Рассказ №32 Цветы на могиле

Плотный строй облаков развалился на части. Сквозь трещины проступали кровавые вены неба. Крылатая черная тень Слибинаса извивалась, пытаясь уйти от очередного удара, но всемогущий Перкунас разил без промаха. Стрелы молний прошивали раз за разом громаду огнедышащего змея. Воздух сотряс пронзительный рев, возвещающий гибель чудовища. Его тело медленно рухнуло на границе горизонта.
Альгис торопливо жевал ломтики вяленого мяса, увлеченно наблюдая за происходящим. Когда еще представится возможность увидеть нечто подобное? Лишь однажды, больше десяти лет назад, он стал свидетелем божественного проявления. Тогда исполинская серебряная птица возникла в небе, а через мгновение растворилась в ослепительной вспышке. После этого возле деревни нашли металлический ящик, глубоко ушедший в землю. Внутри было пусто.
-Как дети, нет чтобы полезное дело сделать,- проворковала рыжая Лапе, спрыгивая с ветки ближайшего дерева и устраиваясь подле жующего парнишки.
-Это какое же?- не понял Альгис, всматриваясь в темные мертвые глазницы.
-Тебя доставить к Железной горе, дурачок,- улыбнулась лисица, обнажая беззубые десны.- Для них это пустяк, как пальцами щелкнуть.
-У них полно других забот,- проворчал он в ответ.
-Вот упрямый,- вздохнула Лапе, легонько касаясь хвостом руки человека.- Нет у них ничего, только мы. Без нас они лишь блеклая тень прошлого. Когда-нибудь ты поймешь.
-Если доживу, – прошептал Альгис, но призрак уже исчез, растворившись в сгущающихся сумерках.
Закутавшись в спальный мешок, парень погрузился в тревожный сон. Всегда один и тот же, с пылающими внутренностями домов и горьким запахом свежей крови. Выжившие ушли до того, как Альгис вернулся с охоты. Может они забыли его, может бросили. Он встретил финал катастрофы в одиночестве, только кости родителей, найденные у пепелища, напоминали о другой жизни. Их круг оказался не закончен, искра продолжала теплиться в останках.
Пробуждение застало еще до рассвета, как и много дней до того. Соорудив нехитрый завтрак, Альгис продолжил углубляться в лес. Ему необходимо успеть до Велиню, Дня Мертвых, если он хочет, чтобы родители когда-нибудь вернулись. Ему нужно успеть завершить их круг.
Когда солнце пробилось сквозь бархатную завесу, в древесной тени справа заскользила юркая Лапе. Она двигалась легко, как и полагается первому трофею юного охотника.
-Помнишь, что рассказывал твой отец о подножии горы?- бросила лисица, подбегая ближе.- О тех, кто там обитает.
-Лауме,- Альгис нахмурился.
Это всего лишь легенды, пытался убедить он себя. Страшные сказки для маленьких детишек. Разве могут существовать твари с телами старух, головами без кожи и волчьими хвостами?
-Я слышала, что они очень любят лакомиться малышами,- весело прощебетала лиса.- Обожают их нежное мясо. Впрочем, и от прочей пищи, добровольно идущей в лапы, не отказываются.
-И где ты могла такое слышать?- не поверил парень, в деревне о таких вещах умалчивали.
-Тени шептались,- хихикнула Лапе.- А уж злые они какие, эти лауме. Бросаются, как макрель на зазевавшегося рыбака, и полосуют его, режут, рвут,- призрак вскинулся на задние лапы и комично замахал передними.- Вот так!
– Зачем ты меня пугаешь? – разозлился Альгис, резко остановившись.- Неужели не понимаешь, что другого пути нет?
-Хочу, чтобы ты готовился к худшему. Одно дело убить старую рыжую плутовку, доживающую свой век в норе. Они же из другого мяса. Если заберут тебя, то мне придется пойти следом.- сказав это, лисица скрылась в листве.
До вечера путь прошел в тишине. Только лес, густой и пышущий жизнью, стал редеть, уступая место чахлым и голым собратьям. Так обозначалась граница между миром людей и остальных. Здесь опасно ночевать без костра. Огонь отпугивает непрошенных гостей, но и раззадоривает аппетит.
Сквозь треск углей и брызги искр, Альгис снова наблюдал картины минувшего. Он видел ярмарку на другом берегу реки, проводившуюся перед Днем червей. Среди ярких огней сновали люди, бойко шла торговля. Жители спешили подготовить богатый стол, дабы умаслить привередливых змей, когда те пожалуют к ужину. От этого зависело благополучие грядущего сезона. После гибели серебряной птицы многое изменилось.
Очередной рассвет застал человека в дороге. Пейзаж преобразился, став тусклым и мертвым, воздух словно застыл. Звуки птиц и насекомых остались за невидимым барьером. Вдали маячила Железная гора, зазывая путника. В этот раз он двигался один, незримая спутница или игнорировала его или была занята.
Сумерки заставили Альгиса сделать последний привал у подножия. Он знал, что завтра найдет древнюю тропу и совершит ритуал. Разложив новый костер, он приготовился погрузиться в дрему и воспоминания. Мягкий шелест привлек его внимание. На границе света, отбрасываемого пламенем, кто-то стоял.
-Мальчик, можно погреться у твоего костра?- раздался трескучий женский голос.- Я очень замерзла. Много дней иду туда же, куда и ты. Тоже хочу вернуть.
-Это лес лауме,- произнес настороженно Альгис, вглядываясь в темный силуэт.- Откуда мне знать, что вы не она? Я охотник и вооружен!- его рука легла на приклад старой отцовской двустволки, посмертного подарка.
-Такой большой, а веришь в байки,- рассмеялась незнакомка, выходя на свет.- Разве есть у меня волчий хвост? Погляди.
Она сделала оборот. Даже в неверном освещении парень увидел, что перед ним обыкновенная немолодая женщина. Одетая в потрепанное пальто до пят и стоптанные башмаки. На спине разместилась котомка из козьей кожи. Лицо прикрывали спутанные длинные волосы.
-Прошла я твою проверку?- в ее голосе чувствовалась скрытая усмешка.
-Хвост можно и спрятать,- протянул неуверенно парень.
-Брось ты эти глупости, малыш,- раздраженно произнесла незнакомка.- Здесь лучше держаться вместе, потому что любое чужое место ночью меняется. Меня зовут Раса,- она шагнула вперед и протянула руку.
Мягкая и шершавая, теплая человеческая ладонь. Пожав ее, Альгис представился в ответ. Женщина напомнила ему о матери. Тревога отступила, затаившись в уголке сознания.
-Наш мир полнится легендами и мифами,- произнесла Раса, устраиваясь возле костра. – Часто они лишь отражение действительности. Лауме, Серебряная птица, Юодас. Ты всегда веришь в то, чего не видел? В истории других людей?
-Я видел птицу. Она сгорела. И битву Перкунаса, несколько дней назад.
-Ах, это,- Раса улыбнулась.- А капсулы ты видел? Я слышала, что их находят до сих пор, но обычно они пустые. Кого ты хочешь вернуть?- она снова сменила тему.
-Родителей. Их круг не закончился.
«Она знает слишком много для человека»,- раздался шепот внезапно появившейся Лапе,- «Она обманывает тебя, дурит. Не пускай ее слишком близко».
Раса повернула лицо к Альгису и внимательно на него посмотрела. Словно она тоже услышала предостережение.
-В твоем селении рассказывали, что Серебряные птицы прилетали и раньше?- теперь женщина смотрела на пламя немигающим, остекленевшим взглядом.- Еще до твоего рождения. Чаще. И не всегда их прибытие завершалось гибелью.
-Что это значит?- не понял Альгис.
-Тебе еще предстоит узнать. Спокойной ночи, мальчик,- женщина устроилась на земле, завернувшись в одеяло, извлеченное из поклажи.
«Только не засыпай, держи ухо востро»,- лисица лизнула щеку парня,- «Не дай себя забрать»
Несмотря на всю проявленную осторожность, усталость взяла верх, сказалась вторая ночь без толкового сна. Лишь на мгновение сомкнулись веки, но когда сознание обрело ясность, незнакомка пропала. Даже на траве не осталось отметин. Словно это был еще один призрак.
Тропа начиналась у подножия. Заросшая, глухая, давно брошенная и людьми и богами. Она оканчивалась у каменного креста в пару человеческих ростов, который опоясывала фигура змеи. Черный уж, Юодас, только он способен возобновить ход течения жизни. В это верили многие, в это верил Альгис.
Выкопав неглубокую ямку, он опустился возле нее на колени. Вытащил из рюкзака два черепа, все, что осталось от самых близких людей. Бережно опустил на дно земляной могилы и прикопал. Достал нож и надрезал ладонь. Капли теплой крови упали на дёрн. Без этого приношения невозможны новые всходы. Теперь осталось подождать, что решат боги.
Альгис встал, отряхнул штаны от грязи и посмотрел на горизонт. Солнце растворялось в нем, оставляя алые отблески. Только ожидание у него и осталось. Ожидание, когда на могиле взойдут молодые побеги.