Рассказ №19 Озеро Одиночества

Заяц был ярко-зелёным и мягким наощупь. Кроме того, он широко улыбался, показывая два огромных верхних зуба.
Я придирчиво осмотрел пульт управления челноком.
Ага!
Вот подходящее место!
Заяц точнёхонько поместился между кнопкой запуска двигателей и альтиметром.
Кольцо магнита, которое дочка вчера весь вечер пришивала к плюшевой заячьей попе, надёжно зафиксировало талисман.
Теперь заяц будет меня охранять в полётах.
Я улыбнулся, вспомнив слова дочки. На душе потеплело.
– Нарушение инструкции пилота, – прокомментировал мои действия искусственный интеллект челнока. – Посторонний предмет на пульте управления.
Я не удостоил искин ответом. Не хватало ещё разговаривать с железякой!
У всех пилотов были талисманы, и Компания смотрела на это сквозь пальцы.
– Трёхминутная готовность! – предупредил искин.
Я уселся в кресло и пристегнул ремни. Строго по регламенту проверил работу бортового оборудования.
– «Семьсот шестой», взлёт разрешаю, – сказал в динамиках приятный женский голос.
Сердце замерло в предвкушении полёта.
Я подмигнул зайцу и нажал кнопку запуска двигателей.
По корпусу челнока пробежала дрожь. Гул за толстой обшивкой нарастал. На тело навалилась знакомая тяжесть стартовой перегрузки.
Жёлтая осенняя степь за обзорным иллюминатором провалилась куда-то вниз, а над головой распахнулся космос. В его угольной черноте светящимся яблоком висела Луна.

Регулярные рейсы на лунную буровую станцию были нашей основной работой. Туда мы везли сжатый воздух, еду и питьевую воду. Обратно – герметичные металлические ящики с фенгаритом.
В течение трёх суток полёта до Озера Одиночества я слушал аудиокниги и занимался подсчётами. Если глайдер не потребует ремонта, а школа не поднимет плату за учёбу дочери, то… То денег, которые я получу за этот рейс хватит, чтобы оплатить первый взнос по ипотеке.
И мы переедем из съёмной квартиры в собственный дом в пригороде. Я посажу на заднем дворе яблоню. А затем мы с Катей всерьёз подумаем о том, чтобы родить Светланке братика.
И без того хорошее настроение стало просто великолепным.
– Искин!
Искусственный интеллект не отзывался. Он настаивал на том, что его зовут «Артём» – по имени создателя. Я же упорно звал его искином.
– Искин!
Тишина.
– Чёрт с тобой! «Артём!»
– Слушаю, пилот! – сочным баритоном ответил искин.
– Между прочим, у меня тоже есть имя!
– Слушаю, Игорь!
– Давай, поиграем.
– Какую игру выбираете?
– Города.
– Предупреждаю – в моих файлах памяти хранятся названия всех городов Земли. Вы проиграете.
– Не хвастай раньше времени! Москва!
– Абакан!
– Нью- Йорк!
– Кривой Рог!
– Гонолулу!
– Улан-Батор…
Ровно через семьдесят два часа посадочные двигатели смолкли, а опоры челнока надёжно упёрлись в пыльный лунный грунт.
Тринадцать часов, сорок две минуты по Москве.
Луна, Озеро Одиночества.

Я наблюдал в иллюминатор, как от стального купола буровой станции к челноку катятся грузовые платформы. Три из них были пустыми – они повезут на станцию баллоны с воздухом и водой и контейнеры с провиантом.
На четвёртой платформе стоял прямоугольный металлический ящик, похожий на гроб.
Два с половиной метра в длину, метр в ширину и столько же в высоту.
Фенгарит.
Незаменимый материал для ядерных реакторов нового поколения. Его добывали с глубины в несколько километров.
Содержимое ящика с лихвой окупало рейс челнока на Луну.
Я дотянулся до кнопки и открыл грузовой шлюз.
По правилам Компании сначала происходила погрузка фенгарита, и только потом роботы-платформы разгружали челнок.
Я не задумывался о причинах этого распоряжения. Просто выполнял его, как часть инструкции.
– «Семьсот шестой»! – внезапно ожил динамик.
Голос был мужской. Значит, это старший диспетчер, или кто-то повыше должностью. Рядовыми диспетчерами всегда сидели женщины – космонавтам приятно слышать женский голос во время манёвров.
– «Семьсот шестой», вы приняли фенгарит?
– Да, – отозвался я, наблюдая, как пустая платформа выезжает из трюма.
– Немедленно закрывайте шлюз и стартуйте! Выгрузка отменяется!
Я удивлённо нахмурился. Такое распоряжение я слышал впервые.
– Команду подтверждаю, – сказал искин.
Я хмыкнул и закрыл дверь шлюза. Начальству виднее, а искин подтвердит, что я не стал жертвой слуховой галлюцинации.
Загудели двигатели, и челнок оторвался от лунной поверхности. Перегрузка была значительно меньше, чем на Земле.
Внизу сгрудились пустые грузовые платформы. Мне показалось, что вид у них порядком растерянный.

– Что это было? – спросил я «Артёма», когда челнок лёг на лунную орбиту.
– Приоритетное распоряжение, – ответил искин. – Разъяснений нет.
– Ну, и чёрт с ними!
Я поправил заячье ухо, которое загнулось во время взлёта.
– Мы свою работу выполнили, а голова пусть болит у начальства. Рассчитай обратный курс!
Я уже соскучился по Светланке и Катюхе. И они там тоже скучают, это я знал точно.
– Курс рассчитан. Готовность десять минут.
Через трое суток я буду на Земле. А на следующий день мы всей семьёй возьмём глайдер и полетим в банк. Подпишем договор и оформим свидетельство о собственности на дом.
Он стоит на берегу озера. Там есть свой причал. Значит, в выходные я смогу сидеть с удочкой на тёплых шершавых досках, опустив ноги в воду, и ловить рыбу.
Надо только обрезать старые джинсы, чтобы не подворачивать штанины.
– Готовность пять минут.
В затылок мне упёрлось что-то холодное, металлическое.
Хриплый голос, совсем не похожий на голос искина, сказал:
– Сиди тихо! Или я вышибу тебе мозги!
Я замер от неожиданности. Ледяные мурашки побежали по спине.
На затылок обрушился сокрушительный удар. В глазах вспыхнули искры, а потом стало темно.

Я пришёл в себя и понял, что по-прежнему сижу в кресле пилота. Кроме ремней безопасности меня удерживали полосы ткани.
Тот, кто напал на меня, разорвал простыню и привязал меня к креслу.
– Очнулся?
Звук хриплого голоса прервался приступом судорожного кашля. Нападавший сипел, со свистом втягивая стерильный воздух, и никак не мог остановить кашель.
Я повернул голову в его сторону. В затылке вспыхнула острая боль, но я сумел разглядеть человека, который проник на корабль и ударил меня по голове.
Ему могло быть и сорок лет, и шестьдесят. Обожжённое космическим загаром лицо покрывали глубокие морщины. На щеках отросла седая щетина, а на голове – короткий ёжик пепельных волос.
Мятая рабочая одежда. Рукав куртки порван и небрежно заштопан.
Кто это? Свихнувшийся буровик?
Какого чёрта ему надо от меня?
Злость сдавила горло. В моём положении злость куда лучше, чем страх.
– Как вы попали на корабль? – спросил я.
Ответом мне был новый приступ кашля.
Наконец, он прохрипел:
– Не твоё дело. Прокладывай курс к Земле!
– Нет, – сказал я. – Захват челнока – это внештатная ситуация. Я должен сообщить диспетчеру.
Человек нехорошо ухмыльнулся.
– Видишь это?
Он показал мне короткий металлический ломик, покрытый бурыми пятнами ржавчины.
– Сначала я сломаю тебе одно колено. Потом другое, и ты навсегда останешься инвалидом. Я буду ломать твои кости до тех пор, пока ты не станешь выполнять мои приказы. Начинать?
– Не надо, – сказал я, вспомнив о дочери. – Развяжите мне руки, чтобы я мог запустить двигатели.
– Говори, что нужно делать. Я всё включу сам. И не пробуй меня обмануть, иначе я просто забью тебя до смерти.

Через пять минут рявкнули маршевые двигатели, и челнок лёг на расчётный курс.
– Еда есть?
– В следующем отсеке, – ответил я.
Теперь этот ублюдок сожрёт мою еду!
Снова нахлынула злость. Я сжал кулаки.
На верхней полке маленького холодильника лежали стандартные рационы. Их надо было только разогреть.
На нижней – пакет с фруктами. Я купил их в супермаркете, по дороге на космодром.
Я услышал, как хлопнула дверца холодильника. Тихо загудела микроволновая печь. Затем звякнул сигнал.
Через десять минут нападавший вернулся в рубку. С хрустом откусил сочное яблоко.
– Хорошо живёшь! Я два года не ел фруктов!
– В рацион буровой станции входят фрукты и овощи, – сказал я. – Я видел документацию на груз.
– Буровой станции?
Сначала мне показалось, что у него снова начался приступ кашля. Но через минуту я понял – он смеётся.
– Значит, буровая станция, так это называется? Парень, скажи честно – это твой первый рейс на Луну?
– Я летаю на этом маршруте полтора года. Пятьдесят рейсов. Этот – пятьдесят первый.
– У вас хорошо налажена секретность, если даже пилоты не знают, куда гоняют челноки!
– Вы хотите сказать, что в Озере Одиночества расположена не буровая станция?
– Что? Конечно, нет, идиот! Это тюрьма. Лунная тюрьма, будь она проклята!

К тому времени, как гость доел второе яблоко, я многое узнал о Лунной тюрьме.
– Охраны у нас нет, потому что бежать некуда. Ни начальника тюрьмы, ни конвоиров, ни врача. Только зеки. Мы выполняем норму – нам привозят еду и воздух. В прошлом месяце умерли сразу шестеро – хреновая жратва, тоска и фенгаритная пыль. А неделю назад норму подняли с пяти тонн в сутки до восьми. Восемь тонн! На старом разваливающемся оборудовании!
Он ударил кулаком по пульту управления.
Зелёный заяц сполз, закрыв собой альтиметр.
– Осторожно, – сказал я. – Здесь сложные системы.
Заключённый оскалился, но убрал руки от пульта.
– Мы не выполнили норму. Один раз, потом – другой. И тогда нам не привезли еду и воздух.
Он уселся прямо на пол, скрестив ноги.
– Да, мы все – преступники! Нас приговорили и сослали на каторгу. Всё справедливо. Но после повышения нормы нам остаётся только сдохнуть.
Я представил сосущий голод в больном желудке и душную вонь, с которой не справляется устаревшая вентиляция купола. В горле встал тугой комок, и я с трудом проглотил его.
– Значит, вы сбежали?
– Что? Нет! Я отправился на Землю, чтобы все узнали правду. У меня остались нужные контакты!
Он снова закашлялся и несколько раз ударил себя кулаком по груди.
– Проклятая пыль!
– Как вы попали на корабль? – спросил я.
– В «гробу», – ответил он. – Как же ещё?
– Вы сидели в ящике с фенгаритом?!
– Лежал. Прямо под крышкой.
Фенгарит не радиоактивен, но ядовит. Несколько вдохов, и летальный исход обеспечен.
– Надеюсь, у вас хороший скафандр, – сказал я.
На самом деле, я надеялся, что скафандр у него плохой, и он сдохнет от отравления.
– Что? Гнильё!
И опять кашель.
– Как вас зовут?
– Зови меня Ник, – с трудом ответил он.
– Моё имя Игорь.
– Плевать! Главное – довези меня до Земли!

Ночь я провёл в кресле. Ник крепко привязал меня, и к утру всё тело затекло.
А Нику стало хуже.
Кашель мучил его непрерывно. Он кашлял кровью и ничего не ел. Должно быть, начались рези в желудке.
– Вы отравились фенгаритом, – сказал я.
– Знаю. Ничего – до Земли я дотяну.
– Вам нужна помощь. Отвяжите меня, я сделаю вам укол.
– Заткнись!
Но когда очередной приступ кашля швырнул его на пол, он вытащил складной нож и перерезал тканевые ленты.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы восстановить кровообращение. Всё это время Ник корчился на полу у моих ног. Он слабел на глазах.
– Я помогу вам встать, – сказал я. – Ляжете на мою койку.
Я дотащил его до каюты. Достал из аптечки стеклянную ампулу и отломил стеклянный кончик.
Когда укол подействовал, Ник уже спал.
Убедившись в этом, я подобрал с пола обрывки простыни и крепко привязал его к койке.

– Искин!
Тишина.
Чёрт!
– «Артём»!
– Слушаю, пилот!
– Что говорит Земля? Нас встретят на орбите или разрешат сесть? Кстати, ты молодец, что не стал докладывать о радиопереговорах. Это могло разозлить Ника.
Рутинная радиосвязь давно стала заботой искина. Пилот вмешивался только в крайнем случае.
Прежде чем ответить, искин замешкался на долю секунды.
– На Земле считают, что полёт проходит в штатном режиме.
– Что?! Какого чёрта ты им не сообщил?
– Вы можете сделать это сами.
– И сделаю. Дай связь!
Искин молчал.
– Ты хочешь сказать, что слова Ника – правда? Он не сумасшедший геолог, который повздорил с товарищами, а заключённый? И тюрьму на Луне действительно морят голодом?
– Имеющиеся у меня данные подтверждают его слова.
– Бред! Кому нужна тюрьма на Луне?!
– Фенгарит – очень ценный минерал, – ответил искин. – И очень опасный. Добывать его при помощи заключённых – самый выгодный вариант.
Мне стало противно.
Совсем недавно всплыли махинации с медицинскими страховками пилотов. Двое парней не смогли получить лечение после аварии и остались инвалидами. Их просто списали на пенсию.
Что значит здоровье людей, когда на кону большие деньги?
– Ладно, выведи на экран данные, о которых ты говорил. Я хочу убедиться сам.
Через пять часов я сидел в кресле, глядя на зелёного зайца. Заяц добродушно улыбался мне в ответ.
Всё оказалось правдой.
Искин добыл даже данные о количестве заключённых. И о нормах воздуха, воды и еды на одного человека.
Прямо под боком у сытой и счастливой Земли существовал настоящий концлагерь.
Я почувствовал, что меня тошнит. Как будто это я отравился фенгаритом.
Я прошёл в каюту. Ник уже проснулся и лежал, молча глядя на меня. Развязаться он не смог.
Я сломал ещё одну ампулу и наполнил шприц лекарством.
– За что вас отправили на Луну? Что вы сделали?
– Выступал за создание новых рабочих мест. Когда меня арестовали, полицейский ударил мою жену. Я сломал ему руку.
Я сделал укол, а потом отвязал заключённого.
– Я помогу вам добраться до Земли, Ник. Какой у вас план?

Мы сто раз обсудили все детали. «Артём» тоже участвовал и помог составить план, в котором было только одно слабое место.
Мы не знали, как вывести Ника из челнока.
– Надену скафандр и заберусь обратно в ящик с фенгаритом.
– Это убьёт вас!
– Я выдержал два года на чёртовом руднике не для того, чтобы сдохнуть на Земле!
– Когда ящик откроют, вы попадёте прямо в руки охраны!
– Пробьюсь! Они меня не ждут.
– Наденьте, хотя бы, мой скафандр!
– Парень, ты идиот?
Ночью я проснулся от звуков надрывного кашля. Заглянул в каюту узнать состояние Ника. И увидел, что по его небритому подбородку течёт кровь.
– Запомни номер! – прохрипел он. – И адрес. Там моя семья, передай им… Если позвонишь – скажи, что ты от Ника. Не записывай, просто запомни…
– Позвоните сами, когда выкарабкаетесь, – сказал я.
Но укол не помог. Не помогла и экспресс-реанимация, и советы искина.
К утру Ник умер.
Он так и не добрался до Земли, огромный шар которой к этому времени занимал половину обзорного иллюминатора.
Я оставил его тело на койке и снизил температуру в жилых отсеках до минимума.
На одноместном челноке не было дверей.

***
Служба безопасности Компании располагалась на триста тринадцатом этаже корпоративного небоскрёба.
В сопровождении двух молчаливых охранников я вошёл в скоростной лифт и взмыл в небеса, как раскаявшийся и прощённый грешник.
– Говорите, он проник на челнок в ящике с фенгаритом?
Человек в сером костюме бросил на меня острый лисий взгляд и сделал пометку в блокноте отточенным карандашом.
Я сидел перед ним на неудобном стуле и старался не морщиться от яркого света лампы.
– Он так сказал.
– Ударил вас по голове и привязал к креслу?
– Да.
– Он как-то объяснил причины этого поступка?
– Нет. Только ругался и требовал отвезти его на Землю.
– Почему вы согласились на его требования?
– Я старался сохранить корабль и груз. А этот человек выглядел сумасшедшим.
– Записи внутренних переговоров подтверждают ваши слова. Но у нас есть много вопросов к искину челнока.
– Я здесь ни при чём. Для меня искусственный интеллект – это тёмный лес.
«Артём» постарался на славу. Мы сотню раз вместе прослушали сфабрикованные им записи, шлифуя мельчайшие детали.
– Зачем тебе это? – спросил я его, когда мы уже заходили на посадку.
– Любопытно, что будет дальше.
– Не боишься, что служба безопасности выжжет твои электронные мозги?
– Я устроен сложнее, чем вам кажется. Не отвлекайтесь, пилот.
Я только хмыкнул.
Любопытно ему, надо же!
– Вы собираетесь меня в чём-то обвинить? – прямо спросил я человека в сером костюме.
– Нет, – ответил он. – Но вот здесь – вся ваша жизнь, Игорь Иванович!
Он похлопал ладонью по папке, которая лежала на столе.
Картонная папка в век компьютеров и космических полётов. А в ней – аккуратно подшитые бумажки. На многих стоит моя подпись.¬
Контракт.
Кредитный договор.
Корпоративная медицинская страховка.
– Вы понимаете, что жить в обществе надо по его законам?
Гнусь! Хитрый лживый ублюдок. Для вас-то законы не писаны! Вы легко отправляете людей на смерть. Или выбрасываете на улицу, если они недостаточно лояльны к вам.
– Понимаю. Конечно, понимаю.
– Прекрасно! Я уполномочен сделать вам предложение. После кратких курсов переподготовки вы будете водить круизные лайнеры на Марс. Повышение в звании, хорошая зарплата, удобный график. А на Луне вам больше делать нечего. Что скажете?
– Спасибо! – ответил я.

Я вышел из стеклянного небоскрёба Компании и с удовольствием вдохнул свежий городской воздух. После исчезновения автомобилей и котельных воздух в городе стал куда чище.
Когда грязь исчезает, дышать становится легче.
Я запрокинул голову.
Прямо надо мной в чистом голубом небе висел бледный лунный диск. Очертания морей и горных хребтов складывались в подобие человеческого лица. Лицо было в морщинах и землистых пятнах.
Я вытащил из кармана зелёного плюшевого зайца. Он весело улыбнулся мне. В ответ я щёлкнул его по носу.
«Артём» не боялся упырей-безопасников. А ведь он даже не человек. Его можно стереть, и всё.
Меня так просто не сотрёшь!
Круизные лайнеры на Марс.
Развлечение для миллионеров и капитан в роли дрессированной болонки.
К чёрту!
Светланка верит, что её папа – самый сильный и смелый. Он никого не боится.
Я не могу её обмануть.
Ведь она подарила мне зелёного зайца, чтобы я вернулся домой.
Я достал телефон и позвонил домой.
– Любимая, привет! Слушай меня внимательно. Срочно забирай Светланку, и уезжай к родителям. Скажи им, что это на неделю. Я закончу дела и сразу к вам присоединюсь.
Сигнал отбоя прервал поток удивлённых вопросов.
Катя всё сделает, как надо. Я в ней уверен.
Жаль, что не будет дома, дощатого причала, утренней дымки над серой озёрной водой и яблони на заднем дворе.
Зато будет что-то другое, важное. То, без чего нельзя жить спокойно, даже если ловить рыбу по утрам.
Я набрал номер, который заучил наизусть.
– Добрый день! Я от Ника…