Рассказ №15 Обсидиановая бабочка

– Ицпапалотль? Она самая?! – Ватанабэ сквозь стёкла очков рассматривал артефакт дальнозоркими раскосыми глазами. – Обсидиановая бабочка?
– Одно из её воплощений, – поправил его Лурдес.
Внешне он походил на японца – такой же раскосый и скуластый. Отличался только носом. У Ватанабэ он был пуговкой, а нос мексиканца формой напоминал орлиный клюв.
– В частности, – продолжал объяснять Лурдес, – это тот самый наконечник, который король Тескоко Иштлилшочитль скрывал от Куаутемока во время осады Теночтитлана Кортесом.
– Куаутемок? – переспросил Ватанабэ. – Последний император ацтеков, пленённый и впоследствии казнённый Кортесом?
– Именно, – подтвердил Лурдес. – Он посылал за ней в Тескоко несколько отрядов как рыцарей-орлов, так и рыцарей-ягуаров, но тщетно. Гвардия Иштлилшочитля не ударила в грязь лицом.
– Зачем? – спросил японец.
– Зачем? – поражённо переспросил мексиканец. – Это же Ицпапалотль!
– Одно из её воплощений, как вы сами изволили заметить, – поправил Ватанабэ.
– Но и его одного, этого воплощения, было бы достаточно, чтобы переломить ход истории, – парировал Лурдес.
– В каком смысле?
– Кортес два раза едва не угодил в плен к ацтекам, но его отбили…
– Я знаю историю конкисты, – остановил Ватанабэ возможное пространственное изложение исторических событий мексиканцем.
– Тогда вы понимаете, что знаменитого конкистадора и не пытались убить в бою, но стремились взять в плен живьём, чтобы потом принести в жертву на алтаре пирамиды Уицилопочтли¹. Вырезать сердце из груди завоевателя обсидиановым ножом. Это, без сомнения, деморализовало бы союзников Кортеса из Тласкалы и Тескоко и, конечно, привело бы к снятию осады с Теночтитлана. Без Кортеса, человека железной воли, и без поддержки союзников испанцы уже не смогли бы тягаться с ацтеками, и кто знает?.. Мексика стала бы совершенно иной. Почище вашей Японии, загадочной и непостижимой.
– Спасибо, конечно, за лестный отзыв о моей стране, – поблагодарил Ватанабэ, – но какое отношение к тому, что вы только что рассказали, имеет Ицпапалотль?
– Этот наконечник, – пояснил Лурдес, – сочетает в себе и жертвенный камень и нож-сакрификатор. Тот, кто выпускает его из атлатля2 в полёт, чтобы поразить жертву приравнивается к жрецу. Жертва приносится напрямую, на месте, без пленения, минуя церемонии, пирамиду и алтарь.
– То есть вы хотите сказать, что этим наконечником, попади он в руки Куаутемока, Кортес непременно был бы убит? – уточнил Ватанабэ.
– Именно, что непременно! – уверил его Лурдес. – На своём пути к намеченной жертве для Ицпапалотля никакое препятствие не помеха. Ни земля, ни плоть, ни камень, ни вода, ни металл. Она неизбежно убила бы Кортеса. Кроме того, все тотчас узнали бы о принесённой жертве. Ицпапалотль умеет извещать.
– Перелом истории… – тихо, словно про себя, произнёс Ватанабэ.
– Произошёл бы, – завершил за него мысль мексиканец. – Но король Тескоко Иштлилшочитль надёжно спрятал её от ненавистных ацтеков и страстно хотел покончить с ними с помощью испанцев Кортеса. Остальное вы знаете.
– О, конечно! – воскликнул японец. – История Мексики весьма богата увлекательными событиями.
– У вашей страны также отнюдь нескучная история, – отметил, в свою очередь, Лурдес, и спросил:
– Так мы закрываем сделку?
– Закрываем, – склонился в уважительном полупоклоне Ватанабэ. – Вам стоит лишь подтвердить получение оговоренной суммы на оффшорный счёт.
Японец извлёк из кармана смартфон и протянул его мексиканцу.
– Ставлю вас в известность, что наконечник – одноразового действия, – сообщил Лурдес. – После применения – это будет просто кусок обсидиана… Но с очень большими последствиями.
– Не жаль вам расставаться с таким ценным артефактом? – уклончиво ответил японец вопросом на реплику мексиканца.
– Анауак не возродишь, – отвечал Лурдес. – К тому же я потомок тех, кто помогал Кортесу его покорять. Здесь эта вещица может натворить ненужных событий. Мексика по нынешним временам – сущий проходной двор… Лучше вам, чем кому-либо другому.
– Почему же мне такой приоритет?
– Не вам, а вашей стране.
– И чем же вам так импонирует Япония? – заинтересовался Ватанабэ.
– Япония… – Лурдес на миг запнулся, обдумывая ответ. – Ваша страна… Она как вещь в себе. То, что она принимает в себя извне, либо отторгается напрочь, либо становится неотъемлемой, органичной её частью. Иными словами то, что принимает Япония, не транслирует факта своего существования вовне. Не будет светиться. След будет потерян. Как у света за горизонтом событий в Чёрной дыре. Там, внутри, он, свет, есть, но снаружи его не увидишь. Вовнутрь же лезть – пустая затея.
– Какие глубокие астрофизические ассоциации вызывает у вас моя страна, – откровенно удивился Ватанабэ.
– А ещё, – продолжал Лурдес, – Япония – единственная на свете Империя, а это, – он указал на обсидиановый лепесток, и вправду похожий на бабочку с расправленными крыльями, который лежал на столе, в эбонитовом футляре, – штука имперская. Подобное к подобному.
Мексиканец приблизил свой смартфон к смартфону японца.
Отыграл сигнал оповещения.
– О! – только и смог произнести Лурдес, взглянув на экран.
– Всё в порядке? – осведомился Ватанабэ.
– Более чем! Забирайте Ицпапалотль – она с этого момента всецело ваша. Разрешение на её вывоз из страны как изделия народных промыслов, не имеющего исторической и художественной ценности, вложено в крышку футляра.
Пока Лурдес подсчитывал светившиеся на экране смартфона нули, Ватанабэ подхватил футляр с заветным артефактом, сунул его во внутренний карман пиджака, отвесил поясной, прощальный, поклон и стремительно покинул номер отеля.
– Японцы… – иронично произнёс Лурдес, отвлечённый от любования многозначной цифрой звуком захлопнувшейся двери.
***
Таможенный контроль Ватанабэ прошёл, как говориться, без сучка без задоринки. Цидулка на вывоз, полученная от Лурдеса, сработала. Таможенник лишь кинул беглый взгляд на обсидиановый наконечник-лепесток и поставил на разрешении штамп.
Вся процедура заняла от силы две минуты.
Войдя в салон бизнес класса «Боинга» Японских авиалиний, Ватанабэ испытал некоторое облегчение, наподобие того, что чувствует человек, выбравшийся из болотной топи на сухое место. Когда самолёт, мягко заурчав мотором, оторвался от взлётно-посадочной полосы, Ватанабэ окончательно отпустило.
Ощущение свободы, ощущение того, что всё позади, захлестнули его.
Дело сделано! Ицпапалотль у него! Победа!
Потомок непримиримых противников ацтеков продешевил! Он просто не представлял, какова реальная стоимость артефакта. Запроси Лурдес и впятеро большую сумму за этот кусок обработанного обсидиана – получил бы без торга!
Хотя, что есть деньги по сравнению с этим?!
Пыль и грязь. Прах и пепел.
Ацтеки, в своё время, любили выражаться подобными иносказательными дифразами. Для денег они подходят лучше всего.
Ватанабэ переполняли такие бурные чувства, что ему срочно требовалось обрести хоть какой-то контроль над ними или хоть чем-то их разбавить.
– Виски, пожалуйста! – крикнул он стюардессе, катившей по проходу никелированный столик с питьём и яствами. – Двойной!
Получив требуемое, Ватанабэ в одно мгновение осушил стакан и попросил повторить.
Потом ещё, и ещё, и…
Он не помнил, как отрубился.
Ватанабэ проснулся от того, что с него свалился плед, которым его, уснувшего, заботливо укутала стюардесса. Очень хотелось одновременно и пить, и сбегать по малой нужде. Соображая, чего хочется больше и с чего начать, он посмотрел в иллюминатор. Внизу расстилался вид бескрайней океанской глади с высоты в десять километров.
Ватанабэ взглянул на часы – положение стрелок на циферблате ничего ему не сказало.
Голова гудела и туго соображала.
– Где мы находимся? – спросил он стюардессу, подошедшую подобрать с пола плед.
– Полчаса назад пересекли Линию перемены дат, – ответила она, сверкнув ослепительной улыбкой. – Как вам спалось?
– Спасибо, – ответил Ватанабэ рассеянно.
– Желаете что-нибудь? – спросила стюардесса и этим определила, в какой очередности пассажир удовлетворит свои потребности.
– Воды, пожалуйста.
Получив желаемое, Ватанабэ в пару глотков опростал пол-литровую бутылку «Перье». Спасительная жидкость вернула мозгу способность выстраивать логические цепочки.
Полчаса как пролетели Линию перемены дат – значит, он проспал больше девяти часов! У Ватанабэ даже озноб прошёл по коже от такого вывода. Однако же нелегко далась его нервам покупка и провоз Обсидиановой бабочки! Так долго он не спал вот уже много лет.
Фактически, он был на грани нервного истощения.
Уж насколько Япония, говорят, загадочна и таинственна, но Мексика даст ей фору. Хотя бы тем, что Фудзияма Попокатепетля пониже и дым у неё пожиже.
С такими мыслями Ватанабэ отстегнул ремень безопасности и стал выбираться из кресла, чтобы посетить санитарную комнату, в душе радуясь, что она была здесь же, в бизнес классе.
Лёгкая вибрация над сердцем привлекла его внимание. Вибрировал левый внутренний карман пиджака. Вернее сказать, его содержимое. Футляр с заключённой в нём Обсидиановой бабочкой трясся мелкой дрожью.
Ватанабэ сунул руку за пазуху, нащупал эбонитовую коробочку и едва не вскрикнул от внезапной боли. Его ужалило разрядом электрического тока.
«Шерстяной пиджак на шёлковой подкладке и эбонит шкатулки-футляра! – сообразил он. – Пока я спал, наверное, крутился во сне. Всё тёрлось друг о друга, и поверхность футляра накопила статическое электричество. Потому-то и бьётся током. Почему же она вибрирует?»
Ватанабэ достал из бокового кармана пачку бумажных платочков, которые всегда имел при себе, вытащил несколько штук и обмотал ими пальцы. Понадеявшись на такую импровизированную изоляцию, он снова сунул руку за пазуху.
Платочки не подвели – на сей раз обошлось без токоразрядов. Ватанабэ извлек вибрирующую коробочку на свет божий и, желая убедиться, что с её содержимым всё в порядке, попытался открыть её другой, незащищенной, рукой.
Это было ошибкой!
Пальцы намертво вцепились в крышку футляра, сведённые судорогой, спровоцированной электрическим разрядом. Ватанабэ было так больно и страшно, что он инстинктивно рванул руку назад, пытаясь высвободить её.
Попытка удалась, но какой ценой: футляр распахнулся настежь, из него, словно атлатлем, вышвырнуло вибрирующий обсидиановый лепесток.
Ватанабэ зачарованно смотрел, как Ицпапалотль взлетела по параболе в воздух и, достигнув апогея, начала пикировать вниз, дрожа и вращаясь. Время сгустилось вокруг японца, и ему наяву виделась бабочка, которая взмахивала своими иссиня-чёрными крылышками, творя полёт.
Она трепетно вздрогнула ими ещё раз и пробила пол в салоне, а несколько мгновений спустя, судя по раздавшемуся свисту выходящего воздуха, и внешнюю обшивку.
Ватанабэ оцепенел. Он просто смотрел на дырку в полу, в которой исчезла Обсидиановая бабочка, и не обращал никакого внимания на суматоху, начавшуюся вокруг него. Экипаж вещал что-то успокаивающее из динамиков, раскачивались на шлангах выпавшие из верхней панели кислородные маски, метались стюардессы, пытаясь предотвратить начинавшуюся среди пассажиров панику. Какие-то энтузиасты пытались заткнуть пробоину подручными средствами.
Вдруг они исчезли, провалившись во внезапно разверзшейся широченной трещине, а свист-ветер уходящего воздуха превратился в рёв-ураган. Задыхаясь, японец потянулся было за кислородной маской, но так и не смог дотянуться. Самолёт дал резкий крен, переходящий в пике, и Ватанабэ, не пристегнутый к креслу ремнями, полетел кувырком через весь салон.
***
Экипаж атомной субмарины-ракетоносца «Конкистадор» класса «Огайо» выполнял процедуру отработки наведения баллистических ракет на цели. Целями поражения совершающей автономное плаванье-дежурство в данном сегменте Тихого Океана субмарины были объекты, находящиеся на территории Китайской Народной Республики или, как принято говорить в узких кругах подводников, Континентального Китая.
Капитан Эрнест Кортис стоял на капитанском мостике и фиксировал отчёты команды наведения. Красное дежурное освещение придавало моменту оттенок неумолимого рока, нависшего над миллионами, а то и над добрым миллиардом человеческих судеб.
Капитан любил придавать пафос всему, чем он занимался.
Наведение производили на крупнейшие города страны: Шанхай, Нанкин, Чунцин, Пекин, Сучжоу… В докладах капитану их представляли под кодовыми наименованиями.
– Буффало. Наведение есть, сэр!
– Питтсбург. Наведение есть, сэр!
– Бостон. Наведение есть, сэр!
– Цинциннати. Наведение есть, сэр!
– Олбани. Наведение есть, сэр!
Кортис прекрасно знал, какие именно города скрывались под этими псевдотопонимами. В такие минуты в нем оживал дух завоевателя, почти его тёзки.
Он прекрасно помнил, как адмирал, поздравляя его с назначением капитаном ракетоносца, произнёс:
– Это отнюдь не случайность, капитан Эрнест Кортис, что ваши имя и фамилия созвучны с теми, что носил Эрнан Кортес, конкистадор и предводитель конкистадоров. Доверяя собственной интуиции, я всецело уверен, что «Конкистадор» попал под командование достойного офицера. Один конкистадор когда-то повернул историю так, что был создан современный мир, в котором мы живём, и, может быть, другой совершит нечто подобное в будущем.
Чуть позже, все ещё под впечатлением сказанного адмиралом, Кортис нашёл и прочёл книгу Франца Джозефа «Сила совпадения. Загадочная роль синхронии в нашей жизни», и проникся мыслью, что случайностей, как научного факта, в природе действительно не существует.
– Наведение на основные цели произведено, сэр! – доложили на мостик.
– Отлично! – одобрительно произнёс Кортис.
Двенадцать межконтиненталок наведены на цели и готовы к запуску.
Капитан взглянул на старпома.
– Время?
– Нормативное, сэр! – доложил старпом.
– Прекрасно! Вводите протоколы отмены и приступайте к процедуре наведения на запасные цели.
– Есть, сэ… – Старпом запнулся на полуслове из-за оглушительного лязга, больно ударившего по барабанным перепонкам.
– Что происходит? Доклад! – прокричал Кортис в микрофон селектора.
– Пробоина корпуса в шестом отсеке, сэр! – глухо донеслось из динамика (звуковой удар всё-таки привёл к частичной потере слуха). – Поступление забортной воды.
Капитан не верил тому, что слышал.
Какая такая пробоина?.. Нападение?.. Как?.. Кто?.. Глубина четыреста футов!..
Потом как обухом: шестой отсек – это серверная!
– Шестой отсек, – сдержанно и твёрдо произнёс в микрофон селектора Кортис. – Доклад!
– Что-то неустановленное пробило обшивку сверху, сэр! Площадь пробоины примерно квадратный дюйм. Ставим заглушку, но нам что-то мешает!
– Что мешает?! – заревел Кортис, срываясь с тормозов. – Что, мать твою перерастак, мешает?! Что конкретно?!
– Что-то неустановленное! – в голосе говорившего угадывались нотки паники. – Оно летает, сэр! Оно вылетело из пробоины и летает! У него крылышки острые, как бритва! Матрос Томпсон истекает кровью!.. Он пытался это поймать… У сержантов Харриса и Орсона шок от электротравмы!.. Оно летает по серверной!.. Вызывает замыкания…
Связь оборвалась.
– Мне кто-нибудь может объяснить, что происходит?! – Кортис завертел головой, ища того, кто даст ему необходимые разъяснения, и наткнулся на испуганные глаза старпома.
– Cэр, – произнёс он, – запустился протокол пуска ракет по наведённым целям. Самопроизвольно.
«Серверная!» – обожгло капитана догадкой.
– Отменить!
– Не отменятся! – Старпом был бледен.
– Сколько у нас времени до пуска?
– Двенадцать минут, сэр!
– Команда на всплытие! Связь с министром ВМФ и командованием флота согласно положению о чрезвычайных происшествиях!
– Вероятного противника оповещать? – спросил старпом.
– Ни в коем случае! – отрезал Кортис. – Нас же тотчас обвинят в попытке развязать войну! Пока будем справляться сами! Нам должны помочь. Мы не одни в этом секторе. Доложить обстановку.
– Всплытие. Связи нет. Готовность к запуску семьдесят один процент.
– Как нет связи? – Побледнел в свою очередь Кортис.
– Отказ работы шифровального модуля.
– Активировать аварийную радиосвязь!
– Нас засекут. Открытым текстом… – сказал старпом.
– Уже всё равно! Доложить обстановку!
– «Конкистадор» в надводном положении. Готовность к запуску девяносто два процента. Связи нет ни с министром, ни с командованием.
– Связь! Связь! Ракеты нужно сбить! Что это?! А-а!! – вскрикнул капитан от нестерпимой боли, словно раскалённым ножом вспоровшей грудь.
Капитан пошатнулся и, схватившись за сердце, стал медленно оседать на пол.
– Капитан, что с вами?! У вас кровь! – Голос старпома слышался гулким эхом. – На связи генштаб вероятного противника. Требуют разъяснить обстановку. Ракеты на минутном отсчёте. Что делать, капитан?! Что делать?!
Кортис не отвечал – ему уже было всё равно, что делать.
Боль, пронзившая грудную клетку, словно выпорхнула из него на крылышках чего-то блестящего, иссиня-чёрного, а он, стоящий на коленях в луже собственной крови, смотрел на своё сердце, что выпало из распоротой груди, на его ладонях.

___________________________________________
Уицилопочтли¹ – верховное божество ацтеков, бог войны и охоты
Атлатль 2 – копьеметалка, оружие ацтеков