Рассказ №11 Искушение

— Помогите! — истошный крик раздался из кают-кампании. В тишине, не характерной для этого места.

Я рыбкой нырнул в коридор, пролетая от одного поручня до другого, что в условиях невесомости было главным способом передвижения, влетел в огромное помещение кают-компании — и получил удар пивом в лицо. Буквально. Воздушный шар, наполненный напитком, ударил в меня на скорости и лопнул. Меня окатило с ног до головы; пивные шарики разлетелись по всему залу, и раздался взрыв хохота. Сотня придурков закричала: “Ура!” и бросилась ловить ртом эти шарики. Забава, доступная только в невесомости.

Меня отбросило, но я успел ухватиться за боковой поручень и распинать ногами пару-тройку уродов.

Нет, я не расстроился. Я привык. Молодые самцы, приехавшие на соревнования, веселились. Девчонки тоже встречались, как та, которая кричала “помогите!” — этакий мелкий тёмный бес в кудряшках, строящий мне рожицы.

— Молодец, личинка, — отметил Зус, их главарь, шлёпая её по спине могучей лапой.

Она подхихикнула. Смотреть противно.

Задача ситуации — напоказ расправиться с кем-то. Я схватил за шиворот того, кто нанёс удар.

— Дисквалифиция, — заявил я на весь зал, — за неспортивное поведение. И депортация со станции.

Зал предсказуемо взвыл, но выручать не бросился — это чревато. И каждый вздохнул облегчённо, ведь арестовали не его!

— Я нечаянно! Это случайно! — завопила жертва, трепыхаясь. — Я не хотел!

— Хорошая попытка. Но напрасная, — заявил я, волоча его по коридору.

— А мои вещи? — до него начало доходить.

— Позвоните друзьям, они принесут.

— Но мой взнос… — это был уже вопль души, но я был представитель власти, пусть даже залитый пивом.

— Надо было думать до того как.

Я швырнул его в тюремную секцию космо-парома и запер. Там уже сидели трое со вчерашнего улова. Затем уныло выплыл в серый коридор и полетел в свою каюту. Вдали снова прозвучало что-то похожее на взрыв, а затем раскат дикого хохота.

— Иди ко мне! — орал пьяный голос.

Из зала выскочила та самая смуглая девчонка. Её пытался кто-то отловить, но она увернулась. Вид у неё был не самый счастливый.

— Зачем тебе это? — спросил я.

— Что? — она сделала непонимающие глазки и уцепилась за поручень. Её преследователь метнулся назад, как только меня увидел.

— Сколько тебе лет? Пятнадцать?

— Девятнадцать!

Я вздохнул. Врёт, конечно.

— Личинка! — заорал пьяный голос из зала.

— Неужели тебе приятно, как эти уроды обзывают тебя?

— Какое тебе дело?

— Зачем ты выслуживаешься перед Зусом? Он редкая сволочь. Подотрётся тобой и выбросит.

— Ты не знаешь! И не лезь!

— А ты, значит, знаешь?

— Он мне подарил скафандр!

— О! Вышедший из строя годы назад.

— И дал в аренду скутер.

— А ты ему конечно застолбишь астероид…

— Все три!

— Зачем?! — ужаснулся я. — Зачем это тебе?

— Ты тупой!

Ну что с ней делать? Каждый выбирает свой яд, чтобы пить, свою секту, чтобы молиться…

В кают-компании опять что-то грохнуло, и она метнулась туда.

— Ещё раз устроишь шабаш, я тебя запру, — крикнул я вдогонку.

Слова оказались пророческими. На следующий день, едва я открыл дверь офиса, собираясь на обед, как в эту дверь из коридора запустили петарду. Маленький цилиндр, горящий, как ракета с одного конца, метался по моему кабинету и рушил всё на своём пути. У меня был выбор — либо ловить и тушить эту дрянь, либо выскакивать в коридор и ловить того, кто запустил. Я выбрал второе, и это оказалась она!

Снова поход до тюремного отделения парома, снова мольбы и крики. Она даже пыталась царапаться, и я не выдержал:

— Если ты сковырнёшь хоть миллиметр моей драгоценной кожи, я тебя арестую официально.

Она сковырнула. Вцепилась ногтями и зубами. До крови.

Я вздохнул, заломил ей руку и просканировал её карман.

— Итак, Тай Сэт, вы задержаны за неспортивное поведение, за причинение ущерба станции и нанесение ранения официальному лицу при исполнении. Вы больше не можете участвовать в соревновании.

— Но мой взнос! — предсказуемо крикнула она.

— Вы подписали соглашение. Пункт 15 гла…

— Но он сказал… — голос её потух.

— А я сказал, что он подотрётся тобой и выбросит.

Тюремное отделение парома было пока пустым, потому что вчерашний паром уже ушёл, на его место прибыл новый.

— Но… но… — бормотала она.

Знакомая трансформация: от бодрого “я крутая, мне всё равно” до “а как же так? мы не договаривались!”

— Пункт 15 гласит, что если участник…

— Я не читала…

— Но подписала…

— Но мне надо… Мне очень надо… — она уже шептала с мольбой.

— Тебе уже ничего не надо. У тебя уже всё есть, как то, паёк и спальное место. А вот мне надо чинить кабинет. И лечить руку, которую ты прокусила.

Я уходил, а она ещё кричала сквозь рыдания:

— Подождите! У меня мама больная!

— Почему все вспоминают про маму только когда… — ответил я, но возможно она уже не слышала, а мне было лень продолжать.

*

— Скорее бы всё закончилось… — пробормотал я, наблюдая серо-жёлтый Сатурн под нами, чёрно-звёздный космос вокруг и сотни космо-байкеров, которые приготовились к прыжку.

Огромная сборная платформа протянулась на десятки метров от станции гигантским пирсом. Открытые скутеры и закрытые капсулы — все собрались в один грандиозный ряд. Свет мощных прожекторов выхватывал из черноты борт станции, корабли-склады Корпорации, а на пирсе — скафандры и скутеры всех цветов и дизайнов.

Раздался сигнал — и сотни голов в шлемах синхронно повернулись. Все наклонились вперёд в напряжении.

— Итак, первый раунд наших гонок объявляем открытым! — прозвучало в наушниках. Там же раздался звук, похожий на стартовый выстрел, и космо-байкеры сорвались со своих мест.

Основная масса сразу ушла вдаль, но несколько машин столкнулись на радость зрителям; люди и скутеры полетели в разные стороны, роботы-спасатели бросились на помощь. Пресса с удовольствием снимала.

Новый сигнал столкновения, но участников уже не видно. Роботы улетают спасать. Через время — снова сигнал; роботы не могут разрешить ситуацию. Значит битва за астероид. Команда Корпорации вылетает разбираться.

Кто придумал эту дикую игру? Наверное тот, кто хотел выгнать этот драчливый молодняк подальше от Земли.

*

— Но вы не объяснили правил! — дама в облегающем комбинезоне с надписью “Пресса” застала меня поздним вечером в офисе. — Почему нельзя сделать гонки в другом менее опасном месте?

— Потому что это не гонки, а поиски приза, — я ужасно устал объяснять каждому репортёру правила. Читать их они не озаботились. — У Сатурна, как известно, есть что? — и я сделал паузу, протирая стену от копоти.

— Кольца, — подхватила она.

— А кольца состоят из…

На мою паузу она сделала умное лицо, но это всё, что она смогла. Пришлось продолжить:

— Изо льда. Из ледяных глыб. Один из астероидов помечается, как призовой.

— А! Вот в чём дело! — воскликнула она, — и его надо найти?

— Каждому участнику, — я старался быть терпеливым, — даётся несколько маячков. Три за игровой взнос, и сколько угодно за дополнительные деньги. Надо посетить несколько астероидов и застолбить, то есть поставить свои маячки.

— Зачем?

— Во-первых, астероид становится собственностью игрока.

— А зачем он ему?

— А тот, кто завладел призовым астероидом, выигрывает три миллиона.

— Ой, как здорово! А если двое застолбили один и тот же?

— После активации маяка, астероид недоступен. Потому надо найти непомеченный. Спросите игроков, они там…

— Подождите! Но ведь сегодня они поставили…

— Далеко не все маячки. Ведь дистанции между астероидами огромные. Игрокам надо вернуться на базу, заправиться, изучить карту отметок, наметить маршруты. Это квест на несколько дней.

— И когда будет изве…

— Как только нужный астероид помечен, сразу объявляется о победе, и все игроки получают сигнал.

— И когда приме…

— Обычно три-четыре дня. Иногда больше. Спокойной ночи! — я выставил её за дверь.

*

Весь следующий день молодые козлы скакали по станции от складов до пирса, получая капсулы с кислородом, топливом, обслуживая свои скутеры, готовя скафандры. Потом было такое же грандиозное зрелище со стартом и прессой, которая докладывала каким-то новостям, особо радуясь столкновениям — самая сочная часть репортажа.

Опять склоки за астероид, драки, улёт в дальний космос. Роботы и люди Корпорации метались на вызовы.

Под конец дня пришёл сигнал выхода за территорию. Технически это не проблема, и роботы не отреагировали. Но я решил проверить на всякий случай.

Астероид был огромным. Наверное его брат-близнец убил земных динозавров, но здесь он мирно покоился на своей орбите. Он не был ледяным. Странник из какого-то прекрасного далёка, он нечаянно попал в поле притяжения Сатурна и кружил теперь в компании ледяных собратьев. И именно его избрал горе-спортсмен в скафандре на вырост и в шлеме набок, пытаясь установить маячок.

Неумело управляя скутером, всадник выстрелил в поверхность с расстояния и под углом. Но маячок на металлическом гвозде в тридцать сантиметров ударил по поверхности и рикошетом улетел в космос. Пацана вместе со скутером отбросило, и он долго пытался справиться с управлением. У него был пистолет с отдачей! В космосе! Где они берут эту дрянь?

Он явно даже хотел броситься за маячком, но тот уже пропал из вида.

Спортсмен обескураженно покружил над поверхностью астероида, опустился ниже, снова выстрелил, уже стараясь попасть под прямым углом. Но второй маячок отрикошетил назад и по шлему. Байкера крутануло, и ему стоило больших трудов вырулить снова.

Наконец он медленно слез с “коня”, оставив его мягко кружить над поверхностью камня и даже не пристегнув, уткнул пистолет в какую-то трещину и нажал на спуск. Маячок вошёл, но теперь отдачей выбросило в космос самого горе-пилота.

Я подумал, стоит его ловить сейчас или дать ему возможность поразмышлять о жизни несколько минут? Но проверил, и обнаружил, что никаких маячков на самом “пилоте” не оказалось. Никаких средств связи тоже. И потому пришлось ловить, сохраняя визуальный контакт.

Наконец, мне удалось догнать пацана, захватить его внешними клешнями-манипуляторами шлюпки и оттащить обратно к астероиду.

Я мягко подогнал шлюпку к поверхности, вышел, проверил, хорошо ли закреплён маячок, пришвартовал к нему шлюпку, так как притяжение астероида было слишком слабым. И полетел к бедолаге, который пытался освободиться.

Через прозрачный дефектный шлем я увидел знакомое лицо. Тай дёргалась и извивалась, но вскоре поняла, что это напрасно. Кроме того, она что-то кричала изо всех сил, но глушила только себя. Я с удовольствием её не слышал.

Наконец, мне надоело наблюдать за её мучениями, вернее, было уже не смешно. Я взял её за шлем, прислонил к нему свой и крикнул:

— Слушай, ребёнок, может ты не знаешь, но в космосе нет воздуха. Значит звук от одного объекта к другому не передаётся. Только вот таким глупым способом.

Она внезапно замолчала, а я продолжил:

— Как ты сбежала с парома? Кто тебя вытащил?

— Не скажу! — крикнула она.

— Ну тогда я оставлю тебя здесь.

— Не оставишь.

— Да, в этом ты права, — вздохнул я. — Быстро говори мне свой код, чтобы мы могли общаться нормально.

Она молчала, надувшись. Я отодвинулся от её шлема и оставил её висеть на клешнях. Пристегнул её скутер к своей шлюпке. Обернувшись, увидел, что она опять что-то кричит. Значит дозрела. Я подошёл и опять прислонил свой шлем к её. Она сказала мне код.

Я набрал на своём устройстве на рукаве, и — вуаля! — её голос возник в моих наушниках. Монитор показал, что это не её код.

— Ну что, беглянка, — заявил я, — решила геройски погибнуть?

— Почему погибнуть? — обиделась она.

— Ты только что чуть не улетела к звёздам. И могла бы сказать спасибо, что я оказался рядом.

Она молча сопела.

— Второе, ты вылетела за пределы…

— Нет, я проверяла! Это на границе.

— Не важно. Важно, что ты очень далеко, и на обратный путь кислорода у тебя бы не хватило. Сколько ты взяла с собой?

— Сколько надо…

— Твоё “сколько надо” уже вытекло из трещины в твоём шлеме.

— Что?! — она побелела.

— Я же сказал, что тебе подарили старое дерьмо. Ты бы не долетела до станции. Ну как? Приятно ощущать себя трупом?

Я снял её с манипуляторов и втолкнул на заднее сиденье своей шлюпки, достал запасной скафандр. Закрыл снаружи и впустил кислород в кабину, чтобы дать ей возможность переодеться.

А сам открыл багажник, достал портативный бур и медленно поставил на грунт. Мне было интересно, что это такое. Бур зацепился и вгрызся в грунт, затем поднял пробу, спрессованную в цилиндр, и выдавая анализ на экран в моём шлеме.

Я не поверил своим глазам.

Стараясь не улететь в космос и двигаясь очень плавно, я переместился метров на двадцать и запустил бур снова. Та же картина. Второй цилиндрик прессованного материала переместился из бура в мою ладонь. Третья проба была такой же.

Я ещё стоял в шоке и пытался понять, что делать, но тут звонкий бип-бип раздался в наушниках. Что?!

Я оглянулся на шлюпку и увидел, что Тай в новом скафандре сидит на пилотском месте и пытается давить на кнопки! Напрасно, конечно, так как чтобы завестись, нужна моя биометрика, но она вряд знала об этом. При моём приближении, её попытки стартовать стали более отчаянными.

Я “за шиворот” выволок её с пилотского кресла на заднее сиденье и пристегнул наручником к поручню.

— И что, прямо так и улетела бы? Оставила бы меня умирать?

Она потупилась. Говорить правду не хотелось, но ведь не утаишь же. Пробормотала только:

— У тебя ведь наверное есть связь со станцией…

— На шлюпке, да. Но на моей персоне нет, — соврал я, — ты обрекла бы меня на смерть.

Она долго молчала. Потом прошептала:

— Я не хотела. Я думала, ты выберешься, — и помолчав добавила, — извини. Я просто не хотела в тюрьму, у меня мама болеет.

У неё был отрешённо-обречённый вид, и я даже испытал жалость. Но очень немного.

— Деньги нужны, — добавила она.

— Всем деньги нужны. Только Зус тебе не даст. Он последнее из тебя вытащит.

— Он обещал поделить! Они командой столбят, а потом, если кто-то из команды выиграл, делят на всех.

— И ты в команде? — помолчав спросил я.

— Нет… я же не играла… И только один маячок…

Маячок…

Я вышел из шлюпки и посмотрел на этот гвоздь, торчащий в трещине. Лампочка на нём не горела. Искушение вгрызлось в меня, как этот гвоздь. Тихо вытащить, поставить и активизировать свой… Никто не узнает…

Я стоял и смотрел. Думал о своей дурацкой жизни, о деньгах, мечтах, университете…

Потом вздохнул, наклонился и нажал кнопку. В наушниках раздался бип, и лампочка на маячке замигала жёлтым.

*

Вечер и станция встретили нас ликованием прессы из каждого динамика. Байкеры устало собирали вещи, сдавали арендованные скутеры и скафандры на склад Корпорации и уходили на паром. Команда Зуса праздновала. Сразу было видно, кто виновник торжества. Все хлопали парня по плечам, поздравляли, но он сам выглядел понуро — вместо трёх миллионов ему оставалась только жалкая доля.

Я завёл Тай в наручниках в кают-компанию. Она должна это видеть. Отрубил музыку и сказал в микрофон:

— Привет, Зус.

Все замолчали и посмотрели на нас.

— Какие люди! — отреагировал главарь. — А у нас победа!

— Ты вроде говорил, что Тай тоже в команде? — спросил я.

— Эта личинка?! — больше презрения трудно было вложить в его тон. — Забирай её в свою тюрьму, это самая бесполезная тварь на свете.

— Я же сделала всё, что ты сказал! — воскликнула она, дрожа от гнева.

— Но ты не поставила ни одного…

— Поставила! — она уже кричала изо всех сил.

— Когда уже объявили победителя! — прогремел Зус, хлопая парня по спине. Тот выглядел, как жертва. — Ты даже не лезь, тюремный горе-космонавт. Иди в свою каталажку!

Я заметил ещё нескольких мрачных личностей вокруг — видимо тех, кому было сначала обещано место в команде, а потом отказано, когда начался делёж. Значит, есть надежда, что свидетели против Зуса будут.

— А мне кажется, — заметил я, — что мы имеем дело со случаем вымогательства. Не так ли? — спросил я горе-победителя.

Он замер с открытым ртом. Он вдруг понял, что я предлагаю ему обратно его три миллиона. Но он ещё боялся — тех, кто уже считал долю приза своей.

И снова в душе возникло искушение. Нет, не присвоить деньги, а хотя бы проучить.

И я не выдержал. Я оглядел зал, который теперь напряжённо молчал, и медленно вышел на середину.

— Знаете ли вы, что происходит внутри звезды?

Все впали в некоторый ступор. Это было совсем не то, что они ожидали.

— В них водород превращается в гелий. А потом гелий в углерод, тот в свою очередь в кислород… И так далее.

Все смотрели на меня, как на идиота.

— А видели ли вы, как кипит суп в кастрюле? Пока в одном месте булькает вода, масло собирается у края кастрюли густым слоем.

Я осмотрелся. Парни уже начали посматривать друг на друга — не пора ли звать доктора?

— Так вот и в звезде вся эта фигня собирается слоями по удельному весу вещества. Слой железа, кремния… А потом пуфф! Звезда взрывается! И всё разлетается вокруг, и часто такими же кусками. Астероидами. Железными, кремниевыми… — я сделал паузу, — золотыми…

— Что?! — коллективный вдох повис в воздухе.

— И летит где-то в космосе такой слиток, который потом падает где-то на Аляске… Земля сама не может сварить золото. Всё оно прилетело к нам с далёких звёзд. Представляете?

И я швырнул цилиндрик через весь зал в сторону Зуса.

Жадные взгляды последовали за этим крошечным кусочком. Зус поймал его волосатой лапой, но у него ещё не было слов. Я повернулся к “Прессе” и швырнул второй. Журналистка поймала его, но не могла произнести ничего, кроме: “Это… это… это…” Её оператор забыл снимать видео.

— И теперь этот астероид застолбила она, — и я положил последний цилиндрик ей в руки, скованные наручниками. — А могли бы поделить на команду.

— Эй, личи… ма… малышка, — взревел Зус, — я пошутил, ты же в команде!

Я расстегнул наручники и повернулся к девчонке:

— Это чтобы ты знала, кому ты прислуживала.

Она ещё не верила, ещё рассматривала цилиндрик, сверкающий золотыми прожилками.

— Подождите… — откуда-то возник представитель Корпорации, — но по до… го…

— По договору, астероиды принадлежат тем, кто их застолбил.

— Но мы можем купить… — официальное лицо выглядел, как собачка в позе “служить”.

— Можете.

Я повернулся к Тай и добавил:

— Найми адвоката.

— Ага… — сказала она, но вряд ли слышала хоть слово. Впрочем, какая разница? Это уже не моя проблема. Я пошёл рапортовать случай рэкета и вымогательства на соревнованиях.