Ну и как это понимать?
-Ну и как это понимать? Кто из вас этой ночью слопал две сосиски!?
Марина, хозяйка небольшого частного дома в небольшом украинском городке, жена и многодетная мать, с грохотом захлопнула дверцу холодильника и грозным взглядом обвела притихшее семейство.
В глазах ее карих и суровых, блеснул непримиримый огонь жажды справедливости, столь присущий некогда отцу всех чекистов, несгибаемому Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому, хотя тот по слухам был не только дворянином, но и выходцем из нынешнего члена ООН, Польши.
Кабыздох, беспородный лохматый пес на всякий случай залез под стол и прикинулся спящим.
– Ну что, так никто и не признается?
Она громыхнула по столу початой, покрытой инеем пачкой сосисок.
– Хорошо. Я начну иначе, но потом на меня не обижайтесь. Если я сейчас еще может быть и прощу тайного воришку, то потом уж точно нет!
Марина вытерла полные руки об передник, и отчетливо проговаривая каждую букву, начала.
-Засядько Грицко. Это ты съел сосиски?
Грицко, годовалый лопоухий пацан, в это время катался по полу на своем, судя по запаху отнюдь не пустом горшке, но почувствовав в интонации матери недовольство, широко раззявил беззубый рот и громко с подвыванием взревел.
– Понятно.
Подытожила Марина и повернулась к дочери.
– Засядько Маша. Это ты съела ночью две сосиски?
– Нет.
Пропищала девчушка лет шести и прижав к груди плюшевого медведя ярко лилового цвета, попыталась вжаться в свой маленький стульчик.
Марина перевела взгляд на старшего, пятнадцатилетнего сына.
– Засядько Иван. Это ты съел сосиски?
Мальчишка вскочил, отложил раскрытую книжку в сторону, зачем-то вывернул карманы штанов и энергично, отрицательно затряс головой.
-Нет…
-Хорошо…
Выдохнула женщина и по-видимому решив допрос собаки перенести на потом, повернулась к мужу.
– А вы, Михаил Петрович Засядько, вы ничего не хотите мне сказать?
– Я…- начал было оправдываться хозяин дома, как неожиданно затрапезного вида телефон выдал нечто среднее между осипшим органом и пионерским горном .
-Потом дорогая, ты же видишь, мне звонят. Вдруг что-то важное? Вдруг на моем родном Днепрогэсе что-то случилось? Вдруг они там все позабыли, что у меня отпуск?
Извинился супруг и потянулся к телефону.
– Да…- проговорил в трубку Михаил Петрович, и тут же, неожиданно для всех, прищелкнув босыми ногами, вытянулся во фрунт.
– Здравствуйте господин президент! Рад вас слышать…
Как ко мне? А на хрена?! То есть я хотел сказать, что это конечно большая честь для меня и всей моей семьи, включая Кабыздоха, но…
Нет, это не вы Кабыздох, это другой который Кабыздох, наш, местный…
Только я не совсем понял (телефон очень плохой, связь никакая), это вы ко мне сейчас приедете, или я к вам потом?
Выыыы…Сейчас…Понятно…А зачем?
Ааа, у машины бензин закончился…Понятно. Ездили к электорату, к избирателям?
На фронт!? Понятно…Поднимали воинский дух…Стращали русских солдат прямо с брони самоходки!? Так им и надо? А что, русские войска там и в самом деле есть? Вы сами видели? Ух ты…Что, вы даже бурят сквозь танковую броню рассмотре…
Да, да, я понимаю: мы, украинцы, самая сильная и современная армия Европы, словно щитом, грудью своей украинской, защищаем все европейские страны, включая Америку от вторжения русских захватчиков! Как вы это красиво сказали:»Словно щитом»!
А…И бензин закончился, а лимит на горючее уже вышел… Все деньги ушли на предвыборную гонку?
…Понятно…А у солдат бензин не той марки…Ну ясно…Ммм
А… Понял… Вы хотите, что бы я сам, добровольно, в качестве безвозмездной помощи непобедимой Украинской Армии, у моей ласточки, у моего Запорожца значит, из бензобака бензин откачал и в ваш бронированный Лексус залил? Понятно… Ну что ж, это наверно справедливо.
Михаил Петрович нервно облизал губы, и присев за стол, свободной от телефонной трубки рукой выудил из надорванной, забытой супругой пачки подтаявшую сосиску.
– Господин Порошенко, господин Порошенко…
Засядько снова вскочил и, наверное, от волнения впихнул злополучную сосиску в рот
. Целиком.
В целлофановой обертке.
– Я вот только сейчас вспомнил. В пяти километрах пяти от нас заправка…Там и бензин, и солярка, и сжиженный природный газ, и самое главное не надо ничего ни у кого отса…Что? Я вас поддразниваю!? Да Господь с вами…Чем!? Природным газом? Ну что вы…
Какой я москаль?
Та вибухи мене грім якщо я москаль!Та краще я з’їм свою краватку якщо я цим, які не стрибали хоч в чомусь заздрю…Що б я так жив, як вони…
Я этих москалей клятых ух как ненавижу…Собаки.…
Не дают спокойно тырить ихний сибирский газ. Жлобы!
Прошу прощенья, я имел в виду конечно не тырить, а совершать транзит в Европу.
-Что, что? Почему опять на русский язык перешел? Так от ненависти.
Хочу язык врага в совершенстве знать.…А как же! Я понимаю…
Это мы раньше считались братскими народами, славянами: вместе Днепрогэс строили, вместе фашиста били, вместе бандеровцев по лесам гоняли, вместе о коммунизме мечтали, а сейчас нет.
«Прощай немытая Россия»…Они дикари, азиатчина, а мы арийцы, потомки древних Укров. Это вам не хрен собачачий!
Михаил Петрович вновь опустился на стул и вновь, как бы в интеллигентной задумчивости, не поднимая глаз, зашарил рукой по столу в поисках сосисок.
Вместо пачки с мясными деликатесами, на прожженной в нескольких местах клеенке оказалось прохладное, влажное пятно.
– Конденсат.
Печально проговорил он в трубку и тот час же поправился:
– Это я не вам господин президент…Точно не вам.- И машинально нажал кнопку отбоя.
-Что ты наделал!?-
Простонала Марина, останавливаясь напротив супруга.
– Что же ты трубку бросил не попрощавшись? А вдруг Порошенко обидится? А вдруг его сдуру на второй срок переизберут? А вдруг он опять гарантом нашей счастливой жизни окажется…
– Ничего. Я не обижусь.
Произнес кто-то до боли знакомым голосом и на пороге появился гарант собственной персоной.
– Я не обижусь. Я добрый. Когда всю жизнь делаешь конфеты, даришь людям сладкое, поневоле становишься мягким и обходительным.
В голосе Порошенко зазвучали слезы
Президент незалежной промокнул глаза рукавом, прошелся по комнате оглядываясь и, заметив в руках Марины сосиски, ненавязчиво, но решительно выцарапывая пачку из ее побелевших, крепко сжатых пальцев, проговорил с грустью.
– Мои любимые, говяжьи…Спасибо сестра.
После чего, не торопясь, смакуя и аккуратно снимая оболочку, съел одну за другой, четыре штуки.
-Раз, два, три, четыре…Четыре осталось…Странно, а должно было остаться шесть…Кто-то уже две слопал…Да…Мельчает народ, мельчает. У родного президента сосиски из-под носа тырят…Раньше такого не было.
Помню: был я в свое время бедным и голодным студентом, перцем торговал, а в ресторанах тогда…
Но что было тогда, когда он бедным и голодным студентом торговал перцем никто так и не узнал, так как в это время, в комнате распахнулась дверь, и в помещение громко топая башмаками, вошли министры обоих полов, хорошо известных по газетам и теледебатам. Последним втиснулся священник в парадном обличие с большим наперсным крестом на животе .
– Это кто, Томас?
Михаил Петрович на всякий случай перекрестился.
– Да кто ж его знает, как его зовут…Может быть и Томас.
Порошенко тоже перекрестился, и тоже на всякий случай.
Все замолчали и закрестились, и лишь малолетний Грицко, ловко лавируя среди многочисленных ног президентской свиты на своем, похоже еще более полном горшке, игнорируя представителя обновленной православной церкви, улюлюкал громко и восторженно.
И тут, вновь прибывшие, вышеупомянутые господа и дамы, разглядели сосиски в руках у президента. В комнате повисла странная, нехорошая тишина. Кто-то громко и безнадежно сглотнул набежавшую слюну.
– Господи, – изумился Михаил Петрович. – Да что же они у вас вместе с Савченко в одной камере полгода голодовку держали?
– Зря иронизируете, господин Засядько.
Порошенко отламывал кусочки сосисок и вкладывал их в широко раскрытые рты своей команды. Со стороны это выглядело довольно забавно, чем-то напоминая кормежку ненасытных птенцов в гнезде.
– Постоянные поездки, по миру и по стране, обеды и ужины согласно этикету, десятки блюд и напитков различной крепости – это все так утомляет. В Америке Биг Маги, в Норвегии- селедка с душком, в Голландии сыр, в Японии яйца летучих рыб, в Италии -спагетти…Мы так оторвались от нашего народа. Хочется иногда самой обыкновенной украинской пищи: борща с пампушками, колбаски с жирком, сальца с чесночком, горилки на перчике, наконец. Вот у вас, к примеру, есть горилка?
– Нет. Но для вас найду.
Твердо проговорил слегка одуревший от всего происходящего хозяин дома.
– Ты уж расстарайся братец, сам видишь, оголодали мои хлопцы, пока машину толкали. Оголодали.
…Часа через два, когда и домочадцы и окружение Петра Порошенко угомонились и уснули, кто где умудрился, Михаил Петрович Засядько и президент Украины Петр Алексеевич Порошенко сидели за столом друг напротив друга и уткнувшись лбами, для равновесия, надо полагать, рассуждали о жизни.
-Вот вы, молодые, все время меня ругаете, критикуете на все лады. Мол, Порошенко сукин сын заврался, обещания не выполняет, богатеет впереди страны всей!
– А я не сукин сын!- кулак президента тяжело упал на тарелку с солеными помидорами.
– Я Миша о каждом из вас, как о собственном ребенке забочусь, ночами не сплю, все думаю, как бы народу-то своему жизнь полегче, да посытнее устроить.
Он слизал с кулака ошметки помидоров и со слезой в голосе продолжил.
– Вот меня оппозиционеры доморощенные ругают постоянно за то, что я фабрики свои кондитерские до сих пор не продал. Что, мол, кому война, а кому мать родна. Что, мол, за время своего президентства в разы разбогател. Да как же их продать, когда сейчас в стране война, и людям простым не до шоколадных фабрик? Я честное слово в Киеве на каждом столбе самолично объявление приклеил… Гадом буду, если вру. Я и цены сбавлял, и бонусы какие-никакие предлагал, а все одно, не покупают у меня мои фабрики и все тут.
Порошенко разлил остатки самогона по граненым стаканам и продолжил.
-Вот сейчас меня мой народ переизберет на второй срок, и я вплотную Крымом займусь.
А как же. Надо исконно украинские земли в зад возвращать…Тем более я у америкашек и аванс уже за Крым взял…В смысле помочь обещали…
Он пригорюнился, выпил, занюхал лысоватой головой Михаила Петровича и проговорил, с трудом приподнимаясь со стула.
– Ну ладно, я пойду наверно.…Мне сегодня еще анализ на алкоголь и наркотики сдавать.…Зеленский совсем рамсы попутал: где я, а где он…Анализами меня припугнуть задумал. Щенок. Да я только свистну и мне этих анализов, ведра нассу…принесут. И что интересно: задаром! Любит меня мой народ, любит. Думает я этого актеришку испугался: да мало ли что спонсор у него, Коломойский? Я и Коломойских видал…
Вон тезка мой, царь Петр Алексеевич, только окно в Европу прорубил, а я, не побоюсь этого слова, целую дверь выпилил. Без виз вам всем подарил. Ты мне за без виз благодарен, Миша?
– Да как вам сказать…У меня на Европу денег как раньше не было, так и сейчас нет…
Буркнул Михаил Петрович, протягивая президенту подрагивающую ладонь.
…Через четверть часа, когда пыль за последней машиной президентского кортежа припорошила раздолбанную дорогу, хозяин дома, недоуменно разглядывая опустошенный холодильник, проговорил обращаясь к проснувшемуся раньше всех Грицко.
– Интересно, а кто все ж таки прошлой ночью съел те самые первые, две сосиски…Не ты?
P.S. Имена и фамилия всех членов хлебосольной семьи изменены до неузнаваемости. Кличка собаки также понесла определенные изменения.
Другие публикации автора:
Автор публикации
