Рассказ №31 Байки

Таверна “Солёный бриз” своему названию обязана местности на краю соляной пустоши. Моросящее дыхание далёкого моря иногда по утрам дотягивалось до этих засушливых земель, скрывая в тумане приземистые лачуги крестьян с их скромными постройками и пожитками. Только придорожное заведение в любую погоду маячило на пологом холме, издали притягивая взоры путников.
Таверна переживала не лучшие времена. Вот уже год солончаковый тракт по большей части пустовал. Всему виной чума, поразившая королевство. Но не смертельная хворь беспокоила Артура Брикса. Пожилой хозяин заведения страшно боялся заскучать. Вот и потчевал странников порой даром, чтобы те развлекли его, поведали новости.
Частые клиенты, а ныне едва ли не единственные, имеют прямое отношение к торговле солью: кто останавливается в таверне до закупки, кто после сделки. Выбираются сюда отдохнуть и потратить пару монет сами добытчики. Что купцы, что трудяги – народ суровый, прижимистый, как на чаевые, так и на слова. Молча жуют да о своём кумекают. Как подвыпьют, так бурчать начинают, на жизнь жаловаться. А какая Бриксу от того потеха. Другое дело раньше…
На пути из Труквиста, приграничного городка Рокландии, в столицу провинции с одноимённым названием Куглебард, в таверну набивался разношёрстный народ. А Бриксу того и надо: прибыль карман греет, а занимательный собеседник разум тешит. Среди посетителей то странствующий философ подвернётся, то какой-нибудь учёный забредёт, жаждущий покровительства или ужина на халяву. Бывало, дерзкий поэт-вольнодумец взбудоражит сонных пьянчуг своими виршами. Брикс же, обладая мощным телосложением, на корню пресекал конфликты. Чаще хватало авторитетного рыка. Доводилось применять и крепкие ручные аргументы.
Как обычно в последнее время, Брикс заявился в таверну лишь под вечер. С отдышкой устроился за столиком на одного, поближе к стойке, откуда зал как на ладони. Младшая дочь тут же принесла ужин.
Брикс улыбкой поблагодарил дочь и осмотрелся. Сын обслуживал двух угрюмых трудяг. Жена с подручными заведовали стряпнёй. Близкие и дальние родственники занимались привычными делами. Подрастающее поколение, судя по гомону, путалось под ногами где-то на постоялом дворе. Во владениях Артура Брикса отлаженный семейный механизм шуршал сам по себе, как песочные часы.
В пустующем зале парочка закупщиков соли с набитым ртом обменивалась скучными сплетнями. Хозяин таверны, отставив посуду с недоеденным мясным пирогом, подпёр широкой ладонью щекастое лицо и удручённо уставился на входную дверь. Молодая женщина поспешила обслужить одиночный столик: прибрала миску из высушенной тыквы, освежила вино в чарке и смахнула со стола крошки, выложенные словом “скука”.
Столовая утварь из тыквы – привычное дело для недорогих придорожных заведений. Неискушённым посетителям нет нужды платить за битую посуду – её легко заменить. А на заднем дворе под солнцем без усилий заготавливался резервный сервиз. Для особых гостей у Брикса имелось кое-что получше. Однако к размалёванным тарелкам, узорчатым кубкам и серебряным столовым приборам уже давно не прикасались.
“Вот бы сейчас зашёл человек, занимавшийся каким-нибудь интересным делом”, – подумал Брикс.
“Госпожа, найдётся у вас воды испить?” – донеслось с дороги через открытые ставни.
Брикс оживился, выискал взглядом племянника и едва качнул головой в сторону входной двери. Сообразительный юноша помчался исполнять поручение. Вскоре напротив Брикса, за соседним столиком, скромно сложив ладони на сведённые колени, притулился на край скамьи утомлённый молодой человек.
Поблизости крутилась девочка. Искоса поглядывала на Брикса, пытаясь определить степень расположения духа у дедушки.
Восьмилетняя Альва уважала мать (старшую дочь Брикса) и отца (отпрыска местных добропорядочных фермеров). Иногда боялась их, но деда любила больше всего на свете. Даже больше проезжих лицедеев с их диковинными послушными зверушками. С младенчества для неё Брикс был гигантом. Она познавала мир, выглядывая из-за его громадных ног. В сравнении с дедом легендарные боги казались скучными и бездарными. Также как боги, Брикс иногда подвергал любовь Альвы испытаниям, особенно когда вечерком пропускал пару чарок вина, а достойного собеседника не случалось. Дед мог оскорбить и прогнать внучку быстрее, чем иной надевает шляпу. Но чаще бывал ласковым, называл её Веснушкой, позволял забираться себе на колени и послушать удивительные истории. В такие моменты Альва узнавала о придворной жизни в далёком королевстве, о поединках и странствиях. О том, как Брикс в одиночку одолел несколько драконов подряд, но был так сильно ранен, что едва выжил.
Хозяин таверны благосклонно подмигнул внучке и через мгновение сгрёб её в охапку, себе на колени.
– Наверняка вам уже всё разъяснили, но всё же представлюсь. Артур Брикс, хозяин этого заведения, – пожилой мужчина обвёл взглядом помещение, мельком засветив стянутые на затылке в хвостик волосы с проседью. – С кем имею честь?
– Калуш, к вашим услугам, – тихо ответил парень. Учусь на секретаря. Ещё помогал… помогаю архивариусу в ратуше.
– Каким ветром вас занесло на солончаковый тракт?
Молодой человек втянул тонкую шею:
– Семью спешу навестить. В Мерринге.
Брикс въедливо посмотрел в глаза молодому человеку, давая понять, что тому лучше не врать.
Парень обречённо опустил глаза:
– Умер от чумы мой наставник, а меня только лихорадка потрепала неделю. Начали косо на меня смотреть, поговаривать, будто нечисти душу продал за исцеление. Вот и сбежал я, куда глаза глядят.
Ухмыльнулся Брикс, мол, старого волка не проведёшь:
– Что ж, господин студент, помощник архивариуса, приступим к делу. Вы принимаете мои условия?
Молодой человек, поджав худые плечи, спешно закивал овальной стриженой головой.
– Тогда поведайте что-нибудь эдакое, а мы с Альвой решим, – Брикс наклонился и заглянул в лучистые глазки, – достойна ли ваша история хотя бы половины пирога.
Брикс щёлкнул пальцами. Гостю принесли ужин и немного вина. Молодой человек стыдливо надкусил пирог и для храбрости отпил из чарки.
Засидевшиеся посетители притихли в ожидании халявного развлечения.
***
Далеко на востоке, где летом нестерпимо жарко, а зимой невыносимо холодно, жила под землёй могущественная Ойдэ. Давала жизнь растениям, оберегала зверей и птиц. В незапамятные времена, когда подземная королева зачала, то поднялась к поверхности, дабы земная твердь не стесняла разрешиться от бремени. Так появилась гора Чоргчок, что значит “живая”. Тысячи лет близнецы Чок и Гок мирно подрастали в чреве. Поднимались и горные хребты. Иногда окрестные земли тряслись. “Это Чок и Гок шалят”, – поговаривали жители местных племён.
Как-то Потль, вождь племени с северного склона, позавидовал соседям. Мол, у Ятля, предводителя народа с южной окраины, и пастбища просторнее, и ручьи полноводнее. Плоды разные съедобные сами по себе растут. А когда дочка Ятля, красавица Серея, отвергла ухаживания Потля, тот бесповоротно осерчал и задумал недоброе. Знал Потль, что без потусторонней силы не утолить жажду мести. Трудный и опасный путь он проделал, поднимаясь к вершине горы, а затем спускаясь в расщелину.
В тесноте, да не в обиде, веками ютились близнецы. Жар от их тел душил Потля, но тот упорно следовал задуманному.
“О могучий Гок! – изо всех сил выкрикнул Потль. – Прошу, не губи меня, позволь слово молвить.
Гок удивился и снисходительно моргнул.
“Знаю, почему ты теснишься в позе зародыша. Почему не приляжешь по удобнее, не расслабишь напряжённое тело. Ты страдаешь напрасно”.
Гок ничего не ответил, только затаил дыхание.
“Зря терпишь брата, – продолжил Потль. – От него только одни неудобства. Докажи, кто тут главный. Избавься от Чока. Вытолкни его на южный склон. Тогда будет тебе простор и наслаждение.
Наслушался нерождённый Гок ядовитых речей вождя северного племени и поднатужился. Не выдержал Чок давления и с грохотом лопнул. Разгорячённые потроха с рёвом вырвались наружу, разлетелись, сокрушая всё вокруг. Огненная кровь сперва поглотила Потля, а уж после разлилась по склонам, сжигая деревни племён на своём пути.
Одурманенный Гок очнулся и осознал, что нет в просторе наслаждения, а только пустота. Тысячи лет близнецы провели вместе спина к спине. А теперь Гок по своей вине остался один. Он сильно заскучал по брату и, не выдержав одиночества, издох. Последний скорбный выдох ядовитым туманом расползся по окрестностям, убивая всякую выжившую живую плоть.
Ойдэ умерла от горя. С ней лишилась жизни и подопечная земля. С тех пор гора называется Чоргчоквэ – “неживая”. Лишь колдуны да ведьмы за ядом наведываются в те гиблые места.
***
Брикс хмыкнул и потянулся за чаркой. Посетители таверны оживились, принялись активно жевать и втихую обсуждать услышанное.
– Скажем так, о проклятой горе уже слыхали, – начал Брикс. Студент тут же осунулся. – Но отдам должное, речью вы владеете.
В глазах молодого человека снова затеплился огонёк.
– Ну что? Заслужил наш гость ужин? – пожилой мужчина с прищуром посмотрел на девочку, та широко продемонстрировала отсутствие переднего молочного зуба и часто заморгала.
Студент будто получил отмашку и набросился на пирог.
– Веснушка, сбегай к маме, пусть ещё вина принесёт. И тебе что-нибудь сладенькое, – кинул вдогонку Брикс.
С пирогом в желудке к молодому человеку вернулась уверенность в своих силах. Он сдержанно икнул и опустошил чарку.
– Теперь, господин студент, сыграем на дармовой ночлег? – взял слово Брикс.
Калуш смело кивнул.
– Только хорошенько подбирайте байку, – Брикс примостил смачно жующую Альву себе на колени. – На кону отдельная комнатёнка наверху. Иначе солома в хлеву.
Парень впервые за вечер улыбнулся, будто увидел себя на уютном ложе.
***
Один барон по имени Вельц пристрастился к вину и непотребству. Когда промотал наследство, то приуныл. Уж неизвестно, сам ли придумал, или кто из приближённых надоумил, только до самых отдалённых уголков королевства донеслось известие: “Любой желающий за одну монету может попытать счастье перекусить зубами железный засов на главных воротах замка. В награду – рука дочери на выданье и половина всех земель”.
Вереница безумцев потянулась к замку. Людишкам на забаву, казне барона на радость. В хранилище замка росла гора монет, а возле ворот – груда сломанных зубов. Ещё бы! Даже предки Вельца, осаждая крепость не смогли пересилить мощную задвижку на воротах. Покорили прежних хозяев измором.
Однажды в ярмарочный день множество зевак собралось поглумиться над очередными глупцами. И вот, ближе к обеду, когда претенденты на руку дочери барона исчерпались, к воротам вышел лысый старый карлик и потребовал своё право. Привратник публично убедился в наличие у лилипута неполного, но всё же комплекта зубов и заявил: “Гони монету, только потом не хнычь”. Под дружный хохот принесли скамью, иначе лопоухому недомерку до засова не дотянуться. Толпа злорадно затаила дыхание в ожидании душераздирающего хруста.
“Дзынь!” Звякнул о брусчатку обломок железного засова.
“Ах!” Прокатилось по ошалевшей толпе. Где-то в глубине замка ёкнуло сердце пьянчуги барона.
Поговаривают, то был не просто карлик, а могущественный колдун, знавший тайную слабину железа. Колдун или нет, а уговор, как говориться, дороже монет. Пришлось барону отдавать в жёны старому карлику по имени Шудло единственную дочь и земли в придачу. Однако новоиспечённому князьку этого оказалось мало.
Речами подхалимными туманил разум влиятельных, хулой дерзкой подчинял непокорных и вскоре всю власть захватил. Карлик помолодел, шевелюру отрастил. Вельц опосля спился да и помер. А жены Шудло со свадьбы не видывали. Ходили слухи, что не болезнь её одолела, а старость. Карлик всю молодость её выпил.
На этом тиран полурослик не остановился. Затеял войну со всеми соседями сразу. Отправлял подневольных крестьян на убой легионами. “В том нет смысла”, – шептались приближённые, но Шудло не внимал голосу разума, будто упивался горем неповинных простолюдинов. Предали вассалы господина, испугавшись безумной кровожадности карлика, и открыли ворота замка войскам осаждающих. Шудло трусливо заперся в подземелье. Долго жаждущие мщения соседские бароны силились проникнуть в укреплённое логово ненавистного карлика и всё же добились своего. Но в набитых яствами и напитками хоромах не было ни души. Шудло и след простыл.
Некоторые утверждают, что без кровопролития колдун утратил свою силу и обратился в прах. Кто говорит, что одурманил ночную стражу и сбежал. Так или иначе, только с тех пор, где бы не вспыхнула на земле братоубийственная война, всюду в рядах зачинщиков мелькает кровожадная ухмылка низкорослого лиходея.
***
“Правда”, – одобрительно замычали захмелевшие посетители.
Брикс задумался. Беспокойство отразилось в глазах Калуша.
– Маленьким девочкам пора на боковую, – Брикс поставил Альву на ноги.
– Ну, деда, – закапризничала внучка.
Стоило Бриксу свести брови, Альва тут же покорно поплелась в объятия матери.
– Комната к вашим услугам, – хозяин таверны обратился к молодому человеку. – К слову, есть у меня деловое предложение, но это потом, когда выспитесь. А сейчас предлагаю сыграть на завтрак, а?
– Легко! – без тени сомнения заявил парень.
– Расскажите-ка историю, э-э, для взрослых. Ну, вы понимаете, – Брикс подмигнул Калушу.
В зале захихикали. Молодой человек опешил и побагровел.