Рассказ №22. Смысловые галлюцинации

-А ты неплох, приятель, – мужик, сидящий на соседнем кресле маршрутки, усмехаясь, листал мой альбом, – Сколько учился этому?

-Да.

-Ого!

Вы скажете: глупо отвечать на подобный вопрос словом «да». Однако я с вами поспорю! Это слово дало мне понять, что из всех актёров, постоянно встречающихся на жизненном пути и изображающих интерес к твоей личности, передо мной сейчас один из самых никудышных, не стремящийся даже доиграть сцену. А это, в свою очередь, означает, что у меня отсутствует надобность лишний раз отвлекаться на него, и можно сосредоточиться на виде из окна.

Вечер. Мы колесим по серому городу, улицы которого кишат фигурами в дождевиках. Я стремлюсь запомнить каждую деталь. Придя домой, я буду рисовать картину. Спросите, почему я не рисую в маршрутке? Первая причина кроется в том, что подобная деятельность привлекает внимание зевак, которые то и дело заглядывают через плечо и ужасно раздражают. Вторая – один из таких крепко вцепился в мой альбом. Ах да, нужно потребовать его обратно!

-Уважаемый, следующая остановка – моя, разрешите забрать мои рисунки?

-Да-да, очень хорошие рисунки, – альбом он уже держал закрытым, а сам упирался взглядом в пустоту, – Держи, дружище… Я в детстве, знаешь, в художку ходил. Потом бросил, смысл во всём этом потерял…

Кивнув на прощание, я последовал к выходу. Смысл… Как же любят люди громко рассуждать о том, о чём не имеют ни малейшего представления…

Что сделал этот мужик после того, как бросил художку? Продолжил ходить в школу, чтобы по несколько часов в день слушать людей, все профессиональные навыки которых умещаются в тонкой методичке. После – институт. На понравившуюся родителям специальность. Или же армия. Потом – работа. Ещё одна. И ещё. Возможно, семья. И если так… Ждёт ли дома жена? Звонят ли дети? А главное – нашёл ли он тот самый, заветный смысл?

Я учился в школе. Еле досиживал до конца уроков. Да и на занятиях от меня было мало толку. Во всяком случае так мне говорили учителя. Все мои тетради превращались в холсты. Я разрисовывал их вдоль и поперёк. Мне постоянно твердили, что я ничего добьюсь и буду работать дворником. Я ничего не имел против этого. Окончив школу, я устроился на работу. Не суть – на какую. Чтобы хватало на пропитание. А самое главное – на краски и бумагу.

Вернувшись в съёмную квартиру, я сразу же пошёл к мольберту. Рисовал только до десяти. Нужно было лечь спать пораньше – завтрашний день обещал быть насыщенным.

В восемь утра я уже поднимался по знакомым ступенькам большого каменного дома. Остановившись у старой таблички «Детский дом № 7», толкнул дверь, прошёл внутрь и направился к пропускному пункту.

-Здравствуйте!

-Доброе утро, Николай! А мы вас уж заждались! Распишитесь здесь. Проходите в актовый зал, детей скоро приведут с завтрака. Ключи возьмите у нашего нового охранника, вот он… Пётр Степанович! Аниматор пришёл, откройте, пожалуйста, ему актовый.

-Будет сделано! Пойдём, парень! – голос из-за спины показался мне на удивление знакомым.

Вразвалку ко мне направлялся вчерашний мужик из маршрутки. Меня он, кажется, не узнавал.

Актовый зал располагался на третьем этаже. Несмотря на то, что подъём по ступенькам давался моему спутнику не так уж и легко, он не замолкал ни на мгновение:

– Я уж наслышан о тебе!.. Говорят, детишки души в тебе не чают! Целую неделю ждут… А как придёшь – радости не оберутся. И так и сяк с ними возишься… Ты молодец, парень! Кто ж ещё этим бедным малюткам столько счастья подарить может… Молодец!.. Ну, вот мы и пришли.

Клацнул замок, распахнулась дверь, и я прошёл в уже ставшую родной комнату.

-Всё, оставляю тебя. Зайду через два часа.

Я принялся доставать из сумки краски и листки бумаги. Несмотря на то, что я приходил сюда вот уже полгода, лёгкое волнение таилось во мне перед каждой встречей с детьми. Сделав все необходимые приготовления, уселся на стул в напряжённом ожидании. Наконец с конца коридора послышался нарастающий гул…

-Колька приехал! Ура! – маленькие ручонки облепили меня со всех сторон. Я старался уделить внимание каждому: обнять, потрепать по головке…

После сердечных приветствий я обвёл детей заговорщическим взглядом и торжественно объявил:

-Приветствую вас, юные земляне, на новой планете! Наша цель – изучить её, минуя все возможные опасности. Но для этого нам нужна хорошая маскировка!

Я схватил листок, нарисовал на нём зелёные антенны и с помощью клея приделал его Томочке на лоб. Послышались радостные визги. Всем хотелось поскорей получить маскировку.

Когда планета из рядов стульев и небольшой сцены была полностью исследована, а сами исследователи изрядно вымотаны, мы уселись в кружок.

-Колька, расскажи что-нибудь!

-Ну, что вам рассказать?

-Расскажи про то, как ты был маленьким. Какую-нибудь весёлую историю!

-Ну, так и быть. Мне тогда было шесть лет…

-Как и мне сейчас!

-И мне!

-И мне!

-Да, ребята, как вам сейчас, – продолжал я, – родители как всегда утром ушли на работу, а я остался дома один. Ну, стал рисовать. И всё бы шло хорошо, но вдруг… случилась катастрофа!

-Какая?.. – изумлённые глаза уставились на меня.

-Закончилась бумага!

Ребята облегчённо рассмеялись.

-А рисовать то хочется! Стал рыскать по дому. Отыскал салфетки и стал чиркать на них – не то! И тут – идея!

Родители вернулись поздно вечером, уставшие и думавшие, что их больше ничего сегодня не сможет удивить! Как же они ошибались! Войдя в гостиную, первое, что бросилось им в глаза – это солнце, море, пляж – и всё это на новых обоях…

-Ты нарисовал прямо на стенах?

-Да, я разрисовал стены.

Актовый зал разразился хохотом.

-Вот бы и мне когда-нибудь порисовать на стенах! – Славик мечтательно глядел на меня.

Я задумчиво взглянул на его худое бледное личико. Чуть помедлив, высунул голову в коридор и, убедившись, что он совершенно пустой, объявил детям, значительно понизив голос:

-Берите тюбики и следуйте за мной! Только очень тихо!

Пётр Степанович вернулся ровно в десять, как и обещал. Глазам его представилась совершенно немыслимая картина: перепачканные краской дети и стены коридора, покрытые фиолетовыми отпечатками маленьких ладошек.

-Это ещё что такое… – выдохнул он.

-Это, – я ткнул пальцем в сторону, и есть смысл. После этих слов я сразу же устремился к выходу.

Придя домой, я принялся рисовать. Я рисовал то, на что, указал охраннику. Спустя час

довольно оглядел своё творение: на холсте были счастливые детские лица.

ОТЗЫВЫ КОМАНДЫ ЖЮРИ

Отзыв от Кирин59

– Почему ты хочешь петь о грустном?
– Потому что любой дурак может быть счастлив, – проговорил он. – Но
только человек с настоящим сердцем, – он сжал кулак и приложил его
к груди, – Способен создавать красоту из того, что заставляет плакать.
– Я все равно не понимаю.
Клайв Баркер «Абарат: Дни магии, ночи войны»

Хорошая, добрая история про художника Колю, который подрабатывал в детском доме аниматором и рисование любил едва ли меньше, чем детей, а его любили дети. Благодаря позитивному посылу эта история выгодно отличается на фоне остальных, часто мрачных рассказов конкурса.

Однако, как и многие другие истории, написанные от первого лица, «Смысловые галлюцинации» злоупотребляют ненужными уточнениями и повторениями. В первую очередь это, конечно, местоимения «я» и «мне».

В первой половине рассказа всего два действующих лица – это собственно главный герой Николай и мужик в маршрутке, который на следующий день оказывается новым охранником детского дома. Так что не нужно каждый раз говорить, кому принадлежат тетради и кто главный герой этой истории («я разрисовывал», «мне твердили», «я не добьюсь», «я ничего не имел против», «я устроился на работу» – это в одном абзаце).

Да, технически в этой части есть и третий персонаж, чья реплика встречает Колю у пропускного пункта детского дома. Но кроме единственной реплики о нем нет ни слова. Кто это был: заведующая (или заведующий) или какой-то другой работник (работница) учреждения? Однако он (или она) для сюжета не столь важен (или не важна).

Чтобы избежать этих повторений и уточнений, нужен определенный уровень мастерства. И пока я писал этот отзыв, на ум пришла интересная мысль: а почему бы Вам, Дорогой Автор, не попробовать изложить эту историю в настоящем времени вместо прошедшего? Мне кажется, это должно помочь избавиться от ненужных слов. Только обязательно сообщите мне, если попробуете – помогло это или нет.

Другое явное злоупотребление – это многоточия, знак препинания, обозначающий некую недосказанность, обрыв текста. Они имеют место быть в репликах персонажей – людям частенько не хватает слов. Однако в простых-то фразах какая может быть недосказанность? Вот пример – реплика мужика в маршрутке, когда он возвращал Николаю альбом:

«Держи, дружище…»

Ну согласитесь, простая и вполне законченная фраза, к которой в описанных обстоятельствах сложно что-то добавить.

Или вот целый монолог, уже от охранника:

«Я уж наслышан о тебе!.. Говорят, детишки души в тебе не чают! Целую неделю ждут… А как придешь – радости не оберутся. И так и сяк с ними возишься… Ты молодец, парень!»

Снова простые и цельные фразы, которым многоточия добавляют ненужный подтекст. Особенно фразе про возню. Возможно, я вижу недобрый подтекст исключительно из-за того, что начал смотреть сериал про Андрея Чикатило, не исключаю такого варианта. Но возможность его увидеть мне дало именно многоточие, недосказанность.

И такое не только в прямой речи. Вот фрагмент повествования:

«Я старался уделить внимание каждому: обнять потрепать по головке…»

Думаю и без слов понятно, что многозначительное многоточие здесь лишнее.

Вообще начинающим авторам следует относиться с осторожностью к многоточиям. Порой они бывают действительно к месту, а порой выдают банальную нехватку слов, что не есть хорошо для автора.

И последнее, самое субъективное замечание к тексту: зря, Дорогой Автор, Вы поторопились и оставили без внимания концовку. А всего-то надо было дооформить прямую речь тире и начать следующее предложение с новой строки, поскольку оно было уже повествованием. Эта небрежность смазала впечатление от хорошей во всех смыслах концовки.

В итоге получаем добрый рассказ и небольшим количеством недочетов. Читается без серьезных затруднений и создает впечатление законченного произведения.

Но мне, опять же исключительно субъективно, не хватило чего-то в характере Николая, какой-то многомерности, слоистости. Слишком он прост, что ли. И обращаю внимание, что это никак не отменяет достоинств рассказа, являясь только лишь мнением одного человека.

С пожеланиями творческих успехов и вдохновения, Кирин59.

Отзыв от Эмиль Коста

“Смысловые галлюцинации” — короткий и вполне реалистичный рассказ. Фантастических или мистических элементов не содержит. Психологизм — под вопросом.

Повествование ведется от первого лица. Читателю доступны все мысли главного героя, его наблюдения и оценка происходящего. Сюжет линейный, события разворачиваются последовательно.

Молодой художник-любитель Николай в маршрутке коротко беседует с соседом, заинтересовавшимся его рисунками. На следующий день герой идет в детский дом, где раз в неделю работает аниматором. Новый охранник — вчерашний собеседник, он не узнает Николая. Герой устраивает детям сеанс настенной живописи, а после возвращается домой, где заканчивает картину, на которой изображены детские улыбки.

Рефреном через рассказ проходит тема смысла… Сначала Петр Степанович (тот самый охранник детского дома) признается, что когда-то тоже занимался живописью, но “потерял смысл”. Это вызывает поток резко негативных мыслей Николая:

“Смысл… Как же любят люди громко рассуждать о том, о чём не имеют ни малейшего представления…”

Высокомерные рассуждения героя еще раньше бросаются в глаза, но с этого момента его самолюбование расцветает пышным цветом. Текст заспамлен местоимениями “я”, “мне”, “мое”.

Автор явно симпатизирует персонажу, иначе расположение окружающих к этому эгоцентрику объяснить невозможно. Сироты обожают слушать истории из его счастливого детства, незнакомцы в маршрутках хвалят рисунки, мешая работать…

Своеобразным антагонистом в произведении является Петр Степанович, однако весь конфликт разворачивается в мыслях героя. Николай сам придумывает лишенную всякого смысла жизнь охранника и при первой возможности ставит его на место.

По факту Петр Степанович весьма дружелюбен с незнакомыми людьми, добр к воспитанникам детского дома и в целом показан хорошим человеком. К сожалению, его участь предрешена.

Николай устроил во вверенном Петру Степановичу помещении акт вандализма, тем самым продемонстрировав, в чем истинный смысл. Последствия остаются за кадром. Охранник наверняка получил выговор, малыши оттирают лбы от клея, а детский дом ищет нового аниматора. Зато герой написал картину и всем все доказал.

Язык, если не обращать внимания на избыток местоимений, можно назвать ровным. Рассказ написан относительно грамотно. Местами не хватает пробелов Есть проблемы с пунктуацией при прямой речи.

“-Да-да, очень хорошие рисунки, – альбом он уже держал закрытым, а сам упирался взглядом в пустоту, – Держи, дружище…”

“-Это, – я ткнул пальцем в сторону, и есть смысл. После этих слов я сразу же устремился к выходу”

В целом создается впечатление, что вторую половину рассказа автор дописывал наспех и не вычитал.

“-А рисовать то хочется!”

“Я рисовал то, на что, указал охраннику”

“Наконец с конца коридора послышался нарастающий гул”

Автор заложил в основу рассказа неплохую идею. К сожалению, доводы такого эгоцентричного героя трудно воспринимать всерьез. Николай сам выдумывает конфликт, сам его разрешает, сам покидает сцену, оставив “врага” недоумевать. Это его спектакль от начала до конца, но в зале всего один человек…