Рассказ №26 Пятый из четырёх

Поздним вечером 31-го декабря 2039 года Центр управления марсианской экспедицией (ЦУМЭКС) лихорадило, как говорится, не по-детски.
Близилось противостояние Земли и Марса 2-го января 2040 года и для ЦУМЭКС оно являлось долгожданным окном возможностей. Во-первых, задержка сигнала во время сеансов связи ЦУМЭКС с Экспедицией, прибывшей на красную планету во время противостояния 2037-го года, составляла всего шесть минут, минимально возможный интервал для качественной передачи пакетов информационных данных. Во-вторых, на подлёте к Марсу уже был аппарат с грузом для экспедиции. В-третьих, частичное совпадение календарных сезонов как на земле, так и на Марсе, учитывая дату нынешнего противостояния являлось хорошим поводом, чтобы совместно встретить Новый год в соответствующей обстановке, как на Земле, так и на Красной планете.
Исходя из даты противостояния можно было сделать допущение, что 31-е декабря на третьей планете можно считать 31-м числом условного Декабря на четвёртой планете от Солнца. Хотя марсианский год едва ли не вдвое длиннее земного, а сутки, именуемые солами, продолжительней земных на 39 минут 35 секунд, празднованию Экспедицией Нового года по земному стилю не должны были помешать такие астрономические точности, которыми вполне можно было и пренебречь.
Как бы то ни было, но в эту ночь практически весь персонал ЦУМЭКСа присутствовал на месте, чтобы отметить столь знаменательное событие. Многие были со своими семьями, и поэтому помещение Центра напоминало пресловутый огурец, который «без окон, без дверей – полна горница людей». Только дежурные операторы располагались на своих местах, оформленных согласно штатному расписанию. Прочие же пульты были превращены в импровизированные праздничные столы.
Естественно, нашлось место и для новогодней ёлки, большой и наряженной. Она была установлена так, чтобы её изображение во всей красе транслировалось на Марс.
По всем экранам шла трансляция с места дислокации Первой марсианской экспедиции с соответствующей шестиминутной задержкой телеметрического сигнала. Во время великого противостояния она была бы вдове короче, но до ближайшего было ещё целое десятилетие по земному счёту.
С экранов на гостей, заполонивших помещение ЦУМЭКСа, смотрела четвёрка молодых мужчин похожих друг на друга как зеркальные отражения. Похожих, потому что они являлись однояйцевыми братьями-близнецами.
Когда экспериментальные программы по психологической совместимости экипажей, отбираемых для планируемого полёта на Марс, зашли в тупик, пришлось искать неординарные способы решения возникшей проблемы. Она заключалась в том, что даже коллективы из тщательно отобранных, проверенных и перепроверенных людей никак не были застрахованы от множества психологических коллизий, имеющих, к тому же, свойство аккумулироваться до критической массы, которые могли возникать в условиях изоляции в замкнутом пространстве практически на пустом месте. Второй закон термодинамики для замкнутых систем, в которых энтропия сохраняется и прогрессирует, оказался верен и для человеческих коллективов, лишённых выходов вовне. Во всяком случае для абсолютного большинства – определённо.
Задачу нужно было решать просто –найти то, что являлось бы абсолютным меньшинством. И уже из него сформировать экипаж, пригодный для экспедиции на Марс.
Как найти это требуемое меньшинство подсказала история.
В XV веке жил такой португальский принц-инфант Генрих, прозванный Мореплавателем. Инфант означало, что все права наследования престола были не про него , и потому Генрих начал продвигать в доселе сугубо сухопутной Португалии культуру мореплавания. Сам принц, несмотря на своё прозвище, по морям не плавал ни разу, а занимался финансированием построек каравелл и обучения дворян картографии, навигации и судоходству. Пока ковались морские кадры, впоследствии прославившие Португалию как великую морскую державу, Генрих-Мореплаватель всячески поощрял морские мероприятия тех, кто мог идти в Океан на свой страх и риск.
В частности, смог некий Жил Эанеш – человек, поначалу весьма далёкий от мореплавания. Он, уличённый в дерзком уголовном преступлении, бежал от грядущего суда в Океан и обогнул считавшийся доселе неприступным мыс Бохадор, за которым, по слухам, кончался земной край. Обогнул и вернулся с вестью о том, что за ним Земля не кончается, и там есть жизнь, положив тем самым начало Эпохе великих географических открытий.
За такие вести его простили, обласкали и увековечили.
Таким образом поиск сужался до этакого коллективного Жила Эанеша – не того, кого надо готовить для миссии, а того, кто уже потенциально может.
Посылать в полёт одного человека было нельзя. Вопрос не в том, что одиночка не выдержит длительного перелёта. На самом деле ещё как выдержит.
К примеру, русский революционер Михаил Степанович Бейдеман, навечно заточённый в Алексеевский равелин, где был лишён всяческого человеческого общения и имел в камере только «Библию», которую ему оставили «для очищения души», продержался пятнадцать лет в здравом рассудке и твёрдой памяти из своего более чем двадцатилетнего одиночного заключения, прежде чем их лишился.
Для перелёта же на Красную планету требуется гораздо меньше времени – от полугода до восьми месяцев.
Причина отказа от одиночной миссии состояла в том, что человек в одиночку попросту не справится. Межпланетный перелёт требует круглосуточного контроля и мониторинга как текущего состояния самого летательного аппарата и аппаратуры, которым тот нашпигован, так и общей обстановки, не говоря уже о выполнении миссии на поверхности планеты назначения.
Ответ на вопрос: «Так кто же это может быть – как бы един, но в то же время существующий в нескольких экземплярах?» оказался прост.
Однояйцевые близнецы. И чем больше, тем лучше. У них-то проблемы психологической совместимости либо отсутствуют напрочь, либо решаемы по мере возникновения, на месте путём быстрого нахождения компромиссов.
Братья Соломины: Пётр, Павел, Борис и Глеб – нашлись словно по заказу.
Они проходили срочную службу в военно-морском флоте в экипаже одного и того же судна, согласно закону о неразлучности близнецов, и уже успели побывать в полугодовом автономном плавании. Командование судна просто нахвалиться не могли этим квартетом.
Это был просто подарок судьбы! Совершенно подготовленный к перелёту экипаж!
Близнецов досрочно мобилизовали и включили в программу подготовки к Марсианской миссии. Они были молоды и здоровы; их родители к тому времени уже скончались (близнецы были поздними детьми – результатом ЭКО); собственными семьями обзавестись не успели: так что проблем с согласием на полёт не возникло. Им было всё равно куда, лишь бы вместе.
И вот они уже два года пребывают на Марсе, постепенно возводя постройки и инфраструктуру долгосрочной базы для размещения будущей, уже крупномасштабной, экспедиции.
Самым критичным пунктом миссии была адаптация непосредственно сразу после прибытия на поверхность красной планеты после более чем полугодового полёта. Такой срок пребывания в невесомости чреват как мышечной атрофией, так и вымыванием кальция из костей. Прибудь они на Землю, то не смогли бы ступить и шагу без посторонней помощи, но, благо, на Марсе сила притяжения втрое меньше земной, а согласованные действия близнецов по проведению рекомендованных восстановительных процедур и упражнений позволили им пройти курс адаптации за каких-то пару земных недель.
Вначале они, держась друг за дружку, ковыляли кое-как, перемещались квартетом, этакой восьминогой каракатицей. Затем стали ходить парами, поддерживая один другого. Наконец смогли самостоятельно перемещаться, вначале держась за стенки, затем опираясь на импровизированные костыли, и, в конце концов, на своих двоих.
В итоге, вот они четверо, Пётр, Павел, Борис и Глеб, смотрят на собравшихся в ЦУМЭКСе людей с экранов.
Какие-то не по земному исхудавшие или, скорее, истончавшие. На щеках и подбородках щетина-пушок, на головах шевелюры, напоминающие шапочки из плюша. Уже за два земных года Марс перестраивал человеческие организмы под себя. К этому феномену особый интерес проявили медики программы настолько, что в грузе, посылаемом в это противостояние на Марс немалую долю составляла различная исследовательская аппаратура для взятия и исследования анализов.
Сама Экспедиция размещалась на экваторе в предгорьях Столовых гор Мелентис, где обнаружилось множество пещер, в одной из которых близнецы и обосновались, в недоступности от солнечной и космической радиации, которые из-за хиленького магнитного поля планеты очень сильны на Марсе. Место дислокации Экспедиции именно в экваториальной зоне диктовалось тем, что там ежедневно в полдень температура подымается до двадцати – двадцати пяти градусов тепла по шкале Цельсия, что в сочетании с равномерным солнечным освещением является благоприятным фактором как для биологических объектов, так и для энергетических установок. Три-четыре тёплых часа в сутки – неплохое подспорье для людей, пребывающих в далёком, враждебном и безжалостном мире.
До Нового года оставалось тридцать секунд. Генеральный директор ЦУМЭКСа Кирилл Мефодьев встал со своего места и поднял бокал с шампанским.
На экране четвёрка одинаковых с лица молодых мужчин также подняли синхронно, но не бокалы, а пластиковые стаканчики. Что именно плескалось в них для землян оставалось загадкой. За марсианский год близнецы-колонисты обзавелись теплицами, где выращивали грибы и всякую плодоносящую зелень, так что простор для угадывания содержимого стаканчиков был обширен: от грибного бульона, до сброженного сока или, даже, самогона.
– Поздравляем всех с наступающим вашим Новым годом! – провозгласили близнецы синхронным хором. – Желаем счастья, всего-всего хорошего и побольше!
«Бом-бом-бом…» – забили куранты.
Прежде чем раздался завершающий, двенадцатый удар, знаменующий переход от одного года к другому, генеральный успел произнести:
– И вас с праздником, дорогие мои марсиане! Ещё пару лет – и к вам прибудет подмога! Да пребудут земляне на Марсе!
На Марсе этот ответный тост смогут услышать, естественно, только через шесть минут.
Близнецы, все четверо разом, припали к своим стаканчикам как раз на последнем ударе курантов. Всё чётко рассчитали.
Генеральный последовал было их примеру , но так и застыл, даже не пригубив.
Ему явственно показалось, что кто-то или что-то стремительно метнулось из-за доселе прикрывавших его спин братьев, чтобы покинуть пределы телеметрической картинки. Всё это длилось какую-то долю секунды, но генеральный успел разглядеть нечто круглое, напоминающий светящийся, словно у кота в потёмках, глаз на объёмном треугольнике углом вниз. … Голове?..
«Пятый?!..» – изумлению генерального не было предела и он напряг зрение, стремясь разглядеть подробности. Но тут по экранам пошли помехи и связь прервал «белый шум».
Несколько секунд спустя связь восстановилась.
– Вы тоже видели это?! – закричал генеральный, но его крик потонул в шуме новогоднего торжества.
Все поздравляли друг друга с наступившим новым годом, смеялись, чокались бокалами, пили, смелись и кричали «УРА!!!» под звуки бабахающих, извергающих фонтаны конфетти хлопушек.
Генеральному ничего не оставалось, как осушить, наконец-то, свой бокал и присоединиться к веселью…
На следующий день генеральный, презрев лёгкое похмелье, едва смог дождаться сеанса связи с Красной планетой.
Он уже предварительно просмотрел запись фрагмента новогоднего поздравления Экспедиции, но заинтересовавший его отрезок именно того хронометража, где он что-то или кого-то там видел, оказался с дефектом, не подлежащим исправлению. Связисты объяснили, что такую деформацию записи вызвал Деймос, в тот момент проходивший над местом дислокации Экспедиции и экранировавший сигнал.
Наконец, связь с Марсом была установлена.
С экранов смотрел один из близнецов, нёсший вахту. Кто это именно, генеральный определить не мог.
– Представьтесь! – полетели в эфир слова генерального. – Ответьте, что находилось среди вас четверых 31-го декабря в 23 часа, 59 минут и 59 секунд по земному времени? Предоставьте запись телеметрии указанного времени. Приём.
Шесть минут сигнал шёл на Марс и столько же обратно.
Двенадцать минут.
– На вахте Глеб Соломин, – представился близнец. – Не понял последнего вопроса. Что вы подразумеваете под «среди нас четверых»? Запись передать не можем из-за её отсутствия. Деймос, проходивший в указанное время над местом дислокации Экспедиции, экранировал передаваемый сигнал, что по-видимому привело к кратковременному сбою в работе передающих и записывающих устройств. Приём.
Услышав такой ответ, генеральный смачно выругался про себя.
– Кто или что там было среди вас? – без экивоков спросил он. – Я явственно видел кого-то с одним глазом на треугольной голове. Пятого… Приём.
Двенадцать минут.
– Никого, кроме нас четверых в отмеченное время на месте дислокации не было, – отвечал вахтенный Глеб. – Никакого «пятого». Если же вам, генеральный директор, и мог привидеться циклоп-марсианин с треугольной головой, то это можно отнести к разряду новогодних чудес, которые случаются в ночь на 1-е января. На Земле – это пора чудес, но на Марсе после 31-го декабря следует всего лишь 32-е, обычный, будний день-сол. Учитывайте, что марсианские месяцы длиннее земных почти вдвое и до марсианского нового года ещё нескоро… Простите, больше не могу вести разговор. Занят отслеживанием статуса аппарата с грузом на подлёте к марсианской орбите. Конец связи.
Экран погас.
«Да ведь врёт же, и к стенке его не припрёшь! – подумал генеральный, чертыхаясь. – Даром что на Красной планете, но врёт и не краснеет».
Генеральный подумал было об остальных, но лишь выдохнул обескуражено.
«И остальные точно также врать будут…»