Дом Арабу

Риэлтор – малоприятная, излишне худощавая дама не так давно перешагнувшая порог зрелости, имевшая некрасивое лицо и отчаянно напоминавшая Игорю какую-то птицу, – по памяти зачитывала описание дома из рекламного буклета сухим бесцветным голосом скучающего в полупустой аудитории лектора.

Она сидела на пассажирском сиденье и смотрела на дорогу, изредка указывая направление тонкой («будто иссушенной», подумалось Игорю) рукой. Он старался не смотреть на риэлторшу без нужды. Но не потому, что это отвлекало от дороги, а потому, что по необъяснимым причинам эта женщина вызывала у Игоря отторжение на неосознанно глубоком психологическом и эмоциональном уровне.

Тонкий крючковатый нос походил на клюв, завитушки коротких волос казались небрежным оперением, а большие навыкате глаза вместе с тонким едва заметным разрезом рта довершали птичий портрет.

Надежда Павловна, так звали риэлторшу, принадлежала к тому виду деловых женщин, которые по субъективному мнению Игоря могли, не поморщившись, выпить пинту крови новорожденного после удачной сделки. И подозвать потом официанта, чтобы тот налил еще бокал этого чудесного напитка. Настоящая женщина-вамп, лишенная обычных человеческих чувств и эмоций в угоду карьере. А неприятная внешность таких особ вызывала двойной, иногда и тройной отталкивающий эффект.

Но деловая хватка и безукоризненный профессионализм делали таких женщин мастерами своего дела. Игорь не мог этого не признавать так же, как не смог упустить возможность воспользоваться услугами Надежды Павловны для собственной пользы.

Возможно, способность Игоря подстраиваться, приспосабливаться к окружающей социальной среде настолько, что он мог из многого извлекать немалую прибыль, приближало его к аналогичной категории вампов-мужчин, если можно их так обозначить. Но Игорь не занимался созданием столь специфической классификации мужчин и женщин.

В двадцать восемь лет, на пике физической формы и приближаясь к вершине карьерной лестницы, подобные умозаключения были бы неуместны. Ему достаточно было знать о себе, что он хороший бизнесмен. Это подтверждалось недавним назначением Игоря на должность заместителя директора в отцовской фирме после заключенной сделки на сумму с полудюжиной нулей.

А о Надежде Павловне Игорю достаточно знать и того, что иногда она может быть чрезвычайно полезной в силу своих умений, хоть и останется неприятной, как внешне, так и внутренне. Но с этим Игорь мог мириться.

Игорь, повинуясь властному и одновременно небрежному жесту иссушенной руки риэлторши, свернул с широкой автострады на узкую дорогу, ведущую сквозь пышущий зеленью ельник к не так давно возведенному спальному району.

– Минут через десять мы будем на месте, и по левой стороне дороги будет первый непроданный дом. Он пятый в ряду. Его стоимость вдвое выше, чем второго дома, того что будет по правую руку, но это в какой-то степени из-за большей площади, – монотонно цедила Надежда Павловна голосом столь же бледным, как и кожа ее лица.

Игорь слушал настолько внимательно, чтобы лишь коротко кивать в нужных местах усыпляющего монолога. В мыслях он все еще ликовал, хотя торжество в сердце уже улеглось, а чувство триумфа до сих пор продолжало греть душу.

Игорь все-таки заключил контракт с финнами, не смотря на скепсис коллег и начальства, принеся компании хорошую прибыль. Он настолько был уверен в своем успехе, что когда представитель финской компании ответил простеньким «Хорошо», на его лице не дрогнула ни одна мышца, кроме тех, что отвечали за улыбку. А в душе он буквально вопил от радости.

«Теперь ты убедишься, теперь ты увидишь, на что я действительно способен! Теперь ты не посмеешь меня игнорировать, папа, ведь я доказал (и сделаю это еще раз, будь я проклят, если не сделаю!) что я не хуже тебя и могу быть так же успешен!» – кричал он мысленно, представляя перед собой лицо отца. Но когда тот несколько дней спустя отсыпал поздравления по поводу нового назначения, Игорь ничего не сказал. Слова и не были нужны, это было видно по взгляду отца, восхищенному и гордому.

Игорь остановился перед пешеходным переходом, по которому на новеньком велосипеде с красной рамой проезжал мальчик лет десяти или одиннадцати.

Мужчина вынырнул из столь приятных воспоминаний о собственном признании и проводил мальчишку взглядом. Их взгляды на несколько секунд пересеклись, и Игорь увидел в глазах мальчика нечто такое, от чего мурашки пробежали по спине.

Обычный с виду мальчишка. На голове в обрамлении светло-русых волос крепко сидела серая кепка с вручную закругленным козырьком, как делали все мальчишки в юность Игоря. Все еще белая, наверно, недавно одетая, футболка. Темно-коричневые шорты до колен с цветастыми нашивками, в которых он мог бы походить на какого-нибудь мультяшного ковбоя, если бы вместо белой футболки было что-нибудь менее броское.

Но его изумрудные глаза не были глазами десятилетнего мальчика. И это отнюдь не казалось Игорю игрой полуденного летнего солнца. Навсегда застывшее в них выражение могло быть у солдата, вернувшегося из зоны боевых действий. Или у врача, потерявшего нескольких пациентов. Никак не у десяти или одиннадцатилетнего мальчишки. Он смотрел на Игоря тяжелым взрослым взглядом человека, познавшего страшную потерю. Человека, пережившего тяжелое потрясение, которое лишило его частички души.

– Дорога свободна, – сказала Надежда Павловна.

– Что? – несколько потрясенный Игорь взглянул на свою пассажирку, словно увидел ее впервые в собственной машине.

– Дорога свободна, – терпеливо повторила риэлторша, указав тонкой рукой перед собой.

Игорь отвел взгляд от птичьего лица женщины и снова посмотрел вперед. Дорога действительно была пуста. А мальчик, набирая скорость на новеньком красном велосипеде, был уже небольшим бело-красным пятном в зеркале заднего вида.

– Вы сегодня какой-то рассеянный, – заметила Надежда Павловна. – Не замечала раньше за вами. Обычно такой собранный, целеустремленный. Но не сегодня.

Игорь вновь повернулся к женщине и, увидев вперившийся в него колкий взгляд, на миг смутился. На лице его появилось смущенное, даже извиняющееся выражение лица.

– Просто этот мальчик… – начал Игорь, но замолчал, не зная как продолжить.

Взгляд холодных цепких глаз риэлторши на мгновение сместился в сторону удаляющегося мальчишки, и Игорю показалось, что тень отвращения коснулась ее лица.

Но показалось ли, или это было на самом деле? По некрасивому и обычно безразличному лицу было невозможно определить точно. Губы вроде бы хотели искривиться в гримасе отвращения, но так этого и не сделали. В глазах вроде бы блеснул огонек злобы, но исчез, не успев появиться.

Риэлторша вновь посмотрела на Игоря, который решил не предавать всему этому значения. Ведь по своему опыту он мог достаточно уверенно сказать: женщины подобные этой, попросту не любили детей всем своим естеством.

– А что с ним? – полный безразличия риторический вопрос.

– Нет, ничего, – отозвался Игорь. – Дальше направо?

– Прямо. – поправила Надежда Павловна сухим, как пустыня, голосом.

Они поехали прямо.

Десять минут спустя птица Надежда Павловна уже водила Игоря по пустому дому с просторными комнатами, перечисляя возможные причины для покупки именно этого дома. А поскольку в некоторых вопросах Игорь предпочитал прислушиваться к голосу интуиции (которая сейчас говорила, что этот дом не для него) то он счел дом неподходящим. Однако Игорь не стал высказываться об этом вслух, нейтрально предложив риэлторше начать осмотр другого дома.

Второй запланированный на сегодня дом оказался еще менее привлекательным. Комнаты меньше, узкие длинные окна напоминали бойницы крепости, а по сравнению с соседними особняками он был похож едва ли не на прилагающийся к ним гостевой домик. К тому же цена у него была бесстыдно завышена.

– Что ж, очень жаль, что эти дома вам не приглянулись, – сказала Надежда Павловна без тени сожаления в голосе, когда Игорь отказался от последнего предложения, не дожидаясь окончания экскурсии.

– Мне тоже, – на порядок искреннее отозвался Игорь, покидая дом. – Придется порадовать жену позже. Вас отвезти обратно в офис?

– Если вас не затруднит.

Игорь кивнул с натянутой улыбкой, и вскоре они снова оказались в машине. Он положил руки на руль и собирался заводить двигатель, чтобы отправиться назад, когда женщина остановила его легким, почти нежным, прикосновением.

Пальцы ее были холодными, Игорь почувствовал это даже через плотную ткань пиджака. А прикосновение оказалось столь неприятным, что он едва успел сдержать гримасу отвращения, поворачиваясь к женщине. Игорь тут же опустил на колено руку, к которой она прикоснулась, чтобы разорвать контакт с ее пальцами, и с неохотой повернулся к пассажирке.

– Если у вас есть время, я могу показать еще один дом, – сказала Надежда Павловна с неожиданными извиняющими нотками в голосе. – На него еще не пришли документы для продажи, так как застройщик совсем недавно закончил с внутренней отделкой. С этой компанией всегда случаются задержки. Но для вас могу устроить предпоказ, если это можно так назвать. И в качестве извинений за безрезультатно потраченное сегодня время, я готова предложить вам в случае положительного решения эксклюзивные права на покупку этого дома. Разумеется, если вы серьезно настроены обзавестись недвижимостью.

Она максимально радушно улыбнулась Игорю, обнажив ровные белые зубы.

– Конечно, – отозвался Игорь, сознательно поддаваясь на ее провокацию, лишь бы избежать дальнейшего зрительного контакта. – Я очень серьезен.

Женщина коротко кивнула своей птичьей головой, словно другого ответа и не ожидала.

– Тогда нам необходимо проехать немного вперед и, свернув направо, мы вскоре будем на месте. – она уже отвернулась от Игоря, за что молодой человек мысленно возблагодарил попутчицу.

Дорога до третьего дома заняла не больше пяти минут, но проведенное с этой женщиной сверх запланированное время, стало ощутимо растягиваться для Игоря. И он, останавливаясь у обочины, поймал себя за слишком частыми взглядами на часы в приборной панели.

«Еще немного», – попросил он терпения у самого себя, когда вновь заглушил двигатель и уже выбирался из машины.

Улочка, на которой они остановились, оказалась тупиком.

Риэлторша проворно покинула салон и направилась к третьему из четырех домов по правую сторону от дороги. За последним виднелся широкий пустырь, очевидно приготовленный для дальнейшего строительства.

В будущем, как догадался Игорь, обе стороны тупика станут зеркальным отражением друг друга. Все дома в этом тупике были, как близнецы, похожи друг на друга.

Пока Надежда Павловна искала ключи от входных дверей, Игорь мог оглядеться.

С удивлением он заметил у крыльца первого дома новенький сверкающий красной рамой велосипед, стоящий на выдвинутой подставке, словно верный пес в ожидании своего юного хозяина. Оказывается, тот странный мальчишка, которого они недавно встретили, живет здесь, совсем недалеко.

Этот факт несколько ошеломлял. Игорю одновременно не хотелось вновь увидеть жутковатый взрослый взгляд ребенка и безумно хотелось узнать, что же должно произойти, после чего ребенок сможет так смотреть.

В окне дома что-то блеснуло, и Игорь торопливо отвел глаза от велосипеда, словно он был пойман за попыткой угнать его. Мужчина невольно улыбнулся, представив, как удирает вниз по улице на этом красном красавце.

«Хорош бизнесмен», – укорил себя Игорь за подобное легкомыслие и оглядел дом, который предстояло осмотреть внутри.

Первой на глаза попалась небольшая рекламная стойка-тренога с закрепленной металлической табличкой, стоящая на крыльце рядом с риэлторшей, проводившей в своей небольшой сумочке археологическое исследование на предмет ключей.

«Арабу Корпорэйшн» – гласила крупными темно-зелеными буквами надпись вверху таблички. И ниже, уже более скромным шрифтом:

«Создаем комфорт и уют».

«Сейчас посмотрим, так ли это», – подумал Игорь, поднимаясь к Надежде Павловне, которой все же удалось обнаружить ключи.

Женщина распахнула дверь и отступила на шаг, приглашая покупателя войти первым. Уверенной походкой молодой человек переступил порог дома.

Пустые просторные комнаты утопали в ярком дневном свете, щедро заливавшемся через большие незанавешенные окна. Выполненный под дерево паркетный пол сверкал чистотой, словно здесь только что провели влажную уборку. Белоснежные стены и потолок едва не светились матовым блеском отраженного света, делая невидимыми углы комнат, от чего помещения казались еще больше.

Игорь с изумлением озирался с порога, едва не прищуриваясь, оглядывал все это великолепие и не верил своим глазам. Неужели это только что построенный дом? Необычайная чистота создавала ощущение стерильности, первозданности.

– Арабу Корпорэйшн всегда старается сдавать дома в таком состоянии, – пояснила Надежда Павловна за спиной Игоря, словно прочитав в его изумлении не заданный вопрос. – А в случае задержки сроков компания частично обставляет дом за свой счет по желанию покупателя.

Молодой человек оглянулся, дабы убедиться, что ему не послышалось, и обнаружил, что женщина все еще стоит за дверью, сияя снисходительной улыбкой. Она коротко кивнула, подтверждая свои слова.

– Потрясающе, – только и вымолвил Игорь, отворачиваясь от риэлторши, чтобы еще раз взглянуть на дом.

– Согласна, – ответила Надежда Павловна и добавила: – Прошу меня извинить, но мне необходимо сделать пару звонков. Можете начать осматриваться, а я вскоре подойду к вам, хорошо?

– Да, конечно, – отозвался Игорь, тут же забывая о ней.

Он принялся мерить комнаты короткими осторожными шажками, зачарованно разглядывая комнату за комнатой и не замечая ничего вокруг. Ему уже не хотелось уходить, хотелось оставаться в этих во всех смыслах чистых комнатах заполненных солнечным светом. Игорь был загипнотизирован отсутствием скрытых в сверкании света углах, изгибами рисунков древесины на паркете, сверкающими гладями чуть шероховатых белых стен и высоких потолков.

Несмотря на окружавший его свет, Игоря начала одолевать сонливость. Он задержался у лестницы, ведущей на второй этаж, и собирался подняться, когда осторожный стук в дверь внезапно вывел его из этого состояния.

Игорь тряхнул головой, отгоняя остатки сонливости, и взглянул в открытую настежь входную дверь. Вдалеке он увидел Надежду Павловну. Женщина стояла возле его машины спиной к дому и прижимала к левому уху мобильник, при этом невыразительно жестикулируя свободной правой рукой. Игорь нахмурился, не понимая, кто и где мог стучать. Тогда стук повторился. Исходил он от задней двери дома, выходящей во внутренний двор. Игорь оглянулся и увидел через остекленную верхнюю половину двери бездомного.

При близком рассмотрении мужчина был похож скорее на безумца, нежели на закоренелого бомжа. Широко раскрытые глаза затравленно озирались, отыскивая в доме людей. Когда взгляды мужчин встретились, бездомный ловко отскочил от двери на лужайку, и стал ждать, когда Игорь выйдет к нему.

Игорь вышел. Он совсем не испугался, так как мужчина не внушал страха, наоборот – слишком очевидно ощущалось, что бездомный сам боится.

– В чем дело? – осведомился Игорь более холодно, чем собирался, рассматривая незваного гостя.

Бездомный вжимал в плечи голову, на которой уже начали седеть короткие спутанные волосы. Лицо было осунувшимся и выглядело изможденным. Глаза продолжали озираться по сторонам, задерживаясь ненадолго на Игоре. Одной рукой он обнимал худой бок, скрытый под старой засаленной от пота рубашкой в крупную серо-коричневую клетку, а пальцами другой потирал покрытую щетиной щеку и плотно сжатые губы. На ногах были старые брюки с пятнами засохшей грязи и заношенные ботинки без шнуровки. Колени полусогнуты, и бездомный постоянно покачивался, словно бы в любой миг собирался развернуться к Игорю спиной и со всех ног броситься в кусты на другой стороне двора.

– У вас что-то случилось? – уже мягче спросил Игорь. – Вам нужна помощь?

– Нет, – шепотом бросил мужчина, отчаянно замотав головой, и отступил на шаг назад. – Помощь нужна вам.

– Что вы сказали? – Игорь не разобрал ни слова.

Бездомный опустил ладонь со рта на подбородок и сбивчиво зашептал чуть громче.

– Люди в городах не ведают о том, о чем не желают ведать. Довольно и того, что я об этом знаю, что знают заброшенные пустоши и старые развалины, камышовые топи, древние курганы и темные пещеры. Там нередко встретишь крылатых обитателей Дома Арабу[1]…

– Да о чем ты вообще говоришь? – Игорю все меньше нравилась эта ситуация. Он понятия не имел, как следует поступать, встречая безумцев, которые болтают всякую чепуху.

Мужчина не ответил, остановив, наконец, свой испуганный мечущийся взгляд на Игоре, и сделал два неуверенных шага вперед. Игорь инстинктивно шагнул за дверь, чтобы сохранить между ними расстояние.

– Игорь Сергеевич! – послышался из дома приглушенный крик риэлторши. – Где вы?

Игорь бросил за спину быстрый взгляд, но в доме женщину не было видно.

– Бойся недобрую птицу! – шикнул напоследок мужчина, после чего опрометью бросился в кусты.

Ошеломленный Игорь только и видел, как бездомный нырнул в заросли, словно пловец в бассейн.

Так, стоящим с приоткрытым от изумления ртом, его застала Надежда Павловна. Женщина обошла дом и вышла к Игорю с западной стороны, спешно отмеряя стриженый газон лужайки короткими шажками. Взглянув на покупателя, женщина обвела бесстрастным придирчивым взглядом задний двор.

– Великолепный дворик, правда? – осведомилась риэлторша с едва заметным снисходительным тоном, не подозревая о произошедшей встрече.

– Да, – сонно отозвался Игорь, не поворачиваясь к ней. И добавил: – А тут рядом в окрестностях случайно нет никаких…

Он запнулся, подбирая подходящее слово. Надежда Павловна и бровью не повела. Ожидая окончания, она взирала на Игоря бесцветными глазами.

– …лечебниц? – нашелся Игорь. – Для душевнобольных. Или приютов для бездомных?

Риэлторша слегка изогнула тонкую бровь.

– Нет. Это довольно уединенный район, вы сами могли в этом убедиться. Отсюда до другого ближайшего поселения около трех километров напрямую, через лес. А могу я поинтересоваться, почему вы задали такой вопрос?

– Да тут один мужик был, – начал Игорь неуверенно. – Похож на бездомного, в такой грязной клетчатой рубахе. На алкаша не похож, но выглядел, как безумец. Бормотал всякую ерунду про каких-то обитателей Дома Арабу.

Игорь смущенно опустил взгляд, словно, говоря о сумасшедшем бездомном, он мог заразиться его безумием и не хотел, чтобы женщина узнала об этом. Но она лишь немного нахмурилась, слушая Игоря с безмятежностью сытого удава.

– Куда он убежал?

– Туда, – Игорь указал на кусты и понял, что она о бездомном что-то знает или уже видела его раньше. – Вы его знаете?

– Извините, – теперь пришла очередь смутиться Надежде Павловне, но оно продлилось не более нескольких секунд. – Мне известно лишь, что на прошлой неделе у одного из жилых домов на этой улице появлялся некий бездомный, пугал людей необоснованными предостережениями и убегал. Я не думала, что он появится вновь, ведь в полиции сказали, что этот человек был помещен в больницу.

– Похоже, что его выписали, – не удержался от колкости Игорь.

– Не думаю, – отозвалась риэлторша с серьезным видом. – Но если вы решитесь приобрести один из здешних домов, я сама прослежу, чтобы эту проблему решили.

Игорь кивнул, решив, что чувство юмора у этой женщины едва ли больше игольного ушка.

– А вы знаете, что это за недобрая птица такая, о которой он говорил? – вспомнил он последнее предупреждение безумца.

Надежда Павловна плотней сжала губы, и если бы не бледная розоватая помада, то найти рот на ее лице оказалось бы не легче, чем заставить засмеяться над какой-нибудь шуткой. Ей определенно не хотелось отвечать на вопрос, и Игорь это видел. Но он продолжал выжидательно смотреть, понимая, что она не хочет говорить только потому, что ответ ей известен.

Игорю внезапно захотелось вытрясти ответ из риэлторши, во что бы то ни стало, потому что она ему совсем не нравилась. Ее показательно дружелюбная и скрыто пренебрежительная манера поведения вызывала у Игоря неприязнь, которая не могла больше оставаться внутри.

Но поскольку выразить свои чувства открыто не представлялось возможным, Игорь решил хотя бы выпытать эту без сомнения бесполезную информацию. Он хотел вынудить рассказать все, хотел наступить хотя бы краешком ботинка на ее раздутое самомнение, надругаться над ее надменностью.

Несколько долгих секунд они, молча, смотрели друг на друга.

– Знаю, – наконец, ответила Надежда Павловна с хорошо скрываемой неохотой. – Это Арабу. На вид довольно неприятное существо, надо признать.

– И почему он считает ее недоброй? – допытывался Игорь.

– В шумерской мифологии она была символом недобрых предзнаменований. А также царством мертвых.

Этот ответ несколько смутил Игоря, и несколько новых вопросов сами собой улетучились из его головы.

Компания-застройщик назвалась в честь птицы, которая была раньше царством мертвых и несла недобрые предзнаменования. Вот почему бездомный сумасшедший так боялся этого дома.

Но Игорь не верил в эту эзотерическую чушь, как и в кабалу, фэн-шуй, масонство и прочее с ними. Деловому человеку не пристало верить ни во что, кроме собственных сил, считал Игорь. И если бы он задумался о своей идентификации среди верующих, то скорее причислил бы себя к атеистам, но такой необходимости не возникало.

– Надеюсь, это не повлияет на ваше решение, – сказала риэлторша, как показалось Игорю, действительно с надеждой в голосе.

– Нет, конечно, – отозвался он. – Я его уже принял. Думаю, вы можете начинать оформление документов на этот дом сразу, как у вас будет возможность. А безумцы меня не тревожат.

– Вот и отлично. – риэлторша буквально засветилась от радости. – Начну работать над бумагами сразу, как только вернусь в офис.

Приняв ее слова за предложение, Игорь кивнул и направился к машине. Говорить о безумце и о продуманных, но все же больных фантазиях ему уже не хотелось. Он хотел расспросить риэлторшу про Арабу Корпорэйшн, но передумал – слушать монотонный бесцветный голос не хотелось вовсе. К тому же он наверняка сможет выяснить все сам – в интернете наверняка найдется полное досье на эту компанию.

Они ехали молча. Надежда Павловна на обратном пути не проронила ни слова, в этом не было необходимости – клиент уже дал согласие на покупку недвижимости. Игорь был этому только рад. Он всю дорогу размышлял, как воспримет эту новость его жена Ольга.

***

Несмотря на молодость, которая предполагала определенную широту взглядов, Ольга была довольно скованная.

Она не любила различные гаджеты, не любила автомобили и большие скопления людей, предпочитая уединение и все классическое. Ольга даже в записной книжке делала пометки исключительно карандашом, как ее любимые писатели, стилю которых она старалась подражать, вырабатывая свой собственный стиль письма.

Но эти черты нисколько не умаляли любовь Игоря. Напротив, ему даже нравилась ее консервативность, как он называл про себя эту черту. Ему доставляло удовольствие быть для Ольги своего рода окном в мир, которого она страшилась, от которого он мог ее защитить. Игорь будто держал ее за руку, пока Ольга смотрела с высокого обрыва, перегнувшись через край. И она отнюдь не считала лишним благодарить его за поддержку. Отчасти Игорь любил ее и за то, что она заставляла чувствовать себя нужным, значимым и любимым. А это немало значит для отношений, учитывая, что Игорь много времени уделял карьере.

Однако новость о загородном доме Ольга восприняла довольно сдержанно. Возможно, потому что покупка была пока еще только номинальной и отсутствовала необходимость переезжать. Возможно, потому, что Ольга понимала скрытые мотивы подобной покупки.

– Купил дом? – произнесла она и изумленно воззрилась на мужа, подняв взгляд от экрана ноутбука, в котором печатала черновой вариант своего первого романа. – Когда?

Она спросила когда, а не зачем, подметил про себя Игорь. Это можно было счесть за добрый знак.

– Сегодня, – ответил он, нагибаясь чтобы поцеловать ее. Ольга чуть запрокинула голову, чтобы их губы соприкоснулись. Игорь сел рядом на кресло.

– Я был утром в риэлторской компании, и мне сразу же решили показать несколько домов. Мы съездили. Там был просто шикарный дом, который еще не поступил в продажу официально – застройщик затянул срок сдачи в эксплуатацию. Он просто великолепен. К тому же застройщик может обставить его по нашему желанию за свой счет. Это бонус к задержке, так мне сказали. Но не думаю, что он скоро перейдет в нашу собственность, и мы сможем там жить.

Игорь замолчал, почувствовав себя так, будто находится на работе за столом переговоров, а не у письменного стола жены. И ему стало стыдно за то, что поставил ее перед фактом, да еще и пытался примирить с ним, расписывая достоинства сделки, будто Ольга была его клиентом.

Внезапно он с нарастающим отвращением ощутил, что таким образом стал походить сейчас на птицеобразную Надежду Павловну, которая таким же образом совсем недавно зачитывала по памяти тексты рекламных буклетов. Игорь не смог удержать болезненную гримасу отвращения к себе и не смел посмотреть на Ольгу.

– Извини, – добавил он к своим словам, но уже менее вдохновенно и куда более искренне. – Говорю, как продавец дешевых товаров, стараясь убедить тебя купить то, что тебе не нужно, за деньги, которых то не стоит.

– Хорошее сравнение, – улыбнулась Ольга. – Стоит записать.

И она действительно открыла лежащую рядом записную книжку и, взяв карандаш, мелким плотным почерком записала слова. Игорь смотрел за ней, ожидая ответа.

– И я тебя извиняю, – добавила она, покончив с письмом. – Хотя особо и не за что. Ты говорил так, как умеешь.

– А за то, что купил дом? – напомнил Игорь, затаив в голосе надежду.

– Я не в восторге, ты это знаешь, – не стала скрывать Ольга. – Но, думаю, тебя не переубедить.

– Есть еще время отказаться, – сказал Игорь. – Сделка не закрыта, еще оформление даже не начато.

– Ладно. – Ольга терпеливо выдохнула, словно он просил разъяснить само собой разумеющееся. И она разъяснила, разложив все по пунктам, как делал детектив в романах Бориса Акунина[2], чтобы уложить все факты, что называется, по полочкам.

– Во-первых, ты не спросил моего мнения сразу, потому что знал, что я этому не обрадуюсь. Потому что я не люблю переезды чуть меньше, чем, например, выступать на публике. А ты прекрасно знаешь, как я «люблю» людей. Во-вторых, когда ты говорил про дом, у тебя буквально на лице было написано, что ты в него едва ли не влюбился с первого взгляда. Очевидно, ты купил нечто среднее между виллой в Майами и викторианским замком в Англии с тысячелетней историей, в котором растлили нескольких принцесс и убили с дюжину принцев. Ну а третья причина, но не по значимости, не так проста и очевидна, поэтому даже говорить о ней не буду, ты с ней едва ли согласишься. В итоге могу сделать вывод, что вскоре, как бы мне не хотелось здесь остаться, мы переедем либо в Майами, либо в Англию. Но прошу только не продавать эту квартиру, я ее люблю и так долго ее обустраивала, что не смогу сразу с ней расстаться.

Ольга замолчала. Ее взгляд блуждал по лицу Игоря в поисках реакции. И он расхохотался. Ольга вскоре присоединилась к нему.

– А говорят, что писатели тяжелы в подборе слов при прямом разговоре, – сказал Игорь отсмеявшись.

– Так и есть, – с улыбкой ответила Ольга. – Просто тебе я могу говорить то, что думаю сразу, без долгих обдумываний, потому что люблю.

– Я тоже тебя люблю. – Игорь встал нагнулся к жене, чтобы вновь поцеловать. Затем посерьезнел и спросил: – Так что ты думаешь про дом?

– Ну, я его еще не видела, но со временем, наверно, привыкну к нему. Думаю, ты выбрал отличный дом, и есть время подготовиться морально к переезду. Спасибо, что сразу мне сказал, – Ольга провела рукой по спине мужа. – Надеюсь только, что не слишком дорогой?

Игорь широко улыбнулся.

– Теперь мы можем себе это позволить.

– Хорошо. – она улыбнулась в ответ, и тут же ее носик сморщился. Ольга прижалась лицом к животу Игоря, втягивая запах. Она тут же отпрянула.

– Фу! Что за отвратные духи?

– Это наверно от риэлторши.

Ольга скептически посмотрела на мужа, картинно изогнув бровь. Игорь сделал комически невинное лицо.

– О, не волнуйся, милая, ту любовницу с духами, как у тебя, я бы ни за что не променял на эту ужасную женщину-птицу, которая квохтала мне сегодня полдня, предлагая дома.

Ольга прыснула.

– Почему птицу?

– Не поверишь, она правда была похожа на какую-то птицу. Сухощавая, с тонким кривым, как клюв, носом, бесцветными глазками-бусинами.

Игорь вдруг поежился – просто не смог удержаться. Ольга заметила это, и веселья у нее разом поубавилось.

– Понятно. Одежду в стирку. А сам в душ.

– А ты присоединишься? – Игорь нагнулся и поцеловал Ольгу в шею чуть ниже левого уха. По ее телу пробежала приятная дрожь.

– Иди, я только главу закончу, – ответила Ольга.

Игорь ушел, и вскоре послышался приглушенный шепот воды в душевой кабинке. Ольга посмотрела на экран ноутбука и прочитала последний абзац, в последнем предложении которого не успела поставить точку.

Мысли, непокорные и шальные, словно дикие кони, снова и снова возвращались к нему. К тому, кто затмевал собой все мироздание и звал к себе. Он был маяком, он был путеводной звездой, он был ее любовью – тем, ради чего стоило жить дальше, не смотря ни на что. Но она не знала, как лорд воспримет признание простолюдинки, у которой в кошеле не нашлось бы и пары серебренников. Потому оставалась один на один со своими чувствами, не смея подходить ближе, чем на расстояние брошенного украдкой взгляда

«Слащаво?» – подумала Ольга и перечитала вновь. Взгляд остановился на слове «дому».

Ольга подумала о доме, который собирался купить Игорь, и ей стало не по себе. Не от того, что нужно будет уезжать из этой квартиры, которую она любила. Но от собственной неуверенности в истинной причине покупки дома.

Ольга считала, что Игорь купил этот дом, чтобы доказать что-то своему отцу. Возможно, чтобы доказать ему, что сын, которого тот не принимал в расчет, достоин был большего внимания с его стороны. И ради его внимания Игорь был готов на многое, это Ольге и не нравилось.

Она не могла не признавать, что ее отношение к отцу Игоря во многом обусловлено поведением собственного отца, которого Ольга практически не знала – он бросил семью, когда ей было всего пять лет. Но она думала, что достаточно хорошо знает отца Игоря, чтобы не считать его достойным внимания сына после того, что между ними было. После их постоянных ссор, о которых он долго не хотел говорить.

Женщина тряхнула головой, отгоняя эти мысли, которые так некстати полезли в голову – не время думать о том, чего не изменить и не исправить. Она могла лишь смягчать и приукрашивать, что и старалась делать для Игоря, потому что любила его. В этом она тоже не солгала.

Ольга, более не раздумывая, поставила в конце абзаца недостающую точку, сохранила документ и отправилась в душ. В конце концов, решила она, это всего лишь новый дом, не более того. К тому же они еще нескоро смогут начать там жить, если учесть время, которое придется потратить на формальности. Но Ольга ошибалась.

***

Риэлтор Надежда Павловна позвонила Игорю уже через три дня, чтобы сообщить о том, что она получила все документы необходимые для продажи дома. И пригласила Игоря в свой офис для подписания договора купли-продажи, если он еще не передумал.

Игорь не передумал. Наоборот, он только и думал о том, чтобы скорее заселиться в свой («в наш», – иногда поправлял он сам себя) новый дом. Ольге он об этом не говорил, признавая определенную правоту ее слов насчет влюбленности с первого взгляда. Однако он и сам себе не отдавал отчета в том, что мысли раз за разом возвращались в залитые ярким дневным светом чистые комнаты.

Каждую из трех последовавших после визита в тот («мой») дом ночей Игорь засыпал, представляя себя прохаживающимся по пустым комнатам новостройки. Он был именно таким, каким Игорь представлял себе идеальный дом в детстве. Поэтому, когда он услышал такой холодный и деловой голос Надежды Павловны в динамике своего мобильного, сердце его пустилось в радостный галоп, несмотря на неприязнь к риэлторше.

– Очень рада, что вы еще согласны, – ответила Надежда Павловна своим обычным бесцветным голосом, противоречащим произнесенным словам. – Договор мы можем подписать уже сегодня, но о переезде вам не стоит думать еще тринадцать дней. Именно столько времени у Арабу Корпорэйшн обычно занимает приведение дома, возведенного в нашей стране, в жилой вид, пригодный непосредственно для заселения. Ну, вы понимаете: мебель, покраска, ковры, шторы. И все такое прочее.

– Я приеду к вам в конце дня, – ответил Игорь, – Кстати, я хотел спросить насчет этой компании.

– Да.

– Я не нашел о ней никакой информации. В смысле, вообще ничего. Это немного…

– Настораживает? – закончила Надежда Павловна.

– Да, – согласился Игорь.

– О, вам не стоит волноваться. Вы наверняка искали в интернете?

– Да.

– Неудивительно, что вы ничего не нашли. – со снисходительным смешком сказала Надежда Павловна, вызвав перед мысленным взором Игоря образ попугая, кривляющегося перед зеркалом. – Арабу Корпорэйшн – очень старая компания, но все же небольшая и с очень консервативным руководством. Они избегают обширной рекламы, так как их работа говорит сама за себя. Вы сами могли в этом убедиться и, наверно, еще больше порадуетесь этому, когда переедете в ваш новый дом.

Она вновь хохотнула и, хотя этот смешок вышел более искренним, прозвучал он немного недружелюбно. Впрочем, Игорь этого не заметил.

– Поэтому вы едва ли найдете что-нибудь про Арабу Корпорэйшн в интернете или же в прессе, – продолжала риэлторша. – Но я могу вас заверить, что в надежности этой компании не стоит сомневаться. Это не какая-нибудь мелкая фирма-однодневка. Они очень тщательно выбирают себе компаньонов, поэтому я горда, что работаю с ними и рада предложить вам их работу.

– Хорошо, – отозвался Игорь, решив все же приехать на подписание договора с собственным юристом.

Тот окончательно развеял все сомнения Игоря, заявив, что никогда не видел договора, составленного столь четко и скурпулёзно, да еще на таких выгодных условиях.

«Если это обман», – сказал он, – «То можете меня уволить. Если они все же решат вас кинуть, то после суда вы получите неустойку, после которой сможете вообще не работать».

Игорю этого было достаточно, чтобы не тратить время на новую попытку отрыть-таки какую-нибудь информацию на Арабу Корпорэйшн. Договор был подписан.

***

Спустя почти две недели томительного ожидания Надежда Павловна позвонила вновь – дом был готов к заселению. Игорь, не откладывая поездку в долгий ящик, в этот же вечер повез Ольгу осматривать дом и обстановку, которую при желании можно было сменить.

– Этот дом будет символом нашего роста, любимая, – возвещал Игорь, словно проповедник, наставляющий свою паству, время от времени отрываясь от дороги и немного сбрасывая скорость, чтобы посмотреть на жену. – Тебе там понравится. Два этажа, на каждом есть санузел, даже камин там есть!..

Но Ольга уже не слушала эту очередную тираду о достоинствах их новоприобретенной недвижимости. Она не слишком любила уезжать из своей квартиры в центре города. Потому-то и не слишком обрадовалась новой покупке, которая – только подумайте! – находилась в часе езды от их квартиры.

Не смотря на то, что все произошло быстрее, чем она ожидала (гораздо быстрее), виду она не подавала, чтобы не расстраивать Игоря, который слишком много работал для их семейного благополучия.

Тем не менее, Ольга предпочла бы побыть в своем гнездышке, как они называли иногда свою квартиру. В привычной, идеальной для нее обстановке, которую она сама и создала.

Нет, она, конечно, была рада назначению Игоря заместителем директора, благодаря которому и стала возможна покупка загородного дома. Это был серьезный, даже невероятный скачек по карьерной лестнице, а ведь ему было всего двадцать восемь лет.

Просто жил в душе Ольги некий подсознательный страх кардинальных перемен, который (ей отчаянно хотелось в это верить) есть в душе каждого человека. И как бы она с ним не боролась, он никогда ее не оставлял, словно тень следуя по пятам. Возможно, Ольга была слишком апатичным человеком, возможно, просто боялась людей, она сама доподлинно этого не знала.

Иногда Ольга удивлялась, как ей удалось сойтись с таким открытым человеком, как Игорь.

Он, в отличие от Ольги, мог совершенно спокойно завести разговор с незнакомым человеком прямо на улице. Он любил путешествовать и не боялся говорить людям неприятные для них вещи. При этом сохранял невозмутимость, которой могли позавидовать статуэтки буддистских божков.

Ольга, напротив, была крайне некоммуникабельна. Она не любила детей и незнакомцев, долгие поездки и ссоры, особенно с незнакомцами. Даром, что работала в библиотеке, где было мало причин для конфликтов.

Однако беспокойство, сопровождавшее Ольгу в любых поездках, особенно в такое предвечернее время, внезапно улетучилось, словно туман, унесенный резким порывом ветра, когда она увидела тот самый дом, о котором была столь наслышана.

Казалось бы, ничего особенного, обычный двухэтажный особняк.

Как и два соседних, он был без всяких архитектурных и декоративных излишеств. Не было ни до тошноты миленьких ухоженных садиков под окнами (они были на заднем дворе, но Ольга их могла их увидеть); ни ярких цветов в аккуратно прибранных клумбах, хотя сами клумбы были и как раз идеально ухоженные; ни резных рам на окнах и ничего такого прочего.

Но все же было в нем нечто неуловимо особенное, Ольга сразу это почувствовала. Что-то, что отличало их дом от соседних, которые словно близнецы копировали друг друга от оттенка черепицы на крыше вплоть до расположения и числа плиток в дорожке, ведущей к входной двери. Он словно смотрел на них блестящими золотом заката окнами, предлагая войти.

«Не смела подходить к дому ближе, чем на расстояние взгляда”, – внезапно мелькнула в голове Ольги строчка из незаконченного романа и тут же исчезла.

«Но этого взгляда хватило бы», – успела подумать ей в ответ Ольга, когда они входили внутрь.

Показывая жене дом, Игорь не преминул вновь пересказать, теперь еще и демонстрируя, достоинства дома, о которых Ольга еще минуту назад и знать не хотела, а теперь ловила каждое слово. Сам же Игорь восхищался обстановкой, которая изменила дом в лучшую сторону.

Просторные комнаты больше не были пусты. Изящные люстры и плафоны освещали их со стен и потолков мягким, но ярким дневным светом. Гладкие ровные стены сияли белоснежной белизной, кое-где прикрытые небольшими картинами с натюрмортами в деревянных рамках. Новенькая мебель – столы, стулья, шкафы и шкафчики, тумбочки и крохотные банкетки для ног рядом с мягкими креслами, заставленные книгами полки, цветочные столики и напольные подставки из резного дерева для цветов, – создавали ощущение, что в доме давно живут люди, долгие годы с любовью создававшие его интерьер.

По обстановке можно было без труда опознать назначение комнаты, будь то кабинет с большим дубовым письменным столом или же обеденная с вытянутым широким столом в обрамлении дюжины стульев.

Была и небольшая библиотека с креслом и софой для чтения. Была и комната отдыха с диванчиками и креслами перед большим в половину стены окном на задний дворик, за которым открывался вид на закатное небо. Была огромная кухня с баром, сияющий кафелем санузел и не один. Ванная комната с душевой кабиной и ванной, в которой можно было свободно поместиться вчетвером.

Так, комната за комнатой, неторопливый осмотр, как и планировал экскурсовод, закончился в спальне на втором этаже.

Игорь поставил на прикроватный столик бутылку вина и пару бокалов, прихваченных из бара. Он сел на кровать и наполнил бокалы, даже не заметив на столике небольшую, размером с визитную карточку, открытку с изображением белых роз вокруг надписи:

Надеемся, что Вам понравится созданный нами комфорт и уют.

Арабу Корпорэйшн

Странным образом Ольга почти сразу свыклась со сменой обстановки. Она ощущала, что могла бы остаться здесь навсегда прямо сейчас и не возвращаться за своими вещами в квартиру, которая была просто комнатой в студенческом общежитии по сравнению с этим домом.

Это было ей не свойственно, а в иной ситуации и вовсе показалось бы странным. Но сейчас от пребывания в стенах этого дома она ощущала растущее возбуждение, как эмоциональное, так и сексуальное.

Ольга видела, что Игорь испытывал то же самое, если не больше. И, едва пригубив по бокалу принесенного вина, девушка едва не набросилась на своего мужа, покрывая лицо и шею обжигающими поцелуями.

Вскоре оба были уже в кровати абсолютно голые, занимаясь любовью.

Никогда еще они так остро не чувствовали друг друга.

Каждое осторожное прикосновение и движение, каждый поцелуй и каждая фрикция возносили их ощущения на вершины блаженства, о которых они ранее даже не подозревали.

Разгоряченные тела сплетались в едином безумном любовном порыве. Насквозь пропитанные не столько страстью, сколько похотью, стоны любовников гулко разносились по всему дому. А он, казалось, затих, с жадным интересом вслушиваясь и наблюдая за своими новыми хозяевами. Но, увлеченные друг другом, они не замечали нависшей вокруг тишины, ненасытно поглощавшей их стоны и вскрики.

Было уже давно за полночь, когда любовники после нескольких часов страстного соития предались, наконец, сну в нежных взаимных объятиях.

Признания в любви, слетевшие с уст, словно опадающие с дерева последние листья, были произнесены в полудреме, сразу же навалившейся на изможденную пару.

Ольга мгновенно заснула.

Игорь какое-то время смотрел на обнаженное тело жены, покрытое маленькими бисеринками пота. Он никогда бы не подумал, что в этой девушке может жить столь страстная бестия. Похоже, что перемена обстановки вызвала подобный эффект, но Игорь решил подумать над этим утром на свежую голову. Сейчас он слишком устал, но будь он проклят, если сегодняшний вечер не лучший в жизни. Великолепный дом, потрясающая жена, головокружительный карьерный скачек, позволивший заставить отца пожалеть о своих словах.

Игорь больше не был неудачником, о котором бы жалела мать, если бы не бросила их.

«Он не посмеет больше так думать обо мне», – подумал Игорь. – «Я не виноват, в том, что она ушла от него. Это его вина, а не моя. Она ушла от него не потому, что был глуп, а потому, что он не любил ее».

Эти слова он, как молитву, повторял почти каждый вечер. Но только теперь начал верить в их правдивость. Игорь с широкой улыбкой на лице прикрыл глаза и не заметил, как тут же уснул.

***

Обычно спокойный сон Игоря был как никогда неясным и беспокойным, и он не мог четко ухватить его суть, слепо витая по закоулкам сна, будто тот был чужим для него.

Небрежно сотканный, как наспех сшитое полотно, из десятков смешанных ощущений, сон был начисто лишен каких-либо образов или действий. Ощущения словно ленивые волны морского прилива раз за разом обдавали спящий разум Игоря, стараясь увлечь его за собой, затянуть в неограниченную по своей неопределенности глубину этого темного и холодного океана чувств.

Игорь с каждой новой волной все ближе и ближе приближался к краю, перейдя за который, он уже никогда не смог бы вернуться назад. Там находилось нечто, чему никогда не было названия, чему не существовало, и не будет существовать определения или описания.

С неумолимым приближением к этой незримой границе, беспокойство все росло. Оно уже начинало перерастать в страх, когда в преобладавшие над разумом Игоря чувства вторглось новое, сразу заняв главенствующее положение среди прочих.

За одно мгновение мимолетное слабое влечение сексуального характера превратилось в страстное и непреодолимое желание. А оно тут же обратилось неутолимой похотью, полностью захватив все существо Игоря, как это уже было совсем недавно.

Немыслимая парадоксальность и быстрота этой перемены – от нарастающего ужаса до почти безумного вожделения – вытолкнули разум Игоря из сна в реальность.

Он открыл глаза и обнаружил себя лежащим на спине, на кровати в своем новом доме. Комнату заливал прозрачный лунный свет, льющийся через незанавешенное окно успокаивающими серебристыми лучами. Ночная тишина только добавляла обстановке умиротворенности, хотя после такого кошмара последняя и не спешила появляться.

Смотревшего в потолок Игоря не покидало чувство смутного, но все же ощутимого страха, последовавшего из сна. Чуть позже Игорь заметил, что в реальность перешел не только страх – слишком ощутимым было желание внизу живота.

Чтобы окончательно убедиться в своем пробуждении, Игорь осторожно убрал с себя влажную от пота простынь, позволяя благодатной ночной прохладе прикоснуться к телу. В лунном свете хорошо была видна сильнейшая эрекция, вызванная последними моментами неприятного, как будто чужеродного сновидения.

Не доверяя одним лишь глазам, Игорь прикоснулся к возбужденной плоти, словно она ему уже не принадлежала, при этом он не отводил изумленного взгляда. Пальцы подтвердили, что глаза не лгут.

В последний раз он просыпался ночью с таким стояком в тринадцать лет, когда накануне впервые удалось посмотреть качественное немецкое порно, а мастерству самоудовлетворения он еще не успел обучиться. И смотрел он этот фильм по новенькому широкоэкранному телевизору в новой квартире отца.

В памяти тут же всплыл минувший вечер: поездка, восхищение новым домом, глоток вина и последовавшие за этим долгие часы занятия любовью.

Только теперь Игорь осознал, что лежит на кровати не один.

Он повернул голову к Ольге и в ужасе так порывисто отшатнулся назад, что не заметил, как оказался на полу. Игорь сидел голыми ягодицами на холодном жестком паркете, упираясь в него руками, и старался подобрать под себя ноги лишь бы оказаться подальше от увиденного.

Ольга лежала на левом боку спиной к Игорю. Ничто не вызывало сомнений, что девушка уже не была живой – ее гладкий бок не поднимался, как если бы она дышала.

«Нет, она просто спит», – отчаянно подумал он. – «Она просто очень крепко спит и все».

Только взгляд его был прикован не к красивой спине, не к изгибу плеча, не к волосам, в беспорядке разметавшимся по подушке, и даже не к округлостям обнаженных ягодиц. Но к тому, что удобно расположилось на шее жены.

Жуткая тварь выглядела, как крыса, только очень большого размера – почти метр в длину, если судить по голове. Серая шерсть лоснилась в лунном свете. Отвратительный голый хвост, не уступавший по длине телу, лежал на подушке рядом с Ольгиным лицом, Игорь успел заметить его когда, приподнявшись на руках, сползал с кровати. Существо нагло сложило свою продолговатую мохнатую голову на шею женщины. Черные блестящие усы, словно антенны, слегка подрагивали на вытянутой крысиной морде. А красные глаза-бусины с маленькими точками черных зрачков злобно светились в полумраке комнаты.

Игорь был так напуган явлением чудовищной крысы, что не осознавал произошедшего в полной мере.

Тварь была настолько неестественна в размерах и ужасна в облике, насколько в равной степени была реальна. Игорь не замечал тела жены, впившись взглядом в немигающие глаза-бусины, которые гипнотически поблескивали.

Только крыса смотрела не в лицо Игоря, а ему в пах. И он ощутил, как начавший обмякать от испуга член вновь начал наливаться кровью. По телу внезапно пробежали теплые искорки возбуждения, и Игоря осенило: все те необычные ощущения, испытанные им во сне и наяву, все ни были вызваны влиянием или волей этой твари.

От мысли, что это мерзкое существо смогло завладеть его помыслами и желаниями, проникло в разум, лишило воли и прикасается к жене («она просто крепко спит»), Игоря охватила безумная ярость, захлестнувшая волной ненависти навязываемое извне возбуждение.

Он, вскакивая на ноги, нажал включатель настольной лампы, чтобы голыми руками убить это существо. Убить за то, что оно посмело прикасаться к Ольге («пока она мирно спит»), за проникновение в его разум, за ее чудовищное обличье.

Крыса, явно почувствовавшая поражение в борьбе за доминирующие помыслы человека, и последующую за этим потерю контроля над сознанием Игоря, поспешила ретироваться. Она была уже почти в дверях, когда искусственный желтый свет настольной лампы разлился по комнате.

Съедаемый желанием скорой расправы над убегающей тварью, Игорь бросился в погоню. Он едва успевал ударять на бегу по включателям на стенах, чтобы загоревшийся свет обнаружил путь бегства крысы – ее длинный хвост не успевал скрываться в темноте вслед за хозяйкой.

Выбежав из спальни, крыса ринулась вниз по лестнице на первый этаж. Затем мимо кухни, гостиной и скрылась в кладовке, где была дверца в подвал. Игорь остановился перед ней на пару секунд, чтобы перевести дух, и начал спускаться вниз.

В подвале было куда холоднее, чем наверху, от чего по обнаженному и разгоряченному телу Игоря пробежала мелкая дрожь, едва не повергая его в озноб. Но он продолжал решительно спускаться, осторожно ступая босыми ногами по холодным ступеням и выравнивая тяжелое от бега дыхание.

Единственная лампочка, висевшая под самым потолком в центре подвала, зажглась без проблем, едва освещая углы полупустого подвала. Однако тусклое освещение не помешало Игорю заметить движение у дальней стены под столиком, на котором лежали садовые инструменты.

Решив, что тварь загнана в угол, Игорь быстро огляделся, отказавшись от расправы голыми руками. Несмотря на то, что погоня продлилась несколько секунд, желание прикасаться к крысе столь чудовищного размера уже не казалась ему привлекательным.

Лучше найти более подходящий для расправы предмет. Такой нашелся как раз рядышком с лестницей. Большой пожарный топор в красной краске покоился на двух крюках на стене. Словно в призыве воспользоваться собой рукоятка целилась в потолок.

Игорь, недолго думая, схватил топор и двинулся к столику, где скрывалась крыса. Вес оружия придал уверенности, но крыса снова оказалась проворней. Она прошмыгнула мимо замешкавшего Игоря, едва тот успел занести свое оружие над головой, и устремилась вверх по лестнице.

Игорь с усилием сдержал удар и снова бросился вдогонку. Длинного хвоста он уже не видел. Но догадывался, куда тварь могла направляться, хотя не смог бы сказать, откуда у него была такая уверенность. В этот момент не было времени, чтобы задуматься над этим. Он просто знал, что крыса бежит не в кухню, не в библиотеку или гостевую комнату, и не в спальню на первом этаже. Он знал, что крыса не станет прятаться ни на этом этаже, ни на втором. Чудовище хотело закончить начатое, и Игорь знал это ясно, как свое собственное имя.

Перескакивая через несколько ступенек сразу, мужчина направлялся обратно в спальню. Тварь могла бежать лишь туда.

Игорь не ошибся. Когда он вошел в комнату, крыса сидела в той же позе, что и во время его пробуждения. Только теперь Игорь видел крысиную спину, все так же сложившую голову Ольге на шею, от чего женщина чуть повернулась.

Длинный хвост свисал с кровати, касаясь пола и слегка покачиваясь из стороны в сторону. Из окна в комнату заливался тусклый лунный свет. И все же Игорь разглядел в полумраке лицо жены, такое спокойное и странно бледное.

«Она просто спит!»

А еще он рассмотрел, как крыса, устроившись поудобней, поставила лапку на грудь Ольги.

Белая волна ярости, которой Игорь никогда в жизни еще не испытывал, внезапно застила глаза, губы искривились обнажая зубы в едва ли не зверином оскале. Игорь прокрался поближе, занес топор высоко над головой, чтобы раз и навсегда прекратить посягательства настырной твари на жену, намереваясь разрубить крысу надвое одним-единственным смертельным ударом. И в этот удар он постарался вложить всю свою боль, всю ярость и ненависть, что испытывал к этой твари.

Но крыса вновь оказалась проворней – она ловко соскользнула на пол прямо из-под лезвия опускающегося топора.

Ольгина шея приняла удар на себя.

Чавкнула разрубаемая плоть, хрустнули позвонки перерубленного позвоночника, и на кровать засочилась черная в лунном свете кровь. Лезвие рассекло шею и вонзилось глубоко в подушку. Отрубленная голова скатилась по ней и с влажным тяжелым стуком упала на пол по другую сторону кровати. От удара тело полностью перевернулось на спину, открывая взору Игоря еще более ужасающее зрелище, сокрытое от него в ночных тенях.

Простыни под Ольгой были насквозь пропитаны кровью. Все половые органы женщины были начисто выедены – ниже пупка начиналась одна огромная рваная рана. Таз был большой кровавой дырой, куда из прогрызенного нутра вывалились нетронутые кишки.

Руки, еще сжимавшие древко топора, ослабели, и оружие неслышно шлепнулось на кровать.

Игорь в ужасе попятился от растерзанного тела жены, отчаянно мотая головой, не желая признавать реальность происходящего.

«Она спит!» – истерично вопил протестующий разум, но глаза уже стали наполняться горькими слезами, и в их благодатной пелене таял представший перед Игорем кошмар.

Внезапно нога оступилась о нечто мягкое, и Игорь утратил равновесие. Он взмахнул руками, чтобы вернуть устойчивость, но тело его стало запрокидываться назад.

Мужчина бы пережил это падение, если бы за его спиной не стоял новенький ясеневый комод на изогнутых ножках. Об угол этого комода через секунду был проломлен череп, сопровождая смертельную травму отвратительным хрустом ломаемых костей.

Комод покачнулся, но устоял на месте. Если бы на нем что-то стояло, то неминуемо оказалось на полу. Однако на нем была лишь небольшая открытка размером с визитную карточку с изображением белых роз вокруг надписи:

Надеемся, что Вам понравится созданный нами комфорт и уют.

Арабу Корпорэйшн.

Открытка лишь сдвинулась к краю комода.

***

Крыса забралась на кровать, избрав новым лежбищем обнаженную грудь обезглавленной женщины. Она наблюдала, как из человека, подрагивающего на полу, медленно уходит жизнь. Она смотрела на вторую крысу, самца. Того, на которого наступил человек, и из-за которого тот сейчас умирал.

Крыса была сыта, впервые с тех пор, как человек вошел в этот дом и своим появлением предложил себя в жертву, открывая им дорогу в этот мир. Она терпеливо ждала, когда сможет насытиться ее партнер.

Мужчина вскоре затих, и голодный самец, удобно устроившись между его ног, принялся поедать еще теплую плоть.

Когда он закончил, немигающие крысиные взгляды сошлись, и в них светилось только желание. Они хотели друг друга. На простыне пропитанной уже остывшей кровью они принялись яростно спариваться. Сгустившаяся тишина жадно впитывала их громкий писк, пока не наступил рассвет.

Их слышал лишь бездомный мужчина, что прятался в кустах за задним двором дома. Он сидел на земле, прижав колени к груди, и раскачивался вперед-назад, словно безумец. Руки обхватывали ноги, а в ладонях он сжимал старенький крестик-распятие. По покрытым щетиной щекам бесконечным потоком текли слезы и пропитывали грязные штаны.

– Ты проделал путешествие в Дом арабу и вернулся обратно[3], – всхлипывая, шептал безумец. – Не стоило приходить сюда еще раз. Я пытался предупредить тебя, но ты не послушал. И не справился. Господи, он не справился! И теперь в ее зоопарке новая клетка, новый монстр в ее бестиарии. И она приведет сюда еще людей, я знаю. Да, я знаю. И они будут приходить сюда снова и снова, им не будет конца. Но я предупрежу их. Да, Господи, я предупрежу их тоже. И буду молиться Тебе, как и прежде, истово и преданно, Господи, чтобы новые хозяева были сильнее. Сильнее, как тот мальчик. Да, Господи.

Незадолго до появления первых солнечных лучей крысы удалились в свою нору глубоко под домом, чтобы завести первое потомство. В будущем они еще выйдут обратно, но это произойдет не раньше, чем в дом войдет другая пара, очарованная его загадочной привлекательностью.
______________________________________________________________________

[1] Бездомный цитирует отрывок из рассказа «Дом Арабу» (англ. «The House of Arabu») Роберта Ирвина Говарда (англ. Robert Ervin Howard, 22 января 1903 – 11 июня 1936 гг.) – американского писателя-новеллиста жанра фэнтези, создателя Конана-Киммерийца и вселенной Хейборийской Эры (здесь и далее – прим. автора)

[2] Бори́с Аку́нин (настоящее имя Григо́рий Ша́лвович Чхартишви́ли; род. 20 мая 1956 года, Зестафони, Грузинская ССР, СССР) — русский писатель, учёный-японист, литературовед, переводчик, общественный деятель. Детектив, о котором идет речь, – Эра́ст Петро́вич Фандо́рин, герой серии исторических детективов Бориса Акунина «Приключения Эраста Фандорина».

[3] Вновь цитирует отрывок из рассказа «Дом Арабу» (англ. «The House of Arabu») Роберта Ирвина Говарда.