Рассказ №21 Цена счастья

Капли дождя на оконном стекле казались продолжением моих слёз. Мокрые щёки, асфальт, кривая пожелтевшая берёза, новый забор, поставленный умелыми руками. «Повезло Верке, работящего мужика отхватила. С двумя детьми её взял, незнамо с кем прижитыми, не побрезговал», – шептались соседские кумушки о маме. Знали бы они, хотя о чём это я? Они знают, все всё знают, а смысл?

Сестра чему-то улыбается во сне, уже три месяца она спит со мной. Сказала маме, что боится одна, хотя на самом деле в этом доме страшно только мне. Но это лишь отсрочка, краткая передышка, я знаю это, чувствую. Скорее, скорее, поторопись, время!

Я не могу уснуть, завтра мне исполнится шестнадцать лет, наконец-то. Я получу бонус зрелости и стану свободной. Все разговоры в школе лишь о Комитете. Подруги-ровесницы спорят, что лучше загадать, красоту или деньги на учёбу, истинную любовь или успешную карьеру. Они не торопятся, в запасе есть полгода со дня рождения, а у меня нет времени на сомнения. Я знаю, чего именно хочу: стереть эту мерзость с лица земли. А со всем остальным разберусь без помощи Комитета.

– Где же наша именинница? Пора вставать, – разбудил меня мамин голос. Похоже, я всё-таки задремала в кресле, тело ныло от неудобной позы. – Беги в душ, блинчики остывают.

Из запотевшего зеркала на меня смотрит сказочная принцесса. Именно таких рисуют в детских книжках. Зелёные глаза в пол-лица, белокурые волнистые волосы, чистая кожа, миниатюрное тело с правильными пропорциями. «Куколка», – прошептал ненавистный голос. Я вздрогнула и обернулась, но в маленькой ванной никого не было.

– Какие планы на день у нашей красавицы? Предлагаю прогулять школу, – улыбнулся Костя, подмигнув маме.

– Почему бы и нет? – поддержала она. – Не хмурься, Маша, мы шутим, какая ты серьёзная. Хочешь, сходим в Комитет после уроков? Если сегодня подать заявку, то уже через два месяца можно попасть на приём. И Оксфорд в кармане, не напрасно же английский всю жизнь учишь.

Я неопределённо хмыкаю, давясь вторым блинчиком. Надо спешить, некрасиво опаздывать на встречу со своим будущим.

– Мария Корнеева? Добрый день, поздравляю с днём рождения, по коридору направо, двенадцатый кабинет, – элегантная девушка забирает папку с моим личным делом и ободряюще кивает. – Ничего не бойся, отвечай максимально честно, лучше использовать краткие формулировки. И помни, мы все здесь твои друзья.

Белая дверь бесшумно раздвигается, пропуская меня в круглую комнату. Посредине стоит мягкое кресло, похожее на массажных монстров из торгового центра.

– Располагайтесь, – раздаётся автоматический голос. Я погружаюсь в мягкую трясину кресла, оно тихо жужит, запястья опутывают тонкие проводки. Я знаю, как всё будет происходить, но по телу пробегает дрожь. Страха? Нет, предвкушения. – Мария, что вам необходимо для счастливого будущего?

– Я хочу, чтобы мой отчим, Удальцов Константин Анатольевич, умер.

– Это окончательное решение?

– Да.

– Приступаем к проверке.

Свет замигал, комната закружилась, а стены вдруг сомкнулись вокруг меня с тошнотворным скрежетом.

Мне шесть лет. Мы с мамой и сестрёнкой гуляем в парке.
– Какая куколка, вся в маму, – чужая рука треплет волосы, – меня зовут Костя. Может, съедим по мороженому и познакомимся ближе?
– Я Вера, мы с Машей и Катей любим ванильное, а вы?
– Какая жизнь без шоколада, давайте помогу с коляской.

Мне восемь лет. У Кати день рождения.
– С именинницей вас, цветы маме, кукла Кате. А это тебе, – рука с золотистыми волосками протягивает пакет, – примерь.
– Сегодня не мой праздник.
– Машенька, не будь букой, дядя Костя старался.
Переодеваюсь и выхожу к ним, тонкое платье на бретельках, слишком открытое для зимы, дрожу и покрываюсь пупырышками.
– Наш цыплёночек замёрз, – громкий смех, – давай согрею.
Уворачиваюсь от прокуренных объятий. Зачем мама дружит с этим вонючим человеком?

Мне десять лет. Мы на озере.
– Сильные руки, вот так, работай, ещё.
Дядя Костя учит меня плавать. Мама с Катей делают куличики из песка. Он такой большой и смелый, с ним не страшно, даже если ноги не достают до дна. Огрубевшие на стройке руки поддерживают мой живот, приятно щекочут, задевая плавки.

Мне двенадцать лет. Я сижу в кустах под окном нашего дома и подслушиваю.
– Что мы как школьники, Вера, который год встречаемся, переезжайте ко мне, ещё одну зиму ваш скворечник не переживёт.
– Я думала, ты никогда не попросишь, – отвечает мама.
Чмокающие звуки, вздохи, стон. Я душу смех и отползаю, они такие старые, а целуются, гадость какая.

Мне тринадцать лет. Я у себя в комнате.
Нашла на кровати незнакомую книгу. Какое интересное название «Эммануэль». Читаю всю ночь и не могу оторваться. Между ногами становится жарко, а потом так хорошо.
– Как спалось? – спрашивает утром Костя, как бы ненароком прижав меня к двери кухни.
Я понимаю, откуда взялась книга и мучительно краснею. Мне стыдно, чувствую себя грязной.

Мне четырнадцать лет. Я возвращаюсь со школьной дискотеки.
– Где ты шлялась? Не потерплю шлюх в своём доме, – удар, падаю в сугроб, сплёвываю кровь, не в силах встать. Слёзы размывают первые в жизни стрелки. – Не плачь, куколка, ты сама виновата.
Поднимает меня как котёнка, отряхивает снег, дышит перегаром, на миг прижимается мокрым ртом к моим губам.
– Я жду так долго и буду первым.

Мне пятнадцать лет. Мы с мамой готовим ужин.
– Маша, повзрослей, я удивляюсь, как терпимо дядя Костя относится к твоим фантазиям. Ты позоришь хорошего человека на всю улицу, язык как помело. Зачем ты так с нами? Зачем ты так со мной?
– С тобой? – эхом отзываюсь я.
– Да, мне стыдно соседям в глаза посмотреть, судачат, какую дочку неблагодарную вырастила. Я не хочу больше об этом слышать, никогда.
Хороший муж, хороший сосед, хороший брат, хороший работник. А я просто избалованная девчонка, которой никто не верит. Он нежен, осторожен, никаких следов, никаких улик. Я так долго кричу «волки, волки», что уже охрипла, но у окружающих дефект слуха. Я устала бороться, неужели надо столько усилий, чтобы тебя просто услышали?

Резкий звук, похожий на наш старый звонок в дверь. Вспышка света. Я вновь в мягком кресле кабинета под номером двенадцать. Запястья свободны, всё закончилось.

– Проверка окончена, ваше истинное желание выявлено и исполнено. Добро пожаловать во взрослую жизнь! – механический голос потеплел, а может, мне лишь кажется, потому что я счастлива.

Голова кружится, девушка в приёмной предлагает выпить чаю и прийти в себя. Но я не могу ждать, я должна это увидеть. Прямо сейчас.

На одном дыхании подбегаю к дому, в углу веранды сидит отчим, вокруг него сизый дым далеко не первой сигареты.

«Что? Почему? Как такое может быть?- мысли паническими молоточками невропатолога бьются внутри черепа, раскалывая мой мир на куски. – Это невозможно, Комитет всегда исполняет желание, ни у кого не было неудачи, никогда».

Дверь дома открывается, Катя выносит коробку с игрушками, за ней появляется мама с двумя чемоданами.

– Сиди, – жёстко бросает она дёрнувшемуся Косте, – я тебя предупреждаю, судебный запрет уже вступил в силу. Приблизишься на шаг к моей семье – сдохнешь в тюрьме, там ой как любят педофилов. Маша, не стой столбом, хватай чемодан и пошли.

Комитет никогда не ошибается в том, что нам действительно надо для полноценной жизни, и незаметно для окружающих меняет реальность. Слёзы на моих щеках смешиваются с дождём, текут дальше, на асфальт, каштаны, дорогу. Омывают весь мир, делая его чище и лучше. Ведь счастливо жить можно лишь там, где тебе верят.