Рассказ №5. Витёк

Витёк выжидал. Из достоверного источника, который стоил ему двух бутылок сорокоградусной, он узнал, что эту трансформаторную будку отключат сегодня вечером в связи с началом работ по прокладке дороги. Утром придут электрики, чтобы произвести её демонтаж. Надо было их опередить.

Витёк прикинул в уме вес медных финтифлюшек и проводов, которые можно будет там свинтить, скрутить, вырвать и выкусить. Получалось, что, когда он сдаст их на лом в заготконтору, по баблу выйдет нормально. Некоторым нужно месяц работать, чтобы получить столько, сколько получит он за единственную ходку. Это стоило бессонной ночи.

Большего Витёк не планировал. На собственном опыте когда-то убедился, что жадность фраера погубит.

Год «химии», который Витёк отмотал из-за собственной жадности, ему не понравился. Близость Полярного Круга охолодила его настолько, что у него напрочь пропала тяга возвращаться за добавкой. Добавит, как известно, только прокурор.

В тот раз так и было. Вернулся в хранилище музыкальных инструментов при профсоюзном доме культуры (там только горны, да барабаны были), а его уже поджидали. Он не сопротивлялся, не пытался сбежать, сразу выдал местоположение ранее украденных шести горнов, и активно сотрудничал со следствием. Суд оценил содействие, и Витёк получил только год принудительных работ. Аскетизм северной природы и быта ограниченной свободы отучил его жадничать.

Витёк ждал, притаившись в густых кустах белого дерена, когда окончательно стемнеёт. Июньские сумерки длятся долго. Ёще и полнолуние так некстати… Но другого раза не будет.

Он подготовился к «операции» чин чином. Болторез, чтобы срезать замок с двери, отвёртка крестовидная, отвертка плоская, французский раздвижной ключ, пассатижи, кусачики и фонарик.

Будка находилась на пустыре между микрорайонами, озелёненном кустарниками в виде живых изгородей. К ней вела только асфальтовая дорожка, вконец разбитая непогодой, временем и равнодушием муниципальных служб. Появление ментовского патруля на «Козле» Витек даже не рассматривал. Не будут менты по пустырю без подъездных путей, по корчам, ездить. Тропинки, протоптанные собачниками и срезающими путь, были не в счёт. По ночам они обычно пустуют. Обычно…

Болторез придётся нести с собой обратно (штука дорогая). Отвертки и пассатижи разбросает по кустам.

Здоровый человек может унести на себе, без особого вреда для организма, на неопределенное расстояние тридцать-тридцать пять килограмм. У него, Витька, расстояние определённое, так что он попытается унести все сорок. Рюкзак у него справный, вместительный и крепкий, даром, что бэушный. С такими туристы по Алтайским горам ходят и не нахвалятся.

Ходить же по тем путям, где менты никогда не встречаются, Витёк научился уже давно. Были у него и места для нычек, о которых никто, кроме него не знал.

Он посмотрел на часы. Половина двенадцатого. Полная луна светила, казалось, как солнце днём. Слева и справа, в отдалении, гудели магистрали. Это кстати. Заглушит лязг сначала, когда он будет срезать дужку замка (дрянной там замок), а затем, когда он будет орудовать внутри. С работой по металлу без шума обойтись нельзя.

Пора!

Витёк выбрался из кустов и пошел к будке. Красться не имело смысла. Это в кино крадутся, скрючившись, как паралитики, когда надо и когда не надо. Зачем, если можно просто подойти?

Из будки не гудело.

«Верно кореш навёл! – подумал Витёк. – Действительно отключили!»

Дужка замка поддалась легко. Даже звякнула, словно умирая, совсем негромко.

«Экономят братцы-кролики», – упрекнул Витёк муниципальные службы и распахнул эмалированные двери.

Лунного света не хватало, чтобы осветить место работ, и взломщик включил наголовный фонарик. Светом луча провёл слева-направо, сверху-вниз, и оценил, что часа ему вполне хватит, чтобы управиться.

Витёк глубоко вздохнул, вошел в будку и прикрыл за собой двери. А вдруг-таки какому-нибудь шальному перцу вздумается совершать променад по пустырю. Люди всякие бывают и на действия, не поддающиеся никаким расчетам, горазды. Увидав распахнутые двери трансформаторной будки и человека, ползающего внутри с фонарём, он может призадуматься: а электрик ли это? Кто когда-нибудь видел работающего ночью электрика? В том то и дело – никто…

Мобильник достать и в полицию стукануть – минутное дело. Кто ж ему помешает?

– Так, сказал бедняк, – тихо произнёс Витёк, оглядываясь в стеснённости замкнутого пространства. – Денег нет, а выпить хочется… В тесноте, зато на свободе.

Он снял с себя рюкзак, положил на его дно болторез, и стал шарить по кармашкам в поисках отвёрток. Решил начать со свинчивания контактных зажимов. Чтобы добраться до них, надо было снять крышку бака трансформатора, и Витёк заорудовал раздвижным ключом. Чтобы свинтить по-быстрому двенадцать болтов – пришлось попотеть. Но он был жилистый, хоть размерами чуток и поменьше среднего, справился.

По полторы-две минуты на каждый болт… Итого двадцать минут. Времени оставалось совсем ничего. Превышать отведенные нормативы – излишне рисковать. Как говорится, быстро сделал и свободен.

Витёк снял крышку и осторожно, стараясь не шуметь, опустил её на пол, прислонив к стене будки.

Он был без перчаток (так удобней), но не боялся наследить – ведь всё же в масле. Жир по маслу растечётся.

Затем он, вооружённый отвертками, пассатижами и кусачками, победно заглянул в нутро вскрытого им короба. Медь то тут, то там отблескивала в свете фонарика весёленькими, как показалось Витьку, зайчиками.

Он на несколько секунд застыл, словно Царь-Кощей над златом. Это было у него вроде сакрального ритуала обретения собственности. В такие секунды он во всей полноте ощущал, что реально соответствует значению его собственного имени – Виктор значит Победитель!

Витёк сморгнул и вернулся в реальность.

Высмотрел первый контактный зажим и потянулся к нему с отвёрткой, чтобы вонзить её плоское жало в паз на головке винта.

«Пожалуй, – подумал он, – нужно надеть перчатки. Здесь вполне можно и наследить. Вот только скручу эту медяшку…»

Винт, почти выкрученный, неожиданно застопорило, отвертка соскользнула с него, и Витёк, теряя равновесие, схватился за что-то обеими руками, чтобы не полететь вниз головой в недра электрического монстра …

Он так и не узнал, за что именно схватился: его тело прошило мощным, остаточным электрическим разрядом. Несколько секунд Витька трясло – он не мог разжать сведенных судорогой пальцев, вцепившихся во что-то металлическое. Когда разряд иссяк и руки разжались, его всё ещё дергающееся в конвульсиях тело совершило гимнастический кульбит назад, впечатавшись в стену трансформаторной будки.

***

Тело Витька наутро нашли электрики.

Они сначала немало насторожились, наткнувшись на перекусанный замок, а затем, когда открыли двери, перепугались уже не на шутку. Как не испугаться, увидев мертвого человека, тело которого полулежит, привалившись спиной к эмалевой стене, а руки, вскинутые над головой, словно тот сдаётся, налились густым фиолетовым цветом, свидетельствующем о глубоком некрозе тканей, и как будто приклеились к этой стене?

Вызвали милицию. Скорую. Участкового.

Последний сразу признал Витька, знакомый, не понаслышке, с его похождениями.

– Эх, Витёк, Витёк, – сокрушённо покачал участковый головой и снял фуражку. – Что ж так с тобой несправедливо-то так? Жалко дурака. Тут делов-то на пару лет, ну, года на три, с учетом прошлой судимости, а судьба тебя на электрический стул усадила.

Витёк, тем временем, наблюдал сверху всю эту суету с его телом.

Как его начинают поднимать, чтобы вынести из будки… Обнаруживают, что фиолетового цвета кисти рук действительно приклеились к эмалевой стене, и медикам со скорой приходится пускать в ход скальпели… Как его пакуют в черный мешок, наглухо застёгивают молнию, кладут на носилки… Но в микроавтобус не несут. Звонят кому-то… И уезжают… Ясно – они имеют дело с живыми, а за мёртвым, за ним, приедут другие…

Витьку это уже не интересно. Его теперь интересует другое: почему он завис и не может сдвинуться ни вверх, ни вниз.

ОТЗЫВЫ   КОМАНДЫ  ЖЮРИ

Отзыв ль Кирин59

Баю-бай, моя малышка,
Скоро-скоро тебе крышка.
О грядущем не мечтай,
О былом не вспоминай:
Смерть готовит нам подвох,
Вот он, твой последний вздох.
Клайв Баркер «Абарат: Первая книга часов»

Перед нами история незадачливого расхитителя цветмета Витька, который решил однажды поживиться в трансформаторной будке.

Не часто мне попадались истории с такими персонажами, поэтому читал с изрядной долей интереса. И при всей незамысловатости рассказа, он мне скорее понравился.

Однако рассказ грешит некоторым количеством ненужных уточнений, которые в первую очередь относятся к местоимениям. В рассказе всего одно действующее лицо (участкового в счет не беру – он герой второстепенный и появляется лишь в самом финале), поэтому лишним было уточнять:

«у него напрочь отпала тяга возвращаться»

«стоил ему двух бутылок»

«рюкзак у него справный»

Или вот пример с уточнением и повторением сразу:

«Были у него и места для нычек, о которых никто, кроме него не знал»

Еще я бы посоветовал Автору избегать таких описаний:

«эту трансформаторную будку»

«Это стоило бессонной ночи»

«В тот раз»

«к этой стене»

«всю эту суету»

Задача автора не просто сказать «эта стена», но подобрать слова так, чтобы читатель вообразил себе именно эту стену, а не какую-то другую. Скажете «кружка», и читатель вообразить себе свою (у меня вот белая керамическая на пол-литра, с картинками пончиков), а не ту, какую Вы подразумевали (возможно, маленькую кофейную). Но не забывайте и про контекст описываемой сцены (если герой сидит, например, в кофейне и берет кружку, то она скорее всего будет именно маленькой кофейной).

Другой совет: не злоупотребляйте многоточиями. Это знак препинания, которым либо выделяют «провалы» в тексте, либо обозначают некоторую недосказанность. Ни то, ни другое нечасто (вернее в редких случаях) играет автору на руку. Недосказанность – это часто банальная нехватка слов, что не есть хорошо для автора. А так называемые «провалы», когда текст лишается какой-то своей части, крайне редко используется в художественной литературе.

И еще замечание, которое весьма вероятно окажется субъективным, но я все-таки скажу. Не считаю заключение фраз в скобки особенно художественным приемом. Для меня это скорее элемент другого рода литературы. Сам я люблю их использовать в отзывах (к месту или нет), но не в рассказах. Художественные произведения достаточно гибкие, чтобы обойтись без лишних утяжелений. Вот пример:

«Он был без перчаток (так удобней), но не боялся наследить – ведь все же в масле»

Не проще сказать «для удобства он не одел перчатки»? И без скобок и без «был».

Или вот такой:

«Болторез придется нести с собой обратно (штука дорогая)»

Тут ни скобки не нужны, ни лишнее уточнение «с собой» (а с кем же еще?): «Болторез понесет обратно – дорогая штука».

А что же сама история? А она проста (это не плохо) и предсказуема (это, возможно, не слишком хорошо, но тут уж на усмотрение читателя). Финал очевиден едва ли не с первого абзаца, однако читается рассказ не без интереса. Возможно из-за простого персонажа, за которым следишь в ожидании неизбежного конца, благо автор не затягивает историю и не утяжеляет ненужными деталями.

Финал, кстати, неожиданно порадовал. К слову, последнее многоточие было к месту. Есть о чем поразмыслить и пофантазировать, но говорить об этом не стану, чтобы не спойлерить. Выражу лишь надежду, что автору захочется развить эту мысль в другом рассказе, я бы почитал его с не меньшим интересом.

С пожеланиями творческих успехов и вдохновения, Кирин59.

Отзыв от Эмиль Коста

В рассказе “Витек” психологизма немного, зато присутствуют социальные мотивы. В финале проставлен мистический акцент, но в целом произведение реалистическое.

Сюжет прост: воришка Витек тщательно спланировал очередное присвоение чужой собственности, но что-то пошло не так. Открытая развязка оставляет героя в подвешенном состоянии, полным недоумения над случившимся.

Автор слегка перестарался в стремлении вызвать напряжение у читателя. Подробно описано ожидание назначенного часа, вскрытие будки, опасения героя, что кто-нибудь сунется на пустырь, то, как он снимает крышку трансформатора — каждому событию или процессу посвящено не менее абзаца. Даже акцент на перчатках занял в сумме четыре предложения. Это привело к тому, что первые две трети повествования откровенно затянуты.

Сам главный герой вполне симпатичен и не лишен обаяния. События последней трети рассказа способны вызвать сострадание. Однако у читателя, далекого от электрики и кражи цветмета, резонно возникает вопрос: разве Витек с его опытом, не знал об остаточном заряде? То, как уверенно он приступает к демонтажу, демонстрирует немалую осведомленность в устройстве трансформатора.

К сожалению, читатель практически ничего не узнает о герое, кроме факта отсидки, о которой Витек вспоминает без восторга, и его нынешнего способа зарабатывать на хлеб. Наличие профессии, семьи и дома остается за рамками повествования.

Витек — вор, предпочитает казенную и государственную собственность. Читательской ненависти такой “специалист” не вызовет, это не провода в СНТ срезать. Сочувствию к такому персонажу, впрочем, тоже неоткуда взяться.

Непонятно, почему герой промышляет таким образом. Нет даже намека на одиночество, бездомность или алкогольную зависимость, которые могли бы дополнить портрет.

Место происшествия, несмотря на подробные описания, вырисовывается не совсем четко. Это пустырь на границе микрорайонов, между двух автомагистралей, в стороне от жилых домов. Не похоже на удачное место для выгула, хотя собачникам виднее.

Есть небольшие огрехи с пунктуацией и неудачные обороты речи.

“Из достоверного источника, который стоил ему двух бутылок сорокоградусной…”

Источник стоил двух бутылок или все же полученная информация? Читатель еще не знает, будет рассказ юмористическим или нет, и с немалой вероятностью сочтет это предложение неграмотным. Первый абзац — не лучшее место для того, чтобы играть словами.

Канцелярит, с учетом прошлого Витька, объясним, но в первой половине рассказа его многовато.

“… в связи с началом работ по прокладке дороги. Утром придут электрики, чтобы произвести её демонтаж…”

“… активно сотрудничал со следствием. Суд оценил содействие…”

Впрочем, далее текст выравнивается.

Кроме того, в рассказе достаточно жаргонизмов: “чин чином”, “ходка”, “бабло” — можно предположить, что так передаются размышления Витька. Однако наряду с ними находятся вполне литературные “бессонная ночь”, “аскетизм северной природы”, “сакральный ритуал”. Это не всегда выглядит гармонично, к тому же сбивает с толку: транслируют ли читателю восприятие героя или мы все же имеем дело со всеведущим рассказчиком, который любит русскую речь во всем ее многообразии?

Основную идею рассказа вычленить непросто. В финале автор заостряет внимание на главном вопросе, мучащем героя:

“… почему он завис и не может сдвинуться ни вверх, ни вниз?”

Неизвестно, почему Витек воспринимает свою смерть без лишних рефлексий. Потому что не особенно ценил жизнь или в нынешнем обличии для него такое восприятие является нормальным? Возможно, здесь заложена идея о том, что такой человек не заслужил ада, однако и в раю ему нет места. С учетом того, как мало подробностей биографии героя известно читателю, сделать собственные выводы будет трудно.