Рассказ №17 Вклад в будущее

Подняв увесистую треугольную голову вверх, ДС-550 с тоской посмотрел в чужое черное небо. Но звезд не увидел.
Испарившийся за день газ поднимался с поверхности планеты и, сгущаясь в тонкие, но плотные облака, растекался в нижних слоях атмосферы непроницаемым пологом. Тьма превращала каждую ночь на этой планете в выходной в Аду. Демоны затушили костры под котлами, но в непроглядной черноте еще шипели остывающие грешники.
Только шумели ночью отнюдь не грешники. Автономные роботы-сборщики суетливо выкатывались из дюжины станций для хранения редкой породы, что толстым слоем покрывала планету. Станции походили на огромные, вертикально стоящие цилиндры. На плоской вершине одного из них сидело нечто среднее между пауком и осьминогом. Это и был ДС-550.
Он опустил взгляд вниз, следя за копошащимися внизу сборщиками. Его работа – обеспечивать бесперебойную добычу породы. Скучное занятие, сказал бы ДС, если б его спросили. Только спрашивать некому – он был единственным живым существом на планете, да и живым считался с большой натяжкой.
Биомеханическое тело ДС-550 представляло собой высокотехнологичную оболочку из материалов, устойчивых практически к любой среде. Решись он выйти из станции днем, то смог бы, наверное, прогуляться по кипящей поверхности без особого вреда для себя, но это не входило в его обязанности. Сознание, управлявшее оболочкой, прошло долгое программирование на четкое выполнение конкретных функций. Однако не было лишено некоторых свобод личности для решения непредвиденных задач, которые могут потребовать творческого решения.
И, как оказалось, недостатки тоже имелись. Несколько недель назад ДС начали сниться сны. О женщине, в которую был влюблен, будучи еще человеком. Она улыбалась. И с тех пор лицо этой женщины не покидало мысли, заставляя снова и снова пытаться вспомнить ее имя или прежнюю, человеческую жизнь. Но ничего не выходило – программирование сознания для работ на планетах с максимальным уровнем опасности производилось очень тщательно и глубоко.
И все же ДС упорно перебирал свои мыслительные цепи в попытках получить доступ к старым воспоминаниям. Сначала просто от скуки. Сборщики работали без перебоев, непредвиденных ситуаций не случалось с начала активации очередного цикла сборки, и кроме наблюдения заняться было нечем. Общее заполнение станций составляло менее десяти процентов, значит, ДС располагал достаточным количеством времени, чтобы поразмышлять.
Хорошо, что его сознание имело в качестве основной характеристики пониженную эмоциональность, а то он бы сошел с ума от безделья. Впрочем, это была стандартная процедура для андроида-охранника с оцифрованной личностью.
Осмысливая это, ДС понял, что движется в правильном направлении – раньше он не знал о таких особенностях своего сознания. И продолжил размышлять дальше, автоматически следя за сборщиками у подножия станций.
Андроидам-охранникам вшивалась оцифрованная личность лишь для работ в самых отдаленных и самых опасных мирах, вроде Аида, где сейчас находился ДС. Личность очищалась практически от всех человеческих эмоций и чувств, оставляя только разум, подобный искусственному интеллекту, но способный на принятие неочевидных решений в сложных ситуациях.
Однако воспоминания, являющиеся неотъемлемой частью личности, блокировались всеми доступными средствами при формировании ядра, которое размещалось в андроидах.
И все же ДС каким-то образом вспомнил лицо той женщины. Наверное, в состоянии покоя, близкого ко сну, кое-чему удалось просочиться через блокировку.
До рассвета оставалось еще несколько часов, но ДС дал команду сборщикам вернуться на станции и запустил программу их полной диагностики. Когда они скрылись в станциях, он юркнул в люк и сразу же отключил практически все свои функции до следующего вечера.
***
Саша сидел в кресле приемной и крутил в потных пальцах жетон. Прошло почти два часа, а результатов не было, хотя многих других добровольцев уже отпустили с отказами. Внутреннее напряжение все росло, и мужчина едва сдерживал слезы душившей безысходности.
Если он останется и без этой работы, то в будущем не будет ровным счетом ничего хорошего. Придется распродать себя на донорство, чтобы прокормить семью, если Лена не уйдет от него раньше. Черт бы побрал этих робототехников – живой труд совсем обесценился.
Лицо жены не шло у Саши из головы, в особенности ее карие глаза, что смотрели одновременно с мольбой и с благодарностью. Он должен был что-то предпринять, чтобы вытащить свою семью из охватившей мир безработицы, а не сидеть тут в ожидании призрачного шанса на работу, суть которой никто и объяснить-то не мог.
Мужчина поднялся и принялся мерить шагами просторную приемную. От истершегося жетона на влажных подушечках пальцев остались кусочки бумаги, и Саше пришлось его выбросить. К тому же он мешал думать.
На плаву еще держались творческие профессии да узкоспециальные, вроде психологов и робототехников, чтоб их. Образование бухгалтера не обещало Саше никаких перспектив – большая часть организаций уже перешла на сверхзащищенные нейросети. И чем бы таким творческим он мог бы заняться, чтобы это начало приносить доход?
Вернулось отчаяние. Сердце едва не остановилось, когда в приемную вошла женщина и разочаровала очередного претендента. Парень, ему едва ли исполнилось тридцать, глотая слезы, покинул помещение.
«Что я здесь делаю? – подумал Саша. – Нужно что-то предпринимать, иначе все рухнет, как летящая в пропасть экономика».
– Подождите, пожалуйста, еще немного, – обратилась к нему женщина. – Как и все, вы в нетерпении, но вас просят еще немного подождать. Руководитель сообщил, что ваши результаты внушают надежды, нам требуется только убедиться, что вы действительно тот, кто нам нужен.
Саша застыл на месте, не зная, что ответить. Женщина улыбнулась:
– Хорошо?
– Да, – отозвался мужчина, опускаясь в кресло.
– Принести вам воды?
– Нет, спасибо.
Она оставила Сашу наедине с его тревогами. Но через несколько минут рядом стоял сухощавый мужчина. Он представился и пригласил пройти в его кабинет.
Это походило на некий сомнамбулический сон. Сердце так и заходилось внутри, а легкие, казалось, забывали сделать вдох, мир вокруг стал плоским и двухмерным. Мужчины сели в кресла, отделенные столом, и руководитель воодушевленно заговорил.
– Александр Владимирович, рад сообщить, что ваше сознание было удачно оцифровано и сейчас проходит тесты на модификации, многие из которых уже успешно завершены. Это неотъемлемая часть вас, поэтому я предлагаю заключить договор на использование вашего сознания в исследовательских, а затем и в производственных или иных целях, о чем вы, конечно же, будете предупреждены дополнительно. Естественно, эксплуатация вашего сознания будет оплачена, как и последующее его использование. Считайте, что будете получать роялти, как за интеллектуальную собственность.
Он говорил что-то еще. Про то, что он оказался единственным, чье сознание удалось удачно оцифровать и модифицировать, что это прорыв в науке и технике, что всего через столетие станет возможна космическая экспансия и…
Но Саша уже не слушал. Он просто не мог поверить, что флаер, подобранный в метро, вот так решил судьбу, пока не подписал договор. А перед мысленным взором была Лена, она смеялась и плакала, обнимая мужа.
***
ДС активировался в темноте отсека и выбрался на верхушку станции. Солнце Аида уже зашло за горизонт, но поверхность планеты была еще раскалена, шипя остывающей породой.
Голова охранника привычно склонилась вниз, наблюдая выкатывающихся сборщиков, а затем поднялась к небу. В густой черноте по-прежнему не было звезд. А ДС не знал, почему так хочет их увидеть. Вернее, он знал, но не мог вспомнить. Блокировка воспоминаний не поддавалась почти год. Хотя сны никуда не ушли.
Биомеханическое тело, похожее на осьминога и на паука, чуть дернулось – ДС инстинктивно хотелось вздохнуть, но конструкция не позволяла.
Он вернулся к наблюдению за сборщиками, терпеливо ожидая конца пятилетнего цикла, за которым последует обновление и новый рабочий цикл. Без тревог, без скуки, без сомнений. Только полная уверенность в важности и полезности выполняемой работы.
А еще ее улыбка.