Рассказ №2 Морок

Очередной звоночек в голове Морока прозвенел совсем не вовремя. Ох, как не вовремя. Поздним вечером он стоял на кассе супермаркета. В фирменном пакете «казанова» радостно позвякивали бутылки шампанского и коньяка, а шоколад и лимон молча ждали его эротических приключений. А недалеко, в элитной квартире, ждала томная брюнетка с пятым номером груди. Все как он любил.
И вот опять звоночек. Нежный. Приятный его слуху. Это означало одно. Она. Она проявилась в этом мире и сейчас находится где-то рядом, в этом здании. Он кивнул кассирше, показал жестом отставить покупку в сторону и пошел назад в ряды, прислушиваясь.
Звук то удалялся, то приближался: манил, дразнил, услаждал слух, превращал Морока в собаку на привязи. Внутренний демон проснулся, нетерпеливо порыкивал. Черт! Ну сколько можно скакать по магазину? Как только он поворачивал в очередной торговый ряд, звоночек ускользал дальше, и Морок не мог увидеть сосуд. Играется?
Морок рассердился и пошел к выходу, решив подождать там. Едва он протянул руку за своим пакетом, звоночек громко звякнул за спиной. Он обернулся и увидел ее.
Жаркая волна прошла по телу Морока, словно его окатили горячей водой. Все восстало в его человеческой сущности, в голове смешалось, в висках запекло, в лицо ударила кровь. Волна в тот же миг отхлынула от лица, рванула по телу, обездвижила ноги и разбудила животные божественные инстинкты. Боги тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Морок сквозь прищуренные веки пытливо осмотрел молодую женщину и успокоился.
Обычная. Почти девчонка. Модный в нынешнем сезоне серебристый шуршащий плащик. Черный поясок в тон туфелькам перетянул тонкую талию. В зеленых внимательных глазах он читал удивление. Да, это она. Морок принял этот факт, и звонок замолк.
Женщина торопливо доставала из тележки покупки для оплаты. Ему показалось, она заметила внимание к себе. Удивление во взгляде сменилось недоумением. Сквозь шум в ушах и рык демона Морок слушал писк сканера и любовался сосудом. Он растерялся, когда женщина проскользнула мимо, коснулась подолом плаща его ног. Крылья тонкого носа Морока задрожали, почувствовав сладкие ароматы духов и тела.
Как только автоматические двери закрылись, Морок отмер. Теперь начиналось самое интересное — охота. Он взял свой пакет и, перехватив всезнающий взгляд кассирши (все-то они видят, глазастые), поспешил на выход. Вовремя. Колесо зацепилось за выступающий край плитки, и тележку кинуло в сторону. Женщина покачнулась.
Морок подхватил ее под руку и улыбнулся, стараясь вложить в улыбку как можно больше обаяния. Почувствовал тепло желанного тела, заметил пульсирующую жилку на виске и зрачок, расширившийся так, что не видно радужки. Женщина поправила свободной рукой упавший на глаза светлый локон, свела аккуратные бровки к переносице. Морок почувствовал ее дрожь. Задрожал в ответ. Моя. Моя. Только моя. Пела внутри половина его души.
Со стоянки к ним приближался мужчина.
— Все в порядке? — спросил Морок, глядя ей в глаза.
Она не ответила. Отвернулась и поспешила к тележке.
— Танюша, что так долго? Я заждался.
В каждом слове соперника сквозило недовольство. Морок шагнул назад. Внутренний демон рыкнул внутри.
«Танюша, значит». Морок наблюдал, как она удалялась и слышал оправдания. Слышал и негодовал.
«Таня, Танечка, Танюша, Татьяна», — перекатывалось имя по языку, ласкало черное нёбо и белоснежные зубы сына Чернобога и Мары. О брюнетке он вспомнил, но продолжать вечер желание пропало. У него появилась цель.
Давние воспоминания всколыхнулись и отозвались болью там, где долгое время хозяйничала пустота. Грудь наполнялась божественным теплом. Хороший знак.
Имя нового сосуда звучало как насмешка над прошлой неудачей — Татьяна уже была. Кажется, лет двести назад. Тогда он оттолкнул ее, не услышал зов души. Потом оттолкнула она, когда была другому отдана. Черт дернул его рассказать свою печаль тому с бакенбардами, и весь мир узнал их историю.
Половину своей души Морок искал в мире Яви. Такова расплата за распутную жизнь, ложь и обман. Много лет назад попытался он напустить свои чары на родного отца, самого Чернобога. В страшном гневе Чернобог вырвал его душу, швырнул на землю и наказал жить в вечном поиске. Мара любимому сыну на помощь пришла и смягчила удар. Половину души вернула, чтобы смог он при встрече узнать половину другую.
Раздобыть мимозы посреди осени ничего не стоило. В конце концов, бог он или не бог?! В тот же вечер он, как неуверенный юнец, шел с отвратительными желтыми цветами по улице в надежде, что она вспомнит их самую удачную встречу в этом мире.
Татьяна проплыла мимо в своем серебристом плаще, словно парусник мимо пристани. Сделала вид, что не узнала его. Но он видел — узнала. Заметил, как побледнело ее лицо, затрепетали ноздри и глаза заискрились родным блеском, будто дорогие изумруды в ночи от огня яркой лучины. Чего ж ты так испугалась, родная? Зачем притворилась? Что же могло случиться с твоей душой за эти сто лет?
Морок не сомневался: она читала их роман. Тот полусумасшедший писатель на Патриарших был внимательным собеседником. Лабиринты его воспаленного разума и художественный вымысел извратили рассказ Морока. Но главное случилось — весь мир узнал их историю.
Он старался быть рядом с Татьяной, пытался заставить вспомнить их прежние встречи. Пробовал знакомиться, но она не вступала в беседу. Приглашал в кино и театр, но она отказывалась. Он готов был ехать с ней в одном вагоне на край света, но она не ездила на поездах.
Уж в который раз он нашел половину своей души: сладкую, как майский мед, и горькую, как перец чили. Сколько еще ему метаться? Находить и тут же терять? Что он делал не так? Почему в этот раз его отвергали? Почему частичка души не могла слиться со своей половиной?
Он робел, как мальчишка, а внутренний демон рвался наружу.
«Неужели я непривлекателен?» — задался Морок вопросом, любуясь отражением в зеркальной витрине. Он стригся в лучшем салоне города, одевался в дорогих бутиках. Его глубоко посаженные глаза не всегда светились добротой, но ради того, что хранилось в сосуде, он бы мог измениться.
***
Утром Морок отправился в Вырий.
Дом встретил его суетой. Все смешалось в мире богов. Где Навь, где Правь, поди теперь разберись. Под высокими сводами древнего храма сновали туда-сюда мелкие божки, выполняли поручения старших. Знакомая резная дверь приветливо распахнулась перед Мороком.
— Кострома, дорогая моя сестра, — раскрыл он объятия светловолосой девушке.
— Моросик, какими ветрами? Неужто помощь понадобилась? Ах, шельмец, знаю тебя, морочишь голову замужней? — она позволила себя обнять.
— А чем еще заниматься бледному исчадию меня? Сестра, не жури, я нашел ее, свою душу, но она не хочет меня принимать.
— В который раз, Моросик? — отстранилась она. — Что ж, посмотрим, — Кострома села за письменный стол и стала быстро стучать по клавишам ноутбука, стоявшего на нем.
— Надо же, и здесь технический прогресс, — Морок поглядывал на экран из-за ее плеча.
— Интернет — это волшба, и создали его отпрыски божьи. Мы позволили пользоваться им жителям Яви, почему бы и самим не прибегнуть к нему? — ответила она.
Морок знал, что многие боги посещали Явь, развлекались с простыми смертными и тогда рождались люди с божественной искрой. Творцы и создатели, которые несли людям свет и тьму, радость и печаль, равнодушие и любовь.
— Когда ты уже оставишь в покое эту душу?— на экране появились картинки.
— Когда найду ту самую!
— Бедная девочка! Она совсем одна, сирота. Муж постоянно в командировках… Он не любит ее… Да у него любовница… чужая жена. И она не любит… Зачем замуж выходила? Не верит она мужчинам. И тебе не верит. Любит тебя, но не верит. Как странно…
— Что-то такое я подозревал.
— Слушай, а почему ты не воспользовался соцсетями? — Кострома развернулась к Мороку. — Нашел бы ее аккаунт, написал бы всякие глупости…
— Я старомоден.
— Зря. Лель и Полель хвастались, что за счет интернет-знакомств имеют высокие показатели по брачной статистике, — Кострома снова застучала по клавишам. — Ее душа такая ранимая, романтичная, милая… И за что она тебя любит? Страдает!
— Не тебе судить!
— Слушай! Да она поэзию любит, стихи о любви. Стань ее личным поэтом!
— Еще чего! Вам, дочерям Мары и Лады, вечно всякая чушь приходит в голову, еще стишки я не сочинял.
— Как знаешь! Больше ничем помочь не могу… Эй! А поцеловать мудрую сестру?
— В следующий раз.
Хлопнула дверь.
***
Внутренний демон не давал покоя.
Морок все же отыскал в соцсетях страничку Татьяны.
«В прошлой жизни Вы просили, чтобы я Вас нашел. Я Вас нашел!»
Она не ответила.
«Я узнал, что сегодня у Вас день Ангела! Поздравляю!»
В ответ молчание.
«Фиолетовый фламинго!»
Смеющийся смайлик. Долгожданный ответ:
«Очень оригинально!»
«Как умею. Уверен, что Вам такого еще никто не говорил».
«Не говорил».
«Вы могли бы мне помочь. Я пытался придумать интересный психологический подкат, но вышло, что вышло». Смайлик разводит руки.
«Не знаю… с фламинго получилось забавно. Я смеялась».
«Правда? Я старался!»
Со временем они перешли на «ты».
«Я прибыл из прошлого, чтобы спасти тебя от одиночества».
«Я не одинока».
«Я тебя все еще помню».
«А где ты меня видел?»
«В своих снах и в прошлой жизни».
Общение в интернете успокоило на время внутреннего демона.
Через буковки они узнавали друг друга. Радовались встречам, болтали о пустяках, флиртовали и шутили.
Он наступал, соблазнял, завоевывал, влюблял.
«Я касаюсь тебя… руки целую твои… губы твои… душу мою».
Она отступала, соблазнялась, сдавалась, влюблялась.
«Я чувствую руки твои… губы твои… сердце твое».
Он менял ее — менялся сам.
Он становился светлее, прикоснувшись к светлому.
Он стал ее личным поэтом.
«Мы снова встретились, Татьяна.
В груди моей волненье, боль.
Но повторяю неустанно:
Ты — моя первая любовь.
Лишь не молчи
В моей душе тревога:
Тропа любви нас выведет куда?
Иль в мир на светлую дорогу,
Иль в омут темного пруда».
В ответ летели смайлики-сердечки.
«Твои фото не дают мне покоя. Я обязан на тебе жениться».
«Я замужем».
«Это проблема?»
«Уже нет».
«Как насчет свидания вслепую?»
«Я согласна».
***
Затянувшаяся теплая осень раскрасила парк кляксами разноцветья, словно вздорная художница-импрессионист забрызгала полотно золотисто-желтой и красной охрой, жженой умброй, как ей вздумалось.
Морок в ожидании Татьяны остановился на мостике через речку, облокотился о чугунные перила.
Все вокруг улыбались Мороку. Кажется, боги спустились приветствовать брата?
Сверху подмигивал Авсень и посылал последние теплые лучи.
Из речки, одетой в гранит, приветливо помахала ладошкой Агидель и нырнула в холодную синеву, шлепнув хвостом по воде.
Шаловливый Догода проскочил мимо, прошелестел листьями по аллее, вернулся, играючи прошелся по волосам Морока. «Рад за тебя», — услышал он голос ветра.
«Кострома разболтала», — догадался Морок.
Крепче прижал к груди букет белоснежных ирисов.
Он увидел шагающую по аллее Татьяну, залюбовался. Сердито глянул на Догоду, который вовсю веселился с ее волосами, дергал подол плаща, ласкал стройные ножки.
Морок почувствовал пульс в грудной клетке, там, где его душа ждала свою половину.
Внутренний демон довольно мурчал, словно ласковый кот.
Морок верил, что в этот раз все будет по-другому. Все будет хорошо.
И весь мир узнает их историю.