Стало трудно дышать. Красный жеребец могучей грудью прижал Леру к стенке денника. Налитые гневом карие глаза, прижатые уши, скрип зубов над самой головой… «Крысься, крысься, тебе можно…» мысленно произнесла Лера. Она стояла без страха и без желания спастись от ярости любимого коня. Мощный поток горячей струи ударил ей в ноги, насквозь промочив галифе и затекая в кирзачи. Откуда взялась струя, Лера догадалась сразу, но даже не шелохнулась, не закричала. «Ты прав, заслужила…» пронеслось в голове, и девушка тут же проснулась.
За окном поезда дрожало в тумане восходящее солнце. Его пузо щекотал гребень лиственного перелеска, а на первом плане мелькали размытые контуры столбов электросвязи. Сколько она продремала в кресле сидячего вагона? Совсем немного. До пункта назначения ехать и ехать. Соседи справа и слева мирно посапывали. И Лере бы ещё поспать, но сон не шёл. Вернее, не отпускало сновидение, такое яркое, такое осязаемое, что волнение от так неожиданно пришедшего в сон любимца теснило грудь, сердце бешено колотилось, и казалось, что должно случиться ещё что-то важное вослед видению, да оно оборвалось. Девушка прикрыла глаза в надежде досмотреть сон, и к ней одно за другим стали приходить воспоминания.
***
– Можно, я его возьму в работу? – Лера вопросительно посмотрела на Бориса Сергеевича.
– Добро, – после недолгой паузы ответил тренер, – но чур, не жаловаться.
Лера занималась в манеже у Сергеича чуть более трех лет и считалась неплохим наездником. Звёзд с неба не хватала, но и не на ком было. Ферзь, вороной мерин, даром, что мерин, постоянно козлил, или закидывался перед барьером. А то вдруг вставал, как осёл, и даже шенкелем его было не двинуть. Жаль, что Лера не богачка, приобрела бы себе лошадь получше. Но у Сергеича таких не имелось. Хотя в самой конюшне хорошие лошадки стояли, но частные. Работать на них разрешалось, если только хозяева просили, чтобы без них не застаивались, но не соревноваться.
И тут вдруг появился он, Флидия, – рыжий красавчик, с белыми нарядными отметинами на лбу и ногах – для русского рысака редкой масти. Сказали, что в манеж его передали с ипподрома, будто он какое-то время ходил в качалке, но его забраковали, слишком часто срывался в галоп. Отдали строптивца Сергеичу в прокат, или на продажу. Вскоре выяснилось, что и под седлом Флидия шагом не хотел ходить – сразу срывался в рысь, или в галоп. Такого даже в прокат не поставишь, новички точно с ним не справятся. А Лере, как оказалось, в самый раз. При езде верхом его почти и толкать не нужно было, только сдерживать. Причем, скакал он ровно, барьеры брал с легкостью и как будто с удовольствием. Не пугался, не взбрыкивал, на свечки не вставал. Правда, как говорили конники, немножко «топористый» был, гнулся только влево, видимо, ипподромная заточка давала знать своё, но повода слушался хорошо. Лера просто влюбилась в своего нового подопечного. И никому его не давала. Сама чистила, седлала, убирала денник, готова была возиться с Флидюшей, как она его ласково называла, с утра до вечера.
«А какой он был интеллигент», – вздохнула Лера, меняя позу в кресле. Когда Лера собирала опилки, Флидия отодвигался в сторону, засыпала овёс в кормушку – отворачивался и приступал к еде, только когда она отходила. «Сергеич мудрый мужик был, хитрый. Сколько соревнований мы с Флидюшей выиграли – наработали спортивный имидж его конюшне…», – Лера ещё раз вздохнула, посмотрела в окно. Солнце уже поднялось достаточно высоко, картинка за окном сменилась на сельские и дачные пейзажи. Пассажиры ожили, зашуршали пакетами, задухарили бутербродами. «Наверное, подъезжаем… Неужели отдохну и отосплюсь «на свободе»?».
***
В Рязани, куда ехала Лера, её никто не ждал. Да и поездка спонтанной получилась – подружка уговорила компанию составить под предлогом, что давно мечтает посетить родину предков. А сама не поехала, сказала, что болеет. Лера отказываться от поездки не стала, так хотелось отдохнуть от московской суеты и бега по кругу «дом-работа-дом». Ну и пусть одна в незнакомом городе, не маленькая, не пропадёт… «Может парня вместо меня возьмёшь?» – пыталась смягчить свою «подставу» Люда. «Какого парня?» – усмехнулась, вспоминая разговор, Лера – чего, чего, а «особи мужского пола» у Леры не было – ни жениха, ни друга, ни любовника.
Пока занималась спортом, её «парнем» был Флидия – всё свободное время ему. Да и мальчишек в манеже практически не было. Появлялись время от времени подростки лет двенадцати-четырнадцати, но быстро пропадали, когда выяснялось, что спорт, это не покатушки, а труд. «Эх, женское царство!» – частенько сетовал Сергеич, саморучно выталкивая тачки к навозной куче. Да и не интересовали её мальчишки. Одноклассники под окнами ходили, свистели – смешные, да так ничего от Леры не добились. А в Строгановке, куда она поступила после школы, тоже девчонок было больше, чем парней. Да и сейчас, в издательстве, где Лера работала уже второй год, женщин много больше, чем мужчин. Да и те, которые есть, все заняты.
Да и нужен ли ей мужчина? Зачем? Тратить время на его обслуживание? А если попадёт такой, как её отец? Вечно раздраженным и грубым? Мама не зря же от него ушла… Для ребёнка? А потом ей одной растить этого ребёнка? При мыслях о детях Лера поморщилась. Мама говорит, что надо всё вовремя делать. Что ещё чуть-чуть и Лера в категорию старородящих перейдёт. Двадцать шесть лет, мол, пора. Но ребёнок, это же ночами не спать! И быть связанной по рукам-ногам. Лера вспомнила, как она сидела посменно с бабушкой. Как это было мучительно трудно выходить из дрёмы на каждый её стон. Поднимать, переворачивать, менять намокшую простынь… Кормить, поить, менять судно…
Бабушку Лера очень любила и половину бы своего здоровья отдала, только бы баба Нина выздоровела.
Два года они с мамой за ней ухаживали и даже на какое-то время подняли на ноги, что бабуля могла с ходулями передвигаться по квартире. Дежурили у кровати больной по очереди, совмещая с работой и учёбой Леры. Собственно, и конный спорт тогда-то и пришлось бросить, настолько жизнь свелась к ложе больной. Первые два месяца Лера ещё выбиралась на час-другой по воскресеньям в манеж, чтобы хотя бы увидеть и обнять Флидюшку. Но по мере накопления усталости, такие вылазки становились реже и реже.
А через год тренер позвонил и сообщил, что Флидию продают в частные руки в другой город. Если Лера успеет, может приехать попрощаться с любимцем. Сколько в тот день проплакала Лера никто не видел. Своих слёз ни маме, ни бабушке она не показала. А в манеж тогда так и не поехала – не хотелось травить душу ни себе, ни своему любимцу. Да и вообще, больше ни разу в манеж она так и не заехала. После похорон бабушки Сергеич несколько раз звонил, даже приглашал Леру его помощником стать, но она не решилась – слишком больно было представить, как она заходит в конюшню, а Флидия там нет.
«Может я просто трусиха?» – неожиданная мысль резанула сознание, – «Боюсь боли. Боюсь мужчин. Боюсь детей…». Как будто бы эту мысль нужно было ещё обдумать, а может прогнать, но поезд замедлил ход, люди вокруг зашевелились, начали снимать с полок багаж, двигаться к выходу, и Лера переключилась на реальность. Вот она и приехала.
***
Рязань встретила прибывших солнечным тёплым августовским деньком. Город распахнул свои объятия старинными зелеными улицами и улочками. Широкий, малоэтажный, по сравнению со столицей тихий и как будто бы безлюдный.
Лера, закинув в гостиницу вещи и легко перекусив в ближайшем кафе, отправилась на первое знакомство с городом. Начала с Кремля, только ради которого, как говорилось в рекламе, можно приехать в Рязань. Традиционным маршрутом от площадки, перед Глебовским мостом, где расположились сувенирные лавки и стихийная ярмарка её коллег-художников, Лера перешла на кремлевский холм, нырнула в арку Соборной колокольни и вышла на площадь Успенского собора. От открывшегося глазам вида перехватило дыхание – величественный пятиглавый краснокирпичный куб собора с белыми узорчатыми наличниками в три ряда казался то ли горой, то ли гигантским пряником. Лера двинулась вперед, но столкнулась с непонятно откуда взявшейся на пути тележкой из Пятерочки.
– Ах, какая красавица! Какая красавица! – тележку, доверху наполненную какими-то книгами, журналами, буклетами, толкал не по погоде одетый мужичонка – маленький, щупленький, с неопрятной бородой, в засаленной куртке, зимних ботинках и в красной вязанной шапке. За плечами мужичка виднелась перекинутая через ремень длинная медная труба.
«Что за сморчок?» – подумала Лера, недоверчиво оглядывая странного персонажа, – «Бомж? Или местный работник?»
– А в Рязани грибы с глазами! – словно услышав про сморчка, щербато улыбнулся мужичок.
Девушка рассмеялась расхожей поговорке, отступила в сторону, чтобы пропустить путника. Но тут, видимо попав колёсиками в шов между камнями брусчатки, тележка перевернулась, и книги рассыпались.
– Книга в движении – свободе обновление! – мужичок кряхтя начал собирать свой буккроссинг.
Лера кинулась ему помогать. Вдруг среди буклетов ей попалась реклама экофермы, где на всю обложку красовалось фото рыжей лошади с белыми отметинами. Это же мой Флидия! Задохнулась от неожиданности Лера. Вытащив смартфон, она начала искать месторасположение фермы на карте города. А когда нашла, обнаружила, что мужичонка с тележкой уже и нет рядом. Лера обернулась, в надежде, что может он недалеко ушёл, но площадь была пуста. Лишь только на фасаде колокольни сверкали на солнце медными трубами фигуры ангелов.
***
На следующее утро, прихватив с собой этюдник, Лера отправилась по адресу фермы «Кони и Ко» – так значилось имя проката лошадей на буклете. Ферма была совсем недалеко от города, всего в семи километрах – пятнадцати минутах езды на такси. Лера купила входной билет, прогулялась по ферме – кого здесь только не было: бараны, козы, даже верблюды, но ни в конюшне, ни в леваде Флидии видно не было. Да и на её вопросы местные работники только пожимали плечами – не знаем такую лошадь. «Наверное, было бы слишком хорошо, если бы я здесь нашла Флидюшу», печалилась Лера. Но нужно было быть реалистом, не зря же девушка взяла с собой этюдник. Пристроившись на поляне рядом с озером, Лера взялась за эскиз пейзажа.
Работа подходила к концу, когда Лера услышала крики людей. Обернувшись, увидела, что в сторону озера несётся рыжая лошадь, с кем-то очень маленьким в седле. Откинув этюдник с незаконченным полотном в сторону, Лера вскочила и раскинула руки. Неужели это Флидия её нашла? Лошадь, действительно, двигалось прямо на Леру, и приблизившись к ней резко остановилась. Из седла в руки девушки скатилась девчушка лет шести. С широко раскрытыми испуганными глазами, со смешными косичками, выбивающимися из шлема, в наколенниках, в налокотниках, обмундированная по всем правилам. Но как она удержалась в седле? Лошадь совершенно спокойно встала рядом с Лерой, но эта была не Флидия, своего любимца Лера знала до самой последней шерстинки и узнала бы его из тысячи похожих, даже через столько лет расставания.
Через несколько минут до троицы добежали запыхавшиеся мужчины. Один, более молодой и мелкий, схватил под уздцы лошадь, другой высокий солидный мужчина потянулся к девочке.
– Мама, – девчушка со всей силы обняла Леру, и как будто не хотела от неё отцепляться.
Сердце Леры застучало, от девчонки шло такое родное тепло, и она была неожиданно лёгкая – Лера даже не думала, что детей так приятно и совсем не трудно держать на руках.
А ещё этот мужчина, Лере при его виде вдруг стало как-то весело и светло. И не потому, что он выглядел весьма растерянным и одновременно воинственно настроенным. Лера и сама не понимала почему, с ней такого не было ни разу.
– Мама! – голос девочки вывел всех из оцепенения.
– Она заговорила, – чуть слышно проговорил мужчина, и тут же закричал, бросившись обнимать девочку и Леру, – Таська, дочка, ты заговорила!
***
Вечером в гостиной новых знакомых, Олега, его мамы Олеси Павловны и дочки Олега Таси, не уставали подливать чай под рассказы и воспоминания. Тася то и дело подбегала к Лере, чтобы рассказать то об одной, то об другой своей игрушке. Олеся Павловна со слезами на глазах делилась трагедией семьи, потерявшей в автокатастрофе невестку, маму Таси. Тогда девчушке было три года, и она тоже находилась в автомобиле – детское кресло спасло. А вот разговаривать перестала с тех пор. «Тася у нас девочка особая. Никакие терапии ей не помогали. Думали уже, что и в школу не сможет ходить…» – тараторила пожилая женщина.
Лера рассказывала о своей жизни, о Флидии, и что она мечтает когда-нибудь свою конюшню открыть, или хотя бы купить лошадь, копит на это деньги. Олег больше молчал, но взгляд его, время от времени заставлял Леру смущаться.
Ещё пару дней Олег, Лера и Тася гуляли по городу и выезжали на природу. Олег показывал любимые места, рассказывал о достопримечательностях, а вечером водил в кино и рестораны. Но пришёл день расставания, отгулы кончились, пора было снова в Москву на работу.
На вокзальную площадь, где была назначена прощальная встреча, Олег приехал с цветами. Только сейчас он позволил себе обнять Леру. И это было так приятно, что Лере захотелось все бросить и остаться здесь, в этом городе, в этой семье.
– Приезжай к нам на Рождественские праздники. Мы будем очень сильно ждать. – погрузив лицо в пушистые и ароматные локоны Леры, прошептал Олег.
– Обязательно приеду! – прижавшись лицом к груди избранника, также тихо ответила девушка.
У входа на вокзал, собирая милостыню, играл на шарманке невзрачный мужичонка в красной вязанной шапке.
– Рязанский солдат не знает преград! – продекламировал чудак прохожим, подмигнул Лере, когда они с Олегом поднялись на крыльцо, и снова крутанул ручку.
«Спасибо, Флидия!» – уже в отходящем вагоне поезда, глядя в окно на Олега, подумала Лера, – «Следующий год твой и мой – год красного коня. Ещё увидимся!»
