Ничего не вижу, ничего не слышу

Владимир проснулся от стука в дверь купе.

– Через десять минут закрываю туалеты, – послышался голос проводницы. – Пол часа до прибытия.

Проводница Маша ему не нравилась. Вчера не дала чайник сославшись на то, что все разобраны, не смогла помочь с подключением к wi-fi, да и постель, кажется, подсунула несвежую. А всё потому, что Владимир не согласился продать три места в купе, выкупленные им, чтобы ехать в одиночестве.

Единственный пассажир купе не спеша потянулся, встал и начал переодеваться. Он не любил общественные туалеты, поэтому не собирался идти туда мыться, но были и другие естественные потребности, которые до дома не дотерпели бы. Взяв полотенце, которое будет использовано для ручек дверей и замков, Владимир вышел в коридор и встал в короткую очередь. Все в ней были не выспавшиеся, но о чем-то весело галдели между собой. Прибытие в четыре утра было очень неудобным, но других вариантов не было. Владимиру очень хотелось домой после длительной командировки.

Он смотрел в темень за окном, силясь хоть что-то разглядеть, но кроме своего небритого отражения ничего не видел. «Может побриться?» – подумал он. – «Доча снова будет уворачиваться от поцелуев, а жена недовольно смотреть», но тут же отбросил эту мысль. Когда он приедет на такси домой, дети еще будут спать, а жена поймет. Дождавшись своей очереди и завершив дела, Владимир пошел по направлению к своему купе протискиваясь сквозь очередь таких же как он полусонных пассажиров.

Вдруг вагон тряхнуло так, как будто машинист резко нажал на тормоз. Послышался скрежет металла и крики. Владимир и все, кто были в этот момент в коридоре, кубарем покатились по направлению к движению поезда. Вагон с грохотом остановился и слегка накренился. Свет погас.

«Кто-то дернул стоп-кран?» – пронеслось в голове Владимира.

Вокруг слышны были стоны и детский плачь. Владимир поднялся, то и дело натыкаясь на чьи-то руки и ноги.

– Все живы? Есть пострадавшие? – послышался во тьме голос проводницы.

Люди начали приходить в себя и стоны стали более членораздельными. Начал нарастать гвалт из десятков голосов.

– Мамочки, что случилось?!

– Помогите!

– Так, все заткнулись!  – зычный голос проводницы перекричал все остальные. На миг стало тихо, даже Владимир замер. – Не сеять панику! Тут маленькие дети, не пугайте их, ведите себя как взрослые! – голос проводницы стал ближе, сейчас она была примерно в середине вагона. – Есть пострадавшие с переломами или открытыми травмами?

Не дождавшись ответа, Маша продолжила:

– Это хорошо, сейчас все замрите на месте, я посвечу фонариком, – послышалось копошение с тихими матами и коридор осветило ярким светом. – У кого есть фонарики на телефонах, включите и посветите себе под ноги, проверьте своих соседей, не лежит ли кто без сознания, – продолжила командовать проводница.

Все начали тут же светить и спрашивать самочувствие близких. Владимир сделал то же самое. Спорить с проводницей никто не стал. Когда выяснилось, что никого в отключке или без сознания нет, проводница разогнала всех по местам заверив, что всё скоро будет хорошо.

Как только Владимир уединился и стал собирать свои вещи, которые разбросало по всему купе, в дверь снова постучали, Владимир открыл замок, в лицо ударил яркий свет от фонарика на телефоне проводницы.

– Дяденька, впустите меня в купе, пожалуйста, – заскулила маленькая девочка.

– Эти посидят пока с вами, – она практически впихнула двух детей и их маму в купе.

На этот раз Владимир не стал даже спорить, одно дело комфорт в пути, другое дело беда. Тем более дети. Сам к таким едет.

– У нас полка сломалась, сидеть негде, – объяснила за проводницу мама двоих детей.

– Конечно-конечно, – Владимир, освободил нижнюю полку от сумок, помогая устроить детей. – Красивые у вас детки, ваша копия, – он попытался сделать комплимент и немного разрядить ситуацию.

– Сынишка да, моя копия, – улыбнулась женщина. – Ну а девочка не моя, проводница к нам подсадила, кажись беглянка. – она потрепала девочку по голове и спросила её: – Ну хоть сейчас расскажешь откуда ты и как тебя зовут?

Девочка молча уставилась в окно. Владимир внимательно посмотрел на неё, одежда чистая и опрятная, каждая деталь одежды, курточка, рубашка, юбка и ботинки были правильные, но как-то не гармонировали друг с другом. «Дочка бы так не оделась», – подумал он. – «Не мои проблемы, пусть полиция разбирается, у меня свои детки есть, за ними бы уследить». Владимир достал телефон и попытался набрать жену. Но звонок не проходил. К удивлению, Владимира, не было сети. Он точно знал, что его оператор покрывал эту территорию. Возможно, были неполадки именно с его телефоном.

– Вы не могли бы дать мне позвонить? – обратился Владимир к нежданной соседке. – Мой не ловит сеть.

– У меня тоже самое, – ответила женщина, показывая экран своего смартфона.

Владимир вышел в коридор и заглянул к соседям, но связи не было и у них. В служебном купе он нашел Машу и увидел, как та без толку щелкает переключателями на допотопном пульте управления. Увидев Владимира, она сказала:

– Связи нет, электричества тоже. Телефоны ни у кого не работают. Я выглянула из тамбура, но переднего вагона нет. Выглянула в другой тамбур, но наш вагон был последним же. Там темень несусветная, – она взглянула Владимиру прямо в глаза и тот впервые явственно понял, что перед ним женщина, маленькая испуганная женщина. – Мне страшно… – тихо добавила она.

– А напарник ваш где?

– Ушел в передний вагон еще до…

– Нужно организовать людей, – Владимир прикинул сколько мужчин он видел в вагоне. – Вдруг там снаружи нужна помощь кому-нибудь.

– Тихо там, совсем. Как в лесу, – глаза Маши начали заполняться слезами.

– Только не паникуйте, – Владимир взял её за плечи. – Сами же говорили, тут дети. Я пойду соберу людей.

Владимир пошел по коридору вдоль купе заглядывая ко всем и выискивая мужчин. Через несколько минут, восемь мужчин включая Владимира и проводница Маша держали совет в рабочем тамбуре, он был самым большим по площади помещением. Тамбур был обычным, как у любого старого советских времен вагона. Четыре двери, одна в салон вагона, одна торцевая на переходную площадку с другим вагоном, две по бокам для выхода на перрон с окнами, забранными решетками.

– С той стороны, – Маша показала рукой на другой конец вагона. – Должен был быть вагон номер 15. Но его нет. Переходная площадка как будто вырвана с корнем. Дверь торцевую в том тамбуре еле открыла, заклинило её. Нет ни вагона, который был перед нами, ни рельсов, наш вагон как будто стоит на опушке. Вокруг темно, только какие-то деревья можно разглядеть.

Владимир и один из пассажиров, представившийся Олегом одновременно потянулись к боковой двери. Олег схватился за ручку двери первым и открывая её как будто невзначай отодвинул Владимира. Тот не был против, в лидеры он никогда не стремился, а Олег явно имел властный и твердый характер и, похоже, военную выправку.

– Так, – начал Олег, внимательно осмотрев местность за дверью подсвечивая себе фонариком от телефона. – Есть у кого-нибудь более мощный фонарик?

Все отрицательно мотнули головой.

– С другой стороны вагона такая же картина?

Маша утвердительно кивнула.

– Чё стоять то тут, выходить надо, смотреть чё там. На брюхе мы далеко не укатились бы, рядом где-то железка. – предложил кто-то из мужчин, голос был скрипучий и липкий.

– Деревья не те, – вдруг сказал Олег.

– В смысле не те? – спросил тот же голос.

В тамбуре было тесно для девяти человек. Практически все были рослые и Владимир, который не отличался высоким ростом, не видел кто именно задал вопрос.

– Должны быть тополя. Вдоль железной дороги на участке от того разъезда, который мы проехали, до города были только тополя. А тут, хвоей пахнет. – Олег вздохнул, видимо принимая внутренне какое-то решение и продолжил: – Я вам не командир, вы можете меня не слушаться, но настоятельно рекомендую никому из вагона не выходить пока не рассветет.

– Я выйду, погляжу что там, вдруг кому подсобить надо. – Послышалась возня, мужчина со скрипучим голосом протиснулся к двери и крякнув выпрыгнул наружу.

– Что там? – спросили сразу несколько голов.

– Да погоди, щас осмотрюсь, – послышалось в ответ из темноты.

Владимир стоял у боковой двери тамбура и старался высмотреть что-нибудь в окно.

– Твоя правда, командир. – послышалось снаружи в отдалении. – Ельник тут, сплошной стеной. Обойду вагон.

– Подожди, Сергей, я с тобой. Никому больше не выходить. У меня пистолет, – зачем-то добавил Олег и выпрыгнул из вагона. Переговорив с Сергеем, Олег обратился к остальным: – Закрывайте двери, мы пойдем по правой стороне, в каждое окно буду светить. Если перестанем светить… сидите тихо до рассвета, дальше по обстоятельствам.

– Да не кошмарь ты их так. Всё путем будет, – послышался скрипучий голос Сергея снаружи. У Владимира на имена была плохая память и кроме Олега он никого не запомнил, а тот видимо запомнил всех, ну или тех, кого посчитал нужным. Маша закрыла дверь и закрыла его на замок. Все тут же начали протискиваться к окну, у которого стоял Владимир.

Владимир сквозь металлические, массивные решетки на окне увидел силуэты двух мужчин и чуть не ослеп, когда один из них фонариком посвятил в окно. Протерев глаза и максимально прижавшись к окну, насколько позволяли решетки, он увидел, как они удаляются вдоль вагона. Маша и остальные мужчины ринулись по коридору. Владимир же продолжал следить, прижавшись к окну, пока те не вышли из поля зрения. Выглянув в коридор, он увидел, как Маша и остальные шли по коридору вагона заглядывая в окна, внимательно следя за тем, что происходит снаружи. Каждое окно время от времени вспыхивало от света фонарика снаружи.

Олег и Сергей добрались до другого конца вагона без происшествий. Маша и несколько мужчин вышли в другой тамбур, в коридоре стало пусто.

Прошло несколько минут, никто из них не показывался из противоположного тамбура и Владимир уже хотел было пойти к ним, как вдруг услышал какой-то звук снаружи. Что-то легонько стукнуло в торцевую дверь снаружи. Прижавшись к ней и затаив дыхание, он прислушался. И почти сразу услышал рык какого-то крупного животного. И явно не травоядного, об этом говорили Владимиру инстинкты, вбитые в его гены всеми его первобытными предками. Владимир с ужасом, вслушивался в тишину за дверью еще пару минут… Звук не повторился.

«Видимо показалось», – подумал он, но в то же мгновение увидел, как ручка торцевой двери пошла вниз, словно кто-то с той стороны пытался её открыть. Владимир подскочил, чуть было не выкрикнув. Все его тело дрожало в ужасе, а мозг лихорадочно вспоминал, закрыла ли Маша дверь на ключ. Торцевая дверь же никогда не запирается, чтобы пассажиры могли свободно ходить между вагонами. Ручка провернулась до конца, с той стороны дверь легонько поддели, но она не открылась. «Ну да, с той стороны же не было вагона, дверь заперта!» – обрадовался Владимир.

Выглянув в коридор, он увидел, что Маша и уже полвагона, включая женщин и детей двигались в обратном направлении заглядывая в каждое купе и понял, что Олег с Сергеем решили продолжить обход вагона с другой стороны. Владимир не знал, что делать, он явственно услышал звук крупного хищного животного. Но животные не умеют открывать двери. Вдруг там кто-то раненый из другого вагона? Поэтому и тяжело дышит. Поколебавшись, он подошел вплотную к торцевой двери, прислушался и спросил:

– Кто там?

Он явственно слышал дыхание, тяжелое, глубокое и … злое? Но кто бы там ни был, он не желал отвечать. Владимир немедля больше ни секунды побежал по коридору в сторону людей, которые как раз заходили в купе посередине вагона. Он не стал ломиться в то же купе, зашел в купе перед ним, протиснулся к окну игнорируя крики пассажиров купе, сдернул окно как можно ниже и высунул наружу голову. Олег и Сергей шли на расстоянии двух-трех метров от вагона. Владимир посмотрел налево, в сторону конца вагона, где он слышал звук, силясь рассмотреть хоть что-то, а когда мужчины с ним поравнялись шепотом, достаточным чтобы те его услышали, позвал:

– Олег, Сергей!

Отозвался Сергей:

– Чё надо?

Владимир почувствовал, как к нему прижимаются сзади остальные.

– Впереди что-то есть. Я был в тамбуре и услышал что-то похожее на всхрап животного, а потом кто-то пытался открыть дверь, но на мой вопрос «кто там», он не ответил, – также шепотом предупредил мужчин Владимир.

Олег с Сергеем тут же остановились и переглянулись. Их разговор Владимир не слышал, зато четко слышал, как другие пассажиры и Маша начали галдеть:

– Что случилось?

– Почему остановились?

– Что ты им сказал?

Тут Олег повернулся к нему и сказал:

– Может кто-то раненый, мы посмотрим.

Все ринулись в соседнее купе, Владимир же собрав мужество в кулак побежал в тамбур. Заглянув в него с опаской и не закрывая дверь между тамбуром и коридором, он стал вслушиваться в тишину снаружи, но шум из вагона перебивал все звуки. Решившись, Владимир закрыл дверь и тут же снова услышал всхрап. Но на этот раз звук донесся со стороны боковой двери, противоположной той со стороны которой шли Олег с Сергеем. Он выключил единственный источник света – свой фонарик на телефоне и выглянул в окно на двери. Сначала у него не получалось ничего разглядеть, но через пару секунд, краем глаза он заметил в темноте движение какого-то массивного существа, который скрылся за углом вагона. Всхрап снова послышался за торцевой дверью. Выглянув в окно двери со стороны Олега и Сергея он увидел, как те медленно приближались, выставив фонарики вперед. В тамбур начали набиваться люди, снова гомон и вопросы, которые Владимир пропускал мимо ушей. Олег с Сергеем поравнялись с окном. Маша отперла замок и открыла боковую дверь, Владимир перекрикивая голоса других немного задирая голос крикнул:

– Залезайте скорее, я что-то слышал со стороны торца, он там!

Сергей фыркнул и пошел в сторону торца вагона. Олег хотел было его остановить, но видимо бросать гражданского в беде не принято у военных, и он пошел следом за ним. Когда оба скрылись из вида, Маша спросила:

– Что за звуки вы слышали?

Ответить Владимир не успел. Послышался ужасный рык и крик:

– Стреляй!

Раздались выстрелы.

Маша, которая уже начала открывать торцевую дверь с грохотом его захлопнула, а Владимир из открытой боковой двери пытался разглядеть, что происходит за углом.

– Вали, дурак! Вали! – послышался истошный вопль.

Кто из мужчин кричал, понять было невозможно. Владимир, считал выстрелы, вглядываясь в темноту: пять, шесть, семь, снова послышался крик, но уже какой-то затихающий и вдруг все звуки разом прекратились. Маша рывком отодвинула его, закрыла боковую дверь и заперла на замок.

В тамбуре стояла тишина, только детский плач и причитания доносились со стороны купе.

– Что это было? – Спросил один из мужчин.

Ему никто не ответил.

– Н-н-нужно закрыть все окна и п-п-проверить, что закрыты все двери. – Маша снова пришла в себя раньше остальных.

Мужчины ринулись исполнять её поручение. В тамбуре остались только Маша и Владимир.

– Кто там? – спросила Маша у Владимира, – О чем ты их предупреждал?

– Я сказал им, что слышал какие-то звуки. Но они то ли не поверили, то ли думали, что оружие им поможет.

В этот момент послышался стук по крыше вагона, как будто кто-то тяжелый забрался туда и пытался найти вход в вагон.

Маша истошно завизжала, вцепившись в руки Владимира. Владимир кажется тоже вскрикнул, но не так громко как Маша.

В тамбур тут же влетели двое мужчин, один молодой другой седовласый.

– Что случилось?

– К-к-кто-то на к-к-крыше! – истерично завыла Маша.

Все тут же взглянули в потолок, словно хотели разглядеть сквозь пластик и метал того, кто там был. В этот момент послушались удары по крыше, как будто кто-то отчаянно лупил по ней. Были слышны хрипы и другие непонятные жуткие звуки. Все тут же присели, а один из мужчин, молодой, выбежал из тамбура.

Стук начал слабеть. Хрипы становились всё тише. И в какой-то момент всё прекратилось.

– Он ушел? – с завыванием спросила Маша.

– Я не знаю, – в который раз ответил Владимир. – Но кто бы это ни был, в вагон он попасть не может.

– Я проверю окна и двери, – сказал седовласый и ушел.

Маша и Владимир так и сидели в обнимку на полу. Маша нервно дрожала и всхлипывала. Владимир изо всех сил пытался не дрожать. Но то ли холод, который усиливался к рассвету, то ли страх заставляли его колени и руки подрагивать. А еще Владимиру то и дело слышался хруст, и чавканье, как будто там, снаружи, кто-то что-то ел.

Маша этих звуков не слышала или слышать не хотела.

Через пару минут в тамбур вбежал седовласый и испуганным шепотом произнес:

– Дверь с той стороны не закрывается.

Маша тут же вскочила и побежала с ним. Владимир встал, отряхнул брюки, надеясь унять предательскую дрожь в ногах и пошел за ними, но тут услышал скрежет. Словно кто-то чем-то металлическим скреб по железному борту, не спеша продвигаясь вдоль него к противоположному концу вагона.

– Не ссыте, – снаружи отчетливо донесся скрипучий голос. – Всех достану. Никого в живых не оставлю.

Волосы на голове Владимира стали дыбом. Он медленно встал, осознавая одну вещь – он узнал манеру разговора и голос Сергея, но… это говорил не он. Владимир имел абсолютный слух и чувствовал, что говорившее существо не было человеком, оно говорило словно пробуя слова на вкус.

– Быстрее, быстрее закрывайте! – заорал Владимир снова теряя контроль над телом.

Подгонять проводницу и седовласого не было нужды, они хоть и не слышали того, что услышал Владимир, но бежали со всех ног. Седовласый бежал, расчищая коридор от любопытных, практически вбивая любого либо обратно в купе, либо вмазывая его в стенку. Они скрылись в противоположном тамбуре, а Владимир шел следом как привязанный, практически нога в ногу с тем, кто был снаружи. Тот продолжал царапать стенку вагона, не спеша продвигаясь к незапертой двери. Из тамбура выскочила Маша, она пронеслась бегом в обратную сторону, чуть не сбив Владимира и скрылась в служебном купе бормоча: «Ломик, ломик, нужен ломик». Владимир продолжал идти на негнущихся дрожащих ногах вслед за скрежетом, словно привязанный, словно чем медленнее будет идти Владимир, тем медленнее будет идти существо за стенкой вагона. Он всматривался в большие, стеклянные окна, такие хрупкие, такие тонкие, не забранные решеткой… Почему на окнах в тамбуре решетки есть, а на купейных окнах и окнах в коридоре решеток нет? Ну почему? Когда до тамбура осталось всего пару метров, Владимира снова чуть не сбила проводница, вбегая туда с отверткой в руке. Он остановился, наступив на связку ключей. Подняв их, Владимир отчетливо подумал: – «Маша обронила ключи от дверей? Как же она закроет-то теперь двери». Все пассажиры заперлись в своих купе, в коридоре было темно до жути, сквозь медленно закрывающуюся дверь тамбура было видно, как Маша и седовласый пытаются что-то сделать с замком наружной двери. Скрежет продолжал свой путь вдоль вагона, а Владимир стоял, держа в руке ключи. Дверь между тамбуром и коридором закрылась, отделяя Владимира от единственного источника света, Машиного фонарика.

Владимир подрагивал. Сейчас он это отчетливо понял. А еще он понял, что медленно, но постепенно шаг за шагом ускоряясь двигается назад. К тамбуру, где все двери запирались, а на окнах были решетки. А потом он развернулся и что-то громко крича побежал, теряя себя от ужаса, когда услышал чужой голос, который произнес в манере Олега:

– Не поможет вам отвёртка, Маша, тут ломик нужен.

Истошный крик проводницы догнал Владимира, когда он уже вбегал в тамбур. Как кричал седовласый и кричал ли вообще он не знал. Владимир захлопнул дверь и закрыл его на замок. Затем сел спиной к двери и закрыл уши руками. Но крики в вагоне всё равно были слышны. Он отчетливо слышал каждый крик и тут же вспоминал человека его издававшего. Он знал, что это тяжело, различать людей по крикам, кричат от боли и ужаса все одинокого, не всегда даже можно различить крик мужчины от крика женщины. У Владимира была плохая память на имена, но лица и голоса он очень хорошо различал и запоминал. И вот сейчас, его способность различать голоса еще больше усилилась. Он отчетливо понимал: это кричит мужик из последнего купе, он с женой и тремя детьми едут в гости к родителям. Владимир это услышал пока стоял в очереди в туалет. Это вот крики его детей, девочки лет семи и мальчиков близнецов чуть постарше. Жена его уже не кричит. Вот подвывает семья в следующем купе. Они понимают, что следующие. Монстр, именно монстр, не зверь, Владимир это точно знал, не могут звери говорить голосами, тех кого только что убили, продвигался по вагону планомерно, очень четко следуя очередности купе. В каждом купе куда он проникал, срывая хлипкие купейные двери сначала кричали, потом хрипели, а потом затихали навсегда. И да, монстр перед тем, как снести дверь стучался и голосом Маши говорил: «Открывайте, ваша станция».

Вот монстр добрался до его купе. Владимир всегда выбирал купе посередине вагона. Он услышал и узнал визг молодой матери и злой и отчаянный выкрик мальчика, видимо пытавшегося защитись маму и девочку. Девочка почем-то не издала ни звука, либо Владимир не различил в стоящем оре её голоса.

Затем снова крики, детские, взрослые, отчаянные, испуганные, истеричные. Владимир закрывал уши руками всё сильнее и сильнее сдавливая голову. В какой-то момент крики прекратились. И чавканье тоже. Были слышны только всхлипы и тихий вой кого-то из ближайших к Владимиру купе.

– Я на минутку, никуда не уходите, – произнесло существо, голосом сварливой женщины, которая пыталось пройти в туалет без очереди. Шагов слышно не было, но через несколько секунд из противоположного конца коридора послышалось негромкое скрипучее: «А куда они денутся».

Владимир тихонько поднялся и выглянул сначала в одно окно, потом в другое. Вдруг оно решило вломиться к нему снаружи? Удержат ли его решетки? Но ничего не разглядел в темноте. Где же солнце? Почему не рассветает?

– Дяденька, впустите меня, – послышался тихий шепот из коридора, словно кто-то говорил, прижавшись губами к замочной скважине.

Владимир рухнул на пол как подкошенный. Голос он конечно же узнал. И голос был детский, человеческий. Или только казался человеческим? Как быть? Если это та самая девочка, он ведь не слышал её криков, возможно она убежала до того, как монстр вломился в их купе? А если это хитрость какая-то? Ведь страшное существо может имитировать голоса… Владимир впервые пожалел, что на двери между тамбуром и коридором нет окна.

– Дяденька, пожалуйста… – снова послышался шепот.

Владимир снова закрыл уши руками сжавшись на полу в позе эмбриона. Он уже решил, что будет делать, решил, когда нашел выроненные проводницей ключи, когда бежал к тамбуру, у которого в отличие от купе были четыре массивные двери и окна, забранные крепкими решетками. Бежал никого больше не пытаясь спасти, даже не предупредив, что монстр уже в вагоне. Теперь ему нужно было только одно – найти себе оправдание.

«Но ведь я не уверен, что там девочка! И как она смогла бы спастись? Убежала раньше? Нееет, нет! Это монстр! Он хитрит, пытаясь меня выманить! Он понимает, что я ни за что не открою дверь после того, как он убьет всех. Поэтому он и остановился на середине вагона. И решил выманить меня! Обмануть! Ну нет! Я не дурак! Я так просто не дамся!» – мысли Владимира прервал звук разбиваемого окна. Он с ужасом уставился на нечто пытающееся проломить решетки на окне, что-то темное, нечеловеческое билось о метал, старалось протиснуться, ухватить, зацепить Владимира.

Владимир кричал, молился, плакал. Он не знал сколько это продолжалось, секунду? Десять? Жуть исчезла так же внезапно как появилось. Владимир смотрел на окно, не отрывая взгляда, словно боясь упустить момент повторного появления монстра. И только тут до него дошло, что девочка за дверью была настоящая, он бросился открывать дверь, но руки дрожали и ключ все проскальзывал и не попадал в замочную скважину.

– Девочка, девочка, сейчас открою, сейчас… – голос Владимира дрожал так же сильно, как и его руки. Наконец, он справился с замком и распахнул дверь.

Коридор утопал во мраке, но глаза Владимира уже привыкли к темноте, и он видел, что тот пуст.

– Девочка, – позвал Владимир чуть погромче. – Ты где? Быстрее иди сюда.

Несколько секунд в коридоре было абсолютно тихо, но тут дверь третьего купе приоткрылась и из него выглянул какой-то человек, взрослый.

– Что происходит? – шепотом спросил мужчина. – Всё закончилось?

– Скорее идите сюда, – Владимир махнул рукой словно это должно вселить уверенность в его слова. – Здесь безопаснее.

Мужчина уже было начал выходить, вытягивая кого-то за собой из купе, но в этот момент существо снова попыталось вломиться в убежище Владимира, уже через окно с другой двери. Послышался удар, треск и злой рык. Существо билось о решетку, выламывая остатки стекла, Владимир привычно упал на пол и закричал мужчине, который пятился назад в своё купе:

– Сюда, сюда! Тут решетки, дурак! Вы там погибнете! Все сюда скорее, я больше не открою эту дверь! Быстрее! – кричал он, прикрывая голову ладонями от ссыпающегося стекла.

Владимир видел, как начали открываться двери оставшихся двух купе, первого и второго. Оттуда выглянули люди, но никто не спешил покинуть своё хлипкое убежище.

– Ну же! Быстрее! Сюда он не сможет пробраться! – Владимир увидел, как кто-то сзади толкнул мужчину из третьего купе, и он снова начал идти вперед.

– Девочка, девочка! Где ты? – закричал еще громче Владимир. – Беги сюда!

В этот момент удары об окно прекратились. Стало снова до жути тихо.

– Быстрее, – шепотом произнес Владимир, глядя на мужчину.

Тот ускорил шаг и когда до тамбура оставалось всего несколько шагов окно в коридоре, напротив мужчины брызнуло осколками как от взрыва, и в вагон влетело нечто, моментально подмяв под себя визжащего человека. Владимир захлопнул дверь и закрыл его на ключ. В этот раз руки его не дрожали. Они задрожали чуть позже, когда Владимир начал осознавать то, что увидел… Черное, с не человечки выгнутыми конечностями, верхние из которых заканчивались когтями, а нижние сгибались в обратную сторону как у кузнечика. Морду Владимир не разглядел, так как видел существо со спины, но голову на макушке, затылке и по бокам покрывали несколько наростов в центре каждого из которых был глаз. Каждый из них двигался самостоятельно, словно жил своей жизнью. И каждый глаз был человеческим. Обычным, с белым яблоком и темным зрачком. Карие, черные, сероватые глаза шарили по коридору, ища угрозу или, скорее, жертву…

Владимира вырвало желчью, он слышал затихающие крики и стоны, пока снова не наступила громовая тишина, в которой отчетливо, словно под самым ухом, кто-то ел. Ел чавкая, хрустя мелкими костями, как если бы вы ели куриные крылышки. Ел, всасывая кровь сквозь стиснутые челюсти, словно яблочный сок, когда вы вцепились в него зубами. Ел жадно, словно это первая еда за долгие годы голода. Звук разрываемой одежды, словно монстр искал, где послаще, помясистее изредка заглушал чавкающие звуки, звуки разрываемой плоти и крови. Владимир снова закрыл уши, пытаясь отгородиться от звуков, как отгородился от того, что происходило в коридоре дверью. Он качался на коленях приговаривая безостановочно:

– Ничего не вижу, ничего не слышу. Ничего не вижу, ничего не слышу. Ничего не вижу, ничего не слышу.

Качался он так пока не понял, что звуки в вагоне прекратились. Не было больше слышно ни криков, ни хрустов, ни чавканья. Владимир убрал руки и прислушался. Почти сразу он услышал чужое дыхание за дверью. Дыханье было глубоким, сильным и не торопливым. Словно кто-то отдыхал, зная, что спешить некуда. Владимир снова взглянул на окна, он уже не помнил с какой стороны должно было встать солнце. Сколько времени прошло с момента, когда он проснулся? Пол часа? Час? Или десять минут? Всё равно рассвет уже должен был забрезжить. Но за окнами была темнота, едва ли не темнее чем в тамбуре.

– Отдай девочку, – услышал вдруг Владимир женский голос, его он ранее не слышал. – Отдай и я тебя не трону.

Владимир вслушался, напрягая все свои органы чувств. Он слушал отчетливое дыхание за дверью и в какой-то момент понял, что слышит еще что-то, еще одно дыхание. Более частое, неглубокое и немного испуганное. Там, за дверью, где-то в купе проводников или туалете сидела маленькая девочка и отчаянно пыталась унять свое дыхание, чтобы не выдать себя, а еще молясь чтобы Владимир не выдал её.

Владимир, который до этого момента тоже пытался дышать потише, вскочил и начал активно двигаться, разгоняя свои легкие и активно преступая ногами.

– Ну что, монстр, – Владимир сам удивился своей решительности. – Не достал ты нас. Так и уйдешь теперь туда откуда ты там явился, не вкусив нашей с ней плоти! Скоро встанет солнце, нас начнут искать и кто бы ты ни был, тебе нас не достать! Проваливай в свою вонючую никчемную жизнь! Жил изгоем, изгоем и помрешь!

Владимир ходил по тамбуру не переставая шаркать ногами, боясь, что стоит ему хоть на секунду остановиться, монстр услышит её дыхание.

– Не будет тебе жизни! Сколько людей погубил! За что? – заорал Владимир. – Жрать хотел? Так зачем всех убивать? Даже звери так не поступают! Сука ты! Сука! Чтоб ты сдох, тварь!

Владимир разрыдался, сейчас ему было всё равно как выглядеть, да и перед кем? Он рыдал взахлеб, словно ребенок, всхлипывая и подвывая. Ему было безумно стыдно, перед Машей, перед седовласым, перед Олегом и даже Сергеем, перед девочкой, которая каким-то чудом была еще жива.

– Я просто хочу домой… – сквозь слезы произнес Владимир. – К жене, к детям, я не хочу умирать…

– Ну так отдай девочку, – услышал он ласковый голос. – И живи…

«Хорошо», – подумал Владимир. – «Это ведь в конце концов, не моё дело». Владимир уже было начал открывать рот, но вдруг снова услышал Машин голос:

– Тут-тук-тук, выходи из туалета, девочка, скоро санитарная зона. – Монстр постучал в дверь туалета: – Вы-хо-ди…

«Это не я, я не виноват, он сам её нашел, я сделал всё что мог!» – пронеслось в голове у Владимира. Он услышал, как монстр начал стучать в дверь туалета сильнее. Дверь начала похрустывать.

– Мама! – послышался истошный вопль девочки. – А-а-а-а!

– Отвали от неё! – Владимир прижался к двери словно монстр бился в его дверь. – Отвали, тварь!

Слышно было как деревянная дверь туалета поддается под натиском существа.

– Мамочка, пожалуйста!

Владимир достал ключ и вставил его в замочную скважину. Но потом обхватил руками голову и забормотал:

– Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не слышу … – нет, он не откроет дверь… И до неё он слышал крики о помощи, но никому не помог. Он слишком сильно хотел жить.

Дверь в туалет поддавалась под ударами монстра.

– Папа! – завизжала девочка.

Владимир вскочил, открыл замок, распахнул дверь, влетел в коридор обхватывая, сбивая монстра, который сквозь выломанную щель вырывал кусками полотно двери, и повалился с ним на пол коридора крикнув девочке: «В тамбур!»

Сколько времени нужно девочке, чтобы запереться в тамбуре? Знает ли она в свои пять-шесть лет, что такое тамбур? Хватит ли у нее сил запереть замок на ключ, который Владимир оставил в замочной скважине? Это было уже не важно, он крепко вцепился в шерсть на существе, запутывая своими ногами нижние конечности монстра, мешая тому вскочить, чувствуя как острые когти рвут его спину, бок, чувствуя как пасть смыкается на плече, как зубы рвут мышцы и кожу, он отчаянно сжимал глаза, боясь увидеть тварь, не желая видеть перед смертью ту мерзость, которая его раздирала и ела живьем. В своих слабеющих объятьях он из последних сил, превозмогая боль и ужас сжимал монстра словно сжимал и давил всех своих демонов: страхи, трусость и подлость, которую когда-либо совершал в жизни. Монстр просунул одну из нижних конечностей между собой и Владимиром и воткнув когти в грудь рывком рассек его до паха, прокусил ему ключицу и лопатку, ломая кости, свернул нижнюю челюсть срывая кожу лице. Мужчина, обездвиженный, лишенный возможности дышать и кричать, поедаемый живьем, раздираемый адской болью, бросил последний взгляд в тамбур. Глаза его, лишенные век были залиты кровью и увидеть он уже ничего не мог. Но уши его еще были целы и умирающий мозг сквозь звуки раздираемой плоти, рвущейся кожи, довольного урчания и противного чавканья зафиксировал, как тихонько клацнул замок на закрываемой двери и провернулся ключ. Он не знал, что случится дальше. Он не знал, что было раньше. Кто эта девочка и почему за ней охотится монстр. Но здесь и сейчас, умирая, он верил, что наконец, сделал всё правильно, сделал всё что смог.

***

Владимир хотел есть. И хоть мяса вокруг было достаточно, но остывшая и свернувшаяся кровь придавала ему неприятный осадок. Не хотел он есть такое мясо, когда рядом, за дверью была вкусная, аппетитная, а главная теплая еда. Олег предлагал выломать дверь, Сергей предлагал выманить её, Маша говорила, что скоро придёт её коллега, а у него запасные ключи. Владимир смутно помнил, что коллега был в пропавшей части поезда или это они были в пропавшей части поезда? Раздражало то, что у Владимира был только один глаз, и почему-то на темени. Он шарил им по потолку выискивая способ попасть туда, где еда. Еще его немного раздражали другие голоса в голове. Они хотели есть. И он страшно хотел есть.

Владимир прислушался к далекому, едва уловимому нарастающему гулу и передал этот звук Олегу. Олег подтвердил его догадки. Скоро тут будут вертолеты и военные.

«Мы уходим», – услышал он вдруг властный голос в своей голове. Голос был очень сильный, сильнее всех остальных.

«Я могу переместить вертолет на пару сотен километров, как сделал это в вагоном. Я уже набрался сил, но только один вертолёт», – услышал он еще один новый голос.

«Мы уходим» – повторил сильный.

«А девочка? Я хочу есть!» – требовала Маша.

Владимир услышал звук отрываемой двери и тонюсенький голос:

– Ты всё?

– Да, доченька, нам пора уходить…  – Владимир снова услышал голос Сильного, но на это раз не в голове. – Не переживай, скоро снова встретимся, мама передает тебе привет.

«Я хочу есть!» – повторила Маша уже тише, даже она все поняла.

«Еды будет много» – успокоил её Сильный.

Они выпрыгнули через окно и в несколько прыжков добрались до густого ельника, Владимир отчаянно пытался посмотреть назад, но видел только черное небо, затянутое тучами. Ну что ж, зато у него есть отличный слух. Владимир сконцентрировался на слухе. И они услышали в лесу каждого животного, как хрустят ветки под неосторожным сапогами, лай собак и лязг затворов. Как много еды вокруг, подходи и бери…