Рассказ №30 Шубин

– Трус никогда не полезет под землю, сколько ты ему не предложи денег, – нравоучительно заметил Коля.
Мужик лет пятидесяти. На пальцах – несмываемая чернота. Чёрная тень вокруг глаз. Если бы у Валерки отец не был шахтёром, он бы подумал о том, что мужик наводит стрелки на глазах. Но это угольная пыль, которая въедается в кожу, её не отмоешь.
– Задерживаются у нас немногие. Не допускает Шубин лентяев и нечистых сердцем в свои подземелья. После первой смены будет понятно, на что ты годен.
Валерка стыдливо потупил взор. Он щуплый, рёбра выпирают. А другие мужики в раздевалке – коренастые, с мышцами. Его пальцы – белые и гладкие. Руки бывалых шахтёров – в благородных трудовых мозолях. Их лица суровые – изваяния в камне. Валерка посмотрел в зеркало: с его лица ещё не сошли прыщи. Невольно свёл брови, чтобы казаться серьёзнее. Он самый молодой, и мужики смотрят на него снисходительно. Без злобы, но и без уважения, как на волчонка в стае матёрых волков.
«Не трус я! Вот посмотрите! «Не задерживаются у нас» Не дождётесь! Меня так просто не выгонишь!»
– Включай фонарь! – сказал Коля. Он опытный наставник, поэтому большинство новичков проходят через его школу.
Валерка нащупал тумблер и включил лампу, что крепилась на каске.
Валерка неуверенно встал в клеть вместе с другими мужиками. Огромный лифт на двадцать человек начал размеренный спуск под землю.
«А вдруг там ад? Спустимся, а там уже бесы котлы разогревают. Так! Я не трус! Я смелый! Вон мужики рядом стоят, и не боятся! И я не боюсь. Правда, ничего не боюсь»
Валерка свёл брови.
-Валерка, не бойся, прорвёмся!
– Да не боюсь я! Я вообще ничего не боюсь. Я вот какой смелый! – паренёк свёл руки с согнутыми кулаками, выпячивая бицепс.
– Врать не нужно. Все боятся, в этом нет ничего зазорного. Даже я немного боюсь каждый раз. Но тут, как и с первой бабой: сначала страшно заглядывать в глубокую дырку, а потом – как рыба в воде! Точнее, как крот под землёй! – Коля подмигнул. Валерка улыбнулся.
Яркие лучи фонарей – небольшие солнца в мире абсолютной тьмы. Серый бетон вертикального ствола. В лицо ударил прохладный воздух.
Клеть дёрнулась, и начала спускаться быстрее. Когда она остановилась, открыли решётчатую дверь.
Тут было похоже на метро, но построенное ошибочно под наклоном. Слабый запах газа. Тесная горная выработка.
Коля отломил кусочек от бутерброда и положил на пол.
– Это для Шубина. Рекомендую и тебе поделиться тормозком [еда, которую берут с собой шахтёры].
Валерка отломил кусочек хлеба и кинул его на пол.
– И кто так делится? Надо же уважительно! Чтобы он был добрым.
– Коль, слушай, а что за Шубин? Я видел фигурку гнома в Кованке [Парк Кованых Фигур в Донецке]. На концерты рок-группы ходил. Батя в детстве пиво такое пил [марка «Добрый Шубин» производилась на Донецком пивзаводе].
– Сам ты пиво! Шубин – это дух, который живёт в шахтах Донбасса. Он настоящий хозяин подземелий. Его нужно задобрить, и он тогда будет тебе помогать.
Валерка недоверчиво посмотрел на Колю. «С виду серьёзный мужик, но в каких-то духов верит.»
– Понимаю, Валерка, глупо это всё звучит. Но шахтёры – люд суеверный. Все под Богом ходим. Но мы каждый день спускаемся под землю, каждый день можем не вернуться, мало ли что произойдёт.
– А откуда взялся этот Шубин в глубине?
– Слышал порядка пятидесяти версий. Мне вот такая история нравится.
***
– Вань, ну не надо! Вдруг отец вернётся. Представь, что он с тобой сделает, если застанет нас!
Парень не хотел ничего слушать. Он обнял темноволосую девушку ещё крепче.
– Маш, знаешь, как я тебя люблю! Я для тебя звезду с неба достану. Веришь?
Девушка всё же вырвалась. И вовремя: в этот момент дубовая дверь шумно раскрылась, и в комнату ввалился усатый мужчина лет пятидесяти.
– Что ты здесь делаешь?! – он говорил с акцентом, перемешивая речь немецкими словами, скорее всего, ругательствами. – Ах ты. Пройдоха! Зачем припёрся к моей дочке?! А ты, шлюха! Как твоя мать! Я знал, что вы, славяне, просто скоты!
– Ну пап!
– Что пап?! У тебя через два месяца свадьба с Фридрихом Шмидтом. А ты тут крутишь шашни с шахтёрами!
– Пап, как ты можешь так говорить? – Маша едва сдерживала слёзы. – Я люблю Ваню. Разве я не говорила тебе об этом? А этот Фридрих – он же старше тебя! Я не пойду замуж за него.
– Мало ли чего ты хочешь или не хочешь? Я уже пообещал тебя Фридриху. Он владеет значительной долей акций в Рурских шахтах. С помощью его ресурсов мы станем монополистами в шахтах Донбасса!
– Но пап! Я хочу быть с Ваней.
– Не хочу это даже обсуждать.
– Карл Генрихович! – в разговор вмешался Иван. – Вы деловой человек. Думаю. Мы сможем с вами договориться? Что мне нужно сделать, чтобы вы согласились на мой брак с вашей дочкой?
– Моя дочь никогда не будет женой шахтёра!
– Вы же знаете, что я нашёл несколько выработок угля? Сколько я вам денег заработал? Ребята говорят, что я чувствую шахту.
– Что ж, спускайся в шахту с факелом. Если найдёшь новое богатое место для выработки, будешь моим зятем. А если нет, хотя бы выжжешь метан, будет хоть какая-то польза.
– Пап, но это нечестно! Это же неисполнимое задание!
– Я согласен, – сказал Иван.
– Вань, не нужно! Пап, я сбегу с Иваном. Мы не будем у тебя спрашивать позволения!
– Маш, не нужно, – сказал Иван. – Трус никогда не полезет под землю. Я не буду, как трус, прятаться всю жизнь. Я заслужу твою руку.
– Вань, а вдруг ты умрёшь? Как мне тогда жить?
– Не переживай, Маш! Всё будет хорошо. Знаешь цветок есть, иван-да-марья. Нас никогда не разлучишь!
***
Маша лично облила водой одежду Ивана, чтобы не осталось сухих участков. Поверх натянула овечью шубу мехом внутрь. Повязала шарф на лице, на голову надела шапку из овчины.
Карл Гофман протянул Ивану факел, зловеще ухмыляясь.
Иван спустился под землю. Продвигаться приходилось ползком. Из-за этого газожёгов [устаревшая шахтёрская профессия, до применения канареек, которая заключалась в сжигании метана в шахтах] иногда называли кающимися [так называли профессию в Германии].
Свет факела – а за ним непроглядная тьма. Словно лезешь в глотку огромного монстра или в пучину ада. Факел вспыхнул ярче. Иван поправил шарф на лице, облился водой из фляги. Но это не помогло: здесь собралось так много газа, что раздался взрыв. Вспышка – а за ней чернота.
***
Иван раскрыл глаза. Он находился в небольшой полости. Тут можно было выпрямиться в полный рост, и даже сделать несколько шагов. Рядом сидел бородатый старик невысокого роста.
– Очухался! Наконец!
– Где я? Что случилось?
– Дурень ты: кто же с факелом в шахту спускается? Взрыв случился. Ты под обвал попал. Хорошо, что я пошёл на разведку, пока наши к новой атаке готовятся. А так бы ты и остался лежать под завалом.
– Что? Какую атаку? – спросил Иван.
– Поглупели людишки, извелись. Раньше знали о всех сказочных жителях своих земель. А теперь у вас выветрилось всё из головы, когда из деревень в города начали перебираться. Мы гномы, живём под землёй. Моё племя – шахтники, мы в шахтах селимся. Но когда эльфы припирают, приходится идти на них войной. Мы с ними никогда не подружимся. Мы трудолюбивые, работаем не покладая кирки. А им бы всё песни петь и кружевные трусы носить! Вот и воюем.
Иван огляделся вокруг. Нет ни единого фонаря, но светло.
– Так как тебя угораздило с факелом в шахту спуститься? Жить надоело, небось?
– Это всё Гофман, владелец шахты. Я хотел на его дочке жениться, а он сказал, чтобы я нашёл новую жилу.
– Гофман? Карл что ли? – гном захохотал. – Вот старый пройдоха! Помню, встретил его однажды. Бродил он в надежде найти богатое месторождение. А я жалостливый. Больно мне смотреть на обиженных жизнью. Отметил ему на карте несколько месторождений, но взял обещание, чтобы он никогда не брал угля слишком много, иначе удача от него отвернётся. [В рассказе собраны различные интерпретации легенды. В одной из версий, пометки на карте от духа получил Джон Юз, основатель Юзовки (Донецка)]. А он всё продолжал копать, зарабатывал золото сверх всякой меры. Никак не доходят руки наказать этого пройдоху. Вернусь с битвы – обязательно накажу. Ну что, пойдём со мной? Думаю, ребятам ты понравишься.
– Прости, я не могу пойти. Меня же Маша ждёт. Так мою любимую зовут. Мария.
Иван погрустнел, осознав, что обещал Маше встретиться, но сам едва не погиб.
– Как тебя зовут? – спросил гном.
– Шубин я. Иван Шубин.
– Очень приятно, – гном протянул руку и крепко пожал руку Ивана. – А я Патек. Вань, не люблю я такие разговоры затевать. Но ты не сможешь больше с Машкой встретиться.
– Это ещё почему?
– Погляди на себя внимательно. Ощупай лицо.
Иван посмотрел на руку. Маленькие пальчики, рука ребёнка, а не матёрого шахтёра, только в мозолях. Ощупал лицо. Борода, он такую не отращивал ни разу.
– Что за…
– Не матерись! – Патек легонько прикрыл Ивану рот. – Нам нельзя.
– Что происходит? Что ты со мной сделал? Отпусти меня! Не медленно. А не то я тебя…
– Говорю же, Вань, не матерись. Успокойся. Я ничего не делал. Вытащил тебя из завала. Рассказал же.
– Но почему я такой? Что это? – Иван повертел маленькой рукой.
– Все мы когда-то были людьми. Думаешь, феи всегда летали на стрекозиных крылышках и собирали зубы из-под подушек маленьких детей? Думаешь драконы всегда были огнедышащими змеями? Как ты себе представляешь рождение кентавра? У русалок рыбьи хвосты отрастают не с рождения. Джинны – и те не с рождения научились портить желания людей. Чтобы стать сказочным героем, ты должен переродиться.
– Как переродиться?
– Чтобы переродиться, сначала нужно умереть. Чтобы стать гномом, горным духом, нужно умереть под землёй или в пещере.
Иван закричал. Он побежал куда-то вглубь шахты, не оглядываясь. Патек кричал что-то вслед, но Иван его не слышал.
***
– Шубин не присоединился к племени гномов, – продолжил Коля рассказ во время обеда. – Он остался в шахте. Бродит здесь. И предупреждает шахтёров об опасности. А мы кормим его, делимся тормозками.
– А дальше что? – глаза Валерки округлились. – Он с Машей так и не встретился?
– Нет. Но рассказывают, что Гофману он отомстил. То ли засыпал владельца шахты, когда тот спустился под землю, то ли сделал всю шахту непригодной для добычи угля.
– Гляди, Колян опять заливает молодёжи свои байки! – сказал один из шахтёров, дожевав очередную порцию. – Я другую версию слышал, что Иван Шубин был взбалмошным, ссорился со всеми подряд. А когда поссорился с хозяином шахты, решил отомстить. И взорвал шахту, но и сам погиб. А теперь бродит под землёй, с красными злыми глазищами, народ пугает.
– Не мели чепухи, Серёга! Не злой он.
– Ребята. Что это? – спросил Валерка испуганно.
– О чём ты, малой? – спросил Серёга.
– Слышите? Шу-шу. Будто кто-то топает ногами недалеко.
Коля прислушался.
– Что ты мелешь! Наслушался тут историй Колиных, теперь мерещится всякое! – сказал Сергей.
– Заткнись ты! – сказал Коля. – Послушай сам. И правда шаги. Небось Шубин о беде предупреждает. Нам надо подниматься.
Шахтёры последовали к выходу. И через несколько минут позади случился обвал.
От страха у Валерки тряслись колени. Но он присел и аккуратно положил на пол остатки бутерброда.
– Спасибо, что ты сегодня добрый, Шубин.
Вдали мелькнул огонёк – или показалось?
***
Валерка отмывал въедливую угольную пыль с кожи. Из соседней душевой кабинки раздался знакомый голос наставника.
– У нас не многие задерживаются. Но кто решает остаться, до самой пенсии не хочет покидать родную шахту.
***
Валерий Викторович вспоминал эти слова и годы спустя. Он попытался устроиться на несколько работ. Но каждый раз возвращался в родную шахту. В такое опасное, но родное подземелье. И каждый раз он не забывал поделиться кусочком тормозка с добрым Шубиным.