О драконах ни слова.

О драконах ни слова.

1.

Зачем кричать на бедную лошадь? Зачем бить в бока стременами и без устали натягивать уздечку? Конечно же, это ей не понравиться, особенно если она уже старая и ее «былые походы» давно остались в прошлом. В конце концов, осталась в прошлом и бедная лошадь. По началу она топала и хандрила, потом начала тяжело дышать и часто останавливаться, а на исходе третьего дня просто повалилась на бок, в грязь, и уже не встала. Что принц только не делал, какие проклятия не изрыгал – это не помогало. Старая лошадь решила, что ей уже хватит мучений в этой жизни. Наутро, конечно, принц снова отправился в путь верхом, только вместо лошади он уже сидел на моих плечах.

Ох, извините, забыл представиться, я слуга принца, временно исполняющий обязанности лошади. К вашим услугам. Принцу негоже ходить пешком, а тем более грязнить свои ножки, для этого у него есть верный слуга. Зовут меня Марком, а моего нежнейшего всадника – Принцем. У нас не принято давать принцам имена, это удел принцессы, поэтому пока моя история только начинается, давайте обойдемся простой фразой: «в город Принц въехал на своем слуге Марке». Наш путь был не близкий, но и не дальний, только бедная лошадка его не перенесла. А так, ни разбойников, ни бедствий, в пути мы не встретили. Бог миловал. Принц порядком подустал с дороги, да и я, знаете ли, тоже. Ни конем все-таки родился, шаг у меня не тот, да и качает там, наверное, на плечах. В общем, слез с моих костлявых плеч принц только тогда, когда увидел сухие деревянные помосты, специально положенные среди вечной грязи, наверное для того, чтобы люди могли по ним ходить. Речь идет о высокородных и уважаемых горожанах. Мне, например, до конца дней грязь босиком месить, хотя миссия моя в городе очень важна и почетна. Мне же еще дракона убить нужно. Издавна у нас пошел обычай, что тот кто хочет принцессу в жены получить, должен дракона гадкого, город тиранящего, непременно убить. Да только принцы сами, тяжелее кружки с пивом в жизни ничего и не подымали. Поэтому, с самого детства к ним был представлен специальный мальчик на побегушках, который дракона должен в нужный момент убить и имя высокородного во веки веков прославить. Или же, быть убитым вместо принца. Тут уже, как судьба распорядиться.

В общем, вошли мы с принцем в город, поставил я его шатающегося на деревянные помосты, и пошел в гостиницу про номер для принца договариваться. Его конечно ждали здесь, но в жизни бывает всякое, поэтому лучше перестраховаться и все перепроверить. В случае нашей победы принц останется здесь жить, а значит, что с первого дня должен чувствовать себя комфортно и защищенно. Принц мой постоял-постоял, да и побежал по скрипучим дубовым доскам в кабак. На ходу он смешно подпрыгивал, а один раз чуть было в лужу не упал. Ну, что тут сделаешь, он у меня иногда ведет себя, как ребенок. Пока пива не треснет, да вяленой рыбкой или орешками не закусит, двух слов связать внятно не может. Что тут с ним сделаешь? Видимо такой на свет уродился.

Ну, да ладно. Я в гостиницу пошел и первым делом администратора к себе позвал.

— Приехали мы, — говорю ему, — Принц солнценосный, со слугой своим Марком. Так что, встречайте ваших героев, как полагается.

— Так, мы уже встретили, — администратор, красномордая харя с огромными руками-лапищами, смотрит на меня и ухмыляется. – У нас этих принцев пруд-пруди, каждый месяц приезжают.

— Это понятно, — ухмыляюсь в ответ, показывая ему что свой и все понимаю, — у вас город с принцессой, конечно же принцы прут.

— Прут, да не выпрут. Никому еще наша принцесса свое окончательное «да» не сказала.

— Ай-яй-яй, — говорю и цыкаю так важно, — видимо, переборчивая она, или характер сложный имеет.

— Что вы, что вы! Характером чистый ангел, да только с подвигами у нас беда. А без подвигов — и невесты не видать.

Я кладу на стойку три медных монеты, и одну маленькую – золотую.

— Мы как раз за подвигами и приехали, — продолжаю я, — у нас принц подвиги любит моими руками совершать. Вот на днях лошадь добил, так я его, широкозадого, на себе целый день тащил.

Монеты исчезли, как по волшебству, и глаза краснолицего немного потеплели.

— Знатно-знатно. Вот, ключики ваши, от номера лучшего. Только для вас номера нету, не бронировали заранее. Придётся со всей прислугой, в подвале пожить.

— Ну, это ничего, это мы привычные. А как, — говорю, — королю бы доложиться, что принц приехал. Чтобы начать, так сказать, обряд соблазнения невесты.

— Ну что вы, что вы? У нас не принято так. Все вопросы заместитель короля по общим вопросам решает. А королю в такие мелочи и влезать ни хочется.

— Да какие же это мелочи, если он принцессу замуж выдает!

— Ну выдает — не выдает, это не ко мне вопрос. Это вы к заму обращайтесь. У нас такой порядок.

— А как найти его?

Администратор поскреб седую щетину на подбородке, убил ногтем чёрную букашку на столе, посмотрел на старинные настенные часы, что-то промямлил толстыми губами и наконец ответил:

— Так, в кабаке наверное уже. Время то – самое оно.

Тут я быстро засобирался и побежал мимо досок, по самой грязи, не разбирая дороги. Дождь к тому времени уже прекратился, а мряка еще не началась, потому бежать мне было одно удовольствие. К дождю то я привык давно, он третий год льет без остановки, а вот таких поворотов судьбы, до сих пор откровенно побаиваюсь. Мой принц если с пивом переберет, или, не дай бог, с темного на светлое перейдет, буйным становиться. А тут, оказывается, он с важным в городе человеком в одном кабаке засиживает. Возможен конфликт интересов, на алкогольной почве.

Дверь в кабак я с ноги открываю, ноги предварительно у входа помыв, не свинья чай зашла.  В теплый предбанник забегаю, смотрю по сторонам, моего краснолицего принца ищу. А это чьи узкие плечи, за третьим столиком? Неужели мой принц? Точно.

Также точно оказалось, что сидел он за столиком не один. Рядом с моим принцем шумно закусывал интересный господин. Был он приятной наружности, в сером камзоле, белом парике и с кожаным портфелем на коленках. Он возбужденно жестикулировал и постоянно улыбался, не забывая конечно и про рыбу с пивом. Мой принц напротив, клевал уже рыхлым носом над глиняной кружкой. Я говорил об этом, умаялся он у меня с дороги.

— Добрый день, господа, — сказал я и повернулся к собеседнику принца, — разрешите представиться. Я — помощник принца, слуга Марк.

— О, здравствуйте-здравствуйте, так мы с вами еще немного и коллеги. Я – Иннокентий Палыч, помощник короля по общим вопросам.

— Иннокентий Палыч обещал помочь с визитом к королю и нижайшей принцессе, – сказал мой господин и просто упал лицом в тарелку.

Иннокентий Палыч весело посмотрел мне в глаза, видимо, ему эта картина была хорошо знакома.

— Вы простите нас, Иннокентий Палыч, устал принц с дороги. Сами понимаете.

— Понимаю. Давайте я, Марк, вам помогу его до номера дотащить. Вы же в гостинице остановились?

— Остановились. Да вы не волнуйтесь, я его мигом сам донесу.

Говорю я, а сам Принца уже на плечи закидываю.

— Экий вы слуга, лихо его подняли. Силы вам, Марк, не занимать.

— Привычный я, Иннокентий Палыч, принца таскать. Десять лет, как вместе живем.

— Рад был видеть вас, отдыхайте. А завтра загляните ко мне, посмотрим чем смогу вам помочь.

На этом мы и распрощались. Я принца в номер занес, раздел и на бочок положил, мало ли что. А сам пошел в подвал отдыхать. На этом бы день наш длинный и закончился, если бы только не встретил я на лестнице мерзкую бабу. Было ей уже лет двадцать пять. По нашим меркам, старуха почти. Была она крупной, властной и истеричной особой.

— Мне, — говорит, – принца позарез увидеть надо.

И толкает меня арбузными грудями к двери номера. Я старался держать себя в руках, и ответил аккуратно:

— Устал, мол, солнцеликий. Завтра приходите, но пожалуйста не рано.

Уперлась баба, и ни в какую. Пока на дверь нужную не показал, не отпускала меня. А я скандалить не люблю, да и драться с женщинами не привык, особенно таких размеров. Поэтому терпел сколько мог и был корректным и сдержанным. Баба, как узнала все что нужно, вмиг подобрела, да и пошла по своим делам. На этом мои приключения на сегодня и закончились.

2.

Иннокентий Палыч мог очаровать любого. Минут десять после пробуждения я еще слушал громкие шептания немытых поварят, храп пьяного конюха и тяжелые вздохи беременной швеи. Потом решил, что хватит, вскочил с соломы и стал пробираться к выходу. Если не считать цепкой руки конюха, ухватившего меня за ногу возле самого выхода, я пробрался сквозь чуждый мне мир, без потерь. Двери со скрипом отворились, и в проеме, словно ангел, появился улыбающийся и благоухающий Иннокентий Палыч. При его появлении шум и гам прекратились, все вокруг стали собранее, и как-то лучше, чем есть на самом деле. Поварята —  озорными и добродушными, конюх – сосредоточенным и осмысленным, а швея – даже менее беременной. Прости господи, не знаю, что говорю. Иннокентий Палыч, весело поправив парик, сделал шажок вперед и подвал, словно осветился светом. Он по приятельски кивнул присутствующим, и раз даже поднял свою прореженную бровь вверх. Эффект был просто потрясающим. Никакой горный колдун, в совершенстве знающий магию жестов и языки пламени, не смог бы так живо начать перемены в сознании людей. Прислуга короля таинственным образом растворилась, вжалась, перетекла куда-то вон, за пределы этих серых каменных стен. Иннокентий Палыч, ясно солнышко, зашел вовнутрь, аккуратно прошелся немного по комнате, оббивая тяжелым наконечником трости плиты пола и сказал:

— Дорогой Марк, сегодня великий день! Я рад, что мы с тобой проведем несколько важных часов твоей жизни, подготавливая тебя к предстоящему подвигу.

Он повернулся вокруг, видимо ожидая аплодисменты, посмотрел на опустившиеся стены и игриво подчеркнул, — с господином Принцем я естественно обо всем договорился.

— Что же мне делать? – абсолютно искренне спросил я, понимая, что вот и настал тот миг, ради которого мальчика Марка привели к господину Принцу.

— Практически ничего, — сразу успокоил меня заместитель короля по общим вопросам.

— Я готов! Все, что прикажите!

— Прикажите? Тоже скажешь! Ты же герой! Уже почти легенда. Люди вокруг должны чувствовать это.

С этими словами он нервно щелкнул пальцами правой руки и за спиной его тенью восстал вышколенный слуга. В его руках появились прекрасные желтые сапоги, самые красивые, которые я только видел в жизни.

— Они прекрасны. И ткань и выточка, — только и смог сказать я.

— Они твои.

— Вы шутите? Слугам не положено носить обувь.

— Одевай и не спорь! Ты же герой, и должен выглядеть по-геройски. На тебя будут смотреть люди. Помни об этом.

3.

Даже дождь не смог испортить мне настроения. Хотя сегодня он был особенно подлый и злой, бил рывками и исподтишка. Было очень сыро вокруг, земля привычно чавкала и ветер вел себя непривычно агрессивно, ежеминутно меняя тактику боя. Я поправил свою обновку и смело побежал вслед за помощником короля. Ему так же приходилось несладко, несмотря на два раскрытых зонтика над головой и постоянная помощь верных слуг. Тучи насупились и закрыли почти весь прибрежный склон, возвышающийся над маленьким королевством. Иннокентий Палыч уверенно шагал к новенькому сараю, сбитому из бревен свежесрубленной сосны.

— Это наша ферма, — крикнул он, перекрикивая ветер и дождь.

— Понятно, — ответил я все еще улыбаясь.

Со стороны это наверное смотрелось глупо, но я ничего не мог с собой поделать, очень уж был рад подаренным сапогам.

— Ничего тебе не понятно, — со злостью парировал Иннокентий Палыч, — и не может быть понятно. Перед тобой единственная в своем роде ферма. В ней мы выращиваем наших драконов.

Я действительно не знал, что ответить. Улыбка противно слезла с моего лица.

— Ладно, герой, пошли смотреть в лицо врагов твоих.

В двери сарая он вошел первым, оставив открытой лишь небольшую щель за собой. Видимо, мне предоставлялось право выбора. Естественно, я побежал за Иннокентием Палычем. Очень хотелось почувствовать снова его тепло и увидеть сказку вокруг себя. Надо же, настоящая ферма драконов! Уму не постижимо.

Когда глаза привыкли к полумраку и жадные ноздри впитали в себя сотни запахов срубленного леса, я наконец-таки пришел в себя. На ферме не было драконов, живых и злобных существ. Вся ферма была наполнена деревом, из которого: пилили, строгали и клеили фигуры летающих монстров. Они были непостижимо прекрасными, обворожительными и агрессивными. Некоторые из них готовы были взлететь, но большая часть лишь готовилась к сборке. Мимо нас шныряли туда-сюда дети или карлики в темных капюшонах, выполняя какую-то сложную совместную работу. Я поймал одного малыша за руку, когда он по неосторожности зацепил меня небольшой необработанной доской.

— Смотри куда несешь, малыш, — сказал я без злобы и замолчал посередине фразы, увидев лицо под капюшоном.

Это были не дети и не карлики, а какие-то странные существа. Пойманный мною за руки подросток выглядел уставшим и старым, а его морщинистое лицо поросло маленькими корявыми ростками какого-то растения.

— Отпусти, — сказал он уверенно и ткнул меня костлявой ногой под коленку. От неожиданности я его отпустил.

— Да, они вредные людишки, но хорошие работники, — из темноты зала выплыл помощник короля со своими слугами.

— Какая же это ферма, если в ней нет живых драконов?

— Пока нет, мой дорогой. Только пока. Эта земля не видела огнедышащих тварей уже сотню лет, но мы стараемся оживить наши деревянные игрушки.

— Так вы мне предлагаете драться с деревянным драконом?

Иннокентий Палыч улыбнулся, а его вышколенные слуги неожиданно рассмеялись вдвоем.

— Нет, мой юный друг. Это было бы неинтересно и диковато, драться с несуществующим зверем. Но ты наверное обратил внимание, что работники здесь и сами прорастают новой жизнью. Я оглянулся, и правда – почти на каждом малыше росло небольшое дерево или куст, ветки часто ломались при движении, но зеленые листья выглядывали почти из-под каждого капюшона.

— Великий волшебник нашего королевства почти решил эту загадку, изобретя порошок, способный превращать дерево в живое и новое. Однако, ему не суждено было завершить свой выдающийся труд, он трагически погиб вовремя одной из своих утренних прогулок.

Я промолчал, не зная, что и сказать. Мысли мои путались, а в помещении сразу стало как-то очень неуютно.

— Нам повезло, и среди его вещей, мы нашли секретный рецепт оживления. Эти трудолюбивые малыши, как раз сейчас пытаются его применить.

— Что-то не очень у них выходит, — ляпнул я.

— Не очень, — сказал помощник короля, — ведь подобное рождается из подобного. И нам, как никогда нужна, сейчас кровь настоящего дракона, чтобы оживить этих деревянных монстров.

Одна из склеенных фигур дракона с поднятыми крыльями внезапно повернула, со скипом, пасть в мою сторону. Мне стало страшно и я выбежал наружу.

— Стой, герой, куда ты? – Иннокентий Палыч выбежал вслед за мной.

На улице ветер неожиданно затих, и скользкий, холодный дождь последовал его примеру.

— Стой, ведь я тебе не все еще сказал.

— Это обман, — крикнул я.

— Это, не обман. Это моя забота — готовить город к зрелищной схватке.

— Меня всю жизнь готовили к настоящему подвигу, а здесь что? – перебил я нечаянно Иннокентия Палыча, — живые планеры с драконьими мордами.

— Постой, не кипятись. Мы сделаем их настоящими, для этого и нужен ты!

За его спиной раздался визг, как будто дракону наступил на крыло неловкий великан. Что-то заметалось внутри, забаюкало и крыша нового сарая неожиданно и опасно накренилась. Странные малыши в зеленых побегах выскочили на улицу и стали что-то дружно кричать.

В небе ударил гром и огромная молния распорола черное небо на две части. Из открывшейся раны немедленно пошел дождь, и не просто ливень или град, а настоящая стена воды. Показалось, что стало нечем дышать. Я моментально оглох и ослеп. Один из охранников Иннокентий Палыча подхватил меня, словно пушинку и понес куда-то. Я что-то кричал, рычал и даже кусался. Он не слышал меня, неся вон, подальше от этого дома деревянных скульптур в царство божьей воды. Два раза мы упали, и не просто упали, а погрузились по пояс в болотную жижу, которая совсем недавно была просто землей. Второй раз я зацепился за ветку, потянулся вверх, чтобы не хлебнуть грязи и вскрикнул. Один из увиденных мною сегодня малышей, стоял, подняв руки вверх и радостно улыбаясь. Из рук вверх тянулись молодые побеги, жадно впитывающие воду. Малыш слегка покачивался из стороны в сторону, и мне показалось, что за ним стоит еще один, а затем – еще и еще качающиеся тени. Через мгновение мы потерялись в шуме дождя. Молчаливый слуга или охранник снова поднял меня и понес дальше. Он остановился, грязный и злой, только возле входа в кабак и просто затолкнул меня внутрь. Вслед за мной в двери ворвался сам Иннокентий Палыч, правда уже без парика.

— Ну надо же, ну надо же, — только и смог сказать он, а потом без перехода гаркнул в пустоту, — водки подать спасителям нашим!

— И нам тоже, — всхлипнул я.

— И нам тоже, — повторил Иннокентий Палыч.

Не прошло и получаса, как мы уже сидели красные и распаренные за одним столом и что-то с жаром друг-другу доказывали. Видимо, сказывался шок от пережитого, потому что я поймал себя на том, что держу его за грудки и кричу на ухо невесть что.

— … должны быть. А без драконов нет и не может быть подвига.

Я протрезвел за секунду и аккуратно расправил его ворот дрожащими руками.

— Ничего, это пройдет, — улыбнулся мне помощник короля, — у нас выйдет с тобой славная история победы принца над нечестивым драконом.

— Они же там наверное все утонули. А мальчики из фермы просто проросли, как молодые деревья, — тихо сказал я.

— Ерунда. Выловим, выполем и вернем в строй. Наливай герой еще, мне хочется продолжения праздника.

И шум, и хмельное веселье незаметно вернулись в нашу жизнь. За окном продолжал греметь гром и лить дождь, а к нашему столику все подходили какие-то люди познакомится и просто выпить. Среди них были и заезжие купцы, и просто местная знать. Подходил с улыбочкой и мой принц, тот никогда не упустит возможности выпить и поговорить. Подходили по одному и молчаливые охранники Иннокентий Палыча, и даже смешной дядька в женском платье, с рыжей бородой, от которого почему то почти все шарахались. А я смеялся. Мне было хорошо. Мы пили и болтали, и было очень весело. Неожиданно дождь перестал бить по крыше и окнам, да и гром затих, словно по приказу пропавшего волшебника.  Я сидел одуревший и снова трезвеющий, судорожно вспоминая, что лишнего сказал сегодня моему собутыльнику. Моя правая рука нервно сжималась и разжималась под столом, нащупывая проросший зеленый листок на ладони. Видимо, это зеленый малыш меня заразил, когда я его нечаянно коснулся. Обе мои руки были сильно исцарапаны, только, где я успел получить их, уже и не помнил. Значит не такой быстрой была наша прогулка под дождем. Глупые мысли полезли в мою большую башку. Что будет со мной? Может листва заразна? От бессилия, я снова потянулся за своим стаканом. Неужели, я тоже стану деревом?

— Кофе нам принесите, — крикнул всё понимающий Иннокентий Палыч.

Водка исчезла со стола с невероятной быстротой.

— Ну все, хватит пить. Мне нужен герой, а не пьяница, — уже тише сказал он мне, — мне твоего принца хватает.

— Скажите, зачем все это, если драконов нет?

— Есть.

— Я же видел, что нет.

— Нет есть. Точнее, они были пока небо было чистой слезой. Потом они все пропали.

— Их смыло?

— Дурак. Нас всех просто прокляли.

Я вздрогнул и попытался под столом оторвать с ладони молодой листок. Это было больно и не просто.

—  Нас проклял волшебник, правящий этой страной сто лет назад. Раньше все было не так. Драконы были мечтой, детьми неба и огня, спускающиеся в долину по матушке-радуге.

— Если все так, то зачем сейчас нужны они?

— Дурак, — еще раз сказал Иннокентий Палыч, — это прототипы.

— «Прото» что?

— Прототипы – желания, обреченные в грубую, деревянную форму. Мы пускаем их в небо, в надежде, что боги услышат нас и вернут чистое небо, прожжённое пламенем.

— Но этого всего нет. Есть только дождь, и он идет и идет.

— Боги гневаются на нас, уж не знаю почему. Но это моя работа, помогать им вернуться к нам.

— А что стало с волшебником?

— Он погиб.

— Как погиб?

— Упал с обрыва во время прогулки. Ты видел детей в мастерской?

— Это просто ужас. Их лица поросли побегами листьев.

Вырванный с кровью листок был тут же засунут в голенище подаренного сапога.  Когда я опустил глаза в низ, то с ужасом заметил, что сижу только в одном сапоге. Куда делся второй, я и представить не мог. Может, он плавает сейчас в огромной черной луже перед кабаком, а может остался на драконьей ферме. Темно бурая капля крови капнула на желтое голенище. Я быстро поднял глаза, но Иннокентий Палыч кажется ничего не заметил.

— Ты не видел еще их тел, — продолжал он, — они сами созданы наполовину из дерева.

— Созданы? Кем?

— Тем самым волшебником. Когда он погиб, его создания, его прекрасные малыши-работники начали меняться.

— Расти?

— Не только. Они стали забывать волшебство. Это оказалось намного хуже. А потом еще пошел дождь, и наша жизнь превратилась в сплошной кошмар. Видимо, так нам мстят забытые боги.

— За что мстят?

— За лень. За не желание делать сказку. За предательство их идеалов.

— Я не совсем пронимаю, о чем вы говорите. У меня уже голова идет кругом. Но это же все неправильно.

— Не правильно.

— Это нужно менять.

— Нужно.

— Эти дети не растут, а гниют в этой сырости, как и доски. А ветер…

— Что ветер?

— Боже, тут же просто нужен ветер. Вы говорили о чистом небе. О огне, о драконах.

— Да.

— Ветер, он прогонит тучи, и я знаю, как ему в этом помочь.

Иннокентий Палыч посмотрел на меня очень внимательно, подвинулся ближе, так что я смог почувствовать пьяный вкус из его рта и тихо сказал:

— Я знал. Я знал, что именно ты наш герой. Ты поможешь вернуть веру людей к сказке о нашем великом прошлом, где драконы решали, кто будет править людьми. Говори, я весь во внимании.

Я стыдливо убрал за сапог голую и грязную ногу, тем более, что на ней проклюнулся еще один листок.

Терять мне было уже нечего, и я рассказал ему о своем детстве и ветряках, стоявших почти на каждой крыше. Помощник короля смотрел на меня с недоверием.

— Не может быть так просто, нет, просто не может.

— Не нужно ждать чуда, нужно просто делать его своими руками.

— Что?

—  Что мы теряем?

— Ты прав. Действуй, я верю в тебя.

У меня словно самого выросли крылья за спиной.

3.

Поднявшись в гостиницу, я решил заглянуть к Принцу. Он долго не открывал, и когда я уже начал спускаться, неожиданно зашумел за дверью.

— Кто? – спросил он, не своим голосом, через закрытую дверь.

— Я.

— И что? – Он, или охрип совсем от своих пьяных песен, или опять забыл закрыть на ночь окно.

— Да, ничего. Мне придётся сделать кое-что сегодня, чтобы королевство могло принадлежать тебе.

Принц молчал.

— Мне сказали, что люди здесь прокляты, и это проклятие – дождь.  Он разъедает все вокруг.

Принц молчал, топчась на одном месте.

— Мы недалеко от моря, здесь должен дуть постоянный прибрежный ветер. Если я смогу хоть как-то разобраться с этим. Наверное, ты будешь счастлив.

Дверь со скрипом открылась. Мой принц стоял абсолютно голый, покачиваясь из стороны в сторону. Пустых бокалов и бутылок вокруг него не было, значит крепко пить он еще не начал. И то хорошо.

— О каком счастье ты говоришь, Марк? Счастье – это чушь собачья.  Иди лучше отсюда. Найди второй сапог или сними этот. А то, не поймешь, господин ты или слуга.

В детстве мы часто играли с ним в секреты. Да, и потом, когда он немного подрос и начал играть во взрослые игры, я часто вытягивал его из разных неприятностей. Мы всегда могли разговаривать открыто, читая самое важное по губам. В этот раз принц говорил со мной совсем не о сапогах.

— Мне страшно, — шептали его губы, — как-бы ноги отсюда живыми унести?

Я развернулся, пожал плечами и буркнув что-то типа «проспись», пошел спасать королевство. Дверь за мной закрылась не сразу. А когда закрылась, кто-то стал опять тарабанить в его дверь. Мне почему-то вспомнилась та стервозная баба с арбузными грудями. Аж, мороз по коже пошел.

К разрушенной ферме уже проложили свежие доски, положенные прямо на чёрную жижу. Грустное небо насупилось и молчало. Я дошел до фермы с поваленной крышей, поискал глазами и нашел все необходимое. Инструмент и обработанное дерево были аккуратно сложены у тропы, ведущей в гору. С опаской посмотрел по сторонам, но увидел слева от дороги лишь одинокое, молодое деревце, уже ничем не напоминавшее человека. Как я мог его с кем-то спутать? Спать мне не хотелось абсолютно, поэтому я подхватил что смог и пошел не спеша в одном сапоге на самую вершину, закрытую дождливым небом.

Я шел и думал обо всем, что со мной произошло. Дождь опять потихоньку крепчал, но мне кажется, что я уже стал к нему уже привыкать. Чем выше я подымался, тем более безумной казалась мне идея с ветряками. Ну, да ладно, сказал себе, незаметно поднявшись выше облаков. Конечно здесь не было солнца. Над вершиной тоже плыли грозовые облака, оставляя на откуп лишь небольшой промежуток в этом небесном чудном пироге. Пронзительный холод и сырость не давали мне повода стоять на месте и глазеть по сторонам. Поэтому первый ветряк я собрал и установил достаточно быстро. Вышел он корявым и кособоким, но меня это особо не смущало. Я просто радовался работая руками, чувствуя, что сейчас именно там, где и должен был находиться. Это не всегда можно передать словами, но мое тело пело свои гимны, а руки продолжали усердно мастерить, оставляя глупым мыслям совсем немного места. В своих фантазиях я видел колдуна и его маленьких помощников, короля и его прекрасную принцессу. Они жили, танцевали и пели. И над всей этой романтической чехардой кружилась большая, огненная тень надежды.

4.

Мне кажется, что время иногда просто стоит в сторонке, переставая крутить стрелки часов. Оно не злится, не радуется, не волнуется. Просто стоит и смотрит на меня. Ну что? Что ты будешь делать дальше? Не знаешь. И я не знаю.

Смеется время надо мной. Оно смешливое, ибо все оно знает, обо всем уже рассказало и подсказало, только я, невнимательный, все ее подсказки опять пропустил. И те мимолетные фразы, и те незначительные поступки, и даже этот бесконечный, надоедливый дождь – все имеет свое огромное значение. Просто опять было не замечено, не оценено, не принято. Поэтому время спокойно уходит в сторонку каждый раз, когда так происходит. Оно милосердно ждет поступка, ждет прозрения, но чаще всего, очередного болезненного падения и неизменного подъема за ним. Потому что лежать долго никто не даст, время все равно насмотрится на тебя, дурака, и пойдет вперед, наслаждаясь моментом бытия. И ты встанешь: ворчливый, злой, неудовлетворенный. Обязательно, прямо сейчас встанешь, чтобы потом снова оступиться и упасть. И снова встать. Но, уже просветленным.

И что делать с этой гребанной философией, если она уже в печенках сидит? И радости от нее никакой, и жалости она отродясь не знала.

Снова найти в себе силы, оглянуться вокруг, в очередной раз позабавиться простоте и гениальности игры времени и пространства, и начать потихоньку радоваться малому, раз уже замахнулся на великое.

Мои, истерзанные царапинами и мозолями, пальцы дрожали от холода на вершине мира. Как я и говорил, время ушло в сторону, оставив меня одного с этими проклятыми досками. Они гнулись, крутились, ломались, не желая собираться в простую конструкцию ветряка. Известную почти каждому ребенку. Я опять поднялся, и стал возле уже поставленных вертикальных столбов и в тысячный раз взял в руки осточертевший молоток.

Сзади кто-то демонстративно кашлянул и я обернулся. Маленький, зеленый народец, человек сорок, а то и пятьдесят, стояли в облаках рваного тумана, окутавшего вершину после утреннего дождя.

— Ты забыл у нас свой сапог, — сказал один из ближайших малышей, поправив отросшие зеленые ростки, которые уже застилали ему глаза.  В отличие от меня, он не вырывал побеги из тела, а просто перевязывал их веревочкой, словно заботливый хозяин кусты в своем саду.

— Кто вы на самом деле?

— Когда-то были деревьями, потом волшебник превратил нас в друидов. Потом он ушел, а мы так и остались, ни с чем.

— Почему ни с чем? А ваша работа? Я же видел тех драконов на ферме, они шевелились и вряд ли были просто мертвым деревом.

— Все правильно. Они ожили. Но до настоящего, гибкого и пластичного существа, им еще бесконечно далеко. И мы ничего не смогли с этим сделать. Это наша ошибка.

Я одел второй сапог на заледенелую ногу и на миг почувствовал себя снова счастливым.

— Спасибо, — сказал я им.

— Что ты делаешь здесь?

— Пытаюсь построить ветряки. Такие, как в детстве стояли на крыше моего дома. Только хочу, чтобы они были огромные и их было много.

— Зачем? – вперед вышли сразу две любопытные девочки, которые мило держались за ручки. Их волосы, кончено же, были зелеными и заплетенные в косички. Лица, хоть и были в морщинах, светились каким-то внутренним светом и теплом.

Я потупил глаза и сказал:

— Мне кажется, что если ветряки заработают, то разгонят тучи. Выйдет наконец-то солнце, и возможно тогда вернуться назад ваши драконы. Тут море рядом, должен быть постоянный ветер, но его почему-то нет.

— Места здесь заколдованные, — спокойно сказала одна из девочек. А мальчик сзади них добавил:

— Поэтому и дождь. И нет солнца.

— Понятно. Ладно, спасибо за сапог. – Я снова взялся за молоток.

— Зачем ты это делаешь? – они спросили меня почти все вместе, но как-то тихо, без шума, многоголосья и перебивания друг друга. Как вроде бы один спросил, о том что все подумали.

— Но ведь что-то нужно менять. Иначе так и будет вечно идти дождь, а вы, так и будете прорастать кустами.

— Глупо это все, — сказала вторая девочка и горько вздохнула.

— Глупо, — согласился я.

— Давай, мы тебе поможем, — сказали маленькие друиды снова тихо и дружно.

И время опять стало крутить свои стрелки. Глупо, конечно глупо. Оно не спешило, замедляя часы, и останавливая по своей прихоти секунды, чтобы посмотреть опять на этих чудаков, собравшихся на вершине горы.

Настал миг, когда работа была закончена.

Мы сидели довольные вместе, как и положено, спина к спине, наслаждаясь проделанной работой. Вот они, мои ветряки, два десятка уснувших великанов, с тяжелыми руками-мельницами. Вот руки одного из них безвольно закачались, вот нервно задрожали у второго.

— Мы сделали их немного живыми. Немного, но это все, что мы умеем, — раздались звонкие голоса девочек в моей голове.

И вдруг лениво, и в тоже время величественно, ветряки закружились сразу, как по взмаху волшебной палочки. Время уже не смеялось над нами. Оно икало, ища возможность остановить, созданное простыми руками, чудо. Ветряки крутились все дальше, с бешенной скоростью, наматывая последние сомнения на толстую рукоять небесных часов. Ветер пришел ниоткуда, разгоняя остатки надоевших черных туч, и открывая нам вид на истинное небо, любящее свет.

Только сейчас солнце не было видно, лишь потому что звезды весело мигали на небосводе.

— Сейчас ночь и братья огня не прилетят, — сказал мне какой-то из маленьких помощников и тот час же уснул. На губах у него играла усталая улыбка, и это было хорошо и правильно. Они все заснули, один за другим, и только я бестолково улыбался, смотря на застывшие звезды почти до самого рассвета. Потом, я тоже уснул, а проснувшись обнаружил, что детей вокруг уже нет и в помине, а надо мной стоит запыхавшийся Иннокентий Палыч без парика и фирменной улыбки.

— Добился таки своего? Герой, — прошипел он одними губами.

И уже охранникам за спиной:

— Убить его, а ветряки сломать. Нечего тут мне сказку портить. К черту счастливые концовки!

Через мгновение меня не стало. Те самые молчаливые слуги, что спасали меня от дождя, не задумываясь кинули мое тело с вершины в пропасть.

5.

Как и должно было случится, Иннокентий Палыч привел Принца к королю. Да, только, то ли время было выбрано неудачное, то ли место, а может просто Принцу не повезло, только король был абсолютно не в духе. У него был творческий кризис и от этого страдали все.

— Принц? Нет, не верю! Не верю и все. Где вальяжность? Где ваши манеры? Где харизма, в конце концов?

— Я не…

— Я вижу, что вы не. Вы и в, и не, и кукареку. Мне нужен сильный и ловкий зять. А что я вижу вместо этого? Не!? Нет-нет, это никуда не годиться.

— Так я…

— А я? Двадцать лет уже на троне. У меня, знаете ли, зад болит и спину сводит. Вот у вас зад болит?

— Нет.

— А у меня – да. Спина ноет, пятки натертые и сердца у меня нет. Одни эмоции. Мне красивой истории хочется, понимаете?

— Сказки, — подсказал сладкий и застенчивый Иннокентий Палыч.

— Ну, или сказки. А вы что можете предложить? Фу, от вас же перегаром несет за версту!

Король вскочил, зло расчесал неопрятную рыжую бороду, поправил сбившееся женское платье на своем маленьком теле. Он стал ходить взад-вперед по желтому мраморному полу. Почему он был в женском платье? Так, кризис у него, я об этом уже говорил.

— Нужно такую историю создать, чтобы люди надолго запомнили: со страстью, с кровью, и обязательно с красивым сказочным концом.

— И с драконами, — подсказал серьезный Иннокентий Палыч.

— С драконами! Но, только живыми, а не этими деревянными недоросликами!

— Мы никого не унижаем, — шепнул одними губами помощник короля.

— Мы никого не унижаем, — глубоко и со смыслом сказал король, красуясь перед огромным зеркалом и внимательно рассматривая свои остроконечные красные сапожки с тесьмой.

— Но, — величественно выдохнул Иннокентий Палыч.

— Но, драма должна быть достоверной, иначе принцессы вам не видать! А она у нас охочая.

— Это пропускаем, — подсказал помощник, скривившись.

— Никого она мимо своей юбки не пропускает. Замаялся я с ней очень, — сказал король и громко пукнул.

Принца аккуратно вывели под руки. Аудиенция была закончена.

6.

Все ветряки были сломаны и неторопливые черные тучи стали возвращаться назад. Но, глупое солнце, играясь и любя, бросило свои лучи, не думая ни о чем, на откуп ветру и тоскливому морю. Зеленые волны подбросили лучики вверх, разбившись о неприступный мыс, а забияка ветер безрассудно поднял их к моему мертвому телу. Оно лежало на прибрежных белых камнях, на затерянном берегу, неестественно выгнув руки и запрокинув голову. По капле крови на его губах скользил лучик нежного солнца, словно утешая героя-неудачника.

Если бы кто-то удосужился внимательно посмотреть туда, то увидел бы небольшую пещерку, практически щель, под огромным прибрежным камнем. Кто-то там неспешно кашлянул, в духе старого, доброго волшебника, и выполнил предсмертную просьбу несчастного Марка.

На небе что-то вздрогнуло и зашипело, тучи испугано остановились, пропуская вперед ненасытное солнце, с огромным желанием победить. Что-то серое в облаках скрутилось, наполняя кокон животной злобой, а длинный хвост – колючим страхом. Грянул гром, но в этот раз не пошел дождь, а просто в небе родился сказочный монстр.  Летел он по небу с черными крыльями и огромной, ненасытной пастью, полной безжалостного огня.

Что это, боже? Люди в страхе бежали с горы, но напрасно.

Это был конец.

Хотя, время снова ушло в сторонку и боязливо осмотрелось. Где же наши маленькие друиды? А, вот и они, живые и здоровые. Слава волшебнику, слава новой сказке!

Впрочем, к людям из этой истории, это никак не относится.