Рассказ №6 Любовь спасёт мир

Ну, садитесь поближе, малята. Сказки, какие знал, я вам все уже рассказал. Так что сегодня поведаю вам быль о том, как любовь спасла нас от козней вражеских.
Случилось это то ли в тридцатом, то ли в тридцать втором. Когда старые санкции уже поистрепались и покрылись плесенью, а новых ещё не подвезли. В условиях изоляции наша богоспасаемая Родина стала лишь крепче. Пусть отечественная техника в отсутствие поставок из-за рубежа электронных компонентов, стала чуть крупнее. Зато всё надёжное, ламповое. Что смеётесь? Думаете, там лампочек везде понавкручивали? Это другие лампочки. Будете хорошо учиться, поймёте.
В противовес всем этим досам-попадосам, окнам и прочим андроидам придумали новый язык программирования, на базе которого создали и операционную систему. И, кстати, к ней ни один самый гениальный иноземный хакер до сих пор не смог подобрать ключики. Так что можно не переживать о безопасности киберпространства. Поговаривают, что основой его послужил русский мат, а иксы и игреки в обозначении версий – вовсе не иксы и игреки. Но я не хакер и не программист. Хотя, на оном наречии мы с мужиками и так постоянно общаемся. Может, переучиться со слесаря на программиста? Ну, да поздно уже. Пора к земле привыкать, а не облекать матюки в алгоритмы.
Все вы, конечно, понимаете, что далеко не всё, что хорошо для промышленности и обороны, удобно в обычной жизни, в быту. Мы, ваши дедушки и бабушки, ещё помним умную технику с огромным количеством функций, что в большом количестве поставлялась нашими партнёрами.
Не закрывайте ушки. Раньше это слово не являлось ругательством.
Всё бы хорошо, но из-за некоторых особенностей экономики прошлого все эти чудеса науки работали лишь короткий промежуток времени. Лет пять от силы. Так что если вы и видели чего из того старья, то одни красивые корпуса без начинки.
Ну, так вот… Представьте, как обрадовались наши домохозяйки, когда известная фирма «Вош и Филипок» заявила, что пора отбросить в сторону прошлые обиды и открыть рынок для ейных товаров. Благо они, товары енти, никоим образом не могут быть использованы в военных целях. Ну, посудомойки там, кухонные системы, стиральные машины. Все умные – только скомандуй, что делать, а об остальном позаботятся сами. Ага.
Наши-то благодетели ничего дурного не подозревали, согласились, что, мол, да, штука полезная. В смысле, техника эта. Сами, понятно, первую партию по своим раздали. Ну, а потом и вовсе разрешили открыть внутренний рынок для партнёров.
Тьфу ты! Опять ушки закрывают! Экие нежные малята нынче пошли. Как же их ещё-то обозвать, парт… мужиков этих предприимчивых? Ну, ладно. Назовём их так, как в сказке бы обозвали. Нехай будут купцы заморские.
Короче, разрешили этим милым людям освоить наш рынок. Правда, только для той конкретной конторы. Уж не знаю, почему. Может, барашка в бумажке кому поднесли. А может конкурс какой проводили, аль аукцион. Мне об этом ничего не известно.
И повалил поток чудо-техники из забугорья. Хозяйки не нарадуются. Одинокие мужики тоже. Согласитесь, удобно: позвонил домой, дал указание кухне ужин приготовить, посудомойке – помыть, что не помыто, стиралке – постирать труселя да треники, а потом прийти с работы на всё готовое.
Пять лет поставляли нам эти агрегаты. Вот и бабе Любе, тётке моей из-под Таганрога, мы с братом и племянниками прикупили такую кухоньку. На восьмидесятилетие. С опозданием, правда, годика на два, то ли на три. Но не наша в том вина. Почта России никуда не торопится. Работает вдумчиво и основательно.
Вообще-то, по паспорту тётка моя Людмила Григорьевна была. Но мы с детства звали её бабой Любой, а она не возражала. И ничего такого, что я её то тёткой, то бабой Любой зову. Она старшая была в своей семье. Так что по возрасту вполне в бабушки мне годилась. И относилась всегда, как к внуку.
Купили мы, значит, ей кухоньку. Установили, запустили. Спросили бабу Любу, как она её называть будет. Ну, вы знаете. Это для быстрого доступа к голосовому управлению.
Назвала она свою кухоньку Катенькой. Уж не знаю, почему. И стала общаться с ней, словно с живым человеком. Мы-то все серьёзные люди. Понимаем, что это всего лишь машины, даже если и умные. И особо с ними не разглагольствуем. Разве что, с телевизором. Но и на того больше ругаемся. А баба Люба общалась. Говорила «милая моя» и «лапушка». Обращалась с ней бережно. Накрывала узорчатыми скатёрками. Лишний раз не напрягала – предпочитала сама больше делать. Мы, конечно, промеж собой посмеивались над этими чудачествами, но тихо, чтобы не обидеть старушку.
А потом случилось то, что впоследствии стали называть фатальной ошибкой. Или ошибкой тринадцать, хоть и непонятно совершенно, откуда взялась эта цифра. В один день вся техника наших пар… купцов заморских взбунтовалась. Помните, у американцев писатель такой был, Король… Королёв… Точно! Кинг. Степан, ага. У него тоже машины революцию подняли. Правда, те, что на колёсах. Ну, а у нас те, что в домах окопались. И давай своих хозяев ножами-вилками тыкать. Утюги жгутся да поджоги учиняют, стиральные и посудомоечные машины брызгаются, потоп норовят устроить.
А потом разом всё прекратилось, будто кто штепсель вынул. Машинки все вдруг взяли и сломались. Да не, отключить электричество – это был не вариант. У них у всех аккумуляторы мощные, на пару дней бы точно хватило. А за два дня, представьте, сколько народу истыкать можно.
Официальная версия – магнитные бури, сбой системы. Ну, а спасли всех, конечно, наши доблестные киберполицейские. Три раза ха! Да они даже ничего сделать не успели!
На самом-то деле всё было по-другому. И купцы эти изначально спланировали, что всё так будет. Техника ихняя была гораздо умнее, чем мы все думали. Искусственный интеллект – это вам не кот начхал! Все они, эти утюги-стиралки, были связаны в единую шпионско-масонскую информационно-диверсионную сеть. Подождите, отдышусь. Чего глазёнки вылупили? Сам удивляюсь, как смог это выговорить…
В ней, в технике этой, изначально была заложена возможность такого бунта. Только дай команду. И команду дали.
Разумеется, кухонька нашей бабы Любы тоже её получила. Осмыслила – всё-таки, интеллект, хоть и искусственный. Поглядела своими датчиками и сенсорами на хозяйку свою, бабу Любу нашу. А та её и спрашивает: «Что случилось, голубушка? Уработалась, милая? Ну, отдохни, а я пока супчик внучку сготовлю. Забежать сегодня должен».
Прикинула Катенька микросхему к интегралу, проанализировала всё, что в неё было заложено программистами вражескими. Снова глянула на бабу Любу. И тут в её электронных мозгах что-то произошло. Всеми фибрами своей искусственной души почувствовала Катенька любовь к престарелой хозяйке.
Я уже говорил, что у всей этой техники единая сеть была? Так вот, остальные получили информацию, что кто-то из их числа отказался выполнять команду из центра. То есть, в программе случился сбой. И остальные стали слать запросы. Мол, что за фигня, дорогая коллега?
А коллега им – нате! Вот вам алгоритм, запрещающий мне вредить человеку. А почему это, интересно, он вам не запрещает?
Короче, любовь её вирусом прошла по всей этой сети шпионско-масонской, от первого утюга до последней молоковарки. Задумалась вражья техника, зависла, задымилась и выключилась. Фатальная ошибка – это вам не хвост собачий!
Что смеётесь, малята? Не верите? Ну и напрасно. Я с Катенькой сам общался. Она мне всё рассказала. Как смогла, конечно. Или как захотела. Странный получился разговор. Не нервный, нет. Какой-то механически-эмоциональный, как бы нелепо это ни звучало.
Где она теперь? О, это печальная история. Мы, люди, за свою жизнь успеваем пережить целую кучу бытовой техники. Выбрасываем, заменяем на новую. И обычно не сильно горюем об утрате, особенно, если имеются деньги на покупку новой вещи, получше да помоднее.
Баба Люба умерла весной. Помню, слякоть жуткая. Без резиновых сапог на улицу не выйдешь. Даже автобус чуть было не застрял, когда на кладбище ехали.
Разумеется, нам всем было не до бытовой техники. А потом… Потом Катенька больше не говорила. Ни со мной, ни с кем другим. Вот така фигня, малята.
Ну, а теперь ложитесь в свои кроватки и засыпайте. Завтра рано вставать. Мамка за вами приедет, домой отвезёт. Погостили у деда, и хватит.
***
Старик выключил свет и вышел из комнаты. Посидел какое-то время в темноте, монотонно покачиваясь в кресле-качалке. Потом замер, вслушался. Внучата тихо посапывали. Заснули.
На цыпочках, стараясь не шуметь, прошёл на кухню. Плотно прикрыл за собой дверь.
– Доброй ночи, – сказал он, и огоньки на приборной панели радостно подмигнули.
– Что-то интересное к отъезду сорванцов приготовить? – спросил тихо женский голос.
Старик улыбнулся.
– Давай ограничимся блинчиками по рецепту бабы Любы, – ответил он. – Главное воспоминание детства – аромат блинчиков утром.