Рассказ №8 Лесоводская охота

С виду Агафья Ивановна была одной из тех женщин на старости лет, что всю жизнь прожили в провинциальном сибирском городке и уверены, что лучше места на свете нет. Все атрибуты почтенного возраста были при ней – грузность, из-за которой она тяжело передвигалась, опираясь на деревянную клюку; недовольное лицо и слегка надменный взгляд; тугой пучок поседевших волос, который она прятала под цветастой косынкой. Ну и конечно же длинный нос крючком, который она совала куда ни попадя. Летом по вечерам старуха выходила в легком цветном халате на улицу. Окидывая взглядом свои владения – дворик в тени деревьев, детскую площадку и цветочные клумбы, – и убедившись, что всё в порядке, Агафья Ивановна неуклюже топала к скамейке в дворе, стуча клюкой по дороге. Там её уже ждали другие блюстительницы дворового порядка, отличить которых друг от друга можно было разве что по цвету халатов. Кряхтя и вздыхая, Агафья Ивановна садилась на несчастную скамейку и тут же с легкостью вовлекалась в разговор, о чем бы он ни шел. И непременно она знала о чем говорит, всегда во всех деталях и подробностях, с достоверной точностью она аргументировала своё мнение, за что её уважали другие бабки, а также случайные прохожие, до которых она доносила свою ценную мудрость. По крайней мере ей так казалось.
Но одно отличие от бабулек во дворе у неё всё же имелось. Дело в том, что Агафья Ивановна была ведьмой. Настоящей матерой ведьмой, прошедшей огонь, воду и советскую власть. При последней впрочем она чувствовала себя достаточно комфортно и даже побывала на торжестве в честь 70-летия Сталина в Большом Театре, где имела удовольствие познакомиться с несколькими высокопоставленными чертями и бесами. В тот же 1949 году Агафье Ивановне исполнилось 60 лет. Для ведьмы это предел – после шестидесяти лет окончательно увядает не только красота, но и магическая сила.
Но она знала способ продлить жизнь и оставаться при своей силе – раз в год для этого требовалось проводить темный ритуал, центральным элементом коего был нерожденный ребенок. Страшно даже помыслить о подробностях этого оккультного деяния, этого жестокого действа нечеловеческой породы, но старая ведьма моральных терзаний не испытывала и во фрустрации не впадала. После своего жуткого ритуала она преспокойно продолжала заниматься повседневными делами среднестатистической старушки – магия всё же отнимала у неё много сил, и к ней ведьма прибегала очень редко.
Однажды в одной из московских гостиных Агафье Ивановне в руки попал гримуар Кровавой госпожи Салтычихи, в котором подробно описывались извращенные христианские таинства и ритуалы, изобретенные самолично Салтычихой. Среди них был и тот, что ежегодно совершала Агафья.

“Раньше Старшие и не могли помыслить о том, что жизнью упиваться можно каждый год. Но ведь есть и меньшие циклы… “В двенадцатый раз за год поглощая дух в самом его развитии, когда бурлит-кипит супец жизни в брюхе, насыщаюсь я как никогда… Меня переполняет неконтролируемая сила, будто мне снова двадцать. Я так красива…”

Разбираясь в бреде спятившей барыни, Агафья Ивановна поняла – проведи она ритуал двенадцать раз за год, то сможет не только худо-бедно поддерживать свою жизнь. Её чары снова будут сильны, как в девичестве, когда магические силы бьют неконтролируемым потоком. И ей больше не придется рисковать, похищая людей.
Так как похитить двенадцать беременных женщин было дело непростое, Агафье Ивановне пришлось бросить свою прежнюю жизнь, когда она постоянно летала по стране на клюке, выискивая матерей, чьё дитя еще находилось в утробе. Особенности ритуала требовали постоянно находиться в дремучем месте, природу которого еще не уничтожила цивилизация. Поэтому Агафья Ивановна, собрав немногочисленный скарб, явилась в Лесоводск, единственным крупным предприятием которого была лесоперерабатывающая фабрика. Однажды она уже бывала здесь, наслаждаясь спокойствием вековых елей, плотно окруживших городок в двадцать тысяч человек. Агафье Ивановне всегда больше нравились подобные затерявшиеся в сибирской тайге города, чем крупные мегаполисы, где жизнь была слишком активной и совершенно непонятной для старой ведьмы. К тому же, в крупных городах всегда много охотников на ведьм – то были настоящие психи.
Агафья Ивановна, остановившись в Лесоводске, сняла квартиру в панельном доме, за которым уже начинался лес, и приступила к поискам. Людей она вычисляла с помощью ведьминого нюха: запах сырой тоски присущ одиноким людям; спертый запах больных резал нос; а у беременных женщин свой, ни с чем не сравнимый тягучий сладкий аромат, заставлявший Агафью Ивановну невольно облизывать вставные зубы под сжатыми губами. Но ходить по улицам небольшого городка и принюхиваться к людям было бы очень странно – это в миллионниках она оставалась незаметной, сливаясь с пестрым людским потоком, и беспрепятственно обнюхивала всех подряд, не привлекая внимания. Тут же все сложнее. Поинтересоваться у человека на улице? А подскажите, кто-то из ваших знакомых недавно обрюхатился? Нет, так получалось только в деревнях, да в колхозах полвека назад, по пыльным дорогам которых Агафья ходила, прикидываясь повитухой. Время сейчас другое, люди стали более скрытными и редко доверяют другим. Да и к возрасту всякое уважение пропало.
Поэтому, сделав ход конем, Агафья Ивановна устроилась в регистратуру городской поликлиники №1. Получив доступ к карточкам пациентов, она частенько уносила их домой, где ночами выискивала записи акушеров и гинекологов. Найдя нужную, она плотно прижималась к ней носом, обнюхивая карточку. Запах трогавших медицинскую карту людей был слабым, но всё же он был, и каждый раз, чувствуя тот самый сладкий запах беременной женщины, старуха радостно хихикала. Страшно представить, что творится в квартирах панельных домов…
Вскоре в Лесоводске при загадочных обстоятельствах начали пропадать молодые женщины. Новые объявления о пропавших появлялись каждый месяц. Родственники сходили с ума от горя, а полиция лишь почесывала в затылке, недоумевая, куда мог исчезнуть человек из собственной квартиры. И когда под конец года в местной газете начали выходить панические статьи о Лесоводском психопате, похищающем беременных женщин, и что сюда направили следователей из Москвы, Агафья Ивановна поняла, что этот город себя исчерпал. Пора двигаться дальше. Но для завершения ритуала Салтычихи ей нужен был еще один нерожденный…
К недовольству старухи, гинеколог в последнее время перестал крепить записи в карточку, предпочитая вносить информацию в электронный журнал. Для Агафьи, не имевшей даже самого простого телефона, эта новая технология казалась непреодолимым препятствием. Поджав губы, она раз за разом уставляла тяжелый взгляд на мерцающий монитор, заносила сморщенные пальцы над клавиатурой, произнося заклинания, чтобы нужная информация высветилась на экране. Но, довольно скоро поняв, что заклинания из прошлого века ей в этом не помогут, ведьма упрятала гордость и попросила молодую стажерку научить её пользоваться компьютером. Впечатляющих успехов они не достигли, но Агафья Ивановна хотя бы научилась входить в систему и пользоваться поиском в электронной картотеке. А большего ей и не требовалось.
Щуря глаза, она всматривалась в экран, выискивая записи о пациентах. В особенности, её интересовали результаты УЗИ. Но то ли все женщины Лесоводска решили перестать беременеть, то ли мужчины какие-то не такие пошли, но она нашла всего одну запись, которая её устраивала. Пациентка Софья Ш, 26 лет. Третий триместр, 30 неделя. Анализ кровотока сосудов пуповины проблем не выявил. Оценка сердцебиения плода – аномалий не обнаружено. Результаты анализов…
Агафья прислонилась лицом к монитору, чтобы учуять запах женщины и её ребенка, но как бы ведьма ни раздувала ноздри, чувствовала только пластик. Это раздражало старуху. Как еще она могла убедиться в том, что нерожденный плод созрел так, как нужно? Как некоторые в сорок лет ведут себя словно дети, так и нерожденные, которым исполнилось несколько десятков недель, могли не соответствовать этому сроку. Был риск нарваться на горький плод, а такие Агафья не любила – после ужина горьким плодом из утробы у неё начинались галлюцинации, которые легко могли перекинуться на окружающих, из-за чего возникали массовые психозы, как это однажды случилось в деревне Шуйга. А теперь эти интернеты, компьютеры – один вред от них, в гримуаре Салтычихи ни о каких экселях речи не шло. Но что поделать, для завершения ритуала оставался еще один нерожденный младенец, а успеть до полнолуния было очень важно.
На следующий день Агафья Ивановна подготовила все необходимое для ритуала на поляне – подложила дрова под чугунный котелок, принесла оскверненную воду, аккуратно разложила пучки трав, ягод и склянки с могильной землей. Поваленное дерево служило ей алтарем – дотошная ведьма проверила надежность веревок, которыми привязывалась беременная женщина, печальной участью которой было наблюдать происходившую фантасмагорию. Подставив поддоны под дерево, чтобы скапливать в них кровь несчастной, ведьма отправилась домой, дожидаясь своего часа.
Через несколько часов после того, как солнце ушло за горизонт, взяв клюку, старуха открыла окно на кухне и, кряхтя, забралась на подоконник. Порыв ветра ударил ей в лицо, растрепав немытые седые волосы. Мгновение – и Агафья Ивановна уже летела, скрываясь за плотными облаками. Во время полета ведьма прокручивала план похищения в голове. Он всегда был одинаков – Агафья забиралась в квартиру через окно, оставив его открытым, и пряталась в темноте коридора, сливаясь с ней. Старуха шептала, насылая наваждение на жертву, заставляя ту проснуться и выйти в коридор. Она оставалась невидимой, пока женщина не замечала открытое окно и шла на кухню, чтобы закрыть его. Тогда ведьма набрасывалась на неё сзади с нечеловеческой силой. Зажимая рот рукой, она крепко прижимала к себе перепуганную женщину, и ныряла с ней в окно.
Дом, в котором жила Софья Ш., ничем не отличался от прочих домов в городе. Панельный серый домишко пяти этажей встретил ведьму темнотой окон – его обитатели спали крепким сном. Отыскав нужное окно, Агафья Ивановна тихо подлетела к нему и, взмахнув рукой, заставила его открыться. Она перебралась на подоконник и, стараясь не шуметь, слезла на пол, во что-то наступив. Пытаясь понять что у неё под ногами, она развернулась. В её крупный нос уперлось поблескивающее дуло ружья. Женщина, державшая его, взвела курок.
– Ты больная совсем что-ли? – едва нашлась перепуганная старуха, – В три ночи у окна с ружьем стоять.
– Это не ружье, а двуствольный многозарядный карабин калибра .416 Remington Magnum, – процедила женщина, положив палец на спусковой крючок. Агафья Ивановна не могла рассмотреть её в темноте, но учуяла сладкий аромат нерожденного плода. К нему примешивался запах кислого железа. “Заманили! Охотники!” – пронеслось у неё в голове.
Ах, как же ведьма в этот момент возненавидела электронный журнал в регистратуре, из-за которого она не смогла распознать охотников. В её голове пронеслась мысль, что технологии Big Data расчеловечивают современное общество, превращая личность в набор символов, в результате чего та утрачивает индивидуальные характеристики, и становится невозможно понять, что за человек стоит за записью в графе. Но вслух старуха лишь выдала сквозь зубы:
– Во ты су…
Женщина нажала на спуск, не дав ведьме договорить. Приглушенный выстрел, больше напоминавший громкий хлопок, пронесся по дому, пробудив некоторых жильцов. От головы старухи осталось черное месиво, ошметки которого попали на стену и забрызгали подоконник. Черная вязкая жижа запузырилась, и женщина с ружьем брезгливо отступила назад. В маленькой кухне зажегся свет, оглядываясь, осторожно зашел молодой темноволосый мужчина. В руках он держал точно такое же ружье, как и у его жены.
– Готово? – шепотом спросил он.
– Готово, – подтвердила женщина, очищая ствол ружья от облепившей его черной жижи. Обезглавленное тело старухи лежало, оперевшись на батарею. Под телом виднелись начерченные символы-ловушки, на которые наступила ведьма. Муж с явным облегчением выдохнул.
– Слава богу. С тобой все в порядке?
– Всё хорошо, – улыбнулась светловолосая женщина. Её лицо на секунду изменилось, она ойкнула, но потом снова улыбнулась мужу. – Толкается, – она погладила округлившийся живот.
– Не успел родиться, а уже на охоте побывал! – смеясь, сказал муж. – Достойная смена растет.
Он опустился на колени и поцеловал живот жены. Мужчина знал, в их роду однажды явится Великий Охотник, которому под силу одолеть саму Труху. Возможно, это будет их сын. Но пока… пока они будут охранять его покой, борясь с нечистью. И хранить историю рода, передавая сказания о своих охотах потомкам.