– Сколько раз говорить, не кури в туалете! Ну сколько можно!
Александр Иванович прошел на балкон, цепляя по пути тапки босыми ногами и накидывая олимпийку.
– И вообще, бросать пора, – добавила себе под нос Валентина Николаевна. – Денег на твои сигареты уходит, уже бы на машину накопили.
«Накопила бы она на машину с моего дешевого табака», – думал Александр Иванович, облокотясь о край балконного окна тридцатого этажа.
Какая высота! Букашками носились внизу крохотные машинки, вдалеке дымили трубы завода, на город садились сумерки серым облаком смога. Где-то на улице покрикивали играющие дети, кто-то сверлил в соседней квартире, сбоку или сверху.
На кухне скворчало на сковородке, знакомые голоса ведущих из телевизора рассказывали одни и те же новости об Украине, Америке и российских успехах.
Успехи действительно были. Валя продолжала работать на их родном заводе, потому что моложе. Его, Александра Ивановича отправили в вынужденный отпуск-карантин по возрасту. За год закрылось еще несколько цехов, урезали треть зарплаты.
Несколько лет назад взяли ипотеку на эту крохотную однушку, где спальня и кухня суть одно и то же. Валя вечерами готовит, он, в «другой комнате», уборной отгадывает сканворды. Грех жаловаться.
Дочь с семьей и двумя детьми живут в их старой трехкомнатной квартире. Благо, успели заработать когда-то, отдали им. Что же сделаешь, детям надо помогать, им жить. Им жить…
– Саша, – громко позвала жена, – сходи за яйцами и сахару возьми. Буду печь, на утро не хватит, истрачу.
Бабе легче, лишь бы плита со столом была, говорящий ящик с сериалами и кого кормить-обстирывать. Может, и к лучшему, что не думает.
Молча оделся, взял с полки медицинскую маску и спустился на первый этаж. Встретил пару соседей, поздоровался с консьержкой. Стемнело, но так было хорошо, свежо, пахло подтаявшим снегом. Пробрался через заставленный грязными автомобилями двор. В магазине безучастно взглянул на цены, взял, что подешевле. Вышел и сел на яркую цветную скамейку на детской площадке. Детворы уже не было.
И вдруг вспомнились ему друзья, рыбалка, переход через горный перевал в 75м под песни, смех, гитару. Скользнули бодрые заводские деньки. «Рабочий класс!» – гордое звание. А теперь так с усмешкой называют маргиналов и мигрантов.
Стало душно, сердце застучало как-то не так, то проваливаясь куда-то, то подскакивая. Попытался расстегнуть куртку.
Потом все исчезло, а Александр Иванович так и остался сидеть с открытыми глазами на скамейке, неуклюже прислонившись к спинке.
Автор публикации
