ОДНАЖДЫ МЫ ПРОВЕДЕМ НАШЕ ВРЕМЯ. ПРЕДЗИМЬЕ
Однажды мы проведем наше время в милом доме на краю леса. Наш дом будет настолько «на краю», что дорога к нему исчезает среди столетних дубов и раскидистых ив, и путнику может показаться, что она ведет в никуда, в то будущее, которого нет…
Как же я люблю эти ноябрьские утра! Холодные, игольчатые, белёсые. Просыпаешься, а за окном еще темно. Ворочаешься, кутаешься во сне в одеяло, просыпаешься медленно-медленно и, когда уже глаза привыкают к полумраку вокруг – смотришь на окно. Что там? Привычный вид – знакомый, изученный, такой родной и спокойный. Я вижу только голые ветки и кусочек неба. Серое с ночи, оно постепенно начинает розоветь. Но не с одного края, а всё сразу, целиком. В серый примешивается неуловимо-розовый, который с каждой минутой становится всё отчетливее. Осень почти закончилась, но её меланхолический шлейф до сих пор тянется в воздухе, распространяя вокруг запах лаванды. Я чувствую, как за окном ноябрьский утренний туман, ворча и клубясь, неспешно убирается в ближайший лес.
Ты тоже начинаешь ворочаться. Сильной рукой одним движением, обхватываешь меня за талию и притягиваешь к себе. Сквозь сон я чувствую твое горячее тело – колени, живот, руку. Улыбаюсь в полудрёме: какое же счастье быть рядом с таким сильным мужчиной. Ты целуешь меня куда-то в одеяло на уровне головы и встаешь. Мне же совершенно не хочется шевелиться. Старательно притворяясь спящей, я лежу и прислушиваюсь к тому, что ты делаешь. Обожаю звуки дома! Только по одним звукам можно определить, кто чем занимаешься и даже в каком настроении. Вот ты потягиваешься, идёшь на кухню, вот ставишь чайник на плиту, открываешь банку с кофе, достаешь с полки две кружки, идешь умываться, шум воды. Чайник свистит.
Я всё еще накрыта одеялом с головой.
Ты приходишь с подносом, ставишь его на пол, присаживаешься на край кровати, и я чувствую, как твоя рука, проникнув под одеяло, начинает щекотать мне пальчики на ногах.
– Вставай, соня! Доброе утро! Я принёс тебе кофе.
– Доброе! – я пытаюсь усесться на кровати, не в силах отказаться от такого чудесного утра вдвоем с тобой.
– Садись повыше.
Ты взбиваешь свою подушку и кладешь ее мне под спину. Почему-то сразу вспоминается мама, которая также ухаживала, когда я болела и она приносила чай и лекарство. Ты садишься напротив и ставишь мне на колени поднос, на котором божественный кофе и традиционно цветок из букета в вазе.
Пить кофе мы начинаем еще в темноте. Именно в темноте, потому что за окном еще серое небо и ноябрьский туман, еще слишком рано.
Доброе утро всем тем, кто просыпается до того, как наступит рассвет!
У нас впереди больше месяца дней до Нового года. Это замечательное время для того, чтобы создать лучшие воспоминания. Это прекрасный шанс простить себя и простить свое прошлое. Это шанс открыться будущему и полюбить то, что есть. Мы счастливчики.
Каждый наш день в лесу полон забот – о тепле, о еде, о достатке, полон заботами друг о друге.
– Что-то мне скучно… – завожу я заунывную песню. Ты занят интернетом, а на дворе начинается шикарнейший снегопад. Совсем скоро мы будет бегать друг за другом, целясь попасть снежком, будем катать белоснежные шары для снеговика. Но это потом; сейчас нас на улицу не выгонишь. Промозглость вчерашнего осеннего дня заставляет пригреться у печки с чашками горячего чая. Мы смотрим в окно на снег.
– Может, испечь чего-нибудь вкусненького?
– Например?
– Например… круассаны!
– Вот это заявочка! Испеки!
– Найдешь мне рецепт в нете?
– Легко!
– И поставь что-нибудь французское.
– Каберне?
– Я не про вино, а про музыку! Ты забыл, я до Нового года ни-ни.
– А, да.
– Знаешь что? Поставь песню Jenifer «Post melancholie».
– Сейчас. Нравится?
– Более того! Я буду петь.
– Как так?
– Вот так. Помнишь пари? Я проиграла и должна выучить и спеть песню на французском.
– Ого! Вот это сюрприз! Давай, начинай!
Ты включаешь колонки и прислоняешься к холодильнику, скрестив руки на груди. С первыми звуками музыки я начинаю танцевать и петь. Стыдобень с тысячью и одной грамматической ошибкой на французском. Но ничего! Я возьму харизмой и уверенными телодвижениями. Je t’attends – протягиваю к тебе руки, ты держишь мои запястья и включаешься в танец. Вальс, танго, сальса – все сплелось в наших странных телодвижениях, но нам двоим весело и хорошо друг с другом.
– Какая ты молодец! – хвалишь ты. – Ты правда это сделала ради меня?
– Правда, правда!
– Я, правда, не достоин…
– Долой хандру! Как поёт моя любимая певица Милен Фармер – N’aie pas de regret – Без сожалений! Устроим вечер во Франции?
Ты ставишь колонку на подоконник и мы попадаем под обаяние прекрасных французских хитов, начиная от Шарля Азнавура и Джо Дассена Конечно, переслушиваем современных – Gregoire, Amel Bent, Lomepal, ZAZ, Mylene Farmer.
Параллельно я достаю муку, слоеное тесто, большую скалку, доставшуюся от мамы, чтобы его раскатать. O-la-la, сейчас все будет белым бело. Говорят, если девушка испачкается мукой, значит, она скоро выйдет замуж. Мы перепачканы. Носы, руки, волосы, все в белоснежной муке, напоминающей снег за окном.
Мы не выдерживаем эротических вздохов Je t’aime Сержа Гинзбурга и Джейн Биркин и, увлекаемые волнами музыки, скрываемся в спальне.
Отдаваться тебе, волнуя море на нашей постели. Двигаться в такт ударам волн, задыхаться в шторме. Мягкий свет из окна, рисует твой силуэт. Как же я люблю эти плечи! Ты раскрываешь меня. Твои пальцы, словно лепесток за лепестком расправляют цветок розы, подбираясь к самому бутону. Ласка твоих пальцев заставляет меня стонать. Будь во мне! Живи во мне! Je t’aime. Словно дразнясь, ты проводишь вверх и вниз, но не входишь. А ведь я уже теку соком – самым сладким. Я так тебя хочу! Полюбовавшись на меня, раскрытую, ты закидываешь мои ноги себе на плечи и входишь в меня так глубоко, как только возможно. Я выгибаюсь. Нога соскальзывает. Я упираюсь носками в скомканные простыни и, приподнявшись, ловлю твою волну. Твои движения все сильнее и резче. Положив ладони мне на плечи, ты притягиваешь меня к себе, и мне уже не вырваться, не расцепиться. Море постели колышется, как у берегов скалистых островов. Море-я. Моя грудь, дрожит и волнуется. Море –я. Море внутри меня, словно волна за волной накатывает, вознося меня на самую высокую скалу. Аа-ах, внутри сжимается и разжимается маленькое солнце. Море-Я.
Je t’aime.
И всё же, как испечь круассан?
Пока поднос с изысканными французскими булками томится в духовке, мы продолжаем разговоры на окололитературные темы.
– Ты опубликовала свой стих?
– Какой?
– Ну тот, про ожидания?
– «В мечтательной голове, в её неуклюжих дебрях?»
– Да. Тот самый. Я хотел бы его услышать. Ведь только в сообщении его читал.
Я с удовольствием открываю свою страничку и декламирую тебе, погружаясь в свою «реальность без тебя»:
В мечтательной голове, в ее неуклюжих дебрях,
Туда, где белее снег, где поезд берёт разбег,
Мне хочется налегке, но вместе с тобой уехать
И спрятаться ото всех, и скрыться в далеком сне.
Туда, где напев зимы и ветром сугробы взрыты,
Где явью становятся сны и брезжит вдали рассвет,
Где руки к тебе – мои, твои – под мой белый свитер
И мы – ожидаемы
в мечтательной голове…
С последним звуком, ты хватаешь меня за запястья и рывком усаживаешь себе на колени.
– Милая моя, моя хорошая, моя любимая! Знаешь, когда я бы в отъезде и прочитал его, еле сдержался, чтоб не … Как представлю, что ты чувствовала при написании стиха… Как же мне хотелось обнять тебя, прижать к своей груди, забрать всю твою боль, защитить от всего плохого, отзеркалить его, выкинуть обратно в космос, окутать тебя непроницаемым защитным барьером. Ты такой светлый человечек, спасибо за то, что ты есть! Огромнейшее спасибо, что ты есть!
Твое признание трогает меня до слёз. Нельзя быть таким! А мне нельзя быть такой. Нужно взять себя в руки.
– Помоги мне лучше написать комментарий одному талантливому автору.
– Про что пишет этот «талантливый»?
– Не поверишь! Про самолёты!
– Тогда это очень талантливый автор! – усмехаешься ты и мы заныриваем в литературный портал с головой.
Твои комментарии такие легкие и точные, что позавидовал бы любой авиатор. И я не скрываю своих эмоций:
– Я удивлена, восхищена комментарием! Во-первых, он объемный. Не лень тебе было столько писать? Во-вторых, появилась неожиданная интерпретация последних строчек. В общем, я под впечатлением. Спасибо за взрыв эмоций! Ты чрезмерно талантлив!
– Хе-хе, это еще не много.- Ты явно польщён. – Могу больше, тем более, когда произведение взбудоражило мое нутро!
– Я сделаю на этого автора закладку.
– Видишь, как со мной просто.
– Вижу.
– Или стой… Не, сложнее, гораздо сложнее.
Мы смеемся. В очередной раз я убеждаюсь, что любовь, это не, когда тебя говорят красивые слова и обещают достать с неба луну и все звёзды. Любовь, это когда ты десять минут слушаешь про самолёты и дроны и погружаешься в экскурс военной авиации. Не уставай удивлять меня своими историями! И не забывай про свои таланты! Я всегда поддержу тебя, как сейчас только что ты помог мне в моем литературном экспромте.
– Может быть, сложный ты мой, нарисуешь иллюстрацию к одному моему стихотворению?
– К какому?
– К туманному, – я достаю блокнот-черновик и начинаю читать:
«ПИСЬМО ОДНОГО СТРАННОГО СУЩЕСТВА ДРУГОМУ
Знаешь, здесь в лесу, комариный рай.
Светляков огней – сколько звезд на небе…»
Я считаю туманы до первого снега.
Может быть, стоит периодически пересматривать мультфильм про ёжика, чтобы раз за разом наслаждаться красотой и загадочностью туманов?
Так интересно перечитывать свои дневниковые записи, которые я начала вести, как прилежная ученица начальной школы: «16 октября – первый туман, больше похожий на дымку, облака движутся с севера, облетает дикий виноград; 15 ноября – второй туман, вчера было красивое небо с красными облаками, всё покрыто инеем; 29 ноября – туман полностью накрыл лес, видимость не более пяти метров».
Когда-то читала народные приметы и суеверия про туманы и в голове отложилось, что на седьмой или на двенадцатый туман должен выпасть первый снег. Врут! Синоптики опять ошиблись. В этом году первый снег упал на лес после четвертого тумана. Туманы так недолговечны и чаще всего предвещают потепление. Сегодня как раз не очень холодно.
Первый снег погрузил наш дом в сказку Предзимья. Внутри нас окружают теплота и уют – то, что финны называют смешным словом «хигги», уж они-то знают толк, как уютно обустроить дом и с комфортом проводить вечера.
Я захлопываю книгу Лианы Мориарти.
– Ура! Дочитала!
– Поздравляю! Кто убийца?
– Садовник! А вообще – это удивительная книга, и фильм по ней тоже ох как хорош! К тому же, ты должен послушать музыку из него.
Я достаю один наушник и отдаю тебе. Чарующие звуки Michael Kiwanuka «Cold Little Heart» к фильму «Большая маленькая ложь» уносят меня на берег седого океана, где волны бессильно обрушивают на скалы свою мощь, где небо отражает настроение, и за каждым поворотом извилистой горной дороги скрыты тайны.
Я встаю с дивана аккуратно, чтобы не выпал наушник, и начинаю сначала медленно, а потом более уверенно двигаться в такт музыке. Она неспешная, в стиле регги, под такую хорошо танцевать с закрытыми глазами. Ты смотришь на меня снизу вверх и улыбаешься, зачарованный зрелищем. Я поднимаю руки вверх, двигаю бёдрами и закрываю глаза – под эту музыку невозможно танцевать с открытыми. Что же тебе нравится больше: музыка или танец? Ты берешь меня за запястье и тянешь к себе, обнимаешь. Я падаю на тебя сверху. Не совсем падаю, скорее, удобно располагаюсь, совмещая все впадинки и выступы наших тел.
– Держи себя в руках, проказница! – ты щелкаешь меня по носу, когда я подольше задерживаю взгляд «глаза в глаза» и нежно целую тебя в пухлые губы. – Ты напомнила кое-что. Дам тебе послушать одну песню. Её исполняет Айвёр Полсдоттир – скандинавская певица с Фарерских островов.
– Айвёр Полсдоттир, – повторяю я словно какое-то древнее магическое заклинание.
Ты вставляешь наушники в свой телефон, и я одним ухом приобщаюсь к волшебной эндемичной музыке Скандинавии.
«Far away, far away from here» – поёт Айвёр, и я, как Ассоль, оказываюсь на берегу островной рыбацкой деревушки. Оказываюсь вместе с тобой, потому что я не мыслю свою жизнь без тебя! Если уж ехать куда-то, то только вместе, только вдвоём.
– Где это, Фарерские острова? – спрашиваю я.
– Далеко, далеко от здешних мест. – переводишь ты. – Ну, вообще-то, действительно далеко. В северной части Атлантики, рядом с Исландией, хотя принадлежат они Дании. Я хотел бы там побывать.
«You are far, far away, but near» – напевы Айвёр такие же легкие, как прибрежные волны, накатывающие на рыбацкие мостки и шустрые как вездесущие чайки.
– Я тоже хочу туда! Посмотри, какая красота! – показываю тебе картинки из гугла. Среди всех выделяется сет с подписью «Настроение: улететь на Фарерские острова и не возвращаться». Каждая картинка наполнена величественным спокойствием. Слоистые обрывы над холодным океаном, туманный залив в ложбинке зеленых гор, одинокий дом с красной крышей на стыке земли, моря и облаков, белый маяк возле скал – вот те места, которые у самого сердца таят мечту когда-нибудь там побывать, вдохнуть полной грудью морской воздух, услышать крики чаек и блеяние местных белых, как облака, овец. У каждого должна быть такая мечта. Даже если сейчас мы живем в своем маленьком лесном раю, ничто не может нам помешать помечтать о далеких туманных Фарерских островах.
– Посмотри, какая высота! Не боишься? – я словно проверяю тебя на прочность, показывая крутые обрывы, заросшие можжевельником и тамариском, у подножия которых разбиваются пенные волны.
Ты без капли стеснения признаешься:
– Боюсь. И высоту, и глубину, и вообще всего.
– А я нет! Я боюсь только потерять тебя. Зачем мне там быть одной?
Твои глаза смотрят серьезно. Слишком серьезно:
– Мы обязательно там побываем! Я обещаю тебе! Клянусь! Если не в этой жизни, то я найду тебя в следующей, возьму за руку и полетим туда!
– Обещаешь?
– Обещаю! – ты целуешь меня, и где-то внутри меня маленькая солнечная девочка кивает и подсказывает шёпотом «Это правда!». Я кладу голову тебе на грудь и закрываю глаза. В наушнике звучит уже другая песня несравненной Айвёр, потом еще одна и еще одна. Так близко твое сердце, так спокойно твое дыхание, что мне становится невыносимо хорошо. Я влюбляюсь в Фарерские острова навсегда.
– Эй, ты не спишь?
– Нет! – я поднимаю голову.
– Мне кажется, что я раскрыл один важный секрет этого дома. – Ты многозначительно смешно поводишь бровями.
– Какой? Нашёл волшебную дверцу, которую можно открыть волшебным ключом?
– Именно!
Я удивленно распахиваю глаза.
– И ты молчал?
– Не молчал, просто забыл сказать.
– И где же она?
– Ты готова открыть последний ключ и узнать тайну?
– Готова!
– Тогда на счёт три. Ты вскакиваешь, переодеваешься в тёплое, потому что нам надо будет выйти из дома, и ждёшь меня у входной двери с ключом.
– С ключом от входной двери?
– Нет же! С тем огромным, который в кладовке. С чердака.
– Поняла.
– Готова?
– Да!
– Раз! Два! Три!
Я срываюсь с тебя и начинаю хаотично носиться по дому, чтобы побыстрее приступить к разгадке, и всё это под твои подколы и шуточки. Спустя две минуты жду тебя в полном облачении у двери. В правой руке – ключ, в левой – айфон, чтобы запечатлеть событие. Ты подходишь с большим жёлтым фонарём в руке.
– Полезли на чердак, любительница приключений!
Страшнее всего кажется подъем по заледеневшей лестнице к покатой крыше. Чердак встречает нас как старых приятелей. Пока мы не закрыли дверь, морозный воздух в чердачной темноте клубится белым. Теплота остального дома проникает и сюда, поэтому здесь совсем не холодно.
– Понимаешь, когда я думал над обустройством дома, у меня кое-что не сходилось в чертежах первого этажа и крыши. Я решил проверить, почему такое несоответствие и обнаружил, что наш чердак занимает гораздо меньше площади, чем комнаты внизу.
– И?
– И я нашел вход туда, где еще не ступала твоя нога.
– А твоя?
– Моя ступала, но, клянусь, я ничего не трогал и оставил для тебя, чтобы ты могла насладиться тайной первооткрывательства.
– Ну ты сказал!
– Почему мы не видели эту дверцу? – Ты невозмутимо продолжаешь делиться со мной открытием. – Потому что тут темно и она фактически ничем не отличается от стены. Мы просто проходили мимо нее, совершенно не замечая. А ведь за ней – самое интересное.
Свет фонаря скользит по еле заметной, высотой чуть больше полуметра дверцей слева от входа на чердак. Она словно выпилена из дощатой стены и установлена обратно. Я вставляю ключ в замочную скважину и открываю волшебную дверцу в каморку под крышей.
Чердачное пространство шириной около метра встречает нас чужой тайной. На полу – толстый матрас, застеленный ярким пледом в красно-зеленый ромбик, стопка книг на полу, небольшая полка с мелочами – кружка, стакан с ручками, карандашами и фломастерами, перья разных птиц в хрустальной вазочке. Все стены расписаны рисунками из балончика или красками, лишь в одном месте тщательно прикреплены плакат и вкладыши от жвачек. К потолку с первого этажа тянется шнур, заканчивающийся плоским абажуром и шнурком, дернув за который, можно включить свет.
Девичья каморка, уголок уединения милой девчонки с рыжим каре на фотографии. Мне одновременно хочется все потрогать – прикоснуться к ее тайне, и в то же время я боюсь нарушать сон оставленных ею вещей. Хотела ли она когда-нибудь вернуться сюда? Вернётся ли, когда станет совсем взрослой? Под матрасом у стены я обнаруживаю дневник – та самая большая книга в коричневом переплёте, которую она держит на фотографии.
Мы усаживаемся на матрас, привалившись спиной к стене, и начинаем читать.
«Это дневник Свитти. Так зовут меня друзья. Хм… хотя друзей у меня нет.
17 января:
Во тьме, как и в любом человеке, две противоположности. Её плюсы – она уютна, она нас скроет. Минусы – во тьме мы не знаем, кто или что нас окружает, мы лишены зрения. Просто знай и помни простое правило – пока нет света, и ты их не пугаешь, ты в безопасности. Не надо света. В твоей темной душе душе его достаточно. Останься здесь, ведь здесь намного лучше, здесь даже можно услышать музыку. Только принеси с собой пледик, пожалуй, иногда здесь бывает холодно. Только здесь ты сможешь подумать над тем, что творится в твоей голове. Только здесь ты будешь наедине с собой. В спокойствии и одиночестве…
19 января:
В твоей душе пересекаются миры. В одном – рассвет, в другом – спускается ночь. Во всех мирах одни и те же самые герои. События разные. Это твое воображение, основанное на реальном восприятии. Это все — твоё. Ты живешь реальным миром, основным, а думаешь миром внутри тебя…
21 января:
На следующий день она скажет, что пора уезжать. Я буду плакать. Она, скорее всего, тоже. Но, это не будет нашей последней встречей. Если состоялась одна, значит будет еще и еще одна… И в конце концов, мы станем жить вместе вместе. Мы, о боги, будем 1) в одном городе, 2) в одном доме и 3) рядом. Я, наконец-то, 4) смогу её обнимать 5) каждый день. 6) Смогу рассказать ей обо всем. Я, наконец-то, ∞) НАУЧУСЬ любить…
24 февраля:
Ты знала то, что люди из твоей жизни — это тоже кусочки твоего персонального пазла. Как считаешь? Просто представь, какой нелепой и опустошенной становится вся твоя жизнь, когда не хватает одного маленького, но важного кусочка. Всего лишь ч-е-л-о-в-е-к-а! Но какого…Боялась ли ты потерять его? Обычно, это самые важные, центральные.
Вспомни, каково это? Непонятный и неконтролируемый страх сковывает тебя. Нет, это не страх быть отвергнутой. Это страх из-за собственной безответственности потерять того, кто наполнял твою жизнь смыслом. Это как надлом в пазле, начинающий полное его разрушение…
29 июня:
А мне какое дело, что она скоро сваливает? Как эта пустышка, эта наивная глупость никак не поймёт, что я уже давно абсолютно равнодушна к ней? Я не буду скучать. В последнее время даже гулять с ней и общаться мне совершенно не хочется.
Зачем мне это?Пустая трата времени. Человек без смысла.
Это не мои проблемы.
Это твои проблемы.
Я устаю от нее. Я устала давно.
Она, как репей в волосах – никаких аргументов, но сколько печали в ее словах, столько привязанности.
Мне абсолютно не хочется эмоций.
Поэтому я смирилась.
Никаких ссор.
Лишь мое осознание её пустоты.
Я.
Никому.
Ничем.
Не.
Обязана.
13 августа: Мне как-то неловко теперь. Честно, это такой минимум, который я могу дать ей, беря во внимание тот факт, что я причина её боли… Я много думала. Не решалась написать. Я хотела поговорить, но не о нас с ней, ну или не совсем о нас, или о нас в том числе… Мне трудно сформулировать….., она не выходит у меня из головы. Я снова строю домыслы, желаю помочь, хоть не имею на это права, ведь она не просила.
Если она подойдет, я возьму ее за руки и скажу «Если ты хочешь о чем-то высказаться, прошу тебя, не держи в себе, можешь крыть меня любыми матами, только умоляю, не пропадай! ПРОШУ ТЕБЯ! ТЫ МНЕ НУЖНА! …И не волнуйся за меня только! Я заслужила то, что имею. А ты постарайся отпустить эту боль, осознай, что я пустяк, и направь ее в меня! Ты заслуживаешь лучшего!»…
… Я продолжала читать историю жизни и историю чувств и эмоций девчонки с фотографии. Сколько же боли и сколько же нерастраченной любви! Смогла бы я что-либо сделать для неё? Даже если она вернётся сюда через несколько лет, залезет на чердак, откроет свой дневник, взглянет ли она по-другому на все свои доверенные бумаге мысли и чувства? Для нее все было живым, трепещущим в то время и с теми людьми. Пусть её прошлое останется в прошлом. Пусть это всё забытое сотрётся настоящим, будет перечёркнуто счастьем. Ведь всё, от чего мы бежим, находится у нас в голове. Не надо придумывать себе ад. Каждый из нас заслуживает того, чтобы о нем заботились, проявляли участие. Каждый просто обязан быть счастливым. И не в одиночку, нет! Каждый заслуживает быть с тем, кто рядом всегда, и когда хорошо, и тем более, когда плохо. Мы все достойны и понимания, и сочувствия и тем более любви. Все, без исключения, а не как написано в этом «Полуночном дневнике». Каждый обязан быть счастливым! Пусть она будет счастлива!
Последний день ноября начинает нашу жизнь с чистого листа – белого снежного покрывала, упавшего на наш лес и всё вокруг. Оно тонкое и девственно чистое, смотришь на первый снег и ощущаешь его запах и слышишь легкий хруст. Снег слишком лёгок и скоро растает, поэтому мы смотрим в окно, стараясь запомнить его таким – приносящим радость.
Я знаю точно, что мы думаем о подарках друг другу. Мы думаем, как украсить наш дом к новому году. Мы уверены в том, что наше уединение нам не наскучит никогда.
Под падающий снег в голове, начиная с ультразвука, звучит настраивающая на чудеса музыка Ellie Goulding – Anything Could Happen.
Я смотрю в глубину твоих-моих любимых глаз:
– Как думаешь, что будет дальше?
– А зачем чего-то ожидать?
– Предлагаешь оставить всё как есть?
– Предлагаю. Оставляем всё, как есть и ни о чём не думаем.
– Ты меня любишь?
– Я храню частичку тебя в себе. Теперь ты стала частью меня, хочешь ты этого или нет!
– Ты меня любишь?
– Я не боюсь слова «люблю», ведь я разобрался для себя с этим чувством, я определился с ним и могу без страха сказать его.
– Ты меня любишь?
– Я люблю тебя!
Я расплываюсь в улыбке от счастья. Всё, что надо мне, глупой и счастливой, это услышать от тебя три заветных слова.
– Я совершенно искреннее влюблён в тебя!
– Я знаю.
Я знаю, я верю, я чувствую. Мы молоды и у нас еще всё впереди – много-много дней наедине друг с другом, маленькие радости, забота друг о друге, наше счастье и наша любовь, наше время в милом доме на краю леса, который будет настолько «на краю», что дорога к нему исчезает среди столетних дубов и раскидистых ив, и путнику может показаться, что она ведет в никуда, в то будущее, которого у нас нет…
Однажды мы...
01. Однажды мы проведём наше время. Наше время
02. Однажды мы проведём наше время. Лесное
03. Однажды мы проведём наше время. Эпатаж
04. Однажды мы проведём наше время. Поездка.
05. Однажды мы проведём наше время. Домоседы
07. Однажды мы проведём наше время. Без тебя
Автор публикации
Немножко красивой музыки в ленту ?
Jenifer «Post melancholie» – https://hotmo.pro/song/8471820
Serge Gainsbourg, Jane Birkin, Serge Gainsbourg & Jane Birkin – Je t’aime moi non plus – https://ru.hitmotop.com/song/48091689
Eivor Palsdottir – Far Away – https://www.youtube.com/watch?v=VMZJ1bwzc1M
Ellie Goulding – Anything Could Happen – https://ru.hitmotop.com/song/48056773
Почитала немножко. Что могу сказать? Грамотно все. Могу ли сказать что-то еще? Нечего. Пишите, конечно, если у вас есть на такое читатель, я – не он.
Не в отместку говорю, я девушка непредвзятая. Но просто читать что-то из-за всего лишь правильно расставленных запятых не буду. Вот нисколько не увлекли, не взбудоражили, вогнали лишь в сон. Вас даже может какой-нибудь российский журнал напечатает. У вас там время застыло, издатели не понимают, что на дворе уже двадцать два года как двадцать первый век. Что считать нужно либо в уме, либо на компьютере, а не на деревянных счетах. Это условно сказано, в литературе за сто лет после февральской столько культурных пластов прошло, столько приемов выработалось, столько тонких инструментов появилось, что писать по старому уже сто лет как стало плохим тоном. Меня лично убили ваши диалоги, но они у вас хоть грамотные, хоть и ненужные. Ведь необязательно протоколировать всю прямую речь, но ладно… все равно мы все для себя пишем. Поговорим еще, если не осерчаете.
Обидульки)))?
Какие еще обидульки? Всего лишь визит вежливости, зашла в гости, попробовала веганства и… не наелась. Я кушаю для насыщения, а не для того, чтобы порадовать других своей фигуркой. Нет, я же не сказала, что написано плохо: все грамотно, выверено, точно по линеечке, даже эмоции те, что полагаются. Но я в книжки залезаю за чем-то другим: после чтения я должна хоть чуть измениться, чему-то научиться. У вас я этого не получила, и это не страшно, у вас же есть другие читатели.
И опять же, какие могут быть обидульки, если вы из всего мной написанного, а это никак не меньше тридцати томов по тысяче страниц каждый, прочли лишь одну главу, причем сказки, хоть и написанную для взрослых. Может что-нибудь еще прочьтете, я же не выгоняла вас из своего творчества. Вы сами решили уйти 🙂
Огромные обидульки!)))
Какие еще обидульки? Я всегда так комментирую. Но давно уже не комментирую, это пустое дело.