– Смойся! – наваливаясь на дверь, крикнул Сашка.
– Фиг тебе! – ответил Лёшка, подпирая дверь ногой.
Сашка попытался отогнать брата, просунувшись в щель.
– Руки коротки! – смеясь, сказал Лёшка.
Когда Сашке надоедало толкать дверь, он шёл в атаку. Лёшка отбегал. Недалеко. Он знал, что Сашка ещё раз попробует запереть его во дворе. Лёшка снова успеет подставить ногу. Затем братья схлестнутся врукопашную. Пять лет разницы в возрасте сводят Лёшкины шансы к нулю. Но в ответ на затрещины, он отвесит брату пендаль: это почти ритуал. Главное для Лёшки – не позволить заломить себе руку. Он стянул с себя рубашку. Без неё Лёшка неуязвим – выскользнет из любого захвата. Кулаки в ход не пойдут, если Лёшка не врежет первым. А он брату не врежет. Физической силе Лёшка противопоставит силу духа.
Дверь распахнулась, братья встретились взглядами. По Сашкиной ухмылке Лёшка понял, что тот изобрёл новый приём. Лёшка окинул взглядом двор, выискивая предмет, на который сделал ставку брат. Ничего, что ещё не служило оружием, не обнаружил. После битвы на палках Лёшка ходил с перемазанным зелёнкой пузом и синяками на заднице, а Сашка носил шишку на лбу. И опухшее покрасневшее ухо, но это уже от рук матери. Палками больше не дрались.
В этот раз поражение было неизбежным. Лёшка понял это, как только брат потянулся к угольному шлаку, которым взрослые засыпали лужу. Подходящего щита поблизости не нашлось. Лёшка пожалел и о снятой рубашке, и о крышке от кастрюли, которую сам же и унёс к ручью – рубиться стальным прутом с зарослями бузины. Сашка мелким шлаком норовил попасть по голому торсу. Ссадины наливались кровью, а глаза мутнели от слёз. Лёшка терпел, но отступил к сараю, укрылся за его дверью.
– Вернусь, выпущу! – сказал Сашка, подпирая дверь лопатой.
– Говнюк! – долетело изнутри.
Автор публикации
