Рассказ №2 Занкоку на кицунэ – Великий Лис

Токугава Иэцуна четвёртый сёгун из клана Токугава и тридцать четвёртый по порядку, по прозвищу Занкоку-Сердитый, спал. Во сне его отпустила, сопровождающая с самого детства, боль в правом плече, отпустили заботы о государстве, он не помнил об интригах старых кланов, он плакал от умиления.
Виделся сёгуну большой зал в императорском дворце, где юный, не отрастивший ещё и второго хвоста, щенок кицунэ играет с красным листиком вишни. Только, что научившийся ходить сын китайского императора, лопочет, что-то на детском языке, но больше заливисто смеётся, глядя на игры лисёнка. Он и сам хочет играть листиком, а лисёнок всё подкидывает его ближе к перилам второго этажа. Зал, в котором происходят события, находится на втором этаже и пол у него деревянный, а внизу, на первом этаже, пол каменный и не покрыт коврами. Если листик упадёт за перила, то мальчик кинется за ним, расстояние между планками балкона, позволит ему спокойно пролезть в щель и наконец-то завладеть листиком. Да, высота второго этажа, небольшая, но мальчику хватит. Даже если он не умрёт, то покалечится, и не сможет наследовать империю. А у его отца есть вторая жена, кицунэ-лисица-оборотень, вот как раз её сын, тоже оборотень и сможет наследовать трон.
И всё бы было хорошо, мальчик уже пролез между планками и бросился за листочком, но тут в нижний зал вошёл император в сопровождении личной стражи, своих жён и Старца Горы. Старец мгновенно увеличил площадь листочка и тот медленно спланировал к вошедшим. Пока отец радостно обнимал ребёнка, а тот пытался рассказать ему о полёте, Старик повелел всем принять свой истинный облик. Даже великая мудрость, заключённая в пяти хвостах, второй жены императора, не смогла разрушить приказа. Императрица-лиса явилась людям во всей своей красоте и величии. Взмахнув чёрными хвостами, она отделилась от пола и понеслась к окну, но навстречу ей уже летел юрюварин. Поймав лисицу в полёте, он шлёпнул её об пол и придавил горло медвежьей лапой. Жаркое дыхание росомахи распушило лисьи усы, а взгляд предупредил – вот только пикни.
Последовало Великое Изгнание. Пришедшие со Старцем воины-оборотни, юрюварины, конечно на дух друг друга не переносили, но ещё больше они ненавидели кицунэ. Они гнали лис до самой Страны Барсуков и прижали уже к берегу моря, но тут Великая, но простодушная, богиня плодородия Инари-но Ками, пожалела лисичек и попросила сестру приютить их на островах.
Из любви к сестре и с разрешения Старца, Богиня Островов, позволила изгнанникам вступить на свою землю. Но, только щенкам, имеющим лишь один хвост. Возможно, она надеялась таким образом обеспечить безопасность своим любимым котикам. Со временем беженцы-кицуне, находясь в человеческом теле, слились бы с жителями островов, лишь добавив в их причёски белых и рыжих прядей. Но, и обе богини, и Дух Старца Горы, совершили ошибку, позволив щенкам наблюдать за ритуальным самоубийством их родителей.
Тринадцать столетий прошло, но Сердитый помнит сам и не даёт забыть своему племени, как погибали их предки. Для ритуала было выковано множество колец с зубьями по внутреннему периметру окружности. Лисицы вспарывали кожу вокруг губ, глаз и кистей лап, а потом пролезали в отверстия, оставляя с другой стороны свою кожу. Потом им было разрешено подойти к своим детям и всем они шептали лишь одно слово – «Помни». Родители были ещё живы, когда корабли с их детьми направились к островам.
Иэцуна, тогда ещё лисёнок, без второго хвоста, навсегда запомнил запах росомахи и боль в прокушенном плече. Причём юрюварин укусил не в порыве ярости, а с полным равнодушием, чтобы помнил.
Лисёнок помнил и стал прививать в среду мудрых кошачьих философов и великих мастеров, лишь изредка, в случае крайней необходимости, берущих в руки оружие, иероглиф «путь». Пятьсот лет понадобилось Иэцуна, для того, чтобы превратить мирную философию самосовершенствования Бу Си в Путь Воина – Бусидо. С тех пор мирные ранее котики Богини Островов, непрестанно резали и пыряли друг друга железками, во славу кицуне-лис.
Тогда-то Иэцуна и получил имя Занкоку-Сердитый. С тех пор он отрастил тринадцатый хвост, по хвосту в столетие, но до сих пор помнит, равнодушные глаза и запах смерти. Именно этот запах выбросил правителя из сна.
Не прожил бы Занкоку тринадцать веков, и не стал бы сёгуном, если бы игнорировал подсказки собственного подсознания. Сон – предупреждение! Надо пробежаться по всем закоулкам дворца, проверить, нет ли опасности. Сердитый сел и распушил во все стороны свои хвосты, находясь, как бы в центре веера. Сконцентрировав сознание и чувства на чёрном кончике белого старшего хвоста, он направил своё внимание на внешний мир. Город спал, лягушки, в городском пруду ели комаров, вскоре собираясь начать утренний концерт.
Третий хвост показал парадный вход. Толстые барсуки-стражи похрапывали сидя на ступеньках, но копей из рук не выпускали, зато двадцатка старших охранников-кицуне, валялись в разных позах уже в первом зале. И они не дышали. Пристальный взгляд сёгуна увидел характерные пятна крови на шеях оборотней.
Росомахи – во дворце!
Вот они, идут в зал Памяти. Но, что им там нужно? Или не им? С трудом оторвавши взгляд от завораживающего бега недомедведей, правитель посмотрел на, спешащее вслед за парочкой юрюваринов, существо.
Так и есть!
Вот он Старец Горы, в своей боевой ипостаси Царя, с железной короной на голове. Сейчас он не прикидывается многомудрым и справедливым Старцем. Он идёт убивать. По обеим его сторонам переваливаются два недоделанных медведя – оборотня, юрюварин-росомахи. Самец и самка в своём зверском образе. Тут-то Занкоку и понял, почему они спешат в зал Памяти.
Они хотят разбудить Богиню Островов!
От её зова не закроешься, сколько бы хвостов не отрастил, всё равно придёшь к её ногам. И тридцать четвёртому сёгуну племени кицуне, лис-оборотней, впервые стало стыдно. Нет, не за то, что отрастив седьмой хвост, он заманил хозяйку вместе с сестрой, в ущелье Мёртвых, где они стали камнем. И не за то, что статую «благодетельницы» лис, Богини Плодородия – Инари-но Ками сбросили в море. Своим проявлением милосердия она заслужила этого. Милосердие – унижает, чего богиня так и не поняла.
И, уж точно, не за то, что, приютившая их племя любительница котиков, полуживая стоит в зале Памяти. Лисятам нужен предмет ненависти и насмешек. Сама виновата! Это ж надо было подарить свою суть и ограду, божественный меч, любимым котам! Последний, имевший честь, император котов вместе со своей матерью и атрибутами божественной власти теперь лежит на дне моря. Меч тоже с ним. Новой династии, подконтрольных лисам императоров боевых котиков, подсунули поддельный артефакт и они довольны вполне, но, все лисы знают, что они узурпаторы и божественности в них ни на грош. А простые котики убивают друг друга простыми железками.
Нет, правителю стало стыдно за то, что богиня стоит без одежд. Омертвение плоти застало её в странной позе. Она присела на широко расставленных ногах, чуть пригнулась вперёд, размахнувшись удерживаемым обеими руками, мечом. При перевозке одежда изорвалась и окаменевшую богиню так, и поставили голой в зале Памяти. Со временем туда повадились ходить молодые лисята, окроплявшие семенной жидкостью тело богини. За ними туда начали приходить ночные стражи уже из котов и барсуков, а на них статуя производила весьма возбуждающее действие. Великий Лис сим положил начало этой традиции. Он видел, что сознание теплится в каменном теле и ему доставлял удовольствие сам процесс унижения, так как всё, это время, богиня чувствовала и сознавала, то, что с ней происходит. Иногда сёгун приходил в зал и просто рассказывал статуе, как её дети убивают и ненавидят друг друга. Подобные визиты подпитывали и его ненависть.
« – Забавно, — подумал сёгун, — старец тащит с собой какой-то меч. Уж не им ли он собирается оживить богиню? Будет смешно, если он выкрал тупую железку из дворца императора. Но, даже если он достал со дна моря Меч Косящий Траву, и оживит им его хозяйку, то мне доставит удовольствие взглянуть в глаза богине и увидеть её реакцию на то, что он сделал с её любимцами, ведь это именно они, в большей степени, удовлетворяли свою похоть с помощью статуи. За такое зрелище и умереть не страшно! Но, я предпочту сразить их обоих. И Старца, и богиню. Ах, да, там ещё двое юрюваринов, но это совсем просто».
Занкоку-Сердитый взмахнул девятым хвостом и, исходя любовной яростью, росомахи, прямо у подножья статуи, вцепились в друг друга. Видимо для того чтобы они не искалечили себя, Старец пригнулся и преобразил их тела в человеческие. Затем он дунул в раскрытый в яростном крике рот статуи и вложил в её руки меч.
Давно сдерживаемый вой оскорблённой богини сотряс весь дворец. Видимо меч оказался подлинным.
— Я убью его! — хрустя суставами, вопила богиня.
— Сначала благослови малых сих, — промолвил Старец, указывая на сплетённые тела юрюваринов.
Выйдя из состояния всепоглощающей ярости, ожившая статуя легко прикоснулась сверкающим зеленью мечом, к телам любовников, тем самым придав им новые силы.
— Благодарю тебя, — обратился Старец к богине, — теперь в них кипит страсть и хитрость кицуне, поскольку именно их вождь придал импульс к зачатью новой жизни. При них твоё благословение силы, а я передам свою мудрость будущему Ученику. Прощай, я сделал всё, что хотел.
При этих словах, то, что поддерживало плащ и корону, исчезло, материальные предметы упали на склизкий пол, а дух Царя-Старца покинул это место. Вместе с ним исчезли и любовники.
« —Жаль, — подумал сёгун, — но со стариком придётся решать в следующий раз. Надеюсь, что предкам будет приятно увидеть мою победу, — решил он и взмахнул одиннадцатым хвостом». Тут же глиняные пробки, закрывающие ниши в зале Памяти, рухнули на пол и из отверстий поднялись скелеты умерших предков кицуне. Едва овладев искусством поднимать нежить, Сердитый отправил экспедицию на континент, где собрал останки умерших родителей. И теперь они с жадностью взирали пустыми глазницами на ожившую богиню. Находящийся в углу маленький фонтанчик, предназначенный для омовения после сладострастных утех, стал наполняться не водой, но трупным ядом. Подходя к нему, мёртвые лисы опускали в чашу головы и, обретя жёлтое смердящее свечение, постепенно окружали богиню.
Дух бессмертен, но тело – нет! Находясь в человеческом теле, богиня подвержена всем человеческим недостаткам и даже маленькая, но смоченная ядом, ранка способна лишить её материального тела. А дух, он пусть витает, где хочет, когда ещё он найдёт для себя новое тело для воплощения?
Не успела богиня очертить мечом круг, скашивая нежить, будь-то траву, как подкравшаяся со спины лисица, успела укусить её за ногу. Богиня, извернувшись, в красивой позе, махнула мечом, обрубая скелету голову, и та рассыпалась в прах, но, смазанные ядом зубы остались в ране. Рефлекторно воительница схватилась за пятку, а как же, ведь она давно не испытывала физической боли, отвыкла от тела и тут в неё вцепились остальные скелеты.
Увы, конструкция меча, даже волшебного, не предполагает сражений такого типа. Мечу необходимо хоть какое-нибудь расстояние до противника. В этой схватке богине помог бы обычный серп, но божественным сущностям невместно пользоваться столь простонародным оружием. Поэтому, когда Великий Лис, в своём человеческом облике переступил порог зала Памяти, с телом богини было почти покончено. Распухшая до величин борца сумо, истыканная ядовитыми зубами, богиня была похожа на странно вопящего ежа. Толстые пальцы, уже не могли удерживать меч, и он лежал на груде раздавленных разрушенных костей. Предки исполнили месть, и ушли окончательно.
Сначала сёгун поднял плащ и корону Старца. Корона была проста. Обычное сырое железо без драгоценных камней и волшебных надписей. Простая защита головы. Грубый плащ, можно было употребить разве, что в качестве тряпки для протирания камней в саду. Но сейчас он понадобился Великому Лису, для того, чтобы убрать яд с Меча Косящего Траву, после чего плащ прикрыл кости предков. А Иэцуна, сунув корону подмышку, взялся обеими руками за рукоять меча. Шероховатая кожа акулы-убийцы, которой была обвита рукоять, жаждала смерти и сёгун последовал её призыву воткнув меч в то место, где под оторванной грудью рассчитывал найти сердце. Богиня взвыла ещё раз, и дух её покинул тело. Убийца не стал вынимать меч, пусть торчит, ведь сюда скоро придут лисы и лисята, они должны видеть величье их предводителя.
— Зёрнышко сакуры падает в почву,
Вырастет дерево.
Кем ты вернёшься? — задумчиво спросил он у трупа. Потом подумал, что красивая картина смерти не полна и повесил корону на ручку меча.

Испепеляющий божественный огонь, съел тело и душу Великого Лиса.