Истории

Три пачки печатной бумаги усердно тянули к земле висящий на плечах Саши рюкзак, но мальчик с не меньшим упорством продолжал идти вперед, изредка подкидывая ношу, чтобы удобнее подтянуть широкие лямки.

Январский субботний полдень встречал ярким солнечным светом и чистым голубым небом. На памяти Саши это была первая не морозная зима – температура не опускалась ниже десяти градусов с самого первого снега. Что вполне устраивало Сашу, поскольку он не любил морозы.

Однако идя сейчас вверх по улице, он немного жалел о том, что сегодняшнее утро не было морозным. В таком случае шансы остаться незамеченным значительно бы возросли.

Мальчику совсем не хотелось попадаться на глаза школьным задирам с рюкзаком для учебников в выходной день. Они и без того считали Сашу умником и зазнайкой, за что и недолюбливали. Если со вторым он был совершенно не согласен, то к первому относился с изрядной долей скромности. Нет, Саша не был зубрилой-отличником. Но лишь потому, что в силу изрядной любознательности ко всему непознанному учеба давалась ему легко и без нарочитого заучивания. А отличником он не хотел становиться сознательно, чтобы не усугублять и без того напряженные отношения с определенной группой недалеких сверстников.

Саша шагал вперед как можно быстрее, стараясь не смотреть по сторонам. Мысли то и дело возвращались в вопросу: зачем же странному соседу, Сергею Николаевичу, потребовалось столько бумаги утром выходного дня?

Странным Сергея Николаевича считали не только родители Саши, но и многие другие соседи по дому, как взрослые, так и дети.

Например, маленькая Ксюша четырех лет от роду и вовсе боялась его. Стоя на лестничной площадке, Саша не раз видел, как Сергей Николаевич выходит из квартиры в халате, который, похоже, был на нем постоянно, как вторая кожа, хотя выглядел еще прилично – всего с одной небольшой дыркой на правом локте. Как здоровается с добродушной улыбкой на изможденном лице, приглаживает пышные, но блекло-рыжие усы и идет к почтовым ящикам. Если в это время родители выводили Ксюшу гулять, то, завидев усатого соседа, девочка начинала истерику, которая заканчивалась лишь на улице и то при помощи нехитрого подкупа сладостями. Мужчину не спасал даже фирменный фокус с надуванием щек и шевелением усов, сопровождаемый шумным выдыханием сквозь плотно сжатые губы, который казался забавным даже тринадцатилетнему Саше, не говоря уже о малышах.

Сашин папа частенько говорил, что «не стоит доверять мужику, который живет один и радуется жизни». Тогда мама сдержанно соглашалась, добавляя, что каждый волен жить так, как хочет и заниматься, чем хочет, хоть рисованием, хоть пением. После этих слов папа сердито замолкал, а мама широко улыбалась.

Саша знал, что папа хорошо пел в школе, когда и познакомился с мамой, даже хотел стать профессиональным певцом, но из-за срыва связок карьера певца обошла отца стороной.

Еще родители любили спорить о возрасте Сергея Николаевича.

Мама упорно считала, что ему не меньше шестидесяти. Папа же уверял, что соседу максимум пятьдесят. И их непродолжительные споры никогда не приходили к общему знаменателю.

Саша не раз предлагал считать, что соседу пятьдесят пять, но родители стояли на своем, и он перестал ввязываться в их дискуссии. Сам он никогда не задумывался над тем, сколько на самом деле лет Сергею Николаевичу. В разное время он выглядел по-разному. В один день ему могло быть сорок, в другой все шестьдесят пять, в третий – не больше двадцати.

Сегодня утром, когда Саша столкнулся с соседом у почтовых ящиков, тому было никак не меньше семидесяти. Мальчику даже показалось, что мужчина серьезно болен, такой изможденный и болезненный был у него вид. Всегда пухлые щеки впали, под тусклыми глазами залегли тяжелые мешки, пышные усы повисли, придавая лицу одновременно комичное и грустное выражение.

На вопрос Саши, все ли у него в порядке, Сергей Николаевич лишь отмахнулся и ответил, что немного приболел, а ему нужно было срочно кое-что купить. Саша не долго раздумывал, прежде чем предложить свою помощь – он и сам собирался прогуляться до магазина.

Мужчина посмотрел на мальчика, словно видел в первый раз. Саше даже стало немного не по себе от такого взгляда, будто сосед смотрел не НА него, а В него. Но это длилось не более двух мгновений, затем лицо мужчины расплылось в улыбке.

«Буду бесконечно признателен тебе», – сказал Сергей Николаевич так искренне, что Саше на секунду показалось, что сосед готов расплакаться. Но этого не случилось. Он лишь немного оживился и пригласил к себе домой, чтобы рассказать о покупках.

Так Саша и превратился в навьюченное животное этим субботним утром. Сергей Николаевич пообещал рассказать, зачем ему столько бумаги, хоть Саша и не просил, но немой вопрос наверняка отразился на лице мальчика в тот момент.

По дороге до магазина он попробовал сам найти ответ на этот вопрос, но вскоре перестал об этом думать – следовало только принести бумагу, и ответ будет дан.

Саша прибавил шагу.

Опасения мальчика не оправдались, и до дома он добрался без происшествий.

Сергей Николаевич отворил дверь, не успел Саша подняться на площадку. Сосед сразу преобразился, увидев мальчика с тяжелой ношей за спиной. Глаза засверкали радостным блеском, а рыжеватые усы вновь топорщились в разные стороны, не в силах скрыть благодарной улыбки.

– Заходи, спаситель! – Приветствовал он Сашу, подхватив рюкзак и углубившись в квартиру. Дверь осталась распахнутой, и Саше ничего не оставалось, кроме как войти.

Квартира Сергея Николаевича поражала своим минимализмом. В прихожей обнаружилась полупустая полка для обуви, вешалка для одежды с одним-единственным пальто и небольшое овальное зеркало на гладкой белой стене без обоев. Последних, как оказалось, в квартире не было вовсе, все стены были выровнены и покрашены белой краской.

В единственной комнате большую часть занимала аккуратно заправленная кровать и большой книжный стеллаж у стены заставленный стопками прошитой бумаги и книгами. Еще тут был скромный письменный стол с двумя ящиками, на котором стоял старенький ноутбук в режиме ожидания и принтер.

Пораженный такой обстановкой, Саша остановился на пороге единственной комнаты и осматривался, как если бы вместо голых стен видел на них шедевры мирового изобразительного искусства.

Но Сергей Николаевич на мальчика и не смотрел. Он сел на офисный стул перед ноутбуком и нетерпеливо раскрыл рюкзак. Пачки бумаги перекочевали на стол. Быстро окончив с этим занятием, он  взглянул, наконец, на гостя.

– Оу, – произнес мужчина, словно только что обнаружил в квартире мальчика. – Извини, я на секунду о тебе забыл. – Он виновато улыбнулся. – Слишком давно у меня не было настоящих гостей. Да ты проходи, садись. Угощу тебя чаем.

Сергей Николаевич усадил Сашу на кровать, вытащил из-под нее походный раскладной столик и поставил его перед мальчиком.

– Я быстро.

Он ушел, чтобы положить рюкзак на обувную полку прихожей, не забыв вложить в боковой кармашек купюру в тысячу рублей, и принести кружку уже заваренного фруктового чая с тортом.

Когда кружка с дымящимся напитком оказалась на столике, а на тарелке лежал приличный кусок торта, он сел на стул, развернувшись к мальчику.

Саша поблагодарил и принялся за торт, который оказался на удивление вкусным, попивая сладкий чай.

– Ты мой спаситель, – сказал Сергей Николаевич. – У меня осталось всего десять чистых листов и совсем мало времени до финала истории.

Саша удивленно вскинул брови, смакуя торт. Мужчина улыбнулся.

– Даже не знаю, как объяснить тебе эту фразу. Странное качество для того, кто сочиняет разные истории.

– Вовсе нет. – Саша, наконец, покончил с тортом. – У меня в школе есть одна девочка, которая за сочинения получает только пятерки. А на устных ответах теряется, как будто забыла половину слов. А еще у папы есть друг, который любит рассказывать всякие байки, но не любит писать вообще. Как-то раз он сказал, что если бы не приходилось расписываться в разных бумагах, то он бы наверно забыл, как выглядят ручки.

Сергей Николаевич вновь широко улыбнулся в рыжеватые усы, став при этом похожим на кота, которого погладил любимый хозяин.

– Наверно ты прав.

– Так вы писатель? Вот зачем вам столько бумаги.

– Ну да, – подтвердил Сергей Николаевич.

– И вот почему вы не ходите на работу – она у вас дома. – Продолжил Саша.

– Да.

– А что вы пишете?

Мужчина ненадолго задумался и ответил:

– Все подряд: рассказы, романы, очерки, повести, поэмы, эссе. Много чего. Но я люблю думать, что просто сочиняю истории. Истории для меня суть жизни. Люди живут ради историй, и истории живут благодаря людям.

Саша задумчиво покивал, соглашаясь.

– Я о вас не слышал, – признался мальчик смущенно.

– Немудрено. Я пишу под псевдонимом. Настоящее имя знает всего несколько человек.

– И какой ваш псевдоним?

Сергей Николаевич хитро прищурился.

– А ты никому не расскажешь?

Саша энергично замотал головой.

– Обещаю, – добавил он со всей искренностью. – Я умею хранить тайны.

Скрытный писатель помолчал немного, словно прикидывая в уме благонадежность мальчика, и ответил. Саша нахмурил брови, напряженно вспоминая услышанное имя. Через какое-то время лоб начал разглаживаться.

– Это вы пишете рассказы про спрятанное королевство, где драконы живут с людьми на равных? Половина девчонок в классе любят их читать.

– Ага, – кивнул Сергей Николаевич и добавил непонятное: – Для разгрузки.

Чтобы не показаться глупым, Саша ответил многозначительным кивком.

– Мне никогда не приходилось отвечать на вопросы о моей работе, – признался он.

– А я впервые встречаю писателя, – ответил Саша.

Они улыбнулись друг другу.

– Давно вы пишете?

– Ооо, – протянул Сергей Николаевич. – Я начал писать в семнадцать лет. Стихи, конечно. Для девушки, в которую был тогда влюблен. Но со временем разлюбил девушку и полюбил писать. Хотя в школе ненавидел сочинения, поскольку это было любимое задание моей учительницы по русскому языку. А теперь не представляю жизни без сочинительства. Пишу каждый день, каждую свободную минуту.

– И не устаете? – Изумился мальчик.

– Устаю, конечно. Я такой же человек, как ты. Просто у меня нет другого выбора. Если историю не записать, она может погибнуть прямо в голове. И смерть ее может повлиять на другие истории, а то и на меня. И чтобы истории не умирали в моей голове, я могу сделать только одно – записывать их. Только тогда они начинают жить сами.

– А про что еще вы пишете? – Саше стало интересно, каково это все время сидеть дома и придумывать разные истории.

– О разном. – Уклончиво ответил Сергей Николаевич. – Хотя нет. Скорее о людях. Наверно, все писатели, так или иначе, пишут о людях. О себе, о своих друзьях, о своих коллегах, о своих знакомых, да и о незнакомцах тоже. И о разных ситуациях, в которые эти люди попадают, или устраивают сами себе. Люди сами по себе и есть истории, и наоборот.

– Но вы же свои истории придумываете. Значит, вы придумываете людей?

– Выходит, что так. В каком-то смысле я выдумываю людей, которых никогда не было и никогда не будет. Но с другой стороны, они порой живут в моем воображении сами собой. И показываются мне, когда посчитают, что их жизнь стоит того, чтобы я ее записал, потому что им, да и мне самому тоже кажется, что их история будет интересна кому-то еще кроме нас. Не самое лучшее объяснение, – поразмыслив, добавил Сергей Николаевич.

– Ага, – с улыбкой сознался Саша.

– Тем не менее, так все и есть, – ответил писатель такой же, но немного виноватой улыбкой, и пожал плечами. – Чтобы понять суть моих слов, нужно самому попробовать написать несколько историй из своего воображения.

– Наверно. – Согласился Саша.

– Попробуй, – предложил Сергей Николаевич. – И сможем продолжить наш разговор с большим взаимопониманием.

– Попробую, если дадите мне что-нибудь прочитать.

– По рукам.

Сергей Николаевич подошел к книжному стеллажу и задумался на минуту, оглядывая содержимое полок. Бормоча что-то себе под нос, он доставал одну книгу, размышлял, ставил ее на место, брал другую и тоже возвращал томик обратно.

– Ага! – Воскликнул он после недолгих поисков. – Думаю это должно тебе понравиться.

Он протянул Саше пухлый томик с простым коричневым корешком. Под вымышленным именем автора золотистыми оттисками значилось название: «Неизведанные земли».

– Это про то, как мальчик отправляется в путешествие, чтобы найти некий таинственный артефакт, о котором ему рассказывает кот, пришедший к нему однажды ночью.

– Интересно, – заключил Саша. – Спасибо.

– Пожалуйста. Только напиши свою историю до того, как будешь ее читать. А то история этого мальчика проникнет в твою историю.

– Как это? – Удивился Саша.

Сергей Николаевич только ухмыльнулся в ответ.

– А знаешь, напиши пару историй. Одну до прочтения моей книжки, а другую после. И тогда я тебе покажу, как одни истории могут проникать в другие истории.

– Хорошо. Я попробую.

– Истории не остаются на бумаге, как многие полагают. Не консервируются на бумажных листах. Хотя со временем может произойти и такое. Наш мир живой, и он состоит из множества различных историй, правдивых и выдуманных. Но каждая история в определенном смысле живая, как сам мир, будь она правдивая или выдуманная. Как я уже говорил, истории живут сами по себе, стоит их записать, или рассказать. Потому что рождаясь, они, точно так же как человек, могут меняться и внешне, и по сути. Но это уже философские размышления старого затворника, который слишком много живет в своих фантазиях и слишком мало общается с реальными людьми.

Сергей Николаевич хохотнул, а Саша лишь улыбнулся и поставил пустую кружку на столик.

– Еще чаю?

– Нет, спасибо.

– Тебе спасибо. Своим поступком, ты, возможно, спас сразу несколько историй.

– Я всего лишь сходил за бумагой, – ответил Саша с подобающей скромностью, но эта мысль ему все же понравилась.

– Тем не менее, я тебе очень благодарен, – настаивал писатель. – И буду рад новой встрече.

– Я тоже. Как только напишу первую историю, сразу принесу вам.

– Договорились. – Сказал Сергей Николаевич.

Саша встал с кровати. Он не хотел больше докучать писателю расспросами, хотя ему было очень интересно слушать ответы.

– Думаю, мне пора.

– Уверен, мальчику твоего возраста есть чем заняться в субботу утром и кроме разговоров с соседями, – согласился Сергей Николаевич.

Он проводил Сашу до дверей, подал пустой рюкзак, и мальчик вышел на площадку.

– Знаешь, – окликнул Сашу писатель. – Если бы я писал рассказ про нас с тобой, то в финале мужчина на прощание посоветовал бы мальчику прятать руки в карманах от холода. И добавил бы, что карманы рюкзака иногда могут согреть гораздо лучше.

Сергей Николаевич озорно подмигнул Саше и закрыл дверь.