Рассказ №17 Конькобежец

Белые линии на небе теряли чёткость. Следы, оставшиеся после ночных приключений. Дети, глядя на небо, представляли себе ловких фигуристов, которые рассекают по ночам звёздное небо.
Днём мы совершенно обычные люди – со своими проблемами и котами, а ночью мы летаем. Наши души (или что там у нас?) покидают дом и отправляются скользить по улицам города, на первый уровень Иного мира. Мы с Мишкой, моим лучшим другом с четвёртого класса, держимся особняком. Но видели немало других конькобежцев.
Как-то нам встретилась старушка в ситцевом платье. В неоновом свете её морщинистая кожа имела нездоровый голубой оттенок. Старуха выделывала такие пируэты – закачаешься. Я завис, а Мишка подлетел к ней и галантно предложил руку. Тот ещё позёр. Они провальсировали от больницы до остановки и распрощались.
Она успела рассказать ему, что у неё последняя стадия рака. Только по ночам она могла покидать изъеденное болезнью тело и отдыхать от боли. Хотя бы так.
Дети стращали друг друга тем, что мы приходим насылать кошмары. Это даже забавно. Мы любим пробираться в спальню – есть грешок, подсмотреть чужие сны, но что-то наслать? Ха!
В основном людям не снится ничего интересного. Несвязанные друг другом картинки, любовные сны подростков, иногда кошмары, вызванные стрессом в школе. У взрослых тоже самое, только…взрослое. Но чаще они так устают днём, что им вообще ничего не снится.
У нас есть небольшое соревнование – кто найдет сон интересней. У меня не было особого желания охотиться сегодня, но Миха уже сделал мне ручкой и скрылся в крытом балконе. Мне приглянулся открытый, с ржавым от дождей детским велосипедом. Комната девочки. На стене висели рисунки, неплохие, наверное. Я в этом не разбираюсь.
Ожидал увидеть сцену несчастной любви, когда мальчик признается ей в своих чувствах, а потом погибает, спасая её (очень популярная тема), но неожиданно нарвался на экшн. Зомбиапокалипсис в школе. Практически все время она убегала от голодных тварей по этажам и пряталась в классе. Я подумал, что лучше уже не будет.
***
В Ином мире есть несколько уровней. Мы не знали, сколько их всего, глубже четвертого не ныряли. С каждым кругом реальность расплывалась. Лишь Великое озеро потерянных монет всегда находилось где-то рядом. Бесконечное, всегда в движении и с редкими «рыбаками» в поисках своей монеты. Единственной, которая нагреется в их ладонях и отправит домой. Это монета ценнее жизни, она может вернуть хозяина в тело, вытащить из комы, вернуть ему сознание. Насколько мне известно, ещё никому не удавалось найти её.
Знакомые вещи на следующем уровне исчезали или становились уродливой версией себя. Глазу открывались отвратительные существа. Парящие медузы с присосками на извивающихся щупальцах, псы с клочковатой шерстью и двойной челюстью и их человекоподобные тёмные хозяева. Они безобидны, если их не трогать.
***
Голова девочки окутана разноцветным ореолом. Смесь ярких, переливающихся красок. Они светлели по мере того, как «стекали» от спутанных волос по лицу, шее, на сбитую простынь. Я окунул руки в это переливающееся богатство и собрал всё в аккуратный ком. Больше мне здесь делать нечего.
Миша ждал меня на крыше. Кажется, ему сегодня не повезло.
– Давай я начну, у меня сегодня слабовато, – сказал он, потирая внутренний карман.
– Ну уж нет. Сегодня моя очередь. Хочу, чтобы ты дольше страдал от осознания моего величия.
Я аккуратно извлёк из-за пазухи сон девочки и подбросил в воздух.
Всегда любил этот момент. Ком расправляется, распускается цветком, как флаг на ветру, развевается цветным полотном. Движется волной и превращается в северное сияние.
Иногда мне жаль, что зеваки не увидят этого.
Только на небесном экране развернулся зомбиэкшен, как Миха с криком «бл*ть!» вытряхнул из-под куртки свою добычу.
– Он нагревается, – Миша снял куртку. Внутренняя подкладка немного потемнела. – Что за фигня?
Я хотел было спросить, что было в том сне, но не успел. Полотно развернулось прямо перед ногами.
Ничего необычного. Пятисекундный ролик, как мальчик катится на скейте и делает бесконечно длинный прыжок через ступеньки.
Что-то внутри ёкнуло. Я отмотал на начало.
Мальчик катится на скейте и делает бесконечно длинный прыжок через ступеньки.
Перемотал ещё пару раз, прежде чем поверил, что вижу за спиной мальчика моего Тёмного человека.
***
Я уехал из родительского дома, едва мне исполнилось пятнадцать. Не на поиски счастья, скорее прочь от боли.
Практически всё детство отчим избивал меня. Сначала несильно, но по мере взросления побои становились жёстче. Он маскировал их под реслинг.
– Мужика воспитываю, – говорил он матери. – Чтобы сдачи умел давать.
Она, привыкшая всю жизнь полагаться на мужчин, не возражала.
У него был тяжёлый характер. На заводе, откуда его уволили со смехотворной компенсацией, он потерял руку. Хотя с «реслингом» неплохо справлялся и одной.
Я ненавидел отчима.
Несмотря на плохое зрение, в школе я всегда садился на «камчатке», там мы с Мишей рубились в «Морской бой» и перебрасывались глупыми записками. Он знал, что мне нравится одна девочка и потешался над этим от души. Я был застенчивым парнем и очень стеснялся синяков на руках. Из-за них приходилось носить рубашки с длинным рукавом даже в жару. Дезодоранты не спасали.
Из дома я уехал, когда мне исполнилось пятнадцать. Я бежал не только от побоев, но и от снов. Ко мне приходил Тёмный человек, который питался моей ненавистью. Сны становились второй реальностью, и там, на грани постоянно маячила тень. Молчаливая и терпеливая. С каждым синяком и пролитой кровью, он приближался. «Рестлинг» становился жестче.
В тот год отчим впал в кому.
***
Я перемотал сон мальчика раз пятнадцать. Тёмный человек никуда не исчезал. Полотно нагревалось. Миша взял меня за плечо и встряхнул.
– Остановись уже, маньяк.
– Это он, – сказал я в каком-то трансе. Что не удивительно, если учесть сколько раз я просмотрел сон.
– Ты думаешь, что это он. Это может быть он. А может быть тень. А может пацан «Байбаймен» (не смотри на него, не думай о нём) посмотрел. Мало ли? Оставь их в покое.
– Я просто проверю. Всё равно заняться нечем.
Мальчик спокойно спал, подоткнув между ног одеяло. Я не видел страха или следов побоев, лишь пару заживающих синяков на локте. Но что-то подсказывало мне, что не всё так просто.
Миха буквально силой вытащил меня из окна спальни. Я не сопротивлялся, мысленно пообещав себе вернуться днём и понаблюдать. Настроения заниматься ещё чем-то уже не было, и я отправился домой.
***
Отца того мальчика я перетащил так же, как и отчима: пока тот спал, подцепив подмышки его душу. В новом мире она находилась без сознания пару минут, а монетка лежала рядом, у головы. Как и у всех, кто попадал сюда впервые. Очнувшись, новорожденные души были немного дезориентированы, но всё равно шарили рукой рядом, в поисках чего-то важного. Глубинный инстинкт подсказывал им найти что-то и никому не отдавать.
Миша сидел на берегу Озера, перебирая монетки с отсутствующим видом. Он оставил попытки достучаться до моей совести. Я чувствовал, что он отдаляется, но ничего не мог поделать. Это сильнее меня. И каждая пойманная мною душа подтвердит это. Насильники и наркоманы, жестокие родители и алкоголики. Моя личная армия ублюдков, старательно вычёрпывающих Озеро. И возглавляет её отчим с фантомной рукой. Миха был единственной чистой душой, которую я перетащил в Иной мир. Мне было одиноко. Я выбросил его монету из страха, что он покинет меня – так часто происходит в реальном, несовершенном мире.
Миха не любил мои похвальбы очередной победой, но из чистого упрямства я ставил его в известность.
– Пассажир доставлен.
Миша поднял на меня карие глаза.
– Рад за тебя, но постарайся не показывать каждый раз, как тебе это нравится.
– Мне это не нравится, – солгал я. – Чем сегодня займёмся? У меня настроение порисовать. Что-нибудь неприличное.
– У меня сегодня днюха.
Я чертыхнулся.
– И меня удивляет, что ты забыл, ведь в эту ночь мы впервые оказались здесь. Верно?
Его голос стал жёстче, и я почувствовал неладное. Во внезапно наступившей тишине мои жертвы повернули головы и уставились на меня. Я подготовился нырнуть в реальность, когда чьи-то руки обхватили меня стальным захватом. Руки до боли знакомые, по крайней мере, одна. Я бился, как пойманная на берег рыба. На меня навалились потерянные души. Их руки грубо искали монетку. Нашли.
Миша забрал её. Я лежал на земле распятый, потрёпанный, со слезами ярости на глазах.
– Как же удобно получилось, что ты можешь скакать между реальностью, а я нет. Так, словно подстроено. Высшими силами, – он хохотнул. Высшие силы, которые решают, кого отправить в чистилище. Раньше ты был хорошим человеком, но власть над жизнью… слишком тяжела. Она выжгла тебя.
Он подбросил на руке монетку, и у меня замерло сердце.
– Согласись, идея достойна Нобеля. Ты не можешь нырнуть в реальность с заключённой душой на хвосте. А помощи даже просить не пришлось.
Он размахнулся и запустил монету в Озеро. А я закричал.