Рассказ №5 Джоан

Джоан шла по следу раненого кабана уже два часа. Крови на пути было всё меньше. К тому же близился вечер. Кажется, придётся признать, что свинорылой зверюге удалось уйти, а самой заночевать в лесу, поужинав остатками припасов. Для очистки совести – мол, я сделала всё, что могла – она решила потратить на преследование ещё полчаса. Продолжать гнать зверя в темноте да в одиночку – такое ни одному охотнику в голову не придёт.
Она двинулась дальше с ружьём наперевес, готовая в любой момент добить подранка.
Вскоре начали сумерки сгущаться. Что ж, завтра будет новый день и она постарается вернуться домой не с пустыми руками. Опять же, обойдёт силки и капканы, проверит несколько ловушек. Не может же невезение длиться неделю подряд? Или может? Дичи всегда хватало, а сейчас… Три дня назад она добыла барсука и посчитала это удачей. Всё зверьё, покрупнее землероек, словно сквозь землю провалилось. Даже белок видно не было. «Может болезнь какая?» – гадали в посёлке. Такая же, что сгубила весь их скот полгода назад? Однако лес не был завален дохлыми его обитателями, что теорию. Они просто исчезли. Не то, чтобы посёлку грозил голод – слава богу, с полями-садами-огородами у них был полный порядок – но одним хлебом да картошкой перебиваться немножко грустно, так что охотились многие. Пока было на кого.
И вот сегодня ей свезло на кабана нарваться – и такая непруха!

Заметно потемнело. Джоан подумала, что неплохо бы уже на ночлег устраиваться, как вышла на полянку. Полянка как полянка, ничем не примечательная, кабы не бревенчатая хижина посреди неё.
Присмотрелась – парочка окон тусклым светом горят, из трубы дымок едва заметный. Ага, вон и дверца невысокая.
Сама она редко так далеко в лес забредала, тем более одна. Это в последнее время всё дальше и дальше. Бывалые охотники из посёлка рассказывали, что обитает где-то в глубине лесной отшельник – безобидный старичок, давным-давно удалившийся от мирской суеты в эту глушь, неизменно приветливый к неожиданным гостям. Травки всякие собирает, корешки да грибочки; силками, опять же, не брезгует – тем и живёт. Как там, бишь, его зовут? Джоан тряхнула головой: «Нет, не вспомнить уж. Ну да ладно, вот и познакомится».
Подошла к двери, постучала:
– Доброй ночи! Есть кто дома?
– Милости просим, гости дорогие, – раздался изнутри надтреснутый старческий голос.
Девушка открыла дверь и, сильно пригнувшись, вошла. При этом у неё аж в глазах потемнело. «Уф, Джоан, отдохнуть тебе надо бы! –подумалось, – Надо же, скоро от лёгких наклонов в обморок падать будем».
Внутри хижина оказалась больше, чем она ожидала. Охотницу обдало ароматом трав и чего-то вкусненького, от чего она невольно сглотнула слюну. Господи, как есть-то хочется! Девушка быстро огляделась. Чистенькая комната, повсюду какие-то травки да корешки развешаны, в углу печка, на ней чугунок, из которого тот самый манящий запах исходит. Тут же и столик, не очень большой, но пять-шесть едоков уместятся. За столиком дедушка лет восьмидесяти, не меньше, сидит, приветливо выцветшими глазками поглядывает:
– Здравствуй, милая, – говорит. – Присаживайся за стол, я как раз ужинать собрался.
«Это я вовремя зашла» мысленно порадовалась Джоан, а вслух ответила:
– Спасибо большое, дедуль! Я Джоан – охотница из Белых горок, знаете такой посёлок, наверно?
– Знаю, знаю, – улыбнулся старик. – Да ты проходи, проходи, Джоанушка, не стой в дверях. Сначала давай покушаем, а уж наговориться потом успеем. Только разуйся, у меня тут чисто. Вещички свои можешь там же положить.
В третий раз ему просить не пришлось. Джоан сняла сапоги, ружьишко с сумкою тут же оставила, и прошла к столу. А старичок тем временем подсуетился, и вот на цветастой скатерти уже и вторая тарелочка стоит.
Прежде чем за ужин приняться, Джоан спросила:
– А как вас зовут, дедушка? А то неудобно как-то…
– Яго меня звать, милая. – улыбнулся тот в седую окладистую бороду, – Так вот прям и зови – Дедушка Яго.
– Приятного аппетита, Дедушка Яго! И ещё раз спасибо, что приютили!
– Да бог, с тобой, Джоанушка, – отмахнулся старичок. – Люди должны помогать друг другу. Надеюсь, тебе моя похлёбка по сердцу придётся.
– Чувствую, что так оно и будет, – искренне ответила Джоан, набрасываясь на еду.

– Ух ты! – выдохнула девушка спустя десять минут. – Спасибо вам, это было о-о-очень вкусно. Что вы приготовили, не могу понять?
– Кролика, дочка! Попался с утра в силки. Ну и там немножко овощей с грядки, грибочков, травки кое-какие.
– Больше похоже на свинину.
– Скотинку не держу… Всё дело в специях, Джоанушка! Ежели правильные травки знать, даже из репы можно такое блюдо приготовить, – подмигнул, подкручивая седой ус хозяин, – на вкус, как жаркое с бараниной будет.
– Честно говоря, верится с трудом… Хотя, мне бы сегодня и лягушка вкуснотищей неземной показалась.
– А что такого? – Дедушка Яго ехидно усмехнулся. – В некоторых странах это деликатес.
– Фу! Нет, ну может быть, конечно… Но кролик, всё-таки, лучше! Кстати, как вам удалось? У нас уже неделю охотники приходят ни с чем – лес как вымер!
– Уж, не знаю… – хозяин почесал затылок. – Не замечал, честно скажу. В мои-то силочки постоянно кто-нибудь да попадается. Уж не каждый день, конечно, но много ли надо дедушке?
– Мда-а-а, вдалеке от нас, видать, всё не так уж и плохо, – вздохнула Джоан. – Может, нас прокляли или ещё чего…
– Бог с тобой! Вернётся твоё зверьё, никуда не денется. Это ж природа, – глубокомысленно изрёк старикан, потирая подбородок, – а она, понимаешь, не терпит пустоты. Ладно… Давай, дочка, чайку попьём и баиньки. Малиновое варенье любишь?
– Обожаю, – улыбнулась охотница.
– У меня чай хороший, на травах, – болтал старик тем временем, возясь возле печки, – сейчас ещё вареньица добавим, чтобы совсем расчудесно было. Вот, держи.
Он поставил перед Джоан большую кружку с ароматным напитком. Девушка пригубила.
– Ну как, Джоанушка? – хозяин на другом конце стала приподнял свою кружку, – Хорош чаёк?
– Вкуснотища! – Джоан с удовольствием сделала большой глоток. – Вы просто волшебник. Поделитесь рецептом?
– Отчего ж не поделиться. – добродушно улыбнулся тот, – Вот завтра как соберёшься домой – дам тебе травушек целебных. Будешь дома чаёк попивать да вспоминать Дедушку Яго добрым словом.
– Ой и не говорите, у нас все вас только так и вспоминают…
– Это приятно, голубушка моя, – растрогался не на шутку дедуля, аж глаза заблестели. – Я считаю, только так о каждом и нужно вспоминать. Понимаешь?
Оба помолчали с минутку, каждый задумавшись о своём.
– Я тебя вон на том топчане уложу, – очнувшийся от дум первым, старик кивнул головой в угол напротив входа. – Пора уже на боковую, тяжёлый был денёк.
– Пожалуй, – кивнула Джоан и встала из-за стола. – Спасибо ещё раз, Дедушка Яго.
– Не за что, дочка. Добрых снов.
– И вам спокойной ночи.
Джоан подошла к топчану, на полпути почувствовав, что на лицо попала паутина. Поморщилась, машинально смахивая невидимые нити. Улеглась, закрыла глаза. Господи, хорошо-то как. Весь день на ногах, носишься туда-сюда, а сейчас… Тело приятно расслабилось на мягком. В голове лениво шевелились, сонно ворочаясь, мысли о сегодняшнем дне. Повезло ей всё-таки: вместо ночлега на холодной земле – уютная хижина. И Дедушка Яго – такой душка… Божий одуванчик, как говорится. Накормил, напоил, спать уложил. Она сладко потянулась, провела рукой по волосам, почувствовала на ладони что-то неприятное, липкое… Чёртова паутина! Даже не заметила, как вляпалась.
Джоан открыла глаза, поднесла к ним ладонь, но хозяин уже погасил свет и разглядеть в кромешной тьме хоть что-то было невозможно. Она потёрла ладони друг от друга. Хозяин, видимо, услыхав её возню, подал сонный голос с печки:
– Что не спишь, Джоанушка? Али сон не идёт?
– Всё хорошо, Дедушка Яго, – отозвалась она, – Уже почти заснула, просто рука зачесалась.
– А, ну ладно… К деньгам, поди. Это хорошо, – старик зевнул, – Значится, спим дальше.
– Ага, – Джоан снова закрыла глаза.
Странно, отчего ей не спится. Ещё пять минут назад, она была уверена, что её вырубит, как только голова коснётся подушки, но… Тревога, зародившаяся на периферии сознания, настырно тормошила её разум противными колючими щупальцами. Эти воображаемые прикосновения напомнили ей мерзковатое ощущение паутины на своём лице. Паутина… Откуда? Едва войдя, она сразу обратила внимание на удивительную /идеальную/ чистоту просторной светлой комнаты старого отшельника.
Что-то было не так. Она стала прокручивать в памяти сегодняшний вечер с самого начала.
Вот она входит в хижину… Пригнувшись, чтобы не треснуться головой о притолоку. Разувается. До стола с радушным хозяином пятнадцать шагов! Чёрт, она могла поклясться, что вся эта грёбаная избушка снаружи была в длину не больше десяти. Мог ли её подвести намётанный глаз стрелка? Да, конечно, день был тяжёлым, смеркалось, она устала, но… Но не до такой же степени, твою мать! Холодок по коже…
Дальше-дальше!
Вот дедушка Яго зовёт её к столу, поглаживая седую бороду. Стоп! Какая нахрен борода?! «Это ж природа, – говорит Дедушка Яго поглаживая острый подбородок с едва пробившийся седой щетиной, – а она, понимаешь, не терпит пустоты…»
Джоан открывает глаза. Кромешная тьма… Просторная светлая комната… Когда он успел погасить светильники? Стоп! Джоан, тупая ты сука, не было никаких светильников, не было никаких грёбаных свечей, лампадок или блядских факелов. Не было ничего!!! Был просто свет. Такой, что она после захода солнца с пятнадцати шагов разглядела в лесной хибаре с двумя крохотными окнами, как старик лет восьмидесяти улыбается /хищно скалится/ ей, приветливо глядя на неё выцветшими /слепыми бельмами/ глазами.
Дальше!
«… – Я Джоан – охотница из Белых горок, знаете такой посёлок, наверно?
– Знаю, знаю, – улыбается старик. Красиво улыбается, широко… Зубы белые ровные. «В наших краях такие не у каждого двадцатилетнего встретишь». Мысль мелькнула, мгновенно исчезнув…»
Дальше!
«…Надеюсь, тебе понравится моя похлёбка! – старик улыбается /ухмыляется краем рта, обнажая острый желтоватый клык/…»
«Так! Что про него рассказывали наши?» – думала Джоан, изо всех сил сдерживая дверь своего разума, чтобы туда не ворвался ужас, до поры затаившийся в темноте… Рон – старший среди охотников и её наставник. Высокий статный красавец в свои пятьдесят с лишним всё ещё вызывал вздохи поселковых баб от двенадцати до…. Сколько там Старухе Рут? Блять, о чём ты думаешь, Джоан?! Коза драная! Что там Рон говорил про старика? Вспомни! Вспомни, сучка, это важно!
…В ночной тишине потрескивает костёр. Это её первая ночёвка в лесу. Её и двух пацанов из посёлка. Из старших Рон и ещё двое охотников. Рон сидит на бревне, пожёвывая травинку и глядя в огонь. Ночные тени и огненные блики делают его лицо особенно красивым. Джоан нравятся седые виски Рона; возраст посеребрил только их, оставив остальную шевелюру иссиня-чёрной и такой же густой, какой она была у него в молодости. Наставник рассказывает, как он познакомился с отшельником.
«Забрёл я, значит, в лес миль на десять не меньше. Вышел на поляну, а там смотрю – хижина! Что за дела, думаю?! Кому это ж в таких ебе… эээ… дебрях жить-то захочется. Ау, говорю, есть тут кто живой? А оттуда старикан выходит, сам тощий, как жердь, бородёнка козлиная, хламида какая-то рваная, как на пугале висит… Заходи, говорит, мил человек! Отобедаем, чем бог послал. А послал, он ему, ребяты, я скажу тогда не много – тарелку корешков да лукошко ежевики. Я ему: Это тебе, старый хрыч, ещё не вся посылка от Господа дошла! – Рон хохочет, – И на стол ему кролика – Хря-я-ясь! У того аж глазки загорелись, и слюна по бороде потекла!»
Охотники, пацаны и Джоан с ними тоже хохочут, представляя себя того потешного старого хрыча.
«Пожрали мы тогда от души, – продолжает Рон. – Я ему, значит, мяска, а он мне настой травяной. Уж не знаю, из чего, но я тут же как заново родился. Силы, понимаешь, пришли. Вызнал я у него секретик, из каких-таких травок снадобье то делается, значит, и щас вон мужики наши постоянно тот отвар в дорогу берут. И не только в дорогу!»
Подмигивает со значением взрослым охотникам. Те усмехаются. «Короче, я ему: «Хрен ты тут, деда, на одних корешках да ягодках протянешь. И даже чаёк твой волшебный не спасёт». Смастерил пару-тройку силков, научил чего да как, да и отбыл восвояси… В следующий раз мы уже через полгода встретились. И, скажу вам, дедушка наш уже не был тем тощим пугалом, каким я его запомнил. Пузо появилось, щёки румяные отъел и даже помолодел как будто! Хрена себе, говорю ему, ты, Соломон, тут без меня отожрался. А он мне…»
Стоп, Джоан! Вот оно!!! Соломон – дурацкое непривычное имя, которое накрепко из памяти вылетело. Но… Разве не может быть тут двух отшельников, это же вполне… Джоан, ты серьёзно, блять? А почему нет? Идиотка! Они, по-твоему, что, как яблочки растут?
Твою мать! Тогда кто такой этот Дедушка Яго?
– Тебе всё не спится, Джоанушка? – раздаётся голос из темноты. Это всё ещё голос Дедушки Яго, но одновременно и голос /чудовища/ кого-то ещё.
– Да, – отзывается Джоан, стараясь говорить естественно. – Просто вспомнила, как Рон нам про вас рассказывал. Вы же помните его? Он у вас раза три-четыре бывал, последний в прошлом году в сентябре… Рон, лет тридцать, коренастый такой, рыжеволосый, у него ещё веснушки по всей морде, мы его Золотым зовём.
– Конечно помню, дочка, славный малый это ваш Золотой Рон, – из темноты доносится сдавленный смешок. Как будто кто-то /что-то/ еле-еле сдерживается, чтобы не расхохотаться в голос. Удаётся не очень и смешок переходит в злобное хихиканье. Джоан бросает в холодный пот. Хихиканье превращается в лающий смех – существо в темноте уже не считает нужным притворяться, оно откровенно издевается над Джоан, заливаясь жутким хохотом, подвывая и хрюкая, наслаждаясь моментом. Внезапно смех твари обрывается.
– Какая умная девочка, это наша Джоан – старческий голос теперь больше похож на хриплое шипение. Сейчас девушка не слышит нём вообще ничего человеческого.
– Кто ты? – спрашивает она шёпотом у темноты.
– Я просто одинокий стра-а-анни-и-ик! – напевает тварь мелодичным тенором, явно изображая кого-то, и продолжает светским, переключаясь на женский голос. – Впрочем, что мы всё обо мне, да обо мне? Дорогая моя, не хотите осмотреть дом?
– Что? – только и может выдавить из себя Джоан.
– Хочешь увидеть, куда ты попала, тупая сука? – поясняют ей из темноты уже знакомым хриплым шипением.
– Да. Покажи мне! – говорит Джоан и поднимается с лежанки, зная, в следующую секунду её сердце разорвётся от того, что ей покажут.
– Смотри!
Вспыхивает свет и Джоан наконец-то увидела, как выглядит хижина отшельника /логово чудовища/ по-настоящему.
Её сердце не разорвалось. Всё-таки, она была охотником и повидала немало освежёванных туш. Правда вот, человеческих не приходилось ни разу. Здесь их было три: мужчина, женщина и, судя по размерам, ребёнок. Они висели метрах в четырёх от неё, подвешенные на крюках возле печи, заслоняя собой притаившуюся там тварь. «Может, – подумала Джоан, – даже хорошо, что я не вижу её сейчас».
Вся комната были затянута белёсой паутиной. Девушка осмотрела себя: оказывается, эта гадость покрывала её почти целиком. Джоан не сразу осознала, что теперь чувствует и запах. Истинная реальность пахла разлагающейся плотью и улыбалась ей из темного угла зубастой пастью. Девушка сдержала позыв рвоты, сделала короткий вдох-выдох: «Успокойся, только так ты выберешься отсюда живой!»
Её взгляд упал на потемневший растрескавшийся стол. Никакой красивой скатерти там конечно и в помине не было, зато знакомая посуда – хоть и в куда менее приглядном виде – стояла всё там же.
– Чем ты меня накормил? – мёртвым голосом спросила она, уже догадываясь, каким будет ответ.
– А ты как думаешь? – хмыкнули с печи. Едва уловимое движение – Джоан не поняла, что это было /длинная гибкая чёрная лапка с когтем на конце/ – и освежёванное тело, самое маленькое из трёх висевших, слегка покачнулось.
– Чем ты меня напоил? – Джоан била крупная дрожь.
Ведро, стоявшее под телами, упало с глухим звуком, выплёскивая на покрытый пылью и хлопьями паутины пол густое и красное
– Почему ты не убил меня, как остальных?
– Здесь грустно и одиноко, – пожаловалось чудовище плаксивым детским голоском.
– Скучно, в конце концов, – добавило затем сочным басом.
– Иногда девушке просто хочется развлечься, – закончило томным контральто.
– И как? Я хорошо тебя развлекла, тварь?
– Да, очень! Нам понравилось! Спасибо тебе! – восторженно ответил ей нестройный хор голосов.
– Что дальше? – крикнула Джоан, доставая нож.
Сдаться без боя? Ну уж нет!
Она так и не услышала ответа.
Просто погас свет.

***

Джоан выбилась из сил, таща на волокушах освежёванного и выпотрошенного кабана. Всё-таки, не зря она вчера шла за ним до последнего. Конечно, ночевать в лесу – сомнительное удовольствие, тем более в одиночестве, но это того стоило.
Когда утром она проснулась на той поляне, то первым делом направилась в кустики по вполне понятным причинам. Там под орешником она и нашла почившего кабанчика. Обрадовалась так, что чуть не описалась, в последний момент успев стянуть штаны и присесть рядом с добычей.
Сейчас по её расчётам до посёлка оставалось ещё около полутора миль. Каких-то полчаса – и она дома.
Джоан остановилась, чтобы чутка передохнуть. Утёрла пот с лица. Постояла, задрав голову и вглядываясь в небесную синь.
«Зверьё вернётся, – подумалось ей. – Природа ведь не терпит пустоты. Всё будет хорошо!»
Она двинулась вперёд. Через несколько шагов почувствовала на лице невесомое липкое касание. Скривилась от отвращения.
Чёртова паутина!