«Голодные игры & Игра в кальмара – 2022»
1.) Голодные игры
Если рассматривать только саму кинокартину, вне её сиквела, нечаянно, а быть может и нарочито, пытающегося найти или уже нашедшего своё наиболее злободневное выражение в событиях реальной действительности, то это очень хорошее кино.
Центральное место в картине занимает жертвоприношение.
Существует некий общественный договор, согласно которому с каждого регионального поместья (дистрикта) с определённой периодичностью должны приноситься в жертву пара молодых людей — юноша и девушка — достигших своего совершеннолетия.
Кажущаяся несостоятельность абсурдной логики событий, наполняющих полотно кинокартины, с лихвой компенсируется едва ли ни ещё бОльшим абсурдом, происходящим в реальной жизни и находящем своё в ней (картине) отражение.
Казалось бы: арена (специально оборудованное место, где проходят игры) — ещё бОльшая тюрьма для трибутов (участников игр), чем дистрикты из которых их отбирают. Притом вероятность смертной казни в этой тюрьме слишком высока: по условиям игр выживает лишь 1 из 24. Хочется ворваться в преисподнюю режиссёрского замысла и подсказать ему, нет — потребовать (!) : пока ещё не слишком поздно, необходимо оказать сопротивление преступной власти организаторов игр, и лучше всего это сделать на этапе отбора участников этих игр — в дистриктах — в условиях несколько бОльших свобод для этих участников (трибутов), нежели на арене, где механизм жертвоприношения уже неумолимо приводится к своему непосредственному исполнению.
Но в реальной жизни, за рамками киносеанса, подобное желание лишь усиливается, принимая порой ещё более гипертрофированные формы и становясь необузданным. Повестки в военкомат получают все дееспособные и достигшие совершеннолетния юноши, но на войну призывают лишь избранных: теоретически из числа наиболее подготовленных, но фактически из числа тех, кто не смог откупиться — тот же жребий, только ещё менее справедливый, более абсурдный и унизительный, чем в фильме.
Да, трибуты отбираются посредством жеребьёвки, поэтому вероятность твоей гибели, как бы, уменьшается, но сам факт обязательности участия в этой жеребьёвке каждого жителя дистрикта, достигшего своего совершеннолетия, на фоне гарантированного неучастия в ней более привилегированных жителей Капитолия, априори унизителен для первых и рано или поздно приведёт к требованию сатисфакции и отмщению (что, в конечном итоге, и было продемонстрировано в несколько запоздалых сиквелах к фильму).
Где же эта Арена и кто эти распорядители игр (хозяева нашей жизни), в адрес которых надлежит направлять свои требования сатисфакции?
Разумеется, речь идёт не о священной войне, а об искусственном жертвоприношении, находящем своё выражение в современных локальных вооружённых конфликтах.
Арена, с её голодными играми, — это и есть современные войны. Участники игр (войн) — простые, непривилегированные граждане различных стран, входящих в те или иные союзы, блоки, альянсы, в зависимости от геополитической и политэкономической конъюнктуры.
Важно понимать, что в современном мире, пережившем химеру гитлеровского фашизма и сталинского тоталитаризма, права человека соблюдаются, как никогда хорошо, и, самое главное, примерно одинаково во всех странах, независимо от формации их общественного строя и экономической развитости. Поэтому право на жизнь и самоопределение современного человека не может входить в резонанс ни с территориальными прениями на внешнем контуре геополитических событий, ни с внутриматочной классовой борьбой: нет совершенно никакой разницы под каким флагом сейчас проводить марш мира и бороться с госкоррупцией, права и свободы любого человека независимо от его цвета кожи, вероисповедания и земли, по которой он ходит своими ногами, соблюдаются везде примерно одинаково, важно лишь одно — мирное небо над головой.
Там, где мирное небо — там и есть наша Роднина; там, где война и земля горит под ногами — там враждебная нам чужбина.
Единственная причина по которой я взял бы в руки оружие – убить не того, кто хочет меня освободить от моей податливой приверженности к тем или иным политическим течениям или от притворного влияния на меня тех или иных идеологических пропаганд, вызывающих конфликт интересов и разного рода противоречия между, как бы, противоборствующими сторонами единого центра геополитичеакой силы, а того, кто убивает меня (мне подобных) непосредственно здесь и сейчас, с целью осуществления господства титульной нации, например. А это в современном мире – невозможно, очень маловероятно. В основном это лечится в психиатрических клиниках. Если речь не идёт о голимом криминале, разумеется, осуществлять противодействие которому призваны силы Нацгвардии, Полиции и Интерпола.
Последний раз порядка 30-ти лет назад Дудаево-Кадыровские прихвостни вырезали подобным образом целые русские поселенья, проживающие на чеченских землях. Локальный фашизм местного безбожно-сволочного хулиганья. Но и с той достаточно недавней поры глобалистами был инициирован ещё один дополнительный эволюционный скачок в развитии малых озлобленных друг на друга и на весь мир народностей. Сейчас подобный расклад даже в локальном формате тоже очень маловероятен. Путин перекупил чеченских псов войны на свою сторону, создав из них эффективный и послушный ему инструмент беспринципного геополитического устрашения. Виват король.
Всё это, конечно, лирика, – нужно конкретное понимание, как быть здесь и сейчас. На вопрос: что делать, если на тебя летит ракета? – Ответ: то же самое, как если бы на тебя обрушился камнепад, цунами или изверглась лава – спасаться, но не противостоять с оружием в руках! Это обман. Нас специально стравливают. От вооружённого сопротивления ракет будет только больше. Все подобные теракты проплачены. Источник финансирования – гегемония мировой госкоррупции. Заблудшая ракета, конечно, в твой дом может прилететь, – война же кругом, – но целенаправленно расстреливать мирное население из огнестрельного оружия не станут. И тут никакие деньги не помогут. Иначе грош нам всем цена.
Общество эволюционировало. Современная глобалистическая среда предоставляет, быть может, не совсем очевидную, на сколько бы это хотелось равнодушно-ленивому обывателю, но достаточно уверенную возможность личностного противодействия всякого рода геополитической пропаганде: на самом деле никакая сила в мире не может заставить тебя взять в руки оружие, если ты сам этого не захочешь, малодушно поддавшись на несостоятельные уговоры, соблазны и запугивания, исходящие от, как бы, противоборствующих центров силы. Блеф правовой неопределённости в вопросах формирования гражданского самосознания – главный инструмент современных глобалистов, позволяющий им контролировать геополитическую ситуацию в современном вовсёммире, оптимизируя и, главное, стабилизируя при этом работу механизма гегемонии мировой госкоррупции на рынке госзакупочной деятельности в системе государственного заказа, составляющего, на минуточку (!), бОльшую часть расходной части государственных бюджетов во всех, без исключения, странах современного вовсёммира.
2.) Игра в кальмара
Однако, тут необходимо сделать одну поправку на ветер: исходя из хронологии событий, «Игра в кальмара» всё же ближе по духу к злобе настоящего дня. И, как я понимаю (не смотрел ещё), в Игре в кальмара произошёл переход от традиции лотереи жертвоприношений, свойственной «Голодным играм», к традиции современной войны — как квинтэссенции добровольного выбора доведённого до отчаяния человека: никто никого, на сам деле, не заставляет брать в руки оружие, просто очень нужны деньги.
Что касается жеребьёвки, то в фильмах реализован принципиально различный подход к условиям участия в ней: в кальмаре доведённые до отчаяния нищеброды участвуют по собственному желанию, а в голодных играх участие обязательно для всех.
Более подробно об этом всём с применением доказательной публицистики нон-фикшн, и не только об этом всём, а и ещё кое о чём другом, см. туточки
https://litclubbs.ru/posts/5442-v-poiskah-sinopsis…
Другие публикации автора:
Автор публикации
Однако, тут необходимо сделать одну поправку на ветер: исходя из хронологии событий, «Игра в кальмара» всё же ближе по духу к злобе настоящего дня. И, как я понимаю (не смотрел ещё), в Игре в кальмара произошёл переход от традиции лотереи жертвоприношений, свойственной «Голодным играм», к традиции современной войны — как квинтэссенции добровольного выбора доведённого до отчаяния человека: никто никого, на сам деле, не заставляет брать в руки оружие, просто очень нужны деньги.