не желали выстраиваться в ровные столбцы.
Из состояния подвешенности его вывел звук открываемой двери. Люба. Богиня, не только из-за того, что насчитывает зарплату, но и из-за потрясающих филейных достоинств. Она принесла шоколадку. Что-то щебетала, угощала принесённым, но сама не ела.
Время для Леонида то застывало, как вода в болоте, то летело диким мустангом вперёд, скачками перебрасывая его через десятки секунд.
Люба ушла. От неё осталась шоколадная обёртка и тонкий аромат явно не наших духов. Кабинет плыл перед глазами Леонида. Так много времени рядом с красавицами он ещё не проводил. Собственно, только сегодня суммарное время таких встреч перевалило из мгновений в десятки минут. Налицо была интоксикация.
Когда же в незакрытую дверь, с двумя чашками кофе, вошла Вера Смольнич, Леонид побледнел и едва не грохнулся в обморок. Вера озабоченно взяла его за руку и, посетовав, что так много работать не нужно и, что, мол, нужно себя беречь, предложила сделать кофе-паузу.
«Третий», – млея, подумал Леонид, – «третий раз в жизни. Мама и бабушка не в счёт».
Первый – когда в больнице его держала за руки медсестра, помогая коллеге взять анализ крови.
Второй – когда почему-то опять врачиха, на военной медкомиссии, просмотрев длинный список его болезней, взяла запястье проверить пульс. Наверное, хотела убедиться, что живой.
Третий – сейчас.
Вера, подтянув и так коротенькую юбку, присела на краешек стула. Смог ли оторвать взгляд от её ног, Леонид уже толком не помнил.
И полностью пришёл в себя только дома, в доставшейся от мамы двушке. В семейниках и холодной котлетой в руке.
III
В последующие дни посещения под надуманными предлогами продолжились.
В пятницу Леонид уже больше напоминал мужчину: не сидел истуканом, не мычал нечленораздельное, а бодро вскакивал навстречу очередной гостье, предлагал присесть и полакомиться купленной в китайской лавке соевой остро-сладкой снеди. Из надорванного пакетика распространялся режущий запах, до боли напоминающий давно не чищенный кошачий лоток. Дамы тактично отказывались, морщили носики, но из помещения не сбегали.
Ближе к концу дня, на далеко послеобеденном чаепитии, Люба неудачно встала со стула, оступилась и, предварительно разгладив юбку, бухнулась попой на острые коленки Леонида.
Краска смущения, подобно цунами, захлестнуло лицо мужчины. Ещё ярче обычного запунцовели прыщи на щеках, а мгновенно выступивший на лбу пот, засверкал в лучах вечернего солнца россыпью алмазов.
Люба глупо захихикала, вскочила и, сославшись на срочную работу, упорхнула из кабинета.
В этот момент Леонид заподозрил, что его частые посетительницы неравнодушны к нему. Незнакомое тёплое чувство наполнило впалую грудь.
IV
Все выходные девушки не выходили из головы, и Леонид невольно начал сравнивать претенденток на его холостяцкое сердце. Сравнивал и так и этак. Однозначного результата не получалось: была решительная и бесповоротная ничья.
А в понедельник, в перерывах между посещениями красавиц, проверяя очередную таблицу, незаметно сам для себя, начал ассоциировать девушек с цифрами.
Надежда – это грудь («8»).
Вера – это ноги. Подходит как «11» так и «4» (когда Вера опирается ногой о стену, то очень похоже).
Люба – несомненно, попа. Цифра «3».
И как-то совершенно естественно Леонид начал считать следующий столбец по-новому:
«Вера (11) х Люба(3) – Надя (8) – Вера (4) = 21»
Подумал, что бы мог значить ответ в его новой системе измерения, покраснел и отодвинул листок.
Работа в этот день вообще не клеилась.
V
К концу недели дамы стали более раскрепощёнными. Под любым предлогом дотрагивались до него, испытывали неподдельный интерес к пучку волос на макушке, как бы невзначай прижимались, одевались в более открытую одежду и прочее.
Леонид умом понимал, что это не нормально, но купаться во внимании красавиц было так приятно. Да и в целом в организации к нему изменилось отношение. Видя, какой успех он имеет у прекрасного пола, коллеги стали его замечать и подчёркнуто здороваться. Из «Денисыча» он превратился в «Леонида Денисовича». Даже зам по производству заходил. Поприветствовал, с немым вопросом в глазах долго разглядывал подчинённого, пожал плечами и вышел.
Это Леонида немного отрезвило. Вечером долго осматривал себя в зеркало. Морщинистое, прыщавое лицо совсем не тянуло на хоть чуточку привлекательное. Скорее наоборот. Пытался втянуть пивной животик. Но он не хотел втягиваться, и «цыплячьи» ноги под объёмным животом так и остались «цыплячьими».
Назрел вопрос: На что же такое клюнули офисные красавицы?
Обеспокоенный Леонид тем же вечером купил в магазине новый костюм и, на всякий случай, новые трусы.
VI
Вся следующая неделя была посвящена расследованию. Перебрав в голове родственников и даже прошерстив интернет на предмет недавно почивших однофамильцев, версию о богатом наследстве отмёл. Больше ничего в голову не шло, но намечающийся тупик в расследовании разрушила простая и горькая мысль. Что если он стал предметом розыгрыша или пари? Как бы то ни было, ситуация требовала разъяснений и доказательств.
Леонид стал прогуливаться по коридорам и как бы невзначай останавливался у дверей в другие отделы. Прислушивался. Особенно около бухгалтерии, юридического и производственно-экономического отделов. Чтобы не вызывать подозрений своей деятельностью – делал вид, что разговаривает по телефону. «Алиса» невпопад задавала уточняющие вопросы, вызывая различные эмоции на лице расследователя, что делало «легенду» очень правдоподобной.
По обрывкам разговоров Леонид ничего уничижительного в свой адрес не услышал. Более того, если и упоминалось его имя, то в сопровождении ахов и вздохов. Леонид понял, что борьба за его сердце всё же идёт, а Вера, Надя и Люба пользуются полным одобрением женщин из своих отделов.
От осознания этого его стали раздирать два противоречивых чувства. С одной стороны, распирало от гордости и радости. С другой, терзали сомнения: где же подвох?
Однозначных результатов расследование не дало, и чтобы хоть что-то прояснить, Леонид решился на провокационный допрос. Жертвой была выбрана Надя.
Когда в пятницу, с очередными печеньками, она вошла в кабинет, Леонид, пока робость не задушила порыв, сразу ринулся в атаку. Сбиваясь на фальцет, он заявил оторопевшей Наде, что всё знает про их розыгрыш и что хочет услышать, зачем она над ним издевается.
Вместо признания девушка разрыдалась и, размазывая тушь по щекам, принялась невнятно, сквозь всхлипывания бормотать что-то про любовь. Она порывисто шагнула вперёд и уткнулась грудью (Надя была выше на голову) в лицо Леониду. Тут уже Леонид едва не заплакал. Руки, повинуясь древним инстинктам, сами нашли женскую талию. Надя вздрогнула и прижалась сильнее. Дышать Леониду стало нечем. Почему-то в голове мелькнула картинка с его могилой и надписью на памятнике: «Умер от асфиксии грудью Надежды Липатовой», и снизу: «от завидующих коллег».
Но умирать не пришлось. Девушка стыдливо отстранилась и выбежала в коридор. Леонид же плыл в розовом мареве, невидящим, мечтательным взглядом пронзая пространство вокруг себя.
VII
После случая с Надей, на следующий рабочий день контора гудела как улей.
Раньше, по молчаливому договору, соперницы не пересекались друг с другом, полагая только себя самой неотразимой и не сомневаясь в своей победе. Но хрупкое равновесие рухнуло. Девушки сошлись на очную ставку в женском туалете.
Более десятка женщин (а так же несколько мужчин) столпились у таблички «Ж» и, не стесняясь, подслушивали. За дверью решалась судьба Леонида. Он же только выглянул из своего кабинетика и испуганно ретировался обратно.
Выяснение отношений напоминало бой с тенью. Соперницы только обозначали удары и пощёчины – всё-таки причёски, макияж и маникюр не должны были пострадать. А вот крика хватало. Претензии друг к другу летели из трёх гневных ртов, как из зенитных пулемётов. Когда кончились аргументы, в ход пошли угрозы и оскорбления. Затем слёзы и рыдания. Так как это действует только на мужчин, вернулись к ругани.
Представление длилось добрых полчаса. К двери подтягивалось всё больше народа, присоединяясь к пребывающей в тихом восторге публике. Было понятно, ближайшую неделю за обсуждением происходящего, выполнение рабочих обязанностей не предполагалось.
Звуки из женской уборной прекратились. Как ни старались соперницы, результат схватки был ничейным – они просто выдохлись.
После продолжительной тишины, на пороге туалета появились соперницы и с сурово сжатыми губами единым строем направились к кабинету Леонида Денисовича. Тройное приближающееся «цок, цок, цок» вжимало Леонида в кресло глубже и глубже. Когда дверь распахнулась, он, без единой кровинки в лице, представлял собой жалкое зрелище. Надя, Вера и Люба подошли к столу, за которым испуганно сжался мужчина их мечты.
– Лёня, – сурово и одновременно нежно проговорила Вера, – тебе нужно выбрать, – и, опустив глаза, прошептала: – Я очень хочу выйти за тебя замуж.
– И я… И я… – тихие голоса Любы и Нади слились в один.
Гробовая тишина окутала офис ОАО «ЛидерСпецСтрой». За спинами девушек, в открытом дверном проёме замерла толпа коллег. Был слышен только отдалённый шум улицы и мат дворника, разбившего об асфальт только что купленную бутылку.
Леонид переводил взгляд с одного прекрасного лица на другое.
Три пары глаз с надеждой и страхом смотрели на него. Ещё двадцать три – с азартным интересом.
Три точёных бюста вздымались часто-часто. Остальные двадцать три груди вообще старались не дышать.
Три пары изумительных ног подгибались от волнения. Двадцать три остальных – переминались от нетерпения.
Леонид Денисович смотрел на своих поклонниц и не мог заставить себя сделать выбор. Не мог и всё тут. Он глотал воздух, как выброшенная на берег рыба, пучил глаза, вздыхал и снова переводил взгляд с одной девушки на другую. Так долго продолжаться не могло. Леонид попытался решительно встать, но тут же плюхнулся обратно. Глаза затуманились, и он потерял сознание. Какая потом началась кутерьма, он уже не видел.
VIII
Пока Леонид приходил в себя, в больнице, у дверей его палаты, соперницы договорились о компромиссе. Из страха потерять всего «Лёнечку», каждая согласилась на треть.
Когда Леонид открыл глаза, у кровати смиренно сидели три красавицы, вглядываясь в него тревожными, заплаканными глазами. Белыми халатами, наброшенными на плечи, неуловимо напоминая ангелов. Мужчина подумал, что он на том свете и попал в рай. Но тут в палату вошёл врач, строго посмотрел на девушек и проговорил:
– Здесь посторонним находиться нельзя. Вы кем больному приходитесь?
– Жёны, – хором ответили Надя, Вера и Люба.
Врач ошарашено замер, а Леонид едва снова не потерял сознание. На этот раз от счастья.
IX
Прошёл год. Снова пришла осень. Промозглая, унылая, с частыми дождями.
Леонид Денисович, перепрыгивая через лужи, спешил на работу. Сквозняк по-прежнему рвал оставшиеся волосинки на его макушке, но они держались крепко. Извиваясь и уворачиваясь от порывов ветра, словно Немо из «Матрицы» от пуль. Как всегда неожиданно, гвоздями прибивая к асфальту летающие листья, хлынул ливень.
Но Леониду ничего не могло испортить настроение. У него всё было хорошо – у него была Вера, Надежда и Любовь. Любимые жёны, пусть и гражданские, по два дня в неделю хозяйничали в его квартире. А в субботу собирались вместе. Надя, Вера и Люба подружились, что доставляло Леониду дополнительную радость. Одна за другой его красавицы ушли в декрет, и чувство будущего отцовства переполняли его.
Леонид давно уже перестал искать причины произошедшего с ним чуда. Разве что, нравилась одна теория о любовном резонансе. Но что стало толчком к симпатии, и как одновременно у трёх девушек симпатии срезонировали между собой до полноценной, безапелляционной любви, он не знал. Да и какая разница?
Дождь усилился, однако и дорога до работы закончилась. Промокшим до нитки, но бодрым и счастливым воробышком Леонид заскочил в фойе офисного здания.
