Рассказ №4. Лили

После гибели Иринки я стал частым посетителем этого заведения. Клуб «Три коня», как  и многие  ему подобные, славился  тусовками до утра, морем алкоголя и кучей доступных девочек на любой вкус. Я не лицемер и говорю честно: « Мне хотелось забыться, хоть на вечер залить свою боль спиртным». А вот девочки, – нет! Ни кто из них не может затмить Ирку! Даже там, в морге, куда меня вызвали на опознание, она была так же прекрасна и желанна. И зачем она потащилась в эти чертовы горы… А потом похороны, кладбище – все как в тумане, такое нереальное, чужое. И ее фотография на книжной полке с дурацкой черной ленточкой, кусок хлеба на стакане с водой: что это, зачем? Она же обещала вернуться к  Рождеству!  Первый неделю я ходил на кладбище каждый день и выстаивал часами у её могилы, словно ждал, что она придет, тронет меня за плечо и скажет: « Петенька, пошли домой, родной!» А потом я запил: друзья, клубы, все, что угодно, только не пустая квартира и  безысходность.

***

Она подошла ко мне по-кошачьи тихо, присела у стойки бара, заказала текилу и как-то странно на меня посмотрела. Внутри меня все похолодело и сжалось под этим взглядом её зеленых глаз.

– Привет! – промурлыкала она. – Я Лили!

Она пригубила из бокала и положила свою холёную белую руку с дорогим маникюром на мою. Я посмотрел в эти чуть раскосые глаза и… бешено её захотел. Словно прочитав мои мысли, она лукаво улыбнулась и подмигнула. Я сглотнул подкативший к горлу ком. Эти рыжие кудряшки, эти глаза дикой кошки, чуть вздёрнутый носик и пухлые  коралловые губки, длинные ноги, высокая грудь, плохо скрываемая глубоким декольте, – все плыло передо мной словно в тумане. Как же она похожа на Иришку! Мою Иришку… Я разом осушил стакан и, схватив её за руку, потянул к выходу. Она не сопротивлялась, лишь загадочно улыбалась. Словно оживший сон или колдовское наваждение: такси, моя квартира, спальня, жаркие объятья и сумасшедший секс. Проснулся я лишь к полудню: страшно болела голова, во рту погуляла стая кошек, все тело ломило. С трудом добравшись до ванной, я увидел себя в зеркале над умывальником. «Хорош, любовничек!» – подумал я. Рожа мятая, синяки под глазами с чайное блюдце, щетина недельная. В общем – красавец!  – «Чёрт! А где Лили? Уж не приснилась ли она мне?!» Я вернулся в спальню, всё обыскал, но не нашел ни каких следов моей ночной гостьи. «Уж не белочка ли ко мне наведалась?» – промелькнуло в голове. Проглотив таблетку аспирина и выпив крепкий кофе, я тупо уставился в экран телевизора, –  мой отпуск подходил к концу, нужно было как – то возвращаться к привычной офисной суете. Но эта девчонка, Лили, ни как не выходила из головы.

Рабочая неделя прошла на автомате. Все бы ни чего, если бы не эти сочувственные взгляды и вздохи, пожимания руки и дежурное: «Держись!» Еще Наташка взялась меня опекать, словно я инвалид какой-то: «Петр Сергеевич, может Вам что-то надо, Вы скажите». Я же не дурак, все вижу: это тебе надо ко мне в кровать запрыгнуть, давно мечтаешь, да мне, кроме Ирки, ни кто не был нужен.

А вечером пятницы меня снова потянуло в «Три коня». Может надежда вновь увидеть Лили? Я уже успел надраться, как заметил знакомую фигурку, медленно приближающуюся ко мне.

– Привет! – кажется, она была мне рада.

– Привет! – чуть смутился я, и опять накатило это безудержное желание близости. – Я… тогда… если, что не так, ты прости… –  слова путались в голове, туман застилал глаза.  И все повторилось: страстные поцелуи, жаркие ласки и… я опять проснулся в своей постели один, выжатый, словно лимон, но счастливый. На этот раз я не стал  заморачиваться по поводу её внезапного исчезновения, а просто  пустил все на самотёк: «Она взрослая девочка и сама решает, как себя вести!» Позвонил приятель и пригласил на шашлыки:

– Кое-кто хочет с тобой познакомиться поближе, –  намекнул он. –  Думаю, тебе стоит отвлечься… — – Нет, спасибо! Я что-то себя плохо чувствую, – соврал я, а сам подумал: «Знаю я эту кого-то – Наташка всё рельсы подбивает».

– Ну, как знаешь! Если передумаешь, мы на даче.

Еще раз, поблагодарив приятеля, я взглянул на часы. До вечера была уйма времени, но я уже точно знал,  где его проведу…и с кем.

Я жадно искал ее фигурку в толпе гостей клуба, а она все так же, по-кошачьи незаметно, подкралась ко мне сзади и закрыла прохладными ладонями мои глаза.

– Привет!

– Привет! Я хочу тебе сказать… нет, послушай! Это очень важно! Не смейся!

Ее пальчик лёг на мои губы.

– Я всё знаю! – прошептала она,  и ее поцелуй напрочь отбил у меня желание болтать.

– Вот, возьми! – я протянул ей запасные ключи от моей квартиры. – Приходи, когда сама захочешь…

Она посмотрела на меня, чуть склонив на бок голову, покрутила брелок на пальце и рассмеялась.

– Что, вот так просто?

– Да! Ты нужна мне.

С этого вечера она стала приходить ко мне почти каждую ночь, тихо и незаметно, когда я уже дремал, прокрадывалась в спальню, вползала под одеяло, и её жаркие ласки заполняли моё сознание. И пусть утро было хмурым  и ломило тело, а ноги словно ватные, с трудом волочились по полу, – я был счастлив, боль отступила. В её объятьях я забывал об утрате, снова был желанен и любим. И лишь иногда, ненароком бросив взгляд на фотокарточку Иришки, во мне поднимался стыд и, казалось, что я предал ее память. Но приходила Лили, и всё отступало под напором её страсти.

***

Плохо помню, что тогда случилось, но очнулся я на больничной койке, с ощущением, словно по мне танк проехал. Плотная  темноволосая женщина в белом халате с бейджиком, на котором красивыми буквами было написано « Понаморенко В.В. Кардиолог», посмотрела на меня серьёзным взглядом  и произнесла:

– Петр Сергеевич, и что мне с вами прикажите делать? Вам, что, на тот свет не терпится? До чего вы себя довели?

Я изобразил удивление на лице.

– Утром, прямо на рабочем месте, с вами случился сердечный приступ. Хорошо секретарша быстро среагировала! Вы ей, можно сказать, жизнью обязаны! – продолжила докторша меня отчитывать. –  Вы еще молодой мужчина, а до чего себя довели! Наталья Павловна мне сообщила, что у вас был серьёзный стресс… понимаю, но это не повод гробить себя. Знаете, что, а напишу – ка я вам направление к отличному  психиатру, моему хорошему знакомому, доктору Никольскому.  У него небольшая частная клиника за городом, –  вам бы не помешало немного подлечить нервишки, – она криво улыбнулась. – А пока, поколем вам витаминчики.

Нужды в психиатрической помощи я не испытывал, но внезапное ухудшение здоровья меня все таки встревожило. «А может докторша и права…», – подумал я и согласился взять телефон Никольского.

В назначенный им день я приехал по указанному адресу. Клиника располагалась в лесозоне  в нескольких километрах от города.  В ней не было и намека на шаблонное представление обывателя о психушке, скорее, это место напоминало санаторий. Доктор Никольский оказался очень приятным пожилым мужчиной, невысоким, в  круглых очках на таком же круглом лице, веселыми голубыми глазами и тонкими губами. Он подал мне теплую пухлую руку  и пригласил присесть на  кожаный диван в своем кабинете.

– Я знаю Валентину Викторовну, как отличного специалиста в своем деле, – начал он разговор. – Но, уж если она сама направила вас ко мне, то  причина ухудшения  вашего  здоровья кроется  скорее в области тонких материй, чем физики. Давайте попытаемся вместе с этим разобраться. Расскажите всё, что с вами произошло необычного  за последнее время.

Скрывать, по сути, мне было нечего, да и не к чему, и я выложил доктору всё, что меня тяготило последний месяц : смерть Иришки, наполнившую мою душу пустотой, попытки заглушить  тоску спиртным и… знакомство с Лили.

– А вам не кажется странным, что эта девушка так быстро  вошла в вашу жизнь? Не видите ли вы в ней лишь попытку заполнить пустоту, забыться? – спросил доктор, внимательно разглядывая меня из-под очков.

– Возможно, – немного подумав, согласился я.

– А после вашей близости, когда она уходила, испытывали ли вы чувство вины перед памятью погибшей жены? – продолжил он.

– Да…, – ответил я, хотя это признание и причинило мне боль.

– А перед девушкой не было ли вам стыдно? Ведь, по сути, Вы просто используете ее, берете, ни чего не давая взамен.

– Но, мне кажется, она мне небезразлична, – этот  вопрос заставил меня призадуматься об искренности моих чувств  к Лили. – « А ведь доктор прав, и она мне нужна только как затычка для моей дырявой бочки». – Вы думаете, что мне нужно от неё отказаться?

– Нет, – воскликнул Никольский, – переосмыслить  ваши чувства. Где присутствует чувство вины, там стресс, страдания и болезни. Если вы чувствуете себя виноватым перед обеими женщинами, вашему сердцу тяжелее вдвойне. И еще один нюанс… – доктор призадумался. – А не кажется ли вам странным все те мелочи, что присутствуют в ваших с Лили отношениях?

– О чем вы? –  я насторожился.

– Лично мне показалось странным её поведение, внезапные ночные визиты и  исчезновения, отсутствие какой – либо связи между вами, договоренности о встречах, передача вами ей ключей от квартиры… Вы говорите, что не находили ни чего после её ухода? Это  странно: ни волос на подушке, ни оставленного украшения, совсем ничего?

Я отрицательно покачал головой. Взгляд Никольского пытался проникнуть  под завесу моих мыслей, но даже я не понимал, что он там высматривает.

– Оставайтесь у нас в клинике. Я понаблюдаю за вами, мы еще пообщаемся и, я уверен, вам станет легче, –  предложил доктор. После минутного колебания, я всё же согласился: здоровье дороже.

– Мне нужно взять кое-какие вещи и оставить записку Лили, а к вечеру буду у вас. – Мы  обменялись рукопожатием, и я  уехал из клиники.

***

Эта ночь прошла спокойно, и я отлично выспался, хотя  раньше с трудом засыпал на новом месте. Меня определили в отдельную палату, где я чувствовал себя вполне комфортно. После утреннего осмотра и завтрака в небольшой  уютной столовой, мне предстояла встреча с Никольским. В запасе было еще минут сорок, и я решил немного прогуляться по парку. Конец января выдался на редкость тёплым  и почти все  «постояльцы» клиники  совершали утренний променад, наслаждаясь свежим воздухом и ласковым солнцем. Я присел на скамейку с видом на пруд, где жила семейка лебедей. Наблюдая за птицами, я не заметил, как рядом со мной присела высокая, худая женщина в больничном халате. Я вежливо поздоровался, не горя особым желанием заводить новые знакомства. Какое-то время мы сидели молча, а потом она стала что-то быстро говорить, все время повторяя: «Да, да, это он привел ее сюда». Затем  женщина схватила меня за руку и сказала:

– Знайте – мы все умрем!

– Конечно, умрем, рано или поздно, – усмехнулся я.

Она посмотрела сквозь меня и резко рассмеялась. Проходивший мимо невысокий  брюнет с взъерошенной шевелюрой, увидев нас, остановился и, посмотрев на женщину, воскликнул:

– Кассандра, не пугай новенького! – а потом, обратившись ко мне, прибавил, – Не обращайте внимания  на ее чудачества, она вечно нам что-то эдакое сулит. Вот мы её и прозвали Кассандрой. А вообще – то  её зовут Ксения, не помню по отчеству… А я – Михаил, можно без отчества! – и он протянул мне руку. В этот момент Ксения перевела взгляд на моего нового знакомого и, ткнув в него сухим пальцем, взвизгнула:

– И тебя  она заберет! И меня!

– Кто заберет? – задал я вопрос «провидице».

– Сам знаешь! – резко ответила она. Я пожал плечами и поднялся со скамьи, – меня  ждал Никольский. В течение часа мы обсуждали моих «тараканов», он выписал мне каких –то таблеток, физиотерапию и посоветовал больше гулять и общаться с людьми. Я с радостью воспользовался его советом и направился в «кают-компанию» этого заведения. В это время здесь собирались почти все «постояльцы». Разбившись на группки, они занимались своими делами: кто-то рисовал, кто-то читал, одни играли в шахматы или шашки, другие о чём-то увлеченно спорили. Мой новый знакомый Михаил, завидев меня, махнул мне рукой, приглашая присоединиться к их маленькой компании, занятой игрой в «Монополию». Не успел я присесть за их стол, как на нас налетела Ксения.

– Смерть, смерть бродит по коридорам! – вопила она, вцепившись в мой рукав. – С ним она пришла!

Местная публика оторвалась от своих дел, и взгляды их сосредоточились на мне.

– Ну, знаете ли… это уже не смешно! – возмутился я.  «Кассандра» же явно впала в истерику и с диких хохотом носилась по залу. Вскоре её усмирили санитары и увели в палату, но неприятный осадок не покидал меня весь  этот день. Несмотря на успокоительные, я долго не мог уснуть после отбоя, а когда всё – таки задремал, мне показалось, что кто-то присел на мою кровать  и погладил по щеке. Сквозь едва приоткрытые веки я увидел Лили. Почему-то её присутствие в этом месте меня ни сколько не смутило, и я улыбнулся.

– Привет! – прошептала она мне на ухо, и сладкий мускус её духов вскружил мне голову, а жаркий поцелуй заставил забыть обо всем.

Утром ночное приключение показалось  приятным сном, вот только сильно кружилась голова. Утреннее обследование заставило врачей поволноваться и мне запретили вставать с кровати. Никольский сам пришел ко мне в палату, сел на стул  напротив меня  и спросил:

– Как вы спали? Что-то снилось?

– Мне приснилась Лили, – честно признался  я и рассказал о её ночном визите.

– Не кажется ли Вам, что появление этой девушки в вашей жизни явилось началом вашего недомогания? – спросил доктор. – Ваш разум с трудом выдерживает такую нагрузку.

– Вы о  двойном чувстве вины? – уточнил я.

– Боюсь, не только о нем! – доктор нахмурился, изучая мою энцефалограмму. – Я предлагаю вам попытаться, хотя бы на время пребывания в клинике, перестать  принимать ее «ласки».

– Но я же не специально! – Мне стало стыдно моих эротических фантазий.- А разве такое можно контролировать, тем более во сне?

–  Ваш сон настолько реалистичен и опасен, что вы обязаны его контролировать. Если в следующий раз она  опять «придет», прогоните её. Я уверен, вы сможете.

– А если она придет меня навестить, ведь я оставил ей адрес? – опасаясь ответа, спросил я.

– Мы не пускаем посетителей, таково правило, – ответил доктор и вышел.

Весь день я провалялся в постели и лишь к вечеру сумел заставить себя немного прогуляться. В парке мне повстречался Михаил с приятеля. Мы поболтали о пустяках и разошлись по  своим комнатам. Время  близилось к отбою. В дверь тихонько постучали и, не дождавшись моего ответа, ночной гость тихонько прокрался в комнату.

– Как ты сюда попала?- прошептал я, стараясь не привлечь внимание дежурного в коридоре.

– А то ты не знаешь, как это делается! – Лили шутливо фыркнула. –  Я соскучилась и решила тебя найти. А ты скучал?

Я, честно говоря, опешил.

– Тебе нельзя здесь быть. Уходи!

-Ты действительно этого хочешь? – в ее глазах стояли слёзы.

– Ты должна уйти, так доктор велел! – пробормотал я.

Она попыталась меня обнять и поцеловать, но я резко оттолкнул её от себя. Лили какое-то время стояла и смотрела на меня, а потом улыбнулась как-то нехорошо и вышла, хлопнув дверью. Я проглотил подступивший к горлу ком. Спину холодила, промокшая от пота рубаха. Зарывшись в подушку и накрывшись с головой одеялом, я забылся тревожным сном. На утреннем сеансе я резко заявил Никольскому, что у них в клинике совершенно не соблюдают правил и пускают кого -ни попади. А потом выложил ему историю с Лили.

Он тяжело вздохнул и предложил  поближе подсесть к его столу.

– Смотрите, это записи видеонаблюдения за коридором и вашей палатой. Обратите внимание на время.

Я смотрел не отрываясь, и внутри меня что-то оборвалось и покатилось в темную и холодную бездну. Отрицание, страх и отчаяние, сменяли друг друга в моём сознании.

– Сегодня ночью  ни кто ко мне не приходил… – упавшим голосом произнес я. – Но, что же это было? Я что – свихнулся? Или вы хотите меня убедить, что Лили вообще нет? Что она моя больная фантазия? – я уже кричал на Никольского, обливаясь холодным потом.

Он переждал, пока я успокоюсь, дал выпить воды и произнес тоном судьи:

– Вам решать, что она такое. Если вы считаете ее реальностью –  докажите, нет – докажите! Ответьте сами на этот вопрос. Вы же разумный человек. В начале нашего знакомства я задал вам несколько  наводящих вопросов, постарайтесь ответить на них. Но главное – наш уговор остается в силе. Не подпускайте ее к себе!

– Если она плод моего больного воображения, проекция моей тоски по жене, то до чего же она реальна! –  прошептал я. – Но раз я смог её породить, то смогу и уничтожить. Она всего лишь –фантазия!

Полный решимости я вышел из кабинета Никольского. Я ждал её этой ночью и следующей, и в течение недели, но она не приходила. Погруженный в ожидание встречи, и поглощенный внутренней борьбой, я не заметил исчезновения доброй половины мужского контингента «постояльцев». Потом исчезла Ксения. Все это я списал на окончания их лечения и особого значения этому не придал. А потом  отменили  мой сеанс с Никольским. Его секретарь сообщила, что « у доктора был инфаркт и сейчас он в больнице в тяжелом состоянии».

– Что ж это за напасть то такая на наши головы? Что ж у нас все от инфарктов – то мрут? – всхлипнула, услышавшая наш разговор, уборщица тетка Нюра.

– Что значит все? –  удивился я.

– То и значит. За неделю полклиники  от вашего инфаркта  богу души отдали! Что-то здесь не чисто! Эпидемия какая-то…

Я запаниковал.  Хотел выписаться, сбежать, но в клинике объявили, на всякий случай, карантин. Нас развели по палатам и выдали успокоительные, но уснуть я не смог в эту ночь, ворочался с боку на бок, прокручивая в голове все наши с Никольским разговоры.

***

Она села на краешек кровати и стала медленно расстегивать блузку.

-Убирайся! Тебя нет! – закричал я, задыхаясь от ужаса и желания.

– Больше нам ни кто не помешает. Остались только я и ты, – прошептала она, обжигая своим дыханием моё лицо.

Я вскочил с кровати и забился в угол. Она, нагая, приблизилась ко мне и прижалась всем телом. И тогда я стал молиться, неистово, зло.  Она отскочила от меня не то удивленная, не то испуганная. Ее лицо исказилось. В счете Луны, пробивающемся сквозь жалюзи,  я увидел, что цвет ее кожи  изменился, черты лица стали расплывчаты. Она прижала свои фиолетовые руки к голубой эмали стены и  мерзко взвыла, царапая краску. Я готов был потерять сознание от страха и отвращения, – я с этим спал! Не прекращая молится, я схватил стул и метнул его в эту тварь. Она злобно взглянула на меня, фыркнула и исчезла. Совершенно обессиленный, я свалился на кровать и отключился.

Солнечный свет развеял страхи ночи. Днем меня пригласили к Никольскому в кабинет. Доктор, вполне живой и здоровый, приветствовал меня. Ничего не объясняя, я попросил показать мне запись видеонаблюдения в моей комнате этой ночи: я просто спал. Тогда я бросился в палату и, осмотрев стену, облегченно вздохнул, – на ней красовались свежие царапины.

Пожав доктору руку, я собрал свои вещи и покинул клинику. Больше с Лили мне встретиться не довелось. Бог миловал! Но рыжих девчонок с тех пор я обхожу стороной.

ОТЗЫВЫ  КОМАНДЫ  ЖЮРИ

Отзыв от Дианы Тим Тарис

«Всякому безобразию своё приличие»
(Салтыков-Щедрин)

Можно ли писать мистику вполне реалистично? Можно и нужно! Данный рассказ тому яркое подтверждение.
Лишённый лишних наворотов и подробностей, он выглядит вполне обыденной историей реального человека, пережившего сильное горе. Мы верим каждой строке и каждому слову, что несомненно является удачной подачей событий.
Подкупает, что ГГ не прячется за стеной неверия и не впадает в паранойю отрицания. Он пытается разобраться, что происходит и почему. И читатель неспешно идёт за ГГ, наблюдая со стороны, чем это закончится, сочувствуя ему и переживая вместе с ним все стадии.
Интересный ход с молитвой. Конечно, этот приём древний, как сам мир. Но актуален он остаётся всегда. И в данном случае применён вполне уместно и правильно. И пусть перевоплощение героини предсказуемо, но иначе и быть не могло.
Хочется отметить ещё один правильный поворот – согласие героя остаться в клинике. Не рубить сплеча, не фыркать «я не сумасшедший», а подумать о ситуации здраво и сделать правильный выбор. И пусть герой получился несколько идеализированным. Это не недостаток. Так мы больше верим в реальность мистической составляющей.
Выбор имени героини, может быть, чуть более прозрачен, чем надо. Опять же какой человек в здравом уме заподозрит в каждой девушке, назвавшейся Лили, ту грозную Лилит, которая изводит мужскую половину населения за прежние и давние обиды.
Язык рассказа хоть и не отличается особой изысканностью, но вполне литературен. Правда, есть одно существенно «но»: весь текст пронизан двойными отрицаниями, словно упражнение в учебнике русского языка с заданием «исправь ошибку».
«Ни кто из них не может/не нашел ни каких ни каких следов/ни как не выходила/ни чего, если бы не эти/ни кто не был нужен/ни чего не давая взамен/не находили ни чего/ни сколько не смутило/ни кто ко мне не приходил/ни кто не помешает». А исправить проще простого: «ни» – это приставка и пишется слитно, «не» – частица.
Ещё одно простое правило: -то, -либо, -нибудь – черточку не забудь. А «черточка»-дефис пишется без пробелов.
В целом же текст просто «вопит»: «Вычитай меня!». Тогда и такие досадные мелочи, как «кого -ни попади» и «В счете Луны», не будут мозолить глаза. Да и запятые на место встанут.