Рассказ №4 Крепкий орешек

Анчутка почувствовал, что устал от работы. Не поймите неправильно, своё дело он любил, выполнял его прилежно и успешно. Не без оснований считал себя очень хорошим в ремесле и порой даже подумывал о повышении.
Но иногда, примерно раз в сотню лет, случалось выгорание. Угасал творческий огонёк дьявольских выдумок, исчезало привычное воодушевление от вызываемого страха, пропадало всякое желание выполнять свои обязанности, ранее приносившие только удовольствие. Оставались только апатия и бездействие, компанию которым частенько составляла ностальгия.
Вот и сейчас он невидимый неподвижно лежал на потолке и безразлично смотрел на девушку, свернувшуюся под пледом калачиком. На краю большого дивана в свете экрана смартфона она выглядела беззащитной и маленькой. И совсем не казалась «крепким орешком», как обещали Анчутке.
Обычная обывательница, каких миллионы. А для специалиста такого уровня, как Анчутка, так вовсе минутное дело. Даже браться за неё не хотелось. Что он и делал, предпочитая лишь наблюдать, предаваясь воспоминаниям.
Если бы дух дышал, то он бы непременно устало вздохнул. Ему вспомнилась тучная графиня Лазарева, которая любила поиздеваться над крепостными и до жути боялась темноты. А ещё она уморительно визжала, когда по воле Анчутки необъяснимым образом гасли свечи и потом отказывались загораться вновь. Кажется, Лазарева даже была самым лёгким заданием – её удалось свести с ума всего за несколько дней. Хоть тогда он тоже не особенно торопился.
Ах, как же смешно её крупное тело скатывалось с большой лестницы, ломая кости и выворачивая суставы. От этого зрелища Анчутка хохотал так, что похолодело во всём особняке.
«Вот были времена», – подумал дух с ностальгической улыбкой.
Девушка отложила смартфон и перевернулась на спину, вытянув ноги. Открытые глаза уставились прямо на Анчутку, но видели лишь потолок, на котором замер отсвет уличного фонаря. Почти неделю ей не удавалось нормально поспать.
«И что же ты такого натворила, Марина? – неслышно пробормотал дух, опускаясь к девушке ближе. – А впрочем, неважно, твоё время всё равно на исходе. Стоит мне лишь пальцами щёлкнуть…»
Марина зябко поёжилась и снова сжалась в комок, закрыла глаза.
Залезать в её разум Анчутке не хотелось. Обычно он любил это делать, но сейчас мысли девушки представлялись ему отвратительным липким месивом. У Александра, который любил – на самом деле любил – убивать людей, были именно такие мысли. Но он-то был безумцем. И его безумие было глубоким и немало забавным. Мужчина, кажется, даже на секунду увидел Анчутку, когда дёргался в петле.
«Что за глупые мысли? – укорил себя дух, для разнообразия вставая тёмной тенью в дверном проёме. – Где он и где Марина. Девушка явно не из таких. В ней вообще ничего особенного. Даже унизительно немного, что к ней отправили меня. Но отправили же. Тогда что она натворила».
Марина устало вздохнула и открыла глаза. Так получилось, что она снова смотрела прямо на Анчутку, только теперь могла видеть чуть больше. А он мог видеть, как округляются от страха её глаза, рассматривая неестественную тень. Дух не шевелился, тщетно пытаясь получать хоть какое-то удовольствие от реакции этой жалкой жертвы.
Несколько секунд спустя Марина медленно села, не отрывая взгляда от непрошеного гостя.
– Снова ты? – произнесла она. Голос звучал очень тихо, почти шёпотом, но не дрожал.
«Снова?» – изумился Анчутка.
Не получив и не ожидая ответа, девушка продолжила:
– Ты зря вернулся. Не получилось в прошлые разы, не получится и сейчас. Поэтому просто убирайся, не трать моё время.
«Значит, я у тебя не первый, даже не второй, – догадался дух. – А это даже любопытно».
Анчутка приблизился к девушке и, превозмогая неприязнь, протянул руку к голове Марины. Но вопреки его ожиданиям, бесплотные пальцы не проникли в плоть, а лишь коснулись её. Дух на какое-то мгновение ощутил тепло – нечто настолько непривычное, что он даже не сразу заметил, что мысли жертвы всё-таки немного приоткрылись ему.
Марина тонко вскрикнула и резко отпрянула. Дух тоже отшатнулся, но от недоумения.
– Убирайся прочь! – взвизгнула девушка и ещё несколько раз прокричала это требование, используя слова покрепче.
А дух смотрел с растущим непониманием. Она же не была из тех, за которыми Анчутка обычно являлся. Марина никого не убивала, не мучила, не предавала. Она не заключала тайных сделок, не вступала в сговоры с прислужниками Тьмы, даже не вступала с ними в контакт по своему желанию. Но на девушке всё равно лежала печать – её душа была обещана тёмным силам ещё до рождения.
«Ах вот оно что! – воскликнул Анчутка. – Наверняка, родители обещали тебя духу, и этот идиот согласился, не подумав о том, что ребенок невинен. И если на душе нет тяжкого греха, то забрать её досрочно невозможно. Даже к мыслям прикасаться нельзя».
Эта мысль привела духа в ещё большее уныние. Выходит, что Марина для него и правда крепкий орешек. Да не просто крепкий орешек, а самое настоящее невыполнимое задание. Но почему оно досталось именно ему? Как лучшему из лучших? Потому что другие не справились? Или в наказание? Но если так, то за что?
Пока бесплотный дух замер в нерешительности, Марина понемногу успокоилась. Она чувствовала, что всё ещё не одна, но случившееся очевидно произвело впечатление не только на неё. Взгляд девушки медленно обшаривал пустую комнату, пока не наткнулся на выключатель настольной лампы.
Искусственный белый свет рассеял ночную темноту, а с ней и тёмную фигуру. Только вот ощущение присутствия, как и озноб, не проходило. Но Марина всё же немного воодушевилась и, сложив ладони, принялась тихонько читать молитву.
Переполняемый сомнениями Анчутка уже не обращал на девушку внимания, застыв посреди комнаты. Естество требовало ответов, которых у него не было. Но всегда можно спросить пояснений у тех, к кому страшно было обратиться. Но раз наказания не избежать, то стоило хотя бы удовлетворить любопытство.
Дух решительно проплыл в ванную комнату, где замер перед зеркалом. Помедлив, стал взывать к Высшим Силам, бесконечно великим и вечно занятым, что направили его сюда.
Вскоре поверхность зеркала помутнела. В этой глубине Анчутка увидел, как клубится такая родная Первозданная Тьма, и почтительно отступил.
– В чём дело, маленький дух? – поинтересовался безжизненный голос.
– Повелитель, – подобострастно начал Анчутка, – я знаю, что Вы бесконечно заняты, но могу ли я спросить о девушке?
– Спрашивай, – в безжизненности промелькнул смешок.
– Как получилось, что на ней лежит наша печать, Повелитель?
– Очень давно один юный, заносчивый и самонадеянный дух заключил сделку с её предком. Мужчина предложил потомка женского пола в обмен на богатство. Дух согласился, не подумав о том, когда и, главное, как получит свою плату. Ведь завладеть изначально невинной душой, пусть и обещанной нам, практически невозможно.
– Практически? – воодушевился Анчутка. – Значит, есть возможность?
– В случае людей возможность есть всегда, – был снисходительный ответ. – Порой грех для них такой же родной, как и для нас. Но в случае с духами, особенно с самоуверенными и забывчивыми, исключений не бывает – пока работа не будет выполнена, иной работы им не видать. И за невыполнение всегда будет кара.
– И кто из моих предшественников оказался настолько глуп? – Анчутка позволил себе небольшую усмешку.
– Как и раньше, всего двое приходили до тебя, маленький дух. Но это было их наказание, а не работа. Они не могли её выполнить, и заведомая неудача просто продлевала срок их службы.
– Но ведь тогда…
– Да, маленький дух, – из Первозданной Тьмы полилось злобное хихиканье, от которого на раме зеркала выступил иней, – эта работа твоя, и всегда была только твоей. Она твоя уже почти тысячу лет. Ты так преисполнился удачами, что забыл о своём единственном и самом первом промахе. И если ты его провалишь окончательно, то в наказание будешь получать только такие задания, чтобы после всех своих удач мучиться собственным бессилием до скончания времён.
– Повелитель… – пролепетал Анчутка.
– И запомни, хотя бы в этот раз, что для совращения душ, не принадлежащих Тьме, отводится всего семь дней.
И Высшие Силы вернулись к своим бесконечно важным делам, оставив маленького духа проклинать собственную глупость в одиночестве.
«Возможность есть», – повторял Анчутка, возвращаясь к девушке, и с каждым разом эта фраза становилась для него всё печальнее и обречённее.
Солнце за окном ещё не взошло, но горизонт уже начал окрашиваться в розовый, а комнату по-прежнему заливал свет лампы. Марина впервые за минувшую неделю спала спокойно и глубоко, свернувшись калачиком под пледом. Она едва заметно улыбалась во сне.
Но дух больше не слышал её мыслей – его время прошло. А если бы узнал, то страдания начались бы для него немного раньше. Ведь он знал, что девушка – последняя в своём роду.
А минутой ранее Марина записалась на приём к гинекологу, чтобы никогда не иметь возможности заводить детей, чтобы никто из её потомков не знал того, что испытала она. И сейчас ей снился красивый маленький мальчик, которого она только что усыновила. Они вместе засмеялись, когда она подхватила его на руки.
Улыбаясь во сне, Марина думала о том, что возможность есть всегда.