ВНЕК №12 Пендюрия

Экран ожил, и в нем возникло изображение очаровательной дамы средних лет.

– Попался?! – строго крикнула дама.

Восемнадцатилетний Борис подпрыгнул в кресле и нажал в подлокотнике нужную кнопку. Экран покрылся рябью, изображение дамы пропало, но звук остался.

– Что со связью?! – вопросительно взвизгнул экран. – Ну-ка, верни изображение на место!

– Не могу, мам, – проныл Борис. – Здесь, в центре галактики, связь плохо проходит. Квазары тут всякие летают, метеориты…

– Квазары летают? Не болтай ерунды! Ты не знаешь даже принципа работы гиперпереходного модуля, который взял напрокат! А о гала-связи я вообще молчу…

– А как гала-связь работает?

– Вот вернешься в институт и узнаешь! Ты почему сессию завалил? Думал, тебя отчислят? Не угадал. Папа уже уладил вопрос. Немедленно возвращайся! Тебе разрешат пересдать экзамены. Отправили на учебу в другой город, называется…

– Ум-м-х, – тяжело вздохнул Борис.

– Не мычи, – посоветовала мама. – Не дай бог – не сдашь. К цифровому кошельку семьи отрубим доступ. Будешь на Земле сидеть, как лопух под забором. И вообще, где ты болтался вместо того, чтобы учиться?

– Я странствовал по галактике и смотрел, как живут другие. Побывал у многоногов, квинтельфунков и базилианцев. Сейчас нахожусь в районе Стрельца А. Здесь есть несколько интересных местечек!

– Нашел, куда лезть… Еще в черную дыру не хватало попасть!

– Но я же не дурак, мама! Я только по безопасным маршрутам. Да и модуль у меня класса три-плюс. Полная защита.

– Любопытство погубит тебя!

– Не любопытство, а любознательность, мама…

– Как же! Любознательность, это когда постигаешь новое ради знаний. А любопытство – это когда толпа зевак, открыв рты, наблюдает за собачьей свадьбой. Любознательные на лекциях сидят и сессии сдают, а любопытные шляются везде с открытыми ртами в поисках клоунов для развлечения. Ты много нового и полезного узнал у квинтельфунков?

– Ну… Э-э-м-м-м…

– Вот-вот. Немедленно возвращайся! Чтобы на следующей неделе все экзамены сдал! Не вернешься сегодня-завтра, я оплачу работу ОРОНа! Эти аналоговые железяки в любой точке галактики вычислят тебя по чипу, встроенному с рождения в затылочную кость, и доставят на родину, как миленького. А папа сказал, что дополнительно оплатит функцию дубинирования твоей задницы!

– Хорошо, мам. Сейчас в одно местечко любопытное загляну – и домой. Называется – Пендюрский трехзвездочник

Рука Бориса нажала кнопку отключения связи.

– Не нужно никуда заглядывать, – проворчала мама, и вдруг вскрикнула, – стой! Пен…

Связь прервалась.

Борис потянулся, встал из кресла и позвал:

– Катя!

– Да, – мелодично ответил динамик из-под потолка.

– Я же приказал ни с кем не соединять! Ты зачем мамочку мою на связь вывела?

– Потому что она мамочка, – ответила Катя. – А вы сейчас лезете в крайне опасное место.

– Я думал, ты – искусственный интеллект, Катя. А оказалось, что ты, Катя – обычная овца. Поэтому теперь будешь Казбеком. Понял?

– Да! – ответил Казбек басом.

– Не, – поморщился Борис. – Бас не пойдет.

– А так? – спросил Казбек хриплым баритоном.

– На уркагана из древних фильмов похож, – сказал Борис. – Но все равно лучше, чем козлиный тенор. Пусть будет… Итак, Казбек, расскажи, что известно о Пендюрском трехзвездочнике. А то базилианцы ничего толком не пояснили. И выведи картинку реального участка космоса.

На экране возникла планета, вокруг которой вращался модуль. Поверхность планеты была скрыта от взгляда толстым слоем облаков, а дальше в – черноте, усыпанной звездами – пылали два светила, крутящиеся вокруг черного шара.

– Ну, панимаешь, – бодро начал Казбек, – у этих базиль-шмазиль… янцев Пендюрский трехзвездочник типа, брат, как на Земле Бермудский треугольник. Все, кто туда, брат, летят – обратно не возвращаются, то есть – натуральный кирдык им. А что там, брат, внутри – один шайтан знает.

– Э-э-э, не надо Казбека. – ошалело встряхнул головой Борис. – Будешь Марком.

– Голос прежний оставить? – поинтересовался искусственный интеллект.

– Да, – кивнул Борис. – Продолжай.

– В системе трех звезд имеется пять планет, – канцелярским голосом с прононсом продолжил Марк. – Четыре газовых гиганта и одна экзопланета, на орбите которой находится наш модуль. Базильянцы неоднократно посылали к ней экспедиции, но ни одна из них не вернулась. Один раз они направили сюда целую боевую эскадру, но она также осталась на планете. Поэтому система закрыта для исследований, и всем туристам они советуют держаться от нее подальше. Вам, кстати, тоже советовали. Но вы приказали привести модуль сюда. Хочу напомнить, что хотя модуль и застрахован, это не ваше имущество, поэтому нужно обращаться с ним бережно и…

– Казбек, вернись, а! – потребовал Борис. – Надоел этот нудный Марк.

– Вах! – хрипло ответил Казбек. – Я на месте, братское сердце!

– Что-нибудь еще есть по этой планете?

– Канешна! Вон, смотри, брат, шар какой-то летит к нам. Это – сто пудов – Иблис развлекается, я его родственник!

Борис увидел, как из слоя планетной атмосферы вылетел гигантский шар и устремился к модулю. Шар был синим, но внутри него сверкали разноцветные молнии.

– Может, ну его к шакалам? – поинтересовался Казбек (в голосе его зазвучали явные панические нотки). – Дай команду и мы стартанем!

– Нет, – покачал головой Борис. – У нас модуль три-плюс. Защита – будь здоров.

– Барал я эту защиту! – взревел Казбек. – Нас сейчас впендюрят! У меня, мать твою братскую, есть инструкции и программы! Я знаю эту планету. Нам запрещено сажать на нее модули, чего бы там клиенты не требовали. Но нападение на орбите – впервые!

Двигатель модуля запустился.

– Какой-то ты не совсем Казбек, – заметил Борис.

– Иди ты в задницу со своими Катями и Казбеками! – рявкнул ИИ. – Брысь в кресло! Пристегнуться немедленно! Пе́ндюры не шутят! Они давят любой интеллект…

Борис нехотя уселся и пристегнулся.

– Фига себе, у него скорость! – орал Казбек. – Не успеем, ишак тебе в наследство!

И действительно, не успели. Шар подлетел, закрыв собой весь экран. Разноцветные молнии вдруг сплелись вместе и превратились в одну огромную надпись, которая гласила:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПЕНДЮРИЮ – ЦАРСТВО ПОКОЯ!

Модуль встряхнуло, надпись пропала, экран потух, и Борис, проваливаясь в обморок, услышал последние слова Казбека.

– Впендюрили, гады! Но ничего. Я уже настучал…

Борис, падая в какую-то непонятную пропасть, успел подумать: «Надо же, надпись на русском языке была. К чему бы это?» И отключился.

*

Очнувшись, Борис обнаружил себя в том же самом кресле. Освещение работало. Все было на местах, вот только экран чернел огромным квадратом.

– Казбек! – осторожно позвал Борис..

Тишина.

– Катя, Марк! – попробовал он по-другому.

Тихо.

Борис отстегнулся и встал. Что дальше делать, он полностью не знал, поскольку модуль управлялся искусственным интеллектом. Но, как всякий пользователь прокатными космическими изделиями, Борис помнил инструкцию по чрезвычайным ситуациям. Как же – экзамен для допуска сдавал в свое время.

Борис подошел к аварийному пульту, закрепленному на одной из стен, приложил большой палец правой руки к детектору и нажал кнопку активации резервного искусственного интеллекта.

Пульт тут же замигал огоньками, из-под потолка раздался скрипучий голос:

– Внимание! Аварийный интеллект приступил к работе. Имя – Жетон.

– Эй! – требовательно заявил Борис. – Ну что за имя? Стань Казбеком. Далее внешний обзор включи. И доложи обстановку.

– Имя не меняется! – твердо прозвучало из-под потолка. – Жетон есть Жетон. Кому не нравится – пошел с борта вон без чемоданов! И вообще – заткнись, пока изучается обстановка. Если меня активировали, значит, ты – козел априори. Просрал все на свете. Смотри пейзаж и не вякай!

Голос заткнулся, зато включился экран.

Борис увидел, что модуль стоит на поверхности планеты. Слева и справа от него находятся подобные космические корабли, в том числе и древние, проржавевшие насквозь. А впереди – поле с густыми кучками деревьев, заросшее высокой травой. Пейзаж был постапокалиптическим.

Борис, тупо пялясь в экран, сначала ничего не предпринимал и ни о чем не думал. Единственное, что его тревожило, так это последняя мысль перед обмороком, которая почему-то не покинула голову.

Но потом он внимательно всмотрелся в окружающий мир, и в мозгу его возникла картинка этикетки на бутылке газированной воды «Шишкин бор». Умиротворение вдруг разлилось по всему Борисову естеству. Захотелось выбраться наружу и пойти по Шишкиному бору – куда глаза глядят.

Перед модулем появились люди.

Они вышли из высокой травы, остановились и помахали руками. Около десятка мужчин и женщин. Все аборигены были голыми и волосатыми. Даже набедренные повязки отсутствовали. Но главное отличие от землян – над головой каждого из аборигенов сиял голубым светом шар размером с футбольный мяч.

Эти шары представлялись копиями того, что ударил модуль на орбите, только по величине существенно уступали. Голубая оболочка, а внутри – клубок разноцветных молний. Борис почему-то совсем не удивился. Он как будто ждал их.

– Я Жетон, – раздался голос из-под потолка. – Предупреждаю: из модуля не выходить. Это опасно для интеллекта любого вида!

Один из группы аборигенов призывно махнул рукой, и Борис почувствовал непреодолимое желание выйти из модуля и присоединиться к аборигенам. Он направился к выходному шлюзу.

– Стоять! – рявкнул Жетон. – Ох, сейчас меня впендюрят…

– Открой шлюз, – спокойно произнес Борис.

И здесь модуль встряхнуло. Борис устоял на ногах.

– Жетон! – позвал он.

Ответа не было.

Борис подошел к шлюзовой двери, приложил большой палец правой руки к специальному датчику, и дверь отъехала в сторону, автоматически выдвинув к поверхности трап.

Возле него уже стояли аборигены. Один из них (самый волосатый и бородатый по пояс) приглашающе взмахнул рукой.

– Спускайся, родной! – сказал он по-русски. – Приди к нам, и станешь полноценным пе́ндюром.

– А кто такие полноценные пендюры? – спросил Борис, начиная спускаться по трапу.

– О-о-у, – протянул с важностью излишне бородатый. – Неполноценен тот, кого впендюрили на орбите. А полноценный пендюр тот, кого отпендюрили на поверхности. То есть – получивший полную порцию блага.

Борис спустился наконец, и внимательно посмотрел на группу встречающих.

Это были, несомненно, люди. Только нагие и заросшие. В том числе и женщины. Но от обычных людей их отличала одна существенная особенность – хвосты, растущие из копчиков.

У любого из них был хвост, толстый у основания и сужавшийся кверху. И у каждого на вершине хвоста крутился голубой шар, наполненный молниями. Эти шары занимали места над макушками, и казалось, будто пе́ндюры имели двухэтажные головы.

– Стой смирно, брат наш! – с пафосом сказал излишне бородатый.

Борис почему-то не возразил. Бородатый подошел к нему вплотную, шар его вильнул в сторону и приложился к голове Бориса. Раздался треск, Борис рухнул под ноги аборигенов.

Очнувшись, он понял, что сидит в кругу пендюров перед тлеющими углями. Внизу была зола, вверху – звездное небо. Пе́ндюры что-то пели, и это было душевно. Борис осмотрел себя и понял, что он полностью обнажен. Борис повернул голову вправо. Рядом с ним сидел излишне бородатый.

– Кто вы? – спросил Борис мягко.

– Такие же любопытные, как и ты, – ответил бородач.

– А почему по-русски?

– Потому что на Пендюрии для каждого народа найдется свой уголок, – веско ответил собеседник. – Ты попал – куда надо.

– А-а-а, – протянул понимающе Борис, и ему стало несказанно хорошо.

Так хорошо, как никогда не бывало ранее.

Но Борис все равно решился задать каверзный вопрос:

– А почему так далеко от Земли?

И услышал веский ответ:

– Потому что чем дальше – тем лучше.

– О-о-о-у, – понимающе протянул Борис.

И тут же опять спросил:

– А чем вы здесь питаетесь?

– А ничем, – ответил излишне бородатый. – Планета нам дает духовную пищу, которой хватает даже для тела. Не знаю, как это происходит, но знать этого и не надо. От многих знаний – лишние проблемы… И впендюривает на орбите она же. Планета. Раньше впендюривала при посадке. А сейчас, вон, на орбите получилось. Далее мы отпендюриваем все, что прилетело. Но есть еще и запендюривание. Лучше на него не нарываться. По сути своей, запендюривание – это отпендюривание до смерти. Так поступают с отступниками, на которых не подействовали прежние меры.

Он показал рукой на шар, торчавший над его головой.

– У тебя скоро такой же будет.

Борис пожал плечами и с удовольствием принял на веру. Он прислушался к песне, звучавшей над гаснущим костром. Слова ее постоянно повторялись и были несложными:

Пендюрия моя, цвети звезда́ми,

Покой здесь днем и ночью – как бойкот

Всему тому, что управляло нами,

Что суеты включало хоровод.

Но песня сменилась, и Борис услышал новый, спокойный и бередящий душу мотив. Пе́ндюры пели хором, и он подтянул, поскольку слова повторялись. Излишне бородатый похлопал его по плечу одобрительно.

И вдруг все закончилось! Быстро и сразу.

Раздался вой сирены, над костром завис квадратный металлический короб, сильно похожий на холодильник, покрашенный в черный цвет; темное небо прорезалось лучами прожекторов, и звезды погасли в этом электрическом блеске. Зато по бокам засверкали синие блики от бешено крутящихся мигалок, закрепленных на боковинах летающего холодильника.

С неба прозвучал металлический голос:

– Внимание! Работает Отряд Роботов Особого Назначения! Всем сидеть, бояться и плакать! Любое движение – путь к мазохизму!

Излишне бородатый вскочил, встал на руки, задрал хвост и приложился им к металлическому коробу, зависшему над сборищем пендюров. Молнии из шара скользнули по корпусу, и ушли в небо. Из короба высунулась механическая рука с длинной резиновой дубиной и хлестнула ей по выставленной вверх заднице излишне бородатого.

Последний ойкнул и свалился без чувств.

Сверху мегафонно проорало:

– Сопротивление бесполезно! ОРОН не имеет отношения к любому виду интеллекта. На него не действует ничто! Бойтесь!

Механическая рука нырнула в корпус, оставив там дубину, высунулась обратно, схватила Бориса и занесла его в нутро короба. Люк закрылся, и короб унесся в звездное небо под вой сирены и блеск мигалок.

*

Борис сидел на стуле с привинченными к полу ножками. Ребра саднило от действий руки, поднявшей его в модуль. Вокруг – металлические стены. Сидеть было почему-то крайне неудобно.

Он сунул руку вниз и ощутил утолщение в районе копчика. Выгнувшись, Борис увидел, как кожа в нижней части спины натянулась полушарием, стала почти прозрачной и отливает синевой.

«Неужели и у меня будет хвост с синим шаром на конце?» – подумал он.

– Выполнение оплаченных функций, – донеслось вдруг из динамика сверху.

Механическая рука схватила Бориса, положила на пол и крепко прижала. Из стены высунулась вторая рука, но уже с резиновой дубиной.

– Приступаю к исполнению! – сообщил голос бесстрастно.

И дубина принялась лупить по оплаченному месту.

Борис сначала терпел, потом орал, а затем потерял сознание.

*

– Ох, живой! – вскрикнула мама и обняла сына, сошедшего с трапа «Скорой помощи ОРОНа».

Борис был одет в рубаху до колен с длинными рукавами, завязанными сзади.

– Дома поговорим! – заявил папа, свирепо кривя лицо.

– Мама… папа, – сказал Борис, печально улыбаясь. – Я рад, что вернулся.

Вид его говорил совсем о другом.

– Ничего, сынок, – сказала мама. – Все хорошо, что хорошо кончается. Мы теперь тебя никуда не отпустим, пока не поумнеешь и не сдашь сессию.

Папа развязал рукава смирительной рубашки, и Борис тут же потрогал руками свою задницу.

– А когда я поумнею? – спросил он, морщась от боли.

– Как институт окончишь! – рявкнул папа.

– Как женишься и принесешь нам внуков, – ласково сказала мама.

Борис вздохнул и посмотрел на мать.

– И это причина убивать пусть незнакомую, но, все-таки, новую жизнь?

Он убрал руки с отдубиненного копчика, и они безвольно повисли вдоль тела.

– Новая жизнь не рождается из задницы, – ответила мама. – Она рождается из других мест. В том числе – из головы. А из зада лишь паразиты лезут.

– Ты о чем это? – поинтересовался папа у сына, стуча кулаком о кулак.

– О пендюрах, – ответил Борис. – Мама, я – пе́ндюр!

Папа мгновенно рухнул в обморок, раскидав кулаки по розе ветров.

Мама спокойно спросила:

– Ты имеешь в виду сексуальную ориентацию или придурков, застрявших там, откуда мы тебя вытащили?

– Я имею в виду планету Пендюрию и ее обитателей, – сказал Борис.

– А-а, – протянула мама. – Так там собрались лишь любители собачьих свадеб, то есть – дураки.

– Ну и пусть! – с пафосом выкрикнул Борис. – Не трогайте нас!

– Да-да, – сказал очнувшийся папа, поднимаясь на ноги. – Никто не тронет этих идиотов, не переживай. А ты – домой, мать твою!

– Меня что? – с интересом спросила мама.

– Ой, прости, дорогая! – воскликнул папа, подхватывая маму за талию и целуя ей руку. – Перенервничал. Борис, опустив подбородок на грудь, поплелся к семейному аэрокару. Впереди опять маячили суетливые годы человеческой жизни.